Хранители города Назарет

      Мальбонте стоит, наклонившись над столом, и что-то усердно помечает на карте. Когда вхожу в кабинет, он поднимает на меня глаза и замирает на некоторое время, не выдавая никаких эмоций. Волосы мужчины немного влажные после душа и откинуты со лба, полностью открывая лицо с необычайно притягательными мужественными чертами. Сам он одет в чёрные штаны и в кожаный жилет, полностью распахнутый на груди, а толстая золотая цепь с подвеской в виде демона красуется на крепкой шее. Тепло улыбаюсь Мальбонте, поскольку очень соскучилась, не видясь с ним весь день. Чувствую непреодолимое желание обнять, повиснуть на шее, как маленькая девочка, я так люблю это делать. Не решаюсь.       — Привет. Не помешала?       — Нет, проходи.       Холодный тон. Взгляд ничего не выражающих чёрных глаз… В воздухе скапливается напряжение. Пытаясь скрыть нарастающее волнение, подхожу к камину и протягиваю руки к огню. Мальбонте медленно обходит рабочий стол и, не отрывая пальцев от гладкой поверхности, садится на край.       — Ну, и как отреагировал Люцифер на твой внезапный визит?       — Был крайне не доволен.       — Что ж, вполне обосновано… Тебя встретил Зигза, как ему было велено?       — Да. Впрочем, это было не обязательно.       — Я так не думаю. Теперь расскажи, что делала в Аду?       Мальбонте всегда прямолинейный, и порой эта черта, присутствующая в его характере, меня пугает, сама не знаю почему. Сейчас он старательно сохраняет внешнюю невозмутимость, но в голосе слышатся высокие ноты недовольства.       — Спускалась в библиотеку, — не видя смысла отпираться, сказала правду.       — По какой причине?       — Мальбонте, я — демон и вольна посещать Ад в любое время, не отчитываясь перед тобой за каждый свой шаг.       Словно от дуновения ветра пламя нескольких горящих свечей на столе тотчас гаснет. Не к добру. Интуитивно обхватываю себя руками за плечи. Мальбонте встаёт и медленно подходит, невольно отшатываюсь назад и невзначай прижимаюсь спиной к прохладной стене. Чувствую себя испуганным зверьком, случайно попавшим в клетку к грозному льву. Он довольно выше и крупнее Люцифера, что мне приходится напрягать мышцы шеи, смотря прямо в требовательные глаза.       — Кажется, я задал вопрос. Будь добра ответить.       — Мне нужны были книги…       — Какие?       — А может, хватит уже допрашивать меня?       — К чёрту книги! Мне не нравится, что ты снова якшаешься с Люцифером! — шипит он сквозь зубы и хмурится так, что на высоком лбу пролегают глубокие морщины.       — Я ничего постыдного не сделала! — лучшая защита — это нападение. — Сегодня тебе не нравится наше с Люцифером общение, а дальше что? Запретишь с ним здороваться?       — Разве я что-то тебе запрещал? — Мальбонте не сдвигается с места, лишь изучающе наклоняет голову набок. Пламя от камина то замирает, то вновь угрожающе загорается в чёрной дымке его глаз.       — Нет. Просто из-за того, что ты сейчас разговариваешь со мной в такой манере, у меня невольно возникают опасения, — нервно откидываю влажные волосы со лба, но пальцы трясутся и не слушаются, отчего начинаю злиться. — Почему я не устраиваю подобные расспросы? А? Ты волен делать, что хочешь; быть, где желаешь. И раз уж на то пошло, тоже общаешься с девушками, которые, между прочим, кружат вокруг тебя, как ненасытные пчёлы, словно для них ты горшок с цветочным мёдом!       — Верно! Но ни с кем из них прежде я не спал!       — Мои отношения с Люцифером были до того, как я встала на твою сторону и согласилась быть твоей! — вспылила я от обиды, чуть ли не сорвавшись на крик.       — Не повышай на меня голос, Вики!       — А ты не укоряй меня прошлым, я не давала поводов для ревности. Скажи, ты что, не доверяешь мне?       — Я никому не доверяю! — с раздражением выпалил он, возвращаясь к своему столу. Эти слова прозвучали так цинично, холодно и небрежно, что вонзились острой иглой в самое сердце.       — А вот сейчас было больно! — разворачиваюсь на пятках, намереваясь поскорее убраться из душного до тошноты кабинета.       — Вернись, Вики! Мы не закончили разговор!       Меня и так всю колотит от обиды, а от его властного тона по спине и вовсе побежали мурашки. Делаю большое усилие над собой, отпускаю дверную ручку и поворачиваюсь. Мы молча смотрим друг на друга на расстоянии, словно желая удостовериться в своих словах и чувствах, что успели наговорить и выразить друг другу. Мальбонте неожиданно взъерошивает себе волосы на голове обеими руками и принимается ходить по кабинету широкими тяжёлыми шагами, словно раздумывая о чём-то, и вдруг уверенно подходит ко мне.       — Я не хотел тебя обидеть…       — Но ты это сделал! — отворачиваюсь, поспешно стирая со щёк слёзы. Столько событий за последние дни, нервы совсем оголились.       — Я знаю, — он мягко кладёт обе руки на мои плечи и поворачивает к себе.       — Мальбонте, ты, правда, мне не доверяешь?       — Не правда. Прости, я сказал это не подумав, в сердцах, — он тихо, почти беззвучно вздыхает, утирая пальцами слёзы на моих щеках.       — Я искренне хочу в это верить.       — Милая, что ещё мне сделать, чтобы ты не злилась?       Молчу, сомнительно всматриваюсь в мужественное лицо с целью прочитать хоть одну ярко выраженную эмоцию. Всё же замечаю, как в слегка прищуренных глазах мелькает сожаление. Не знаю почему, но я не умею долго на него злиться. Особенно сейчас, когда он так похож на провинившегося кота. Мальбонте терпеливо ждёт ответа, всегда поражаюсь его умению это делать.       — Ну, не хмуриться, например, — улыбаюсь, разглаживая пальцами маленькие складки на его переносице, на что мужчина с облегчением улыбается.       — Договорились. Всё. Иди ко мне.       Мальбонте, не спрашивая разрешения, по-собственнически притягивает меня к себе, заключая в крепкие объятия. Позабыв про обиды, утыкаюсь носом в плечо и тихо вздыхаю. Так тепло и спокойно рядом с ним, что страшно представить, что было бы со мной, не будь его рядом… Нет. Даже думать не хочу о плохом. Запускаю пальцы в густые чёрные волосы, сжимаю крепко их на затылке.       — Мальбонте, мне совсем не нравится, когда мы ругаемся.       — Ну, в ссорах тоже есть свои плюсы.       — Да ладно… Какие?       Он не отвечает, лишь наклоняет голову, ловя мои губы своими, мягко и в то же время настойчиво овладевая ими. Волна мурашек бежит по позвоночнику, скапливаясь приятным теплом где-то внизу живота… Ну и какие теперь, к чёрту, обиды?       Желание разливается по всему животу, от каждого его прикосновения, шёпота, горячего дыхания. Мы целуемся с неистовой жадностью, нуждаясь друг в друге как никогда. Простые, на первый взгляд, поцелуи заставляют сердце трепетать от счастья. Наглые и одновременно нежные руки блуждают по изгибам моего тела, зная наперёд, как больше мне нравится, как больше сейчас хочется. Провожу дрожащими пальцами по обнажённой груди, медленно стягивая с широких плеч жилетку. Какой же он сильный и безумно красивый… Никогда не устаю им восхищаться.       Прижимаюсь к нему всем телом, и от мужского запаха и нахлынувшего вожделения у меня мгновенно кружится голова, в горле пересыхает. Мальбонте притягивает к себе сильнее, снова со страстью впиваясь в мои податливые губы. Опьянённая желанием, легонько толкаю его в грудь, и мужчина, пошатнувшись, довольно усмехается.       — Соскучилась?       — Безумно…       Ладонью провожу по гладкому животу вниз, чувствуя, как его мышцы напрягаются. Тянусь к кожаному ремню и расстёгиваю пуговицу, а следом молнию на ширинке. Мальбонте не препятствует, лишь смотрит на меня игривым взглядом. Не отнимая от него глаз, запускаю руку в тесные боксёры, чтобы немного подразнить и почувствовать его возбуждение. Мужчина судорожно вздыхает, закрывая глаза.       — Вики…       — Хочу… — шепчу ласковым голосом в ухо ему сладкие речи.       Безумно люблю его ласкать, чувствовать сильное возбуждение. Постепенно я начинаю покрывать поцелуями шею, ключицы, грудь, и, одурманенная запахом его кожи с морскими древесными нотами от геля для душа, блаженно мычу. Опускаюсь на колени и медленно, не торопясь, стягиваю с него брюки… Мужское достоинство слегка нагнулось под сползающими с него боксёрами. Я тянула за них, пока не увидела тёмную дорожку из волосков, ведущую к массивному основанию члена. Остальная его часть довольно немаленькая — мужчине есть чем гордиться, несомненно.       Любимый смотрит на меня сверху вниз, его тёмный, завлекающий взгляд полон страсти и предвкушения. Слегка провожу ноготками по крепким бёдрам и вижу, как его ноги напрягаются, а дыхание учащается. Наклоняюсь и тихо дую на него, обжигая горячим дыханием. Мальбонте это чувствует, и мужское достоинство медленно подрагивает от желания. Мой рот наполняется слюной, не терпится поласкать, пощекотать его своим языком. Но в моих планах ещё немного поиграть и подразнить мужчину. Хочу, чтобы он ещё немного побыл в моей власти.       Игриво отстраняюсь и, приподнимаясь чуть выше, целую его в живот. Запах горячей кожи сводит с ума, и от желания доставить ему удовольствие я вся горю. Мальбонте нервно сглатывает, но терпеливо ждёт, пока я медленно прокладываю дорожку из поцелуев в области пупка, затем чуть выше. Мои ласки приносят ему удовольствие и разжигают страсть сильнее. Кончиком языка веду ниже, возле паха, и, дразня, снова поднимаюсь выше. Я готова растянуть эти сладостные мгновения из поцелуев в вечность. Мальбонте уже откровенно стонет и, властно схватив меня за подбородок, рычит:       — Не играй со мной…       — Хочешь больше?       — Хочу, — его голос твёрд и нежен одновременно.       Сейчас он слаб передо мной и заметно теряет терпение, а вместе с ним и привычный контроль. Чёрт возьми, а ведь это большая редкость. На моих губах рисуется мимолётная коварная улыбка.       Его большая розовая головка вся блестит от выделений. Я получаю эстетическое удовольствие, созерцая его красивый симметричный стоящий член.       — Мой любимый мальчик, скучал по мне?       — Хм, ты даже не представляешь насколько…       Довольно улыбаясь, кладу руку ему на внутреннюю часть бедра. Слегка впиваясь ноготками в кожу, снова медлю. Хотя уже самой не терпится его приласкать.       — Ну же, пожалуйста, будь послушной демоницей…       Трепещу от слов мольбы и, смотря мужчине прямо в глаза, нежно обхватываю член рукой. Мальбонте вздрагивает от прикосновения, но при этом так пристально смотрит на меня, с таким выражением на лице, словно от моих действий сейчас зависит его жизнь.       Я больше не намерена его испытывать. Опустив голову между ног мужчины, прикасаюсь кончиком языка к влажной головке. Он весь дрожит от нетерпения и ритмично подаётся бёдрами навстречу.       Веду языком вдоль основания члена до самых гладко выбритых яичек, с удовольствием облизываю их, целую и снова поднимаюсь выше. Я чувствую только вкус горной лаванды и чистоты его кожи. Губами слегка сжимаю головку и делаю несколько нежных и одновременно ритмичных движений туда-сюда.       — Да, моя девочка, вот так… м-м… — он тихо рычит, нежно поглаживая меня по волосам. И так блаженно постанывает, что я просто схожу с ума.       Чувствую на языке вкусную смазку и мурлычу от удовольствия. Люблю его, всего, до безумия, до пугающей дрожи в коленях. Прерываюсь, чтобы немного подуть на него прохладной струёй воздуха. Затем снова продолжаю водить языком, то медленнее, то быстрее. Зная наперёд, как ему больше нравится, как сейчас хочется.       Плавно обвожу языком и, нежно пощекотав уздечку, слегка прикусываю горячими губами. А затем, просто изнемогая от нетерпения, беру член полностью себе в рот. Он такой твёрдый, большой. Стараюсь максимально доставить ему удовольствие. А сама между делом поглядываю на мужчину, и от вида красивого и одновременно блаженного лица ещё сильнее возбуждаюсь.       Моё тело дрожит, низ живота болезненно пульсирует. Стараясь быть незаметной, одной рукой отодвигаю трусики в сторону и одновременно принимаюсь тоже себя ласкать.       Боже, как хорошо… Блаженный стон невольно вырывается из губ. Мальбонте неожиданно прерывает мои ласки и быстро поднимает с колен.       — Что такое?       — Так не пойдёт.       Мои ноги дрожат, я едва стою на них, а щёки и вовсе пылают огнём. Теперь он берёт власть в свои руки. Не сопротивляюсь, в предвкушении ожидая дальнейших указаний. Канцелярские принадлежности с шумом сыплются на пол, когда Мальбонте усаживает меня на прохладную поверхность стола и мгновенно избавляет от одежды. Он вдруг раздвигает мне бёдра резкими движениями, его пальцы проникают в меня и тут же выходят, размазывая влагу снаружи. Прикусываю до боли губу; хочу снова ощутить их внутри, но он останавливается, дразнится и одновременно наказывает меня за невинную шалость. С упоением наблюдая за разгорающимся нетерпением в моём взгляде.       Одержимая желанием, не сдерживаюсь и больно кусаю его за плечо, оставляя красный след на коже. Мальбонте рычит, разворачивает меня к себе спиной и, с силой надавливая на лопатки, прижимает грудью к столу. Наши полураскрытые крылья сметают собой все предметы вокруг. Едва прихожу в себя, как его рука отвешивает мне звонкий шлепок по ягодице, несомненно, оставляя красный след от ладони на белой коже. Вскрикиваю от обжигающей, но приятной боли, что растекается по всему телу, отдавая жаром между ног. Она наполняет меня новыми ощущениями. Всхлипываю и подаюсь бёдрами назад, случайно задевая ягодицами его член. Молю снова меня ударить, в предвкушении желая продлить сладкую пытку. Мальбонте без замедлений повторяет и в этот раз немного сильнее шлёпает меня по ягодице, чуть ближе к внутренней части бедра. Затем ещё один шлепок звонким эхом раздаётся по кабинету. Дьявол! Как хорошо! Мой голос хрипит, ягодицы горят, тихий стон блаженства вырывается из губ. Мужчина дует на покрасневшую кожу, покрывая её сладкими поцелуями, стараясь лаской унять лёгкую пульсирующую боль.       — Ещё, прошу…       — Нет, маленькая, не сегодня.       Мальбонте разводит мне бёдра шире и, приподняв за ягодицы, входит одним плавным движением. Выгибаюсь в пояснице, когда он старается заполнить меня собой, резкими глубокими толчками. Безумно нравится чувствовать его в себе, и я с радостью подаюсь навстречу. Мы начинаем двигаться в унисон. Его горячие губы жадно целуют мои лопатки, спускаясь всë ниже и ниже по линии всего позвоночника.       Разум затуманен похотью и, не стесняясь в выражениях, я кричу ему всякие непристойности. Требуя, чтобы он трахал меня жёстче, требовательнее, сильнее. Хочу в полной мере ощутить его в себе. Мальбонте берёт меня за волосы, наматывает их на кулак и входит на всю длину.       — Боже! Да!       — Ты сводишь меня с ума, — шепчет он хриплым голосом в ухо, вбиваясь в меня с неистовой жадностью всем своим естеством.       Мы оба стонем от удовольствия, одурманенные близостью наших тел. Толчок. Ещё один… и меня накрывает волна удовольствия. Я покорно извиваюсь под ним, пока внизу всё пульсирует от сладостного наслаждения. Так хорошо, что голова кружится и шум стоит в ушах. Мальбонте не даёт мне возможности прийти в себя и, властно разворачивая к себе лицом, закидывает мою ногу на своë на плечо и снова входит. В это время его губы ласкают мою грудь, облизывая и посасывая и без того возбуждённые соски. Мучительно стону, но не в силах оторваться от него. Ещё несколько ритмичных глубоких толчков, и Мальбонте тоже кончает, содрогаясь и изливаясь в меня. Мы оба вспотели и дрожим от переполняющих чувств. Обвиваю его руками за шею и снова притягиваю к себе, целуя с дикой жадностью в прохладные любимые губы. Никогда не смогу им насытиться. Никогда.       Чуть позже, немного придя в себя, мы, уставшие и довольные, улыбаемся друг другу и неспеша одеваемся.       — Вики, с тобой я всегда узнаю что-то новое…       — Я тоже…       — Ты делаешь меня лучше, не только в сексе. Хочу, чтобы ты это знала.       — Мы оба делаем друг друга лучше.       Мальбонте мягко притягивает меня к себе и целует, вкладывая в этот поцелуй всю свою любовь и нежность. Улыбаюсь и сдуваю мокрую прядь волос с его лба, тотчас целуя в висок. Мне сложно остановиться, поэтому продолжаю покрывать поцелуями всё лицо мужчины. Он почти мурлычет от удовольствия.       Мой самый нежный ангел и самый страстный демон… Боже мой, я так сильно его люблю и так боюсь потерять, что становится страшно только от одной этой мысли. Невольно в память врываются мои кошмары, страхи, безумные слова старика в камере. Пытаюсь сразу прогнать их прочь. Одëрнув подол мятого платья, молебленно смотрю в глаза Мальбонте.       — Что такое?       — Можно мне остаться? — он вопросительно выгибает бровь, тогда я поясняю. — Знаю, ты любишь работать в кабинете один…       — Вики, тебе не следует спрашивать: в этом нет необходимости. Конечно, оставайся.       Тихо вздыхаю с облегчением: не хочу сейчас возвращаться одна в пустые покои. Мальбонте поднимает карту с пола, расстилает на столе, бережно расправляя мятые углы. Я обхожу стол, чтобы обнять его со спины, и между делом заглядываю в неё. На карте можно увидеть наш город — Назарет, но помимо него изображены и соседние, названия которых я не знаю. Некоторые жилые участки обведены в красные круги. Меня вдруг осеняет нехорошая догадка.       — Мятежи участились?       — Какой правитель обходится без своих недоброжелателей? Всегда так было…       — Не понимаю.       — Что именно? — Мальбонте, не прерываясь, делает новые отметки на карте.       — Ты сотворил новый Мир. Подарил веру в будущее, надежду на счастье, а они продолжают исходить ядом за твоей спиной. Пытаясь укусить руку, которая их кормит. Даёт кров. Защищает. Змеи неблагодарные! Так бы и придушила каждую!       Пытаясь утихомирить злость, отстраняюсь и подхожу к окну. Мальбонте спокойно садится на стул и, перебирая в руках карандаш, окидывает меня долгим задумчивым взглядом. Не выдержав томительного молчания, вскидываю непонимающе руки.       — Что-то не так?       — Тебе следует быть сдержаннее.       — Не могу. Мне надоело слушать, как они поливают тебя грязью, я уже молчу про себя!       — Языки нужны для того, чтобы разговаривать. Каждый имеет право высказывать своё мнение. Кто-то недоволен, кто-то возмущëн, а кто-то напротив… У всех своя правда, Вики. Глупо ждать, что они всегда будут всем довольны.       — Да. Ты прав, как всегда. Вот только от этого мне не становится легче.       — Не забивай этим голову. Ты не должна об этом беспокоиться.       — Должна! — от злости я громко стукнула кулаком по подоконнику и шагнула к нему. — Мальбонте, они желают тебе смерти, проклиная каждый день твою душу! Пожалуй, им следует напомнить, кто ты.       — А кто я?       — Ты наш правитель…       — Нет. Я — ч-у-д-о-в-и-щ-е, — он вскидывает острый взгляд, от которого мне становится не по себе, — с огромными рогами, копытами и маленькими ангельскими крыльями. Один глаз красный, другой голубой. Взгляд добрый, но скрывающий в себе непомерную злобу. — Ведь так гласят обо мне в Трактате? — он не ждёт ответа и продолжает: — Поэтому они с рождения привыкли слышать об этом. От меня всегда ждут зла. Я для них — монстр. Они хотели уничтожить меня, как только я родился. Они хотят уничтожить меня и сейчас.       — Мальбонте, ты повторяешься, прошу, не надо, — невольно вспоминаю, что когда была в плену в подпольном лагере, он говорил то же самое. Тогда я впервые осознала, что Мальбонте не такой, как его описывали.       — Поверь, это сложно многим отрицать. Тогда мной действительно двигала только ненависть, презрение и месть. Полуангел-полудемон, посмевший развязать жестокую беспощадную войну, — он вдруг потупил взгляд, словно нацеленно погружая себя в те события. — Да. Мне было плевать на всех. Я шёл по головам и жаждал только крови мщения. Мне нравилось видеть застывший страх в их глазах, нравилось ощущать их боль. Но сколько пало в бою, прежде чем я смог остановиться?! Я отвечу — много! — Мальбонте с озлобленностью ломает карандаш пополам, прожигая меня сверлящим взглядом. Но злится сейчас он не на меня, а на себя.       — Не надо!       Быстро выхватываю из его ладони обломки карандаша, которые до крови успели впиться в кожу. Безоговорочно сажусь на колени с истинным желанием обнять, прижать к себе как можно крепче. Всей душой понимаю, что сейчас ему нужна моя поддержка, моё участие.       — Не сейчас, Вики! — Мальбонте пытается отстраниться, встать со стула, но я с упорством продолжаю его держать, обнимать крепко за шею.       — Успокойся, прошу.       Короткая передышка. Мужчина тяжело дышит, мышцы его шеи и груди напряжены. Слышу, как сильно бьётся его сердце, прямо наперегонки с моим. Чувствуя тепло моего тела, присутствие рядом, Мальбонте больше не пытается отстраниться и сбросить с себя мои руки. Теперь он сам прижимается ко мне всем телом, дрожа от переполняющих чувств.       — Я — монстр, Вики… Ты обязана больше всех меня ненавидеть… ведь я…       — Нет-нет, — отчётливо понимая, к чему клонится наш разговор, обхватываю ладонями его лицо, вынуждая посмотреть мне в глаза. — Прошу, не говори так, не надо… Ты не такой, — шепчу ласково в губы, а сама едва сдерживаюсь от слёз. Потому что чувствую его боль, всем своим телом. — Твои родители искренне любили друг друга, поэтому на свет появился ты, таким особенным ребёнком. Ты не виноват, что Шепфа в наказание отобрал их у тебя, сослав на Землю. Мальбонте, ты был маленьким испуганным мальчиком. Никто не имел права разлучать тебя с родителями, отнимать веру, обрекая на такие страдания. Я знаю, как тебе было страшно. Одному. В темноте. Обделëнным лаской, любовью, заботой, — голос надламывается, но я продолжаю, — Шепфа повержен. Ты отомстил. Всё закончилось. Теперь ты не один. Слышишь? Не один… Я с тобой,— прерываюсь, целуя его ласково в губы, они немного солёные от наших с ним слёз. Сейчас я стараюсь всем сердцем подарить мужчине свою любовь, тепло и ласку. Знаю, как он в ней нуждается. Знаю, как ему всего этого не хватает.       — Прости меня за всё, я не устану это повторять.       — Любимый, я давно тебя простила. Прости себя и ты, пожалуйста.       Мальбонте молча кивает, обнимая меня в ответ. Я не жду от него больше никаких слов. Просто хочу, чтобы он знал, что я всегда рядом, и перестал чувствовать себя одиноким.       Никто не идеален. Каждый может совершать ошибки. Но мы все должны ошибаться, чтобы создать что-то новое. Какое-то время мы просто сидим в тишине, наслаждаясь близостью друг друга. Дождь за окном заметно стих. Приятно ласкают слух потрескивающие дрова в камине. В кабинете царит полный порядок, каждая вещь знает своё место. Встаю, чтобы рассмотреть на полках фигурки, и когда замечаю знакомую, с улыбкой протягиваю мужчине.       — Посмотри, как тебя любят дети.       Мальбонте с некой задумчивостью на лице забирает из моих рук фигурку. В его больших ладонях она кажется совсем маленькой и хрупкой.       — Вики, дети всегда воспринимают мир иначе, чем мы. Поскольку смотрят на него абсолютно «другими глазами». Когда я был маленьким, тоже восхищался всем загадочным и необъяснимым.       — Дети не умеют врать, потому что говорят сердцем. Знаешь, ты так прекрасно ладил с тем мальчиком, да и не только с ним… — кладу руки ему на обнажённую грудь, с любовью и восхищением заглядывая в глаза. — Я знаю, что ты часто навещаешь сироток в приюте. Однако ты не просто доставляешь им пропитание, одежду, книги, а интересуешься их родом увлечений, помогаешь освоиться в нашем мире. Я очень ценю тебя за эти качества. Уверена, когда-нибудь ты станешь замечательным и любящим отцом.       Мальбонте вдруг отстраняется, ставит фигурку обратно на полку, подходит ближе и внимательно смотрит в глаза.       — Вики, ты хочешь от меня детей?       — Детей? Я?       От прямого вопроса в лоб буквально теряю дар речи, но начинаю задумываться. Будучи человеком, я была слишком юной и беспечной, чтобы думать о создании собственной семьи. Авария, внезапно прервавшая мою жизнь, и появление души на Небесах перевернули всё с ног на голову, не говоря уже о самом мировоззрении. Я едва свыклась с мыслью, что теперь демон, а мы с Мальбонте и вовсе дальние по крови родственники. Если первое уже давно не пугало, то мысль о совместных детях приводила в лёгкий ступор. Конечно, в дальнейшем я хочу детей… Если правильно выражаться, маленьких демонят. Именно от Мальбонте! Потому что люблю его и уверена, что он меня тоже любит. От этих мыслей на душе теплеет, а на лице рисуется улыбка. Погрузившись в глубокие размышления, я позабыла, что мужчина всё ещё ждëт ответа. Моë затянувшееся молчание заставило его поволноваться.       — Вики, скажи, как есть.       — Не знаю… Прости, просто я не задумывалась об этом, честно. А ты хочешь, чтобы у нас были дети?       Мальбонте подозрительно молчит, словно раздумывает над чем-то, отчего я волнуюсь ещё сильнее, даже ладони заметно вспотели. Сердце так часто бьётся, что вот-вот выскочит из груди.       — Семья… Дети… Обязательства… — он медленно растягивает буквы, словно каждое слово пробует на вкус. — Раньше всё это казалось мне слишком чуждым. Тогда я был во власти всего тёмного, что было во мне. В этот мир я мог принести только Тьму, — Мальбонте слегка склоняет голову на бок, чтобы полюбоваться мной. — Теперь у меня есть ты, а у тебя есть я. Вики, мы и так уже — семья. Знаю, тебя беспокоит наша кровная связь. Поверь, у нас всё будет хорошо.       — Правда?       — Давай я выражусь иначе, — видя моё волнение, он берёт меня за руки, которые я в ответ крепко сжимаю. — Вики, я готов разделить с тобой наше совместное будущее и буду безумно рад, если ты тоже этого искренне захочешь.       — Я хочу… очень хочу, — от смущения прикладываю холодные ладони к своим пылающим щекам. Его пытливые глаза смотрят на меня с неподдельным трепетом и любовью.       — Уверена?       — Да, а разве могут быть сомнения?       — Нет. Больше никаких сомнений.       Мальбонте прижимает меня к себе так крепко, словно он, обнимая меня, хочет отпечататься на моём теле. Нас всегда тянуло друг к другу неудержимой силой — это очевидно. Поначалу наша связь очень пугала, но тогда я не понимала, что этот необыкновенный мужчина послан мне самой судьбой. А у судьбы свои скрижали. С каждым днём наша связь только растёт, крепнет, и никому не по силам её разрушить. Мальбонте целует меня в макушку и с неохотой отстраняется, чтобы вновь подойти к столу. Его внимательный, сосредоточенный взгляд устремляется к карте.       — Восстания мятежников растут — это факт. Враги становятся умнее, изворотливее, словно липкая масса, комками срастаются с другими. Они шепчутся, строят козни, мечтая свергнуть меня с трона — неисправимые наивные глупцы! — Мальбонте ухмыляется, в чёрных зрачках застывает предвкушение: идеи собственных врагов его забавляют. — Мы все, в сущности, пешки на шахматном поле, а пешки ведь не знают, куда пошлёт их рука игрока. Верно? Белые делают шаг, ожидая чёрных… Это своего рода азартная игра…       — Мальбонте, ты обещал мне, что войны больше не будет, — тихо молвлю и боязно обхватываю себя за дрожащие плечи.       — Вики, я говорил, что постараюсь всё для этого сделать. К сожалению, мы не пророки и не умеем предсказывать будущее… — он наклоняется над столом и хладнокровно зачëркивает карандашом один из городов, изображённых на карте. — Как и прежде, у меня много союзников, повсюду есть мои глаза и уши, я могу просчитать каждый их шаг, зная наперёд, что за ним последует. Но даже с моей стороны глупо недооценивать возможности врагов. Сейчас мятежники пополняют ряды своих войск, намереваясь ослабить мои. Поэтому в их планах сначала уничтожить Субантр, — Мальбонте прерывается, чтобы подойти к окну. Теперь я вижу только его спину и не могу понять, о чём он думает.       — Ты говорил, что Субантры — быстрые, безжалостные и идеальные воины. Разве их кому-то по силе истребить?       — На каждого монстра всегда найдётся монстр сильнее и яростнее. Повстанцы так одержимы своими идеями, что создали новых чудовищ.       — Кто они?       — Бездушные крылатые твари, не знающие ни сострадания, ни пощады, лишь созданные убивать.       — Как и Субантры.       — Субантры — слепые и боятся света, а эти твари рождены в огне. Они хорошо ориентируются в пространстве, переносят любые погодные условия, прекрасно видят в темноте, а также хорошие плавуны. Самое интересное, что твари совсем не чувствуют боли, не нуждаются во сне и пище.       — Разве такое возможно?       — Вполне. Поскольку им вообще не присущи человеческие чувства, потому что ими движет только жажда… жажда крови. Монстры почти неуязвимы, — Мальбонте прервался и снова повернулся к окну, раздумывая о чём-то. — Вики, они убивают детей, женщин, стариков. Но не просто убивают, а собирают из их мëртвых тел трофеи.       — Откуда ты обо всём этом знаешь? Ах, да, повсюду твои глаза и уши…       — Верно, — Маль открывает окно, и тотчас в кабинет влетает чёрно-коричневого окраса филин. Птица по привычке садится на свой высокий круглый стульчик и, широко расправив мощные крылья, начинает чистить клювом перья.       — Привет, Хагрид! Ого, а ты стала совсем большой и красивой девочкой, — медленно подхожу ближе, огромные с красной окантовкой глаза сразу уставились на меня. Оставив любимое занятие, Хагрид придвигается чуть ближе и, по-прежнему не отнимая от меня глаз, издаёт щëлкающий звук. — Мальбонте, кажется, она узнала меня, можно я её покормлю?       — Вики, Хагрид должна сама добывать себе пропитание.       — Да ладно. Она наверняка принесла тебе в очередной раз благие вести, а ты не слишком-то щедр. Ну, пожалуйста, один раз покормлю и больше не буду.       — Это ты мне рассказываешь? Да ты из рук кормила её птенцом, поэтому Хагрид ленилась сама искать себе пропитание. Мне даже пришлось построить вольер, чтобы она начала вылетать из замка в лес.       — Хагрид получила в детстве психологическую травму, она не виновата, что её бросили птенцом родители. Девочку пугала открытая местность, поэтому она боялась охотиться. К тому же, в детстве у меня было много попугайчиков. Так сказать, опыт по уходу и кормлению есть.       — Бедные попугайчики.       — И почему же они бедные, позвольте узнать?       — Да ты их наверняка закормила так, что они взлететь не могли на свои жёрдочки, — он усмехается, плотно закрывая шторами окно, чтобы Хагрид лишний раз не пугалась. Ну, было пару раз… Откуда он вообще об этом знает?       — Ну, хватит! — не обращая на него внимания, подхожу к клетке с грызунами, открываю и, не глядя, ловлю за хвост среднего размера мышь. Она противно пищит, пытаясь укусить за палец, но её жизнь теперь сочтена.       — Вики, ты бы хоть перчатку надела.       — Не волнуйся, я не поранюсь.       — Интересно, ты с детства была такой?       — Какой?       — Девочкой, не знающей сострадания к бедным мышам?       — Я мальчиков в классе била указкой, когда они пинали мой портфель, а ты про мышей спрашиваешь?       — Ты? Била мальчиков? — он откидывает голову назад, заливаясь громким хохотом, я хлопаю его по плечу другой рукой.       — Перестань смеяться!       — Прости, просто это прозвучало забавно.       — Не зли меня лучше. И вообще, только не говори, что сам Хагрид не подкармливаешь. Иначе зачем держать в своём кабинете столько клеток с грызунами?       — В моём подчинении много птиц.       — Но Хагрид твой самый любимый разведчик.       — Она просто летает быстрее всех. Хорошо. Убедила. Только прошу, будь осторожна при кормлении, она может откусить тебе палец и проглотить вместе с мышью.       — Не слушай его, девочка! Ты же не будешь кусать свою мамочку, правда? — подхожу к Хагрид медленно, птица спокойна, но не сводит хищных глаз с мыши. Уши навострились, перья на шее и груди взъерошились. Мальбонте не обязательно знать, что когда он отсутствует в городе, я часто прихожу в его кабинет и кормлю Хагрид. Делаю я это больше от любви к птице, ведь именно я нашла её в лесу совсем птенцом. Бедная девочка, едва не умерла от голода и холода, когда выпала из гнезда. Мы решили выходить филина в домашних условиях и забрали в замок. Хищные птицы много времени проводят на охоте, хорошо видят ночью, слышат и чувствуют. Кто может заподозрить птицу, спокойно сидящую на дереве, в чём-то странном?       Мальбонте очень давно тренирует птиц: воронов, соколов, сов. В основном для слежки, и Хагрид не исключение. Она вообще особенная и единственная птица в своей природе, которую он наделил силой, чтобы считывать с неё полезную информацию. Помимо прочего Хагрид очень преданный питомец, и я её очень люблю. Иногда кажется, что она смотрит на меня, как человек, и всё понимает. В этот раз не стану кормить её с рук, пусть сама поймает свою добычу. Сажусь на корточки и, внимательно глядя в глаза Хагрид, выпускаю мышь на свободу. Острый взгляд пары горящих в темноте глаз. Лёгкий, почти бесшумный взмах крыльев. Резкое приземление. Победный клич. Острые, как бритва, когти и мощный клюв с жадностью разрывают плоть мёртвой мыши.       Умница! Я очень горда за своего любимого питомца. Время быстро летит. Хагрид давно стала взрослой, сильной и хитрой. Она ни за что теперь не даст себя в обиду.       Мы с Мальбонте возвращаемся к диалогу.       — Почему я раньше не слышала об этих монстрах?       — Я не намерен сеять смуту среди жителей нашего города. Впрочем, рано или поздно информация всё равно просочится сквозь щели стен. На днях моим Субантрам удалось вычислить одно из их тайных убежищ. Однако мы были недостаточно подготовлены к сражению. Их оказалось слишком много, пришлось отбиваться и в спешке отступать назад. Но прежде эти твари успели истребить третью часть Субантр, и это только за одну короткую ночь!       Мальбонте сжимает руками подоконник с такой силой, что слышится его хруст. До него никто не мог управлять Субантрами. Мифические птицы подчиняются только его тëмной силе. Я почти уверена, что за долгие годы мужчина успел к ним привязаться.       — Что произошло?       — Субантры сгорали в огне, бившись о скалы в мучительной предсмертной агонии… Я никогда не слышал, чтобы они так кричали.       — Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть.       — Не стоит. Любая самоуверенная и необдуманная борьба всегда влечёт за собой трагические последствия.       Мальбонте скрещивает руки за спиной и широким шагом проходит к столу. Он спокоен, как всегда собран и очень задумчив. Я практически уверена, что в его голове уже рождается новый план.       — Ты сказал «почти» неуязвимы. Что это значит?       — В каждом из нас есть не только сильные стороны, но и слабые. Твари не исключение.       — Значит, их можно победить?       — Да.       — Как?       Мальбонте не отвечает, лишь молча облокачивается руками на стол. Вдруг обращаю внимание на его спину, где виднеется клеймо Шепфамалума. Основание круглое, посередине выбит «v» символ, а внутри видны красные глаза, так похожие на демонические. Эта метка всегда навевает на меня страх.       — Они боятся твоей силы.       — Верно. Но есть и другие способы, я найду их.       — Не хочешь пользоваться тёмной магией?       — Ты знаешь, я стараюсь как можно реже это делать.       — Боишься снова потерять контроль?       — И да, и нет… — очень неоднозначный ответ, потираю от волнения ладони.       — Мальбонте, я могу задать тебе вопрос?       — Да, Вики, я всё ещё слышу его шёпот, — мужчина резко выпрямляется, на каменном лице не дрогнула ни один мускул, но в голосе чувствуются нотки раздражения, кричащие о том, что ему неприятна эта тема. — Как я уже говорил, мотивы Шепфамалума ужасны, не волнуйся, я никогда не стану им следовать.       — Как ты с ним борешься?       — Кто сказал, что я это делаю? — от его пристального взгляда совсем теряюсь, чёрт дёрнул меня спросить об этом. Но я переживаю за него и искренне хочу помочь советом, делом. — Вики, всё не так просто, как кажется на первый взгляд. Если выражаться проще, твоим языком — шёпот Шепфамалума похож на сломанное радио, на котором постоянно воспроизводится одна и та же мелодия. Ты, конечно, можешь его выключить, даже убавить громкость или выбросить радиоприёмник в огонь. Все твои действия не имеют значения: ты всё равно будешь слышать мелодию, потому что она зазвучит в твоей голове.       Боюсь даже представить на секунду, что он чувствует все эти годы. Весь этот разговор про метку и голос Шепфамалума ковырнул во мне что-то очень старое, отчего становится больно и одновременно страшно дышать. Холодная дрожь бежит по позвоночнику, руки начинают трястись, головная боль усиливается. Меня вдруг охватывает приступ паники: с опаской оглядываюсь по сторонам, словно за дверью поджидает настоящая опасность. Мальбонте видит моё состояние и, не раздумывая, сразу подходит ближе. И прежде чем что-либо он успевает спросить, я прижимаюсь к его груди со словами:       — Мальбонте, прости, пожалуйста, я такая глупая, зря затеяла этот разговор.       — Вики, в чём дело? Ты вся дрожишь.       — Ты должен кое-что знать…       Мальбонте молча протягивает стакан воды, за что я крайне признательна, поскольку от волнения во рту пересохло. Собираюсь с мыслями, глубоко вздыхаю и всё рассказываю ему, как на духу. Про кошмары. Про слова того безумного старика в клетке. Кажется, что если утаю от него хоть малейшую деталь, то меня непременно разорвëт от сомнений и страхов. Мальбонте слушает очень внимательно. Не перебивает. По серьëзному лицу трудно понять, что на самом деле он думает. Тем не менее, облегчив себе душу, я протягиваю холодные руки к камину, задумчиво любуясь огнем. Мужчина тихо подходит со спины, обхватывает мои плечи, мягко подталкивает к рядом стоящему креслу у камина и, усадив на него, присаживается на корточки, чтобы наши лица были на одном уровне.       — Вики, почему ты мне сразу об этом не рассказала?       — Прости. Поначалу мне казалось это полной ерундой. Ну, подумаешь, многим снятся кошмары…       —Вики, посмотри на меня, прошу, — возвращаю ему растерянный взгляд. — Ты же знаешь, что я никогда не причиню тебе зла?       — Потому что во мне находится часть твоей силы?       — Нет. Потому что я люблю тебя, глупенькая.       Улыбаюсь, а он, смахнув большим пальцем с моей щеки слезу, встаёт. Мальбонте задумчиво мешает кочергой дрова в камине, затем поворачивает голову и упирается взглядом в моё лицо.       — Ты же понимаешь, что кошмары зачастую рождаются в нашей голове?       — Да. Кажется, я об этом слышала на лекциях сомнологии.       — Вики, сны представляют собой прекрасный путь, по которому можно направить наши эмоции. Порой всем приходится сталкиваться со своими страхами лицом к лицу, или же они могут явиться нам в метафорических образах. Поскольку наше эмоциональное состояние требует, чтобы мы могли справляться со всем этим, учились сохранять моральную устойчивость, были уравновешены и спокойны.       — Но я была спокойна… — поджимаю колени к груди, упираясь в них подбородком. — Война давно закончилась… Почему кошмары тревожат меня сейчас?       — Случившееся тогда может стать последствием сейчас.       Мальбонте прерывается, чтобы потушить огонь, затем ставит кочергу и снова садится на корточки рядом.       — Вики, не волнуйся. Я научу тебя бороться со своими страхами.       — А как это повлияет на мои сны?       — Всё. На сегодня достаточно вопросов: пора спать.       Мальбонте тянет меня за руку, побуждая встать. Как только подчиняюсь, он бережно берёт меня на руки и без слов несёт по лестнице наверх. Чувствуя подкравшуюся усталость, обвиваю его руками за шею и прижимаюсь сильнее к груди. Он занёс меня в нашу спальню, помог избавиться от одежды, разделся сам и вместе со мной лёг в постель, укрывая заботливо тёплым одеялом. Целую с благодарностью его в щёку, затем кладу голову любимому на грудь, с упоением слушая умеренное биение его сердца.       Слова Мальбонте заставляют задуматься, ведь он невероятно мудрый мужчина, а самое главное — понимающий и очень заботливый. Мне так повезло быть рядом с ним. Долго боюсь закрывать глаза, но пребывая в тёплых родных объятьях, медленно проваливаюсь в сон…