***
С моря веяло влагой и холодом. Ветер редкими, но резкими порывами заставлял волны набрасываться на берег, чтобы захватить как можно больше нетронутой территории. Море пенилось и шумело, беспокойно кричали чайки, а ветер быстро уносил тёплую и романтичную атмосферу, что была на этом пляже всего минуту назад. Маринетт поёжилась, плотнее закутываясь в рубашку, которую ей одолжил Феликс, оглянулась назад, а потом шагнула вперёд, позволяя новой волне намочить её ступни. Вода была тёплой. И на сердце тоже от чего-то было спокойно, несмотря на неожиданно сменившуюся погоду и атмосферу вокруг. Девушка улыбнулась, вспоминая прерывистые поцелуи, тесные объятия, снова вдохнула запах с рубашки, блаженно прикрыв глаза. Бабочки внизу живота устроили настоящую вечеринку. Они щекотали своими крыльями внутренности, пускали нервные импульсы во все части тела, дарили ощущение небывалой лёгкости. Но ненадолго, до тех пор, пока порция новой уже более холодной воды не брызнула Маринетт на ноги. Дюпен-Чен открыла глаза, неожиданно отмечая для себя, что повинуясь собственным чувствам, управляемая этой странной окрылённостью почти по колено зашла в море. Лёгкое щекочущее прикосновение к голени заставило девушку быстро вернуться на берег. Под кожу пробрался холод, заставив Маринетт в ожидании повернуть голову в сторону виллы. Там по-прежнему гремела музыка, доносился весёлый смех, и присутствующих на вечеринке кажется совсем не смущала приближающаяся буря. Брюнетку она тоже не особо пугала, на душе у неё была буря похлеще. Выйдя на участок сухого песка, девушка снова посмотрела в сторону горизонта. Тёмные тучи почти полностью захватили ночное небо, но при небольшом старании всё ещё можно было разглядеть несколько наиболее ярких звёзд. Поборов некоторые сомнения, Маринетт сбросила с плеч чужую рубашку, чтобы постелить её на песок. Села прижав колени ближе к себе и обхватив их руками. Закрыла глаза и сделала глубокий вдох, а затем уронив голову на собственные колени не сдержала тихого всхлипа. В груди жгло, сердце с бешеной скоростью разгоняло по телу кровь, пока мозг отчаянно пытался проанализировать ситуацию. В голове крутились разные картинки, взгляды, улыбки, воспоминания, поцелуи… Два абсолютно разных поцелуя. Отчасти Маринетт была благодарна Феликсу за то, что он так быстро ушёл. Он оставил много недосказанности, но обещал, что они сразу разберутся, как только окажутся в более уединённом месте. Потому он ушёл за их вещами, приказав девушке немного подождать его у берега. Дюпен-Чен не знала согласилась ли она потому, что это предложение было безоговорочным, или потому что за ним последовал ещё один поцелуй на этот раз наполненный невысказанными чувствами, или потому что она сама этого хотела? Безусловно искреннего разговора с Феликсом она хотела больше всего, большего всего хотела понять намерения этого парня и причину по которой он так поступает. Очередная игра, или настоящие чувства? Брюнетка выдохнула, мысленно пытаясь себя приободрить. Думать о том, что происходит в чужой голове и душе было бесполезно, особенно если это относилось к Феликсу Грэм де Ванили, его мысли и действия понять было труднее всего. Хотя Адриан тоже был загадкой. Маринетт до боли прикусила губу, по-прежнему наблюдая за поднимающимися вдалеке волнами. С Агрестом всё тоже было непонятно. Поскольку разговора между ними так и не произошло, девушка совершенно не знала о чём ей думать. Кого ей выбрать, если оба молодых человека признаются ей в чувствах? Ещё неделю назад Дюпен-Чен без промедления назвала бы имя этого человека, но теперь… когда тело реагирует на каждое, даже самое незначительное прикосновение со стороны Феликса, девушка не знала как поступить. Душа терзалась в сомнениях. С одной стороны был Адриан. Адриан, которого Маринетт любила пять лет. Адриан, о котором Маринетт мечтала. Чувства, которые столько времени причиняли ей боль, вот-вот могли обрести взаимность. Однако особой радости от этого Дюпен-Чен не испытывала. С другой стороны был Феликс. Феликс, который был настоящим котом в мешке. Феликс, который порождал в девушке ощущения, доселе ей неизвестные. Эти новые чувства, как манили, так и пугали.— Следуй за своим сердцем, Маринетт.
— Что если оно ошибается?— Сердце никогда не ошибается!
Время тянулось медленно. Хоть с ухода Грэм де Ванили и прошло от силы восемь минут, Маринетт казалось, что прошла целая вечность. Пребывая в напряжении она не заметила, как начала говорить с собой в слух, из-за чего и не услышала чужих шагов. Когда кто-то резким движением опустился рядом с ней прямо на песок, девушка едва смогла подавить испуганный вскрик. А когда повернув голову, она увидела не того парня, которого ждала, с губ отчего-то сорвался вздох разочарования. Что ж, должно быть это судьба пытается подсказать ей верный путь. — Так вот куда ты пропала. — Адриан начал диалог первым, но даже не взглянул на подругу. — Я искал тебя внутри, но никак не мог найти. — Я… — Маринетт тяжело сглотнула. В горле почему-то тут же пересохло, а к груди начало подступать волнение. Девушка быстро обернулась, чтобы убедиться, что Феликс ещё не появился и не идёт в их сторону. — Немного перебрала с алкоголем, поэтому решила проветриться. — Я так и подумал. — Адриан хмыкнул, поворачивая голову в сторону девушки. Сначала его взгляд задержался на её лице, затем упал вниз. — Рубашка Феликса? — А, да… — брюнетка не смогла скрыть нервозность в голосе, когда поняла в какую сторону склоняется разговор, — Просто мы встретились по пути, и он одолжил мне её, сказал что здесь довольно холодно, вот, и… Агрест перебил подругу тяжёлым вздохом, откидывая голову назад и упираясь руками в песок позади себя. Его лицо ненадолго скривилось в непонятной для Маринетт эмоции. Пока Адриан, по всей видимости подбирал слова, девушка пыталась понять, что она сказала не так. — Он всё никак не отстанет… — Что, прости? — Дюпен-Чен в непонимании вскинула брови. — Феликс… он пытается играть с тобой, несмотря на то, что я поцеловал тебя прямо у него на глазах. Адриан говорил ровно и спокойно, будто подобные разговоры между ними двумя — простая обыденность, но Маринетт так не считала. У неё тут же подскочил пульс, задрожали руки, из-за чего пришлось спрятать их за спиной. Лицо медленно покрывалось румянцем, пока в голове Дюпен-Чен пыталась предположить то, как продолжится их диалог. Однако мечты довольно быстро разбились о скалы реальности. — Я думал, что его хоть это остановит, но кажется это только сильнее разожгло в нём чувство соперничества. Прости, Маринетт, я поступил эгоистично. — Я не совсем понимаю, — голос почему-то предательски задрожал. К горлу подступило нехорошее предчувствие, что заставило девушку поменять позу, так, что теперь она смотрела другу прямо в глаза. — Что ты имеешь в виду, под эгоистичным поступком? — Я… — Адриан стушевался, неловко пытаясь увести взгляд в сторону, — Поцеловал тебя, потому что знал, что Феликс смотрит на нас. Из груди брюнетки вырвался рваный вздох. По телу пробежала волна холода. Маринетт почувствовала, как каменеет буквально каждая её мышца. — Я напрасно подумал, что увидев нас вместе Феликс прекратит свои грязные игры, и… Маринетт всхлипнула. Это произошло неожиданно, эмоции вырвались из неё через чур быстро. Дюпен-Чен не дрожала, не кривила губы в немом крике, не задыхалась в истерике, она лишь не моргая смотрела на своего друга, что так небрежно отнёсся к её чувствам. Слёзы не слушались, хотя девушка отчаянно не хотела их показывать. Нельзя было плакать при Адриане. Он ни в коем случае не должен понять, что его слова только что вдребезги разбили ей сердце. — Маринетт, что случилось? — Адриан обеспокоенно встрепегулся и протянул свою ладонь к лицу подруги, но та быстро увернулась. Упрямо сжав губы, пытаясь подавить свои эмоции, Дюпен-Чен быстро встала со своего места. Молодой человек поднялся следом всё ещё переживая за состояние девушки. — Ты поцеловал меня только поэтому? — вопрос вырвался сам собой, когда Агрест в очередной раз попытался до неё дотронуться. — Что? — Ты поцеловал меня, чтобы разозлить Феликса? — очередной всхлип удержать не получилось. Маринетт утерла нос рукой и подняла на друга строгий взгляд. Она отказывалась верить в то, что Адриан мог так с ней поступить. — Нет… — в голосе парня проскользнуло осознание его вины, — Я хотел, чтобы он прекратил пользоваться тобой. Феликс, он… делает всё возможное, чтобы быть лучше меня, чтобы показать своё превосходство. Он хочет вывести меня на эмоции, поэтому пытается воздействовать на меня, через тебя. Я не мог допустить того, чтобы ты… — Влюбилась в него? — Маринетт спрятала новый всхлип за горькой усмешкой. Адриан не ответил, лишь нахмурил лоб, всё ещё избегая прямого взгляда. — Ты поцеловал меня, Адриан! Ты хоть понимаешь… — Прости, Маринетт! Я не должен был, не должен был делать этого без твоего разрешения. — вид молодого человека стал максимально виноватым, в голосе слышалось искреннее сожаление, но его подруге от этого было только тяжелее. — Ты вообще не должен был меня целовать! — голос девушки повысился. От боли разрывающей внутренности, хотелось рвать и метать. Хотелось ударить Агреста за его слова, за действия, за все те чувства, которые он заставил её пережить. — Я просто хотел… — голос Адриана стал совсем тихим. — Утереть Феликсу нос и доказать обратное. — в этот раз Дюпен-Чен ответила тихо. Злость так же резко схлынула, как до этого захватила девушку. В груди что-то рассыпалось, когда в голове собрался окончательный пазл. Всё это время два кузена вели негласную игру, соревновались только в им понятном и известном состязании, в котором Маринетт стала даже не трофеем для победителя, а всего лишь одним из препятствий на пути к финалу. Это было отвратительно и несправедливо. Продолжать слушать оправдания Агреста не хотелось. Маринетт злилась и имела на это полное право, но наговорить ещё каких-то глупостей она не хотела. В первую очередь нужно было справиться с пропастью, что вдруг образовалась в её сердце, а затем, когда чувства и эмоции будут взяты под контроль, спокойно обсудить с другом эту ситуацию. Подхватив с песка рубашку, Дюпен-Чен не прощаясь, без каких либо объяснений направилась в сторону виллы, но уже на половине пути повстречала другого участника всего этого спектакля. С ним разговаривать отчего-то не хотелось в два раза сильнее, чем с Адрианом. Маринетт не могла понять с чем это связано, но впервые за всё время их тесного общения, девушка не хотела вот так в лицо высказывать ему всё, что накипело. Больно было видеть его озадаченное лицо, когда она молча прошла мимо него, ведь если всё до этого было лишь игрой, значит и сейчас Феликс лишь пытается сделать всё, чтобы победить. — Постой, Дюпен-Чен, ты куда так летишь? — молодой человек наганал её довольно быстро и остановил, придержав за руку, — Воу, что за свирепый взгляд? — Отпусти! — Маринетт дёрнулась, вырывая свою руку. — Пусти, говорю! — Ладно, ладно. — Грэм де Ванили поражённо поднял вверх руки, в которых были вещи, за которыми он отправился ранее. Лицо его выглядело действительно удивлённым, хотя такая резкая смена настроения поразила бы любого человека. Чтобы понять ситуацию, молодой человек бросил взгляд в сторону моря, где заметил направляющегося в их сторону брата. Маринетт видела, как в его голове буквально говоря закрутились шестерёнки. Когда он вернул к ней взгляд, наполненный сожалением, чего девушка ожидала меньше всего, её сердце, или точнее говоря, его остатки сделали целый кульбит в грудной клетке, а затем рухнули вниз. — Послушай… — Ты знал. — Маринетт истерично усмехнулась, в затем резким движением вырвала из рук блондина свою сумку и туфли, — Иди к чёрту, Феликс! — Маринетт… — Я сказала, иди к черту! — Маринетт бросила через плечо взгляд и на Адриана, а затем гневно развернулась. — Идите оба к чёрту! И ты, и твой брат! Катитесь! Не сдержав злостный порыв, брюнетка толкнула парня плечом, и быстрыми шагами направилась к выходу с территории виллы. Слёзы застилали глаза, разобрать дорогу было сложно, так же как мелькающих перед ней людей, поэтому, когда она оказалась за воротами виллы, всё на что у неё хватило сил — это сделать пару шагов и упасть на колени, больно ударяясь о каменную дорожку. Крепко обхватив себя за плечи, Дюпен-Чен пыталась подавить накатывающуюся истерику, но ничего не получалось. Всхлипы становились громче, слёзы бесконечным потоком скользили по её лицу. В миг весь мир сжался до одной крошечной точки, а затем взорвался. — Вставай, — голос внезапно появившегося молодого человека её напугал, заставив замереть, но как только на плечи опустилась чужая ещё совсем тёплая рубашка, Маринетт снова задрожала, — Давай, крошка Дюпен-Чен, нужно уйти отсюда. Голос Феликса звучал успокаивающе. Всего минуту назад Маринетт ненавидела его всей своей душой и даже хотела расцарапать ему лицо, но сейчас была благодарна парню, за то, что он просто пошёл за ней следом. Если бы в таком виде её увидел кто-то другой, наверное, девушка никогда бы себе этого не простила. Не дожидаясь от брюнетки согласия, Феликс, аккуратно пропустив руку под её коленями, ловко подхватил девушку, поднимая её с земли. Дюпен-Чен лишь для вида предприняла жалкую попытку сопротивления, но в ту же секунду, стараясь подавить громкий всхлип, сильнее вцепилась пальцами в плечи парня, пряча заплаканное лицо где-то в районе его шеи. — Ты можешь плакать, Маринетт. — голос Феликса звучал заботливо. — Можешь дать волю своей боли. Дюпен-Чен не знала, куда именно парень нёс её, в тот самый момент это было совершенно не важно. Маринетт чувствовала безопасность и могла позволить себе плакать так громко, насколько ей позволял собственный голос. Было всё равно на то, что её кто-то услышит, всё равно на то, что подумают об этом окружающие. В тот момент Маринетт было больно, и она впервые не пыталась это скрыть.***
Вдалеке поблескивал рассвет. Море больше не шумело, ветер не гонял волны в разные стороны. На берегу было тихо, спокойно и тепло, несмотря на то, что было раннее утро, а на Маринетт из одежды только мокрое нижнее белье и футболка Феликса. Сидеть на берегу покрытом галькой было не очень комфортно, но Дюпен-Чен не жаловалась, всё же она сама выбрала именно этот пляж и именно она захотела остаться здесь до самого утра. Неловко оттянув футболку чуть пониже, чтобы та доходила хотя бы до середины бедра, девушка покрутила головой по сторонам. Хотелось впитать в себя эту атмосферу, продлить момент восхода солнца, запомнить свои собственные ощущения. Запечатлеть в памяти морской воздух, прилипшую к телу ткань, пахнущую другим человеком, мурашки по коже и ускоренный сердечный ритм. Если бы ранее кто-то сказал Маринетт, что в объятиях Феликса будет настолько комфортно, она бы ни за что не поверила, но тем не менее сама же доказала сей факт этой ночью. Когда спустя примерно минут двадцать её непрерывного рыдания, Феликс спросил девушку, куда бы она хотела сейчас отправиться, Дюпен-Чен без раздумий назвала именно этот пляж. Причин было несколько — во-первых, брюнетка не хотела в тот момент возвращаться на виллу, где друзья начали бы заваливать её вопросами, во-вторых, она просто хотела оказаться в каком-нибудь тихом и умиротворяющем месте, где можно было бы побыть наедине с собой и собственными мыслями и обсудить все волнующие её вопросы с человеком, который составлял ей компанию. Ко всему прочему, Маринетт просто хотела побывать на этом пляже, немного покинутом и одиноком. Поговорить с молодым человеком получилось не скоро, поскольку брюнетка удивительно долго успокаивалась и приходила в себя. Феликс в это время терпеливо ждал, раз за разом вытирая со щёк девушки влажные дорожки. Для самой Маринетт казалось, что её истерика длилась вечно, всего пара небрежных фраз будто бы переполнили чашу терпения, из которой в итоге выплеснулась вся накопленная за несколько лет боль. Девушка ощущала, будто в один момент её вывернули наизнанку и заставили танцевать на раскалённых углях. Вместе с тем Дюпен-Чен чувствовала облегчение от того, что она наконец смогла избавиться от невероятного груза. Было приятно ощущать рядом человека, способного утешить. В два раза приятнее было от того, что этим человеком являлся Феликс.— Тебе стало хоть немного легче? — поинтересовался молодой человек, стоило Маринетт немного успокоиться, — Просто ещё чуть-чуть, и мы сможем назвать новое море в твою честь.
Первые пару десяток минут Грэм де Ванили старался аккуратно шутить, не задевая важные темы, потом некоторое время они провели в тишине. Девушка не спешила объяснить то, что ранее произошло между ней и Адрианом, потому что не хотела снова расстраиваться, но вскоре ей всё же пришлось начать этот разговор. Однако говорить об этом, когда никто не перебивает и не пытается чего-то уточнить, оказалось гораздо проще. Феликс внимательно выслушал её, и по итогу лишь назвал своего кузена идиотом. Маринетт на этот ответ усмехнулась. Возможно, услышь она оправдания от этого человека, то ситуация вновь вернулась бы к тому моменту, когда она покидала вечеринку. Поэтому молчание Феликса казалось правильным и выглядело как признание его вины, пусть и частичной.— У меня не было цели ранить тебя, Маринетт…
Слова парня всё же прозвучали, и ощущались, как очередной удар.— И это правда, что изначально я хотел открыть Адриану глаза на то, что он на самом деле… не такой идеальный.
Дюпен-Чен усмехнулась, прижимая колени ближе к груди. По щеке стекла очередная непрошенная слеза.— Но чем больше я узнавал тебя, тем сильнее хотел спасти.
Маринетт удивлённо посмотрела на парня. Лицо Феликса было сильно нахмуренным, а взгляд прикован к мелким камушкам под их ногами.— Ты невероятная девушка, Маринетт. Адриан тебя не заслуживает.
Слова, которые заставили сердце остановиться, звучали как приговор. Как правда, которую просто нужно признать.— И я сам не заметил, как увлёкся настолько сильно, что теперь ты занимаешь все мои мысли.
Дюпен-Чен вздрогнула. Фраза сказанная Феликсом не имела того же значения, что и признание в любви, но всё равно была особенной. Она значила, что играм пришёл конец, и что теперь им двоим предстоит узнать свои настоящие чувства. Сбегать от этого больше не получится. После сказанного Грэм де Ванили выглядел сокрушённо, потому Маринетт не осталось ничего, кроме как придвинуться к нему ближе и положить голову на плечо. Сложно было выразить свои ощущения словами, да и рано было об этом говорить. Девушка просто хотела показать своим действием, что верит в то, что он рассказал. Когда спустя несколько часов пустых разговоров, когда время уже близилось к рассвету, Феликс вдруг стал раздеваться. Сперва Маринетт предположила, что тот сошёл с ума, но быстро поняла, что он серьёзен, поскольку парень в самом деле направился в сторону моря. Изначально брюнетка не планировала принимать участия в этой безумной идеи, но когда молодого человека накрыло волной и он пропал из её полезрения, Маринетт забежала в воду прямо в своей одежде. Блёф Феликса стоил ему сухой футболки, которую девушка отобрала у него, после недолгого купания. — Держи. Дюпен-Чен тепло улыбнулась, когда Феликс протянул ей стаканчик горячего кофе. Его приближение она заметила давно, поэтому совсем не испугалась неожиданно появившемуся перед носом напитку. — Ну? — Что? — Маринетт с вопросом посмотрела на парня, пока тот садился с ней рядом. — Ничего не успело произойти пока меня не было? — Грэм де Ванили с усмешкой отпил из своего стаканчика, — Ты не будешь на меня кричать? Быть может хочешь ударить? — Да, — брюнетка фыркнула, отворачиваясь, — Я бы с удовольствием тебя ударила. Вскоре Маринетт утонула в бархатном звуке смеха Феликса. На самом деле ей по прежнему казалось странным то, что нахождение рядом с этим парнем было настолько комфортным. Было странно ловить себя на мысли, что ей нравится его смех, улыбка, его глаза, которые с вожделением смотрят на её губы. Этот молодой человек полностью был соткан из таких вещей, которые никогда бы не понравились Дюпен-Чен, но тем не менее она была не против того, чтобы он снова её поцеловал. — Я могу это сделать? — блондин вдруг поменял позу, устраиваясь ровно напротив девушки. — Что? — Кажется, ты только что попросила поцеловать тебя?! Маринетт шокированно округлила глаза, прикрывая ладошкой рот. Хотела прикусить себе язык, за то что тот без спроса озвучил её мысли. Но пока Дюпен-Чен пыталась побороть собственное смущение, Феликс подобрался ещё ближе, и теперь их лица разделял всего десяток сантиметров. С довольной усмешкой на губах, парень приподнял руку, аккуратно проводя ей по всё ещё влажным волосам Маринетт. — Это значит «да»? Поцелуй, в который в последующем утянул её Грэм де Ванили, закружил голову. Ранее девушка и представить себе не могла то, насколько простой поцелуй может быть нежным. Это чувствовалось, как весенний вальс, как танец бабочек на лугу, как прикосновение чистейшего шёлка к коже. Движения губ молодого человека были медленными, тягучими, неспешными, но в тоже время именно он управлял процессом. Слегка отстраняясь, парень провёл кончиком носа по щеке брюнетки. — Почему ты дрожишь, Маринетт? — Не знаю, — Дюпен-Чен пожала плечами, приводя в порядок участившееся дыхание. Понять дрожит она от холода или чего-то другого не получалось. Пальцы подрагивали, пока мурашки от прикосновений парня разбегались по всему телу. — Вернёмся на виллу? — Может останемся ещё ненадолго? Феликс отрицательно качнул головой, поднимаясь первым и протягивая девушке руку. Маринетт недовольно простонала, но приняла помощь и встала следом за ним. В эту же секунду парень прижал её к себе, запечатывая на губах ещё один поцелуй. — Заболеть в отпуске — самая плохая идея. — усмехнулся молодой человек, намекая на их раннее купание в море. Дюпен-Чен закатила глаза, отстраняясь от блондина и отворачиваясь в поисках своей одежды. Та обнаружилась быстро, но всё ещё не совсем подходила для прогулки по городу. Выбора у девушки всё равно не было, потому пришлось надевать то, что ранее побывало в воде. — Отвернись, — буркнула Маринетт, когда дело дошло до блузки, а для этого стоило снять чужую футболку. — Боже, Дюпен-Чен, всё что хотел — я уже увидел, — за свою усмешку Феликс получил удар по спине. Вскоре, когда вещи были собраны, пара готова была возвращаться на виллу. Аккуратно переплетая между собой их пальцы, молодой человек уверенно посмотрел девушке в глаза. — Это будет не просто, ты готова? — поинтересовался тот, крепче сжимая ладонь брюнетки в своей. Маринетт кивнула, хотя это было откровенной ложью. Возвращаться к друзьям вот так, держась за руку с Грэм де Ванили, она была не готова, так же как смотреть в глаза Адриану после их ссоры.