Хранители города Назарет

      С минувших событий в Чёрном крыле прошёл почти месяц. Подумать, целый месяц, как быстро летит время. Отец Михаэль действительно прикусил язык, подавился им и умер. Какая нелепая кончина для бессмертного, в голове не укладывалось, здесь явно замешаны чьи-то силы.       Городской Совет редко вмешивается в ситуацию, если только, по мнению их членов, в этом нет острой необходимости. Был уже поздний вечер, когда на место происшествия прибыл Кастиэль, государственный служащий. Он набросился на меня и начальника тюрьмы с обвинениями. Обещал перевернуть всю тюрьму вверх дном и выяснить, кто это сделал. Я и сама хотела бы это знать. Увы, пока никаких зацепок. Я была раздосадованной и не в настроении с кем-либо разговаривать. Хвала Небесам, Торендо помог со всем разобраться.       Поздним вечером вернулась в замок совершенно обессиленной и уставшей. Не в силах заснуть, осталась в кабинете Мальбонте до рассвета. Прибиралась, расставляла книги по полкам. Пока кормила Хагрид, разговаривала с ней и пыталась отвлечься от неспокойных мыслей. Я обдумываю план и его осуществление — это последний наш шанс.       Время на Небесах быстротечно, а за окном царит осень. Деревья сбросили свои обычные цвета и переоделись в разноцветные платья. Сильный дождь идёт без остановки. Холодно, зябко и одиноко просыпаться утром совершенно одной. Укрывшись одеялом, я повернулась на бок и молча смотрю в окно. Ничего не знаю о Мальбонте с Люцифером. Эта мысль тяжёлым грузом лежит на моём сердце, лишая покоя и сна. Молюсь, чтобы они были здоровы и в скором времени вернулись домой. Снаружи серо и безжизненно, приглушённо. Навевает чувство беспомощности, приносит плохое настроение. Мне кажется, я разлюбила осень, да и смена погоды на Небесах вызывала некий диссонанс. Хочу пить горячее вино, уютно устроиться на диване со своим мужчиной, принимать ванну у камина и да, смотреть весёлые фильмы. Как и большинство людей, ну, почти всё, кроме бессмертия.       Полностью облачившись в чёрное, не задумываясь, вылетаю из окна. В воздухе пахнет мокрыми листьями. Взмахнув крыльями, я высоко взлетела к ватным облакам. Моя цель — быть невидимой. И ветер — мой добрый спутник и союзник.       Говорят, Ад — это не запах, но это место, откуда никто не убежит и не выживет, попав туда. Чёрта с два! Ад пропитан запахом серы, адским огнём, болью и мучениями. Его зловоние глубоко проникает в лёгкие, как табачный яд. Он впитывается в кровь, кожу и волосы и удалить его невозможно.       Как и было обещано, спокойно приземлилась у неприступных скал, в трёх верстах от врат Ада. Сложив крылья, тихо иду, внимательно осматриваясь. В данной местности тихо и чертовски красиво. Между скалами взошла неполная луна, и я не могу не остановиться, чтобы полюбоваться ею. Вечером прошёл небольшой дождь: земля под ногами стала влажной, мои ботинки утопали в слякоти. Откуда-то сбоку послышался шелест листвы, насторожилась, прислушалась, принюхалась. Наконец в просвете деревьев показалась узнаваемая мужская фигура. Откинув с головы капюшон, отбросила с лица волнистые каштановые волосы. Стражник высунул голову из ущелья и, зорко оглядевшись по сторонам, поманил к себе рукой:       — Госпожа! Идите сюда! Госпожа!       — Тихо! Не кричи! — задираю подол плаща и поспешно ныряю в пещеру. — Ты опоздал! Почему так долго?       — Я не знал, что Повелитель Преисподней удвоил охрану у Северных ворот двумя свирепыми церберами, — демон смущëнно скривил губы и повёл меня вдоль реки. — Извините, пришлось импровизировать, чтобы пробраться сюда незамеченным.       — Погоди, но как ты смог пройти мимо церберов, ещё и двух?       — Бросил им вкусную косточку, — попытался отшутить он, но я продолжала взирать с ожиданием. — Да, не беспокойтесь об этом, мэм. У меня есть свои хитрости. Будьте осторожны. Этот участок представляет собой довольно крутой спуск.       — Кстати, а можно узнать твоё имя?       — Гермес, — демон хитро улыбнулся, словно радуясь возможности представиться.       — Давно знакома с подземным миром, но никогда об этом месте не слышала.       — Прибывшие души вначале попадают сюда, а после перевозятся по рекам в Чистилище.       — Гермес, ты говорил, что работал здесь охранником? — он кивнул. — Почему ушёл со службы? сказ       Демон немного подумал, склонил голову, а потом сказал:       — С Люцифером сложно сработаться, если вкратце. Служба в Чёрном крыле — лучшее, что случилось в моей жизни.       Багровый туман, возникший из ниоткуда, обволакивает холодом, поднимается выше по спине, проникает в сознание, нашëптывая что-то в нём, вынимая из самых потайных уголков что-то очень личное. Это место странно на меня действует.       Тяжесть сдавливает в груди, мешая воздуху проникнуть в лёгкие. Ох! Пошатнувшись, облокачиваюсь на скалу, прежде чем перед глазами проплыла чёрная пелена. Мир привычных красок померк. Оседаю на землю, но крепкие руки предприняли попытку меня поднять.       — Госпожа! Что с вами? Вам плохо?       — В сторону!       Гермес отшатнулся, поражённый моим тёмным взглядом. Не знаю, что со мной, но я с трудом владею своей сущностью. Веду носом в сторону и чувствую пресный запах. Вода. Улыбаюсь, расправляю крылья и лечу в сторону реки.       Трудно говорить о том, что я чувствую, и, честно говоря, не до конца понимаю, что послужило поводом выплеска моей тёмной силы. Гермес осторожно опускается на песок, тихо складывая крылья, не желая, как я, погружаться по пояс в воду, предпочитая оставаться на берегу.       — Повсюду красный песок, — умываясь, решаю перевести тему с моего странного состояния. Ни к чему взваливать на стражника лишние хлопоты обо мне. — Что это за место? Как оно называется?       — Красные холмы, — Гермес присел, зачерпнул ладонью песок, медленно пропустил его между пальцами и сказал монотонным, скучающим голосом: — Люцифер создал по своему подобию место, где нет ничего, кроме бед и несчастий. Ночью дует сильный ветер, и никто не может спрятаться или убежать. Утром и вечером красное солнце светит вниз и палит всё вокруг. В результате земля покрывается глубокими трещинами. Летом на Красные холмы обрушиваются проливные дожди и грозы. Зимой злорадствуют бури. Горы покрываются снегом. Считается, что эта земля пробуждает тьму в сердцах бессмертных людей, — он озадаченно прищурил глаза, а я поджала губы.       — Выходит, Люциферу подвластно создавать новые миры?       — И да, и нет…       — Как давно существует это жуткое место?       — Ключник говорил, что примерно через месяц после войны между ангелами и демонами. Казалось, там был лес и небольшая деревня, но в ней никто не жил. Она выглядела как старые руины, но в лесу обитали различные редкие дикие животные. Из-под земли бил святой источник. Владыка подземного мира не знает жалости, особенно, когда он в своей второй форме.       — Ладно. Мы отвлеклись. Идём.        — Дальше идти бессмысленно, — пройдя пару шагов, он пригнулся и нырнул под узкий проход в пещере. Оглядевшись и убедившись, что преследователей нет, иду за ним. — В стенах этой пещеры есть потайная дверь. Под ней находится очень глубокая шахта, ведущая в другую пещеру, через которую так просто не пройти, и где-то именно там находится скрытая тюрьма. Мы сами прорыли этот туннель. Конечно, нам не сказали, что здесь находится тюрьма. Узнали об этом чисто случайно, когда один из охранников заговорил с нами, — он обернулся. — Чуть не забыл. Если найдёте тюрьму, вам понадобится волшебный ключ, чтобы отпереть её.       — Спасибо, что помог.       — Благодарить меня пока не надо, — Гермес протянул мне ключ, но в последний момент замешкался, — это репродукция, сделанная моим другом в далёком прошлом.       — Нужен оригинал, но это лучше, чем ничего, — задумчиво покрутив в руках резной формы ключ, спросила: — Что, если ключ не откроет клетку?       — Будем надеяться на лучшее, — его веру в удачу я нисколько не разделяла. — В конечном счёте воспользуетесь силой Мальбонте. Магия Люцифера сильна и могущественна, но сила полуангела и полудемона во многом превосходит Его. Все об этом знают.       Именно во время правления Мальбонте по его распоряжению была открыта городская казна. Это был первый государственный бюджет под небесами. И, как обычно, доходы казны имели первостепенное значение. Сразу вспомнила собравшийся совет по этому поводу.       « Деньги — предмет пристального изучения общества. На Небесах бессмертные должны научиться ценить то, что у них есть, и помнить об этом, несмотря на непомерную роскошь. На земле люди жертвуют своим здоровьем, чтобы прокормить семью, и зарабатывают каждый цент своей кровью и потом, — рассуждал Мальбонте, сидя за большим дубовым столом для переговоров и обстоятельно обсуждая этот вопрос с Городским Советом. Внутри городских стен на некоторое время воцарилась тишина. Слышен был только шелест бумаг. Торендо, как обычно, с любопытством рылся в кипе документов на столе.       « И как только у него от всего этого голова не раскалывается, » — подумала я, глотая воду из стакана. Люцифер скучающе сидел в своём кресле и, по-моему, даже не слушал никого. Это был первый раз, когда он пришёл на собрание, а потом вообще не приходил.       — Господин, — по традиции Кастиэль решил первым высказаться по этому поводу. Ангел ни за что не упустит такую возможность. — Вы всё твердите и твердите о смертных, но мы — Божьи наивысшие создания, какое дело нам до людей? Ко всему прочему, откуда вам знать их беды, вы же три тысячи лет пробыли в заточении.       Мальбонте, казалось, совершенно не волновало, кто сидит перед ним, но он был обязан учитывать мнения всех членов Совета. Мужчина наклонил голову и холодно посмотрел на него.       — Вы правы, господин Кастиэль. Меня не было три тысячи лет. И, по правде говоря, я не заботился о людях. Но даже когда был в заточении, слышал, как они взывают свои мольбы к Богу. Но ведь у Шепфа никогда не было времени на своих детей, не так ли? — вздрагиваю, когда он повторил свой вопрос громче и чётче. Кастиэль пару раз моргнул, а затем осмелился ответить.       — При всём уважении, господин, но сравнивать себя с великим Шепфа — недопустимо…       — Какая глупость… Я говорю только то, что было. Мало кто из присутствующих сказал бы это вслух, — все подозрительно молчали. От того было непонятно, соглашаются они или же просто не решались вступать в дебаты. Словно удостоверившись в чём-то, Мальбонте кивнул, повернул голову. — Господин госслужащий, раз вы ставите себя на ранг выше человека, тогда ответьте на один вопрос: чем вы лучше? — на первый взгляд, вопрос, казалось, прозвучал глупо, всё бы ничего, если учесть, кто его задал. Я-то знала, что он риторический. Однако Кастиэль, ища в словах какой-то скрытый подвох, усмехнулся. Наконец собравшись со своими мыслями, он прочистил горло, встал, желая ответить, и только успел открыть рот, как Мальбонте сразу его перебил, как бы показывая своим действием, что не ждал ответа и ему он не интересен. Он покраснел от холодного, высокомерного жеста полукровки, но стерпел пощëчину.        — В том, что мы имеем, нет никакой заслуги. Шепфа дал нам крылья, соответственно, и бессмертие, — произнеся имя Бога, Мальбонте скривил губы в презрении, встал с нечеловеческой грацией и положил руки на стол, пристально глядя на каждого из нас. Все сидели, словно под действием заклинания, и больше не смели шелохнуться. — Но если бы мы были лишены этой привилегии, мы бы ничем не отличались от людей.       — Но мы ни в коем случае не против новых введений, — на этот раз ещё один государственный служащий, староста, решил ответить за всех. — Деньги дают нам много возможностей, больше работы, определённые цели, я согласен с этим, но деньги — это также большой соблазн. Не боитесь ли вы беспорядков среди бессмертных?       — Бесчинство творится там, где не поддерживают общественную дисциплину. Можете не переживать на этот счёт. Я не допущу анархию в правой системе. Пока я восседаю на троне, в Назарете будет править только иерархия.       Дебаты продолжались до позднего вечера, в итоге все пришли к общему соглашению — Мальбонте нет равных в таланте убеждения».       Я вытащила чёрный мешочек с обещанным вознаграждением. Однако в этот раз, нарушив собственное обещание, положила пять монет, вместо трёх.        — Внизу в этой пещере кто-то ещё охраняет тюрьму?       — Насколько мне известно, нет. Охрана ни к чему: всё под магической защитой Люцифера.       Получив своё вознаграждение, демон поклонился и ушёл.       Я вновь осматриваюсь. В пещере очень тесно и душно. В расстройстве снимаю плащ, задумавшись. Рано или поздно Маль вернётся и обнаружит, что кто-то нагло взломал сейф в его кабинете и забрал все сбережения казны. Я действовала импульсивно и была чертовски напугана тем, что произойдёт дальше. Но я делаю это для общего блага Назарета, а не для себя. Он должен быть благодарен за мои усилия и старания. Если вообще удастся выбраться из этой подземной пещеры живой.       Нагнувшись, хватаю первый попавшийся на глаза камень, подхожу к ущелью, бросая его вниз. Секунда. Две. Три. Ничего не происходит, я так и не услышала его падения. По словам Гермеса, там глубокая тёмная пещера, разделëнная на две ветки. Проблема не попасть туда, а не заблудиться. Присев, я чиркнула зажигалкой. Глубоко и жадно втянула никотин в лёгкие, почувствовав лёгкое головокружение и облегчение, затем тяжёлый камень, образовавшийся в моей груди, медленно провалился. Совсем недавно приобрела эту вредную привычку.       Другого выбора нет. Задержав дыхание, прыгаю в разлом. Несколько секунд просто падаю вниз, не рискуя расправлять крылья: туннель слишком узкий, боюсь их повредить. Первый пролёт. Второй. Третий становится значительно шире. Наконец я расправляю крылья, но оказывается слишком поздно. Туннель быстро заканчивается, и меня ослепляет ярким светом. В последние секунды перед прыжком мне удаётся перестроиться.       Жëсткое приземление. Что-то внутри меня непроизвольно щёлкнуло, и я почувствовала резкую боль в колене. Проклятие!       Мои громкие ругательства продолжают отражаться от стен. Терпеливо встаю, переводя дыхание и позволяя себе выпрямиться. Боль немного ослабевает. Проверяю себя на наличие травм. Плечи полностью расцарапаны, видны гематомы, но регенерация с ними хорошо справляется. Времени себя жалеть нет.       Почему здесь так светло, как при сумерках? Солнцу то взяться неоткуда. Не наблюдаю ни одной расщелины в скале. А что, если я… Моргаю пару раз. Да нет, всë так же. Неужели начинаю видеть в темноте? Интересно, какой силой Люци наделил Красные холмы? Что такого особенного в этом месте? Чего ещё я не знаю?       Обхватываю себя за плечи, посмотрев наверх. Высоко. Ничего не видно. Только я подумала об этом, как тут же упала на что-то мокрое, хорошенько ударившись головой о камень. В моих глазах мгновенно потемнело. Я едва могла осознать, что скольжу вниз. Ничего не могла поймать.       — Чëрт… — последние слова вырвались из моего рта, прежде чем я потеряла сознание.       Находясь где-то между сном и реальностью, образ Люцифера внезапно приходит ко мне. Мы снова находимся на балконе. Он стоит спиной к краю высокой оконной рамы, расправив огромные крылья.       — Если бы была награда за неуклюжесть, первое, что ты сделала, — это уронила бы её.       Картинка резко меняется, я уже лежу на земле в пещере, а он склонился над моим лицом. Сладкий запах парфюма приятно щекочет ноздри, а глаза цвета спелого граната так близко, так пронзительно всматриваются в мои, что в них можно разглядеть кровавый закат.       — Что ты делаешь? — еле слышно прошептала я и тут же кривлюсь от боли. — Где я успела разбить себе нижнюю губу?       — Под ноги смотреть надо чаще. Вставай, Уокер! Чего разлеглась на холодном полу!       — Не могу…       — Что значит «не могу!»       — То и значит! Кажется, я себе сломала что-то… не получается пошевелиться…       — А так…        Люцифер резко припадает к моим губам и жадно целует, слизывая языком остатки крови. В страхе распахиваю глаза, приподнявшись на локтях, осознав, что всё это время была без сознания. Сколько вот так я здесь пролежала? И какого рожна Люцифер был в моём сне? Или это был не сон, а само место насытилось его энергией и теперь он везде мне будет мерещиться? Ну уж нет! Я не за этим пришла, чтобы на каждом углу видеть бывшего!       С трудом поборов головокружение, я, упираясь на ребристую стену, пытаюсь подняться. Ничего не болит. Тошноты нет. Скорее всего, пока я была в отключке, регенерация справилась. Всё бы ничего, но в горле неприятно стянуло. Смертельно хочется пить. Жажда убивает меня. Поводив по стене пальцами, нащупываю углубление, где из-под камней пробивается вода. Набрав в ладони немного воды, умываюсь и снова набираю.       — Не пей! — мужской голос разорвал тишину пещеры.       Вздрагиваю и невольно проглатываю жидкость. Вода проходится по пищеводу, словно живым огнём, и перед глазами всë начинает плыть. Ох! Не в силах побороть видения, оседаю на землю.       «Стоял глубокий вечер. Шёл сильный, промозглый до костей ливень. В небе сверкнула гроза, прогремел оглушающий гром. Не справившись с координацией в полёте, демон обречëнно сложил крылья, закрыл глаза, позволяя потоку порывистого ледяного ветра закрутить его тело в жадных когтистых лапах. Какое-то время так и было, но, словно наигравшись со своей «игрушкой», ветер отшвырнул ослабленное тело в сторону. От жёсткого падения из рта демона вышел полустон, тут же сопровождаемый судорожным сухим кашлем со слюной, кровью, отчаянием и какой-то необъяснимой щемящей тоской. Кое-как поднявшись на четвереньках, он с криком расправил на спине окровавленные крылья. Хруст, за ним ещё несколько. Пара красных перьев оторвались, красиво закружились по ветру, а потом их безжалостно прибило каплями дождя прямо к земле. Вся его кожа горела огнём, из многочисленных ран струилась бордовая кровь, но всё это ничто, по сравнению с тем, как сильно болело его сердце. Его душа. Он не знал, что может так сильно любить. Не знал, что потеряв её однажды, ему будет так больно. Так одиноко. Почти невыносимо без неё жить!       Демона словно раз и навсегда лишили возможности дышать. Ему только и оставалось, что украдкой, по глотку красть обманом у других кислород. Питаясь их душами, пропитанными болью, утратами, горем. Только так, по-другому не получалось. Он искал. Пробовал. Знал. Демон, сжав зубы, смог подняться на ноги, задрать голову и прокричать во всё горло в небо:       — Как ты посмел?! А?! Вот так легко забрать её у меня?!       Конечно, он знал, что его никто не услышит. Знал и ответ на собственный, казалось, глупый вопрос. Но куда легче обвинить другого в своей неудаче, чем себя самого.       — Ненавижу! Слышишь?! Я ненавижу тебя! — крик перерастал в болезненный хрип. Голос осип; с болью проглотив слюну, он пробормотал: — Уж лучше бы тебя навсегда поглотила Тьма! Презираю! Я презираю тебя всей душой!       Боль душила демона, лишая попыток ясно мыслить. Он был сломлен, слаб и раздавлен, и почти ненавидел себя за это чувство. Ему лишь хотелось выплеснуть куда-то эту боль, освободиться от неё раз и навсегда. Освободиться от воспоминаний. Их воспоминаний, которые раньше его окрыляли, радовали, заставляли жить, но сейчас тяготили, лишали покоя и сна. Убивали. Дьявол, разрывая с воплем на себе кожу, в мгновение ока предстал в своей второй ипостаси. Ощутив всю мощь своей силы, он вскинул руки, выплеснул безжалостный адский огонь, обрушив на лес всю свою злость, ненависть, боль, а вместе с ними и все воспоминания, связанные с ней. Вот только он не знал, что вместе с этим лишает себя человечности. Небо, земля, вода — всё окрасилось в красный цвет. В воздухе запахло гарью. Густой туман заволок землю. Птицы с тревожностью сорвались с веток, устремляясь прочь. По земле волной поползли трещины, проглатывая сосны и ели с корнями…»       Прислонившись спиной к стене пещеры, пытаюсь прийти в себя. Всё тело трясёт мелкой дрожью, а перед глазами то и дело настойчиво мелькает силуэт Люцифера. Представить не могла, что после нашего расставания он будет так страдать. Теперь я чувствую себя вдвойне паршиво.       — Какая же я жестокая эгоистичная стерва! — стукнув кулаком по стене, хватаюсь за голову.       — Самокритично, — звякнули кандалы, кто-то подсел со мной рядом. Только сейчас осознаю, что нахожусь рядом с камерой. Удивления не испытываю, ещё до видения узнала, кому принадлежит голос. — Красные холмы пропитаны печалью Люцифера, он заточил здесь связанные с тобой воспоминания. Оказавшись здесь, куда бы ты ни шла, чего бы ни касалась, все дороги будут приводить тебя к нему. Ты даже будешь видеть Его глазами. Сопротивление ничего не даст.       Подсев ближе, прислоняюсь лбом к стальным прутьям. В камере темно, но без усилий удаётся разглядеть старческое лицо, седые спутанные волосы, измождённое кровавыми шрамами тело, скованное цепями. Всё как тогда, ещё при первой нашей встрече.       — Гавриил, это правда ты?       — Приятно, что теперь ты знаешь моё настоящее имя. Tibi gratias ago. Ive ' been exspecto pro te. Ego novi vos venire — в его голосе слышатся ноты нескрываемой радости и облегчения.       — Spero nos esse utile ad invicem       Время не прошло впустую. Я успела многое изучить. Хотя мне всегда с большим трудом давались иностранные языки, не говоря уже про изучение древней латыни. Вцепившись в клетку, вглядываюсь в лицо старика.       — Гавриил, почему Люцифер держит тебя в таких ужасных условиях? Помимо того, что здесь невыносимо душно, я не наблюдаю в камере даже посуды… Тебя не кормят?       — Для меня настоящая сила кроется не в пище, а в магии…       — Но ты лишён своей силы магическим ошейником! И твои шрамы… это дело рук Люцифера?! — меня вдруг захлëстывает злость и обида. — Можешь, не отвечать, знаю, это он. Жестокий бессердечный эгоист!       — Вики, всё не так как кажется на первый взгляд… Послушай, на всё существуют свои причины… Прошу, не совершай таких ошибок как он. Злость никого ещё не сделала сильным. Она самая бесполезная из эмоций, только и делает, что разрушает твой внутренний мир, — проповедник говорит спокойно и невольно заставляет меня верить. — Ко всему прочему в Красных холмах все чувства обостряются. Нельзя допустить чрезмерный выплеск наружу своих эмоций…       — Почему?       — Не могу сказать, просто доверься мне.       Ясно по хитрому прищуру — чтобы получить информацию, нужно высвободить его из этого проклятого места.       — У нас мало времени, — будто читая мои мысли, говорит Гавриил на тон тише. — Солнце склоняется к закату, близится кровавое полнолуние. В такие дни адские гончие выходят на охоту.       Спрашивать, о каких гончих идёт речь, совсем не хотелось. По дороге мне не встречалась ни одна живность, и от этого вдвойне жутко.       — Ты принесла ключ?       Я вытаскиваю ключ из внутреннего кармана, радуясь про себя, что не потеряла его при падении.       — Мне сказали, что это не оригинал, всё же я попробую им открыть.       — Это не важно, главное — ты здесь, — Гавриил с большим усилием встаёт на ноги. Цепи, сковавшие его окровавленные стопы, мешают передвижению. Медленно покачиваясь, он подходит к железной двери. — Ты не боишься меня освобождать? — замираю с ключом у замка, тщательно обдумывая его вопрос. Он имеет место быть, я действительно многим рискую, помогая ему.       — А есть повод волноваться? — иронично спрашиваю я. Особождать кого-то из тюрьмы — само по себе занятие противозаконное. Но разве для меня это впервой?       — У меня нет плохих намерений. Всё-таки ты не доверяешь мне, в таком случае доверься и ему, — Гавриил жестом руки указал на кровавик, висящий на моей шее. По привычке схватившись за камень, потираю холодную гладкую поверхность пальцами.       Судя по камню, никакой опасности в его намерениях и правда нет. Повернув ключ по часовой стрелке, я вдруг встречаю сопротивление. Что за чёрт?!       — Пробуй в другую сторону. Медленно. Должен раздаться первый щелчок, тогда придётся снова крутить по часовой стрелке. В твоих венах течёт настоящая сила полукровки. По одиночке вы опасны, а вместе — непобедимы. Можно сказать, что вы одно целое — Инь и Янь. Ваши судьбы крепко переплетены. Во всяком случае, твоя людская смерть и освобождение полукровки из заточения — лишь первый шаг к новой ступени, а война и так была неизбежна, она лишь подтолкнула вас, сблизила друг с другом.       — Звучит, как полнейший бред, я стольких успела потерять…       — Без войны не бывает мира. Вики, ваш союз с Мальбонте — это нечто большее, чем банальная любовь, у вас особенная связь. Когда вы обретëте свою родословную, Небеса никогда не станут прежними, — я чуть не обронила ключ, но скорее не из-за этих слов, а от пронзительного воя адских псов, которые раздаются откуда-то сверху.       — Тише! — Гавриил закрыл глаза, прислушался, я и сама обращаюсь вся в слух.       — Он здесь. Не думал, что его появление будет таким скорым.       — О ком ты, чёрт возьми? Только не говори, что Люцифер здесь.       — Нет, его самый лучший охотник Соломон, и он вывел псов на прогулку. Скорее, Вики! Отпирай клетку!       — Я стараюсь! Не видишь?!       Чудесным образом замок разблокировался, я открыла ненавистную дверь и тут же принялась развязывать пленника, сидящего в ней. От старого избитого кнутом тела Гавриила пахнет потом, кровью, грязью и болью. Казалось, этот человек стал выглядеть ещё хуже с момента нашей последней встречи. Снимаю ошейник с его шеи, с трудом проглотив тошнотворный комок. Проповедник усмехнулся.       — Не криви носом, дьяволица, я провёл здесь много сотен лет. На принятие ванн как-то времени не находилось.       — Прости, не обижайся, но ты похож на немощного старика, едва стоящего на ногах, как ты собираешься нам помогать?       — Справедливое замечание. Всему своё время. Нам нужно уходить. Псы скоро нас учуют.       Мужчина положил руку мне на плечо и попытался встать, держась другой рукой за прутья решётки. Он выглядел худым, но вытащить его из клетки было непростой задачей.       — Так куда нам идти? Из тюрьмы есть какой-то другой путь? Боюсь, обратно я не поднимусь с тобой наверх, там довольно узкий туннель.       — Путь, по которому ты пришла, давно запечатан. В тюрьмы Люцифера проникнуть непросто, но всё же возможно, а вот обратно выбраться никому не удавалось.       — И ты это знал и ничего мне не сказал?! — прожигаю проповедника знойным взглядом. — Если решишь обмануть…       — Не волнуйся, выберемся.       Прозвучало, стоит отметить, не самым убедительным тоном.       — Здесь, где-то внутри пещер есть водоём. Его воды священны, я часто улавливаю их вибрации в воздухе, течение вынесет нас наружу. Люцифер хотел осушить источник, но не успел: земные дела оказались превыше, — Гавриил усмехнулся, и его глаза подозрительно блеснули. Только сейчас разглядела в них необычную живую синеву, от неё веяло спокойствием и каким-то внутренним умиротворением. Мотнув головой, сбрасываю с себя наваждение.       — Что ты предлагаешь?       — Нужно его найти. Вики, прошу, подведи меня к той стене.       Гавриил прислонился ладонями к шершавой стене и простоял так несколько долгих секунд. Если за ней действительно был водоём, то как он собирался туда попасть? Проникнуть через щель в стене? Смогли бы они это сделать? Слышу шаги позади себя. Когда оборачиваюсь, никого нет, только характерный запах серы. Кровавый камень засветился алым, мгновенно обжигая мне грудь; стискиваю от боли зубы.       — Адские псы вышли на наш след! Я слышу их передвижение между расщелинами в скале, они совсем рядом. Гавриил! Не медли!       — Я скопил немного сил, но, боюсь, их недостаточно, чтобы разбить магический барьер.       — Хочешь сказать, мы в ловушке?!       — Ты была во Временной петле. Скажи, Клаус, мой брат... Он передавал тебе что-то?       Времени задавать вопросы, откуда он прознал об этом, нет. Нужно поторапливаться, если не хотим пойти на корм диким псам.       — Этот эликсир, — медлю под прямым вопросительным взглядом, запуская руку во внутренний карман. — Что в нём особенного?       — Он восполнит мои силы, которые я утратил за последние годы пребывания в адской тюрьме. Отдай мне эликсир, не упрямься, красавица, — его голос звучал ровно и мягко, а глаза смотрят в самую душу. Проповедник медленно протянул руку ладонью вверх и чуть заметно шевельнул пальцами в воздухе.       Словно яркий свет вырвался из его пальцев, стягивая серебряные нити вместе, и прежде чем успеваю сделать шаг, он удерживает меня в плену, окутывая тело странным теплом. Я больше не боюсь, не хочу сопротивляться. Не знаю, как ему удаётся, но я достаю пузырёк и без колебаний передаю ему в руки.       — Делай, что должен.       Предчувствуя наступление хищников, достаю из ножен меч, становясь в боевую стойку. Из глубокой расщелины сыпется груда мелких камней, а следом просовывается огромная морда адского пса. Вторая. Третья. Я злостно хохотнула:       — Ну, что, пёсики? Поиграем?       Длинные уши навострились. Красные глаза пышут ядом, из челюсти капает жёлтая слюна, обнажая острые длинные клыки. Псы издают рваный рык, скалятся, намереваясь напасть на меня всей сворой. Расправляю крылья. Прыжок. Со всей силы ногой бью первого пса по морде. Заскулив, он отпрыгивает в сторону, тряхнув мордой и пытаясь прийти в себя.       — В очередь, мальчики!       Движение слева второй гончей. Снова прыжок. Вовремя уворачиваюсь. Голова с лёгкостью отсоединяется от тела, летит куда-то прочь. Нет времени на передышки. Третий пёс встаёт на дыбы. Снова замахиваюсь, намереваясь нанести удар. Первый быстро приходит в себя, резко подпрыгивает, вцепляясь клыками мне в руку. Пасть смыкается на кисти, раздаётся хруст. На камни струями стекает кровь. Сволочь! Стремительно выпускаю огонь. В воздухе запахло палëной шерстью, кровью и болью. Входя в кураж, не успеваю опомниться, вижу ещё троих больших псов, галопом бегущих на меня.       — Да у вас тут пир, как-никак, намечается?       Снова поднимаю меч, разгоняя свирепых псов вокруг себя. Мне не хочется их всех убивать, и сейчас я стараюсь только защищаться. К сожалению, не успеваю повернуться и посмотреть, что делает Гавриил. Слышу только краем уха, он шепчет что-то на латыни. Очевидно, помощи мне ждать неоткуда. Адские псы окружают меня со всех сторон, намереваясь загнать в угол. Не тут-то было! Резко взлетаю, раскидываю руки в стороны и так же резко приземляюсь на ноги. Ударной волной псов раскидывает в разные стороны. Отряхиваюсь, они снова встают на дыбы. Упёртые твари! Чувствуя лёгкое головокружение и боль от укуса в руке, пошатываюсь, встаю в боевую стойку. И тут, словно гром среди ясного неба, раздаётся высокий надменный голос:       — Frigidus in locum!       Все гончие одновременно прижимают уши и покорно садятся на свои места, очертив собой замысловатый круг. Обладатель голоса выходит на свет и встаёт по центру. На заросшем чёрной щетиной лице злобно поблёскивают красные глаза, складки у носа стали ещё глубже, губы сжались в узкую линию. Меня моментально прошибает холодный пот, щёки залились огнём, я едва не роняю меч.       — Люцифер.       — Уокер! Кто дал тебе право убивать моих псов?! И к слову, что ты забыла в Красных холмах?— от Люцифера веет колючим холодом и злостью, что каждый камень под ногами начинает вибрировать.       От неожиданной встречи все слова вылетают из головы, и дьявол нагло пользуется моментом, чтобы наградить меня отборной бранью.       — Маленькая лгунья! Так и знал, что никогда не сдержишь своё обещание.       — Я… я всё объясню…       — Объяснишь?! — он раздражённо усмехается. Стоит мне открыть рот, как он грубо обрывает мою даже не начавшуюся речь. — Молчать! Не желаю тебя слушать! — с трудом владея собой, он пинает рядом лежащий камень. — Проклятье! Тебя вообще тут не должно быть! Как ты вообще нашла это место? Неугомонная женщина, от тебя, серьёзно, одни беды! — осуждающий со злобой голос хлестнул меня по спине пожëстче плети. С трудом выпрямляюсь, упрямо посмотрев в кровавую бездну глаз.       — Неправда!       — Не перечь мне, глупая! Ты своими руками открыла ящик Пандоры и даже не представляешь, что нас после всего этого ждёт! Но самое главное, ты не понимаешь, что понесëшь от меня за это жестокое наказание!       — Оу, как раз прекрасно всё понимаю…       — Ни хера ты не понимаешь! К чему меня подталкиваешь!       — Довольно красноречивых слов, Люцифер! Не пугай девочку, она всё правильно сделала, — мужской голос позади звучит непривычно молодо, бодро и властно. Не успеваю повернуться, как на моё плечо ложится тёплая ладонь, я невольно делаю шаг назад, прислонившись спиной к обжигающе горячей груди, излучающей такую невероятную сильную магию, что сердце пропускает удар. Второй. Третий. Я разучилась не только дышать, но и говорить. Это пугает меня до чёртиков. Люцифер замечает перемены на моём лице и недовольно хмурится. Шагнув к нам, он злобно шипит:       — Поздравляю, ты добился чего хотел. Теперь сними с Вики морок и отпусти её! Ты не заберешь её! Она тебе не принадлежит!       — Как и тебе, и мы оба об этом знаем.       Последующих слов я не расслышала. Прежде чем успеваю что-либо понять, мужские руки капканом смыкаются на моей талии, горячее дыхание обжигает щёку.       — Обещаю, это будет быстро и совсем не больно…       Резкий прыжок, и мы падаем куда-то в пропасть. Тело слабеет с каждой секундой. Голова кружится, а в глазах темнеет. Кажется, я теряю сознание с последней мыслью: «Что я наделала?». Чувствую, время медленно замедляется, как будто останавливается. Тело парит где-то в воздухе, а вокруг ничего, лишь лёгкость и безмятежность. Сквозь шёпот чувствую прикосновения тёплых рук и в страхе распахиваю глаза. Тёмная мужская фигура тут же расплывается перед моим взором. С усилием моргаю пару раз, и картинка обретает краски. Отсаживаюсь от незнакомца подальше, облокачиваясь спиной на ровную стену. Мы оба сидим на каменном островке и смотрим с любопытством друг на друга.       — Пришла в себя наконец, я рад.       — Мм… Голова ватная… Где я? Кто вы? Где Гавриил? Рука болит…       — Оу, какой пытливый ум, — мужчина, склонившись, жадно зачерпывает воду в ладони, умываясь. — Боже, как я давно мечтал об этом, — закончив, он снова обращает свой ясный взор на меня. — Вики, мы находимся в подземном водоёме, куда почти не проникает солнечный свет. Кто я такой, скоро вспомнишь. Не волнуйся, ты быстро привыкнешь к моей силе. Твои мысли прояснятся, станет легче думать. Итак, что касается твоей руки: тебя укусил адский пёс. Для человека подобные укусы смертельны. Несмотря на то, что ты демон, регенеративный процесс в таких случаях замедляется. Клыки едва не разорвали сухожилия кисти, рана глубокая, без моей целебной мази она бы долго болела, гноилась и затягивалась.       — Выходит, я обязана тебя поблагодарить?       — Не стоит, — незнакомец протянул мне белый тюбик, внутри оказался густой зелёный крем с лёгкой горчинкой и нежным ароматом трав. — Возьми, Вики, крем тебе ещё пригодится.       — Когда ты успел его сделать?       — Пока ты спала. Это всего лишь магия, ничего особенного. Запомни, на поверхность открытой раны наноси его специальной палочкой тонким слоем. Может немного щипать, после сразу накладывай чистую тугую повязку. Использовать крем надо не более двух-трёх раз. Конечно, зависит от тяжести повреждения.       — Спасибо.       — Я безгранично счастлив, что благодаря тебе мне довелось увидеть подземное царство. Думал, что навсегда останусь узником собственных страхов…       — Пожалуй, это место и тебя я вижу впервые.       — В таком облике да, впервые.       Незнакомец заговорчески улыбается, тем временем я пытаюсь лучше его рассмотреть. От отблеска горящих кристаллов прямые длинные чёрные волосы переливались словно жидкий шёлк, обрамляя слегка бледное с идеальными пропорциями лицо. Тёмная ухоженная бородка с усами добавляет строгости. Мужчину отличает необычная, почти неестественная красота. Он облачён в синее одеяние, расшитое серебряными нитями, что подчёркивает его бездонного цвета глаза, они кажутся воплощением покоя. Белые с серым вкраплением крылья аккуратно сложены за спиной. И хотя я сижу на приличной дистанции, всё же улавливаю от тела, помимо аромата персиков, свежий запах озера, напоминающий морской, только прохладнее, как свежая мята. Щёки заливаются горящим румянцем, в горле почему-то пересыхает. От неловкости прокашливаюсь в кулак.       — Ты… серафим?       — Не то, и не другое, но я родился не в простой семье. Отец был магом, мама — ангелом. После их смерти я долго не мог найти своё призвание. Видения отнимали много сил, а в святых стенах мне становилось легче. И я решил остаться и служить в Небесном храме.       — Погоди… я где-то уже это слышала. Ты… ты проповедник Гавриил! — мужчина довольно улыбнулся. — Твой голос звучит иначе. И как ты… из немощного старика превратился в такого… такого…       — Молодого, полного сил красавца?       — Красноречивого хвастуна!       Гавриил рассмеялся глухим раскатистым смехом и встал. Медленно задираю голову. Какой высокий. Каждое движение в нём выдаёт лёгкую усталость. Но не могу не отметить: он довольно хорошо сложен. От мужчины исходит светлая магия, есть в ней что-то таинственное, немного тревожное. Я порывисто вздыхаю.       — Ты похож на Бога… — тут же зажимаю рот рукой, осознав, что произнесла глупость вслух. Гавриил едва улыбнулся, склонив голову набок, смотря на меня сверху вниз.       — Знаешь, раньше я бы обязательно посчитал твои слова комплиментом.       Подобрав полы своей мантии, мужчина присел у берега голубого озера. Недолго всматриваясь в глубину, сказал:       — Облик, что ты видишь, — мой настоящий, не мираж. С помощью эликсира Клауса мне удалось вернуть прежние силы, а благодаря тебе — моя душа отныне свободна. Ранее я обещал тебе, что помогу одолеть Создателя Балауров, и я своё слово непременно сдержу, не сомневайся.       — Гавриил, ты знаешь, чьё лицо скрывается под маской? — спустившись следом, с надеждой заглядываю в светло-голубые глаза. Сердце гулко стучит в груди, грозясь выскочить наружу.       — Эрагон является Создателем Балауров, ибо ещё до моего рождения он стал первым и самым преданным слугой Шепфа… В его власти скрывается большая сила, только она стала тёмной, очень тёмной.       Меня затрясло мелкой дрожью, и от внезапного осознания и усталости я чуть не рухнула на землю. Благо Гавриил успевает подхватить меня и усадить на близлежащий камень. Выходит, предположение Мальбонте оказалось верным.       — Я не ослышалась, это правда? Эрагон жив?       — Жив. И как никогда силён и опасен.       — Боже… Мне нужна минутка, может, две.       Не помню, сколько времени я была в себе. Сидела. Молчала. Думала. Правда, третье у меня плохо получалось. Внезапно меня осенило совершенно другое.       — Гавриил, Люцифер точно был в Красных холмах? Мне не показалось?       — Отнюдь.       — Значит, они вернулись с Вороньих пещер?       — Верно.       Сердце совершило кульбит, отплясывая чечётку между ребер. Радостная улыбка нарисовалась на лице. Встаю и начинаю нетерпеливыми шагами нарезать круги вокруг озера.       — Мне нужно срочно в замок! Скажи, как мне выбраться отсюда?       — Нет надобности, — слабо усмехнувшись, он кивает за моё плечо. — Он уже здесь.       — Что? — перевожу взгляд туда, куда он смотрит. На голубой поверхности воды виднеются едва заметные колебания, следом появляются тёмные круги.       Задерживаю дыхание. Моё сердце полностью перестаёт биться. Мальбонте, как в фильме «Аквамен», медленно выходит из воды. С его чёрных волос и тела стекают струи воды. Его тёмные глаза тут же находят мои, выдавая волнение и радость от встречи.       — Мальбонте!       Прыгаю в воду со счастливой улыбкой на лице и на короткий миг меня встречают долгожданные объятия с тем, кого искренне и так сильно люблю.