Хранители города Назарет

      Мы стоим посередине озера в мерцающей голубой воде, не выпуская друг друга из объятий. Откуда-то сбоку до нас доносится шум водопада и другие умиротворяющие звуки природы. Впрочем, сейчас ничего не играет роли. Казалось, что с момента нашего расставания прошла целая вечность. Прижимаюсь всем телом к своему мужчине, пропуская между пальцами влажные от воды волосы.       — Не могу поверить, что ты здесь. Как ты меня нашёл?       — Где бы ты ни находилась, я найду тебя, не сомневайся.        — Мой любимый, мой родной. Ты даже себе представить не можешь, как я скучала, — целую его в мягкие, чуть прохладные от воды губы, руками лаская широкие плечи. Моё дыхание стало таким же неровным, как и его, и мы оба разделяем его на двоих. Вытирая пальцами слёзы, Мальбонте тут же чмокнул меня в кончик носа, я улыбнулась.       — Натворила же ты дел, глупенькая…       — Тшш… Поругаешь потом. Ты задолжал мне ещё один поцелуй.       — Н-да? Всего один?       — Миллион! Больше никаких слов, просто поцелуй меня, — он прикусил чувствительную кожу на моей шее и посмотрел в глаза.       — Нетерпеливая, но и задиристая, — весело рассмеялся мужчина.       Тогда я снова прижалась губами к его губам, наслаждаясь сладким неповторимым вкусом.       — Больше не оставлю тебя ни на минуту. Вот что мне делать с такой непослушной девочкой?       — Ну… — я наклонилась к уху, и томно ему шепчу. Мальбонте крепко обхватил меня за талию в воде и притянул к себе.       — Непременно, так и сделаю.       Сразу же смутилась от его слов и, как школьница, покраснела.        — Расскажи, как всё было? — попросила я.       — Как и ожидалось, нас тепло встретили. Сотни разъярëнных и безжалостных балауров слетались отовсюду...       — Сотни?! — и тут до меня доходит. — Ты ранен? Позволь осмотреть тебя…       — Успокойся, это всего лишь колено, заживëт через пару дней.       — Уверен, что всё в порядке?       — Не нерв-ни-чай, — низкий приятный голос немного успокаивает меня.       Вздохнула и обняла своего мужчину в ответ. Хотелось стоять так с ним часами. Но, к сожалению, мы не одни и прелюдии не время и не место.       — Маль, мне нужно многое рассказать.        — Не нужно, я уже всë знаю, — от нежности не осталось и следа. Смотрю прямо в чёрные глаза, нервничая с каждой секундой всё больше и больше.       — Это было моей идеей...       — Безрассудной идеей! О чëм ты только думала, подвергая себя опасности во временной петле?       — Нам это было нужно. Кроме того, я справилась, прошла испытание и...       — Здравствуй, Мальбонте. Наконец мы встретились, — сказал проповедник, который до этого момента хранил молчание.       Мальбонте мгновенно изменился в лице, вдруг заговорил холодным саркастическим тоном:       — Значит, ты и есть тот немощный старик, на самом деле предшественник Шепфа?        — Моё истинное предназначение — служить и защищать Назарет. Меня зовут Гавриил. И отныне я желаю, чтобы ко мне обращались так.        — Не успел лев выйти из клетки, сразу оскалился, обнажив клыки. Забавно…        Гавриил не считал нужным отвечать. Мальбонте усмехнулся, явно забавляясь ситуацией, и, взобравшись на берег, подал мне руку. Пока я приводила себя в порядок, прихрамывая на левую ногу, он подошёл к Гавриилу.       — Считается, что приспешники Шепфа могут управлять стихиями, в том числе вызывать землетрясения, молнии и дождь. Погодите, как там точно говорится в книге? — Мальбонте сделал выжидательную паузу, как будто вспоминая о чём-то важном. — Ах, да, вспомнил: «Способность сохранить жизнь тому, что не живо, и предать смерти то, что живо». Мне всегда было интересно, насколько эта информация соответствует действительности. Ты сможешь рассказать мне?       — Честно говоря, не могу знать всех нюансов, я не практиковался в магии много лет.       Он загадочно улыбнулся. После небольшой паузы Мальбонте ещё ближе шагнул к нему, сложив руки в замок за спиной.       — Лжёшь.       Мужчины выглядели внешне совершенно спокойными. Величественные, красивые и опасные. Шум водопада внезапно прекратился, и даже стаи птиц и насекомых, летавших над деревьями, казалось, на какое-то время замерли в воздухе. Воцарилась гнетущая, жуткая тишина. Взгляд чёрных глаз, казалось, прожигает голубые. Гавриил не двинулся с места и спокойно выдержал тяжёлый взгляд своего собеседника.       — Мне не важно, кто ты и на что способен. Лично я вижу твою душу насквозь: ты умён, хитëр и расчëтлив. Вот почему ты поспешил использовать мою женщину для своей выгоды.        — Маль, это не так…       — Помолчи, Вики!        Он сказал это угрожающим тоном, заставив меня понять, чтобы я больше не смела прерывать разговор. Осознав, что проявила к нему неуважение, я почувствовала неловкость и понимающе отошла в сторону.       Мальбонте продолжил, не отрывая глаз от Гавриила:        — Но я хочу, чтобы ты знал одну вещь: клянусь, что если после твоего освобождения с её головы упадёт хоть один волос, то заточение Люцифера покажется раем, по сравнению с моим гневом.       — Вполне справедливо. Непременно запомню твои слова.       — Да, именно так. Не забывай об этом, — некоторое время они просто молча смотрели друг другу в глаза. Гавриил первым прервал зрительный контакт.       — Одно могу сказать точно: я не желаю вам зла и намерен помочь.       — Время покажет. А теперь давайте серьëзно поговорим втроём.       Я чуть не стёрла язык в кровь, пересказывая Мальбонте события уходящих недель. Он слушал на удивление спокойно и без притворства. Единственное, ни на секунду не сводил глаз с Гавриила, как будто боялся, что тот действительно может причинить мне вред. Мужчины внимательно наблюдали друг за другом, ожидая какого-то подвоха. Нет, между ними не было ни вражды, ни симпатии. Мальбонте тем временем задавал Гавриилу множество вопросов, пытался выяснить его личные мотивы.       Тот отвечал в основном сухими фактами. Мальбонте старался не выдать в ответ ни одной лишней человеческой эмоции. Он был уверен в себе и расслаблен. Однако в ходе диалога им было трудно найти компромисс. Их разные взгляды на жизнь иногда приводили к серьëзным спорам. Благодаря нашей общей цели, некое соглашение стало реальностью.        Оставалось решить вопрос с Люцифером. Освобождение бессмертного грешника из адской тюрьмы — серьëзное преступление, и меня могут отдать под суд. Я стараюсь не думать об этом; пока любимый мужчина рядом, мне не будет грозить опасность.        — Феникс восстал из пепла, как прозаично.        Мальбонте не хотелось много говорить, поэтому он сел на камень и начал растирать больное колено. Пришло время мне задавать вопросы.       — Эрагон оправился после такого тяжëлого ранения?       — Рана была смертельной, но Эрагон был возвращён к жизни с помощью ритуала. Если бы он не обладал божественной силой, ему бы это не удалось.       — Ритуал. Значит, его исполнителем был отец Михаэль?       — Не в одиночку, конечно, вместе с духовенством. Их концепция заключается в «Воскрешении Творца».       — Этого не должно случиться!        Гавриил вскинул брови в замешательстве и посмотрел сначала на меня, а затем на Маля. После секундного колебания второй удовлетворëнно хмыкнул. Это была не женская прихоть или каприз, а горькое осознание того, что случится с нами, как только Шепфа очнëтся от своего вечного сна. Помня об этом, я потëрла двумя пальцами кровавик и продолжила:       — Откуда ты так много знаешь об Эрагоне? Вы знакомы друг с другом?       — Нет. Мне не довелось узреть Шепфа, как Эрагону. Но у меня были видения, как он был одержим идеей господства. Я чувствовал, что обладаю схожей силой, и это тяготило меня. Я был сломлен изнутри, лишён покоя и сна. Но священные стены храма и моя чистая вера были сильнее эгоистичных желаний. Все знают, что давным-давно ангел и демон вкусили запретный плод любви и в наказание были изгнаны на землю. А их маленький сын был разделён на две сути и приговорён к вечному заточению, — беру Мальбонте за руку, почувствовав еë холод.       Он долго смотрит на мою ладонь, затем сжимает её в своей, переплетая наши пальцы. Со стороны мужчина всегда кажется сильным и спокойным. Но я знаю, что внутри он всегда остаётся нежным, ранимым мальчиком. Поворачиваю голову и смотрю на Гавриила, который до этого момента наблюдал за нами.       — Шепфа был мудрым и дальновидным, предвидя грядущие перемены. Его брат Шепфамалум всё ещё сидел взаперти, но он был уверен, что тот что-то замышляет за кулисами. Знал и о том, что Мальбонте жаждет освобождения и мести. Даже Бог Всемогущий иногда нуждается в помощи и союзниках. Это сложно принять, учитывая силу и превосходство Его над нами, — Гавриил присел на корточки и положил  руку на маленький камешек, лежавший на берегу озера.       В голубом свете он на мгновение превратился в прекрасную бабочку. Взмахнув крыльями, она пролетела несколько метров и приземлилась на большой бутон красного цветка. Прежде чем успеваю восхититься его творением, он продолжает:        — Работа с божественной силой и энергией всегда трудна и опасна. Другие серафимы даже умирали от страшной боли, сходя с ума и не в силах справиться с ней из-за ослабления духа, как только получали доступ к божественной силе. Шепфа не был обескуражен ни этой неудачей, ни временем, которое тратил на поиски идеального сосуда, что стал бы его личным оружием против сил зла. С упорством и настойчивостью можно добиться чего угодно.       — А как насчёт тебя? Если ты являешься вторым предшественником Шепфа, пока Эрагон зализывал раны, почему ты не пришёл на помощь Создателю, когда мы с Мальбонте сражались с ним в небесах?       — Не в этом кроется моё истинное предназначение...  К моему великому сожалению, я слишком поздно узнал, что Шепфа сделал со своими детьми. В наказание за слепую веру мне пришлось молча принять свою судьбу. Когда вы открыли ключом врата рая и ступили в обитель Господа, наступила точка невозврата. Но если бы я вмешался, вас постигло бы великое несчастье — незаслуженная смерть.        — Прости, но что значит "незаслуженная?"       — Чему быть, того не миновать. Вики, я сказал, что ваш союз больше, чем просто любовь. Оглянитесь вокруг и увидите, как сильно изменились Небеса с тех пор, как вы стали ими править. Но не все умеют принимать перемены, —  Гавриил пристально посмотрел на Мальбонте. — Это ещё не всё. У вас родятся невероятно сильные, одарённые дети, которых будут уважать и бояться.        Мы с Малем одновременно посмотрели друг на друга. В наших головах пронеслась целая гамма эмоций. Предвкушение, радость, гордость, волнение, тревога.        — Но я не единственный, кто знает. Эрагону тоже служит пророк, и он уже поведал ему ваше будущее. Теперь он стремится к власти и не желает иного исхода, и главная цель — убить вас, чтобы остановить пророчество.       — Ни один пророк не может видеть и предсказывать будущее сам по себе, без чьей-либо помощи. Кому ты на самом деле служишь, Гавриил? — мужчины смотрели друг на друга предельно внимательно, а вода в озере становилась холодной и над поверхностью клубился белый пар. Наконец, Гавриил решает ответить на вопрос.       — Раньше я думал, что пророки — это посланники Бога... Ни больше, ни меньше. Но когда вы запечатали Шепфа тьмой, мои видения не прекратились, наоборот, усилились. Клаус рассказывал, что ещё задолго до нашего рождения наша мама долго не могла зачать ребенка, и отец отправился на гору Мора, чтобы увидеть Древо Жизни и поклониться ему. Мой отец не спал. Не ел. Не пил. Он просто молился дни и ночи напролёт. Просил помощи у лесного духа Мо. Зелёная фея оценила его старания и любовь к женщине и подарила ему цветок "зарождения".  Наша мама не только излечилась от болезни и смогла зачать ребёнка, но и сила этого цветка передалась мне и моему брату.       — Гора Моро. Древо Жизни. Духи Мо… Хорошо, допустим, поверю в это, — Мальбонте задумчиво потёр бровь пальцем. — Но я не верю, что твою силу смогли удержать стены ада.       — Не совсем... Я скрыл своë происхождение от всех, в том числе и от Эрагона. Выжидал подходящего времени, стены ада — лучшая маскировка. Балауры не могут спуститься в ад, несмотря на то, что они рождаются в огне и питаются им, адского пламени боятся. Пророк не может знать своё будущее. Клаус увидел во сне что-то неясное, но так и не объяснил этого. Потому очень беспокоился обо мне, но предупредил, что никто не должен знать о моём существовании.        — За какие деяния ты оказался в Аду? Люцифер знает о твоей силе?        — Знал. Однажды после вечерней молитвы в храме он сам пришёл ко мне. Мои добрые намерения не убедили его, он боялся, что рано или поздно я злоупотреблю своей силой и причиню вред Назарету и его жителям. Предложил контракт, по которому я буду служить ему в Чистилище, а он не убьёт меня, ибо в то время я был слаб и молод, до конца не умел пользоваться своей силой. А дьявол умеет искушать и обманывать, это у него в крови, — Гавриил остановился у озера, слова давались ему с трудом. — Люцифер запечатал мою магию, запер в клетке, как дикого зверя, и никогда не приходил ко мне. Я чуть не сошёл с ума от заточения. Но страх со временем притупился, и я понял, что это к лучшему. Только так о моём существовании никто не узнает, а когда придёт время, я любой ценой вырвусь на свободу.        От волнения у меня вспотели ладони. Мальбонте ничего не говорил, слушал внимательно.       — Люцифер несовершенен, как и каждый из нас, но именно эти качества делают нас особенными. Вы не должны подозревать его в сговоре с Эрагоном. Он лишь хочет создать легион для защиты своей обители. Приручить существ, которых давно собрал со всего мира, включая тех, кого поработил в Красных холмах. У всех нас есть свои маленькие слабости. Мальбонте, вы нашли место их заточения?        — Не трудно было догадаться, зачем Люциферу понадобился карьер, — он ничуть не удивился вопросу. — Десятки камен под землёй кишат этими тварями. Меня удивляет, что сын Сатаны не знает, что каждый из них был создан не Шепфа, а его братом. Только Шепфамалуму могут подчиняться собственные дети.        — Боюсь, ты заблуждаешься. Люцифер потратил десятки лет на изучение местных пород, находящихся глубоко под землёй, где злой Бог навечно заточён в тюрьму. Он знает, как их приручить. Кстати, именно поэтому Люциферу известно о происхождении кровавика, украшающего твою шею.       — Мой кулон может повелевать этими сущностями?       — Нет, камень пробыл на Небесах довольно долго, он недостаточно могущественен, чтобы повелевать таким количеством сущностей. Одним, может быть, двумя. Не более того. Кстати, твой дракон также был создан Шепфамалумом. Зверь чувствует в тебе кровь своего создателя и останется верным тебе до самой смерти.       — Во мне нет Его крови, я же человек! Вернее, родилась человеком...       — Нет, Вики, ты больше не человек, твоя душа переродилась. Ты — чистый демон. Многим известно, что всё, что связано с тьмой, было создано именно Шемфамалумом.       Раньше у меня было столько вопросов, на которые я с нетерпением искала ответы. Лишний раз убеждаюсь, что иногда лучше оставаться в неведении.        После долго молчания Мальбонте встал и поднял руку, через мгновение в его ладони оказалась деревянная трость с ликом демона. Гордо опираясь на неë, мужчина выпрямляет спину и говорит немного скучающим голосом:        — Я давно подозревал, что Эрагон может быть жив. Впервые я увидел ту странную птицу, кружащую в небе над каньоном, когда мы с субантрами сражались с балаурами. Тогда я ещë не знал, что Эрагон когда-то давно приручил ворону и наделил её магическими способностями читать мысли других людей и передавать информацию своему хозяину на расстоянии.       — Как наша Хагрид.       — У этой птицы больше способностей, чем ты думаешь, Вики. Но Торендо рассказал мне об этой странной птице несколько позже. Потому что единственный раз сам заметил её, когда чужестранцы из Элизиума прилетели в наш город. В третий раз птица выдала себя на пути за нами в Вороньи пещеры. Я успел наложить тёмное заклинание, прежде чем ворона смогла передать своё послание.       — Ты убил еë?       — Нет, ворона заключена в клетку и сейчас находится под присмотром моего самого доверенного лица. Теперь Эрагон не сможет шпионить за нами, — Мальбонте усмехнулся, забавляясь над ситуацией. — За последние несколько лет Серафим, похоже, вновь обрëл свою силу, копя злобу за моей спиной. Надо признать, я недооценил его способности.       — Войну возможно предотвратить только объединившись, так мы сохраним баланс. Но меня беспокоит, что Люцифер не будет открыт для переговоров. Особенно, после сегодняшних событий, — прикусив губу, повела плечами, не зная, чего ожидать в дальнейшем.        — Всё наладится, — навеивая мраком неизвестности, Гавриил подобрал лежащую неподалёку ветку. В течение нескольких минут он просто рисовал острым наконечником на песке карту города и странные узоры над ним. Мальбонте встал и подошёл к нему, желая получше рассмотреть рисунок.       — Хочешь наложить защитное заклинание на город?       — Пока только схематично. По моим расчётам дня через два будет гроза, и тогда с помощью неё я верну себе магический посох. После этого город накроет защитным куполом. С вашего разрешения, конечно.       — Безусловно, иначе и быть не может, — Мальбонте небрежно ткнул кончиком трости в одну из схем на песке. — Хочешь заманить туда балауров, не так ли?       — Твоя наблюдательность достойна похвалы. В пещере вы убили лазутчиков, но лишь малую часть, самые сильные и выносливые сейчас находятся у своего хозяина, и через две недели или около того мы сможем заманить их в свою смертельную ловушку. Душа отца Михаэля растворилась в Небытие, и Эрагон, лишëнный магической подпитки полукровок, будет слабеть с каждым днëм. Но это ненадолго…       — В смысле?       — Кроме рая, ада и забвения, слышали ли вы о другой загробной жизни — Долине страданий?       — Нет, не слышала о ней, — я посмотрела на Мальбонте, будучи немного озадаченной. Вижу по глазам, что он знает.       — Гавриил, мы оба знаем, что такой информации в чертогах ада нет. Люцифер, как и я, ничего не знает о Долине страданий, не так ли?       — Он всегда знает больше, чем говорит, — сказав это, Гавриил встал, чтобы размять мышцы шеи. Что это значит? Мои мысли внезапно прервал Мальбонте:       — Давным-давно Шепфамалум рассказывал мне о Долине страданий, — он сделал паузу на мгновение, вздохнул ещё раз и продолжил более твёрдым, холодным, как январский снег, голосом: — Это место для заблудших, павших, злобных и потерянных душ. Таким нет места даже в аду. Долина поделена на множество пустынных дорог, чтобы душа такого грешника не нашла обратной дороги и навечно затерялась во времени.        — Да. Духи застревают на перепутье, поскольку не знают, куда им идти. Они никогда не встречаются друг с другом. Можно сказать, что они одиноки, потеряны, лишены покоя и не могут понять, почему им приходится терпеть вечные страдания в долине, — проповедник начал растирать ладонями свои больные запястья. На бледной коже всë ещë оставались тёмные следы от кандалов. — Тайно заманив злых духов во временную петлю, можно ощутить мощные энергетические всплески, а пользователь может манипулировать временем и менять свой облик.        — Так вот почему маги создали временную петлю возле храма! — доходят до меня тревожные мысли. — Эрагон заручился их помощью, чтобы собрать свою армию.        — Какова численность войск? — в голосе Мальбонте не было ни страха, ни удивления, в то время как я начинала дрожать.       — Честно говоря, я не следил за их передвижениями в последние несколько дней. Эрагон поглотил их души, чтобы подчинить, лишив их человеческого облика. Теперь они не более чем безвольная прозрачная материя без разума, чувств и человеческих эмоций. Другими словами, они являются рабами, цель которых — обрести свободу и вновь обзавестись новым телом. Не нужно знать, сколько их, моей защиты будет достаточно. Как только они приблизятся к куполу, их убьёт энергетическая волна, заставив бесследно исчезнуть, — Гавриил замолчал, задумавшись о чём-то личном.       Даже не могу представить, каково ему на вкус чувство свободы после столь долгого пребывания взаперти. При каких условиях человек вообще входит в привычное существование и осознаëт образ жизни после того, что произошло с ним ранее? Гавриил может бояться выйти из подземного мира, даже если внешне не выглядит испуганным. Когда он в последний раз ел обычную хорошую пищу, принимал горячий душ, спал на мягких простынях и гулял на свежем воздухе? Боже, опять так много вопросов рождается в моей голове. Гавриил заметил, что я смотрю на него, и доброжелательно улыбнулся. После минутного колебания я спросила:       — Ты знаешь, как убить Эрагона?       — Прислужника Шепфа нельзя убить, Вики.       — В камень заточить вполне возможно, — Мальбонте самоуверенно усмехнулся, а Гавриил машинально повернул к нему голову.       — В случае с Эрагоном нельзя действовать наверняка.       Усталость и беспокойство, копившиеся весь день, угрожают хлынуть через край. В последние дни я сильно устаю, что не является нормой для демона. Похоже, кровавик, защищая меня, взамен вытягивает из меня всё силы. Поэтому я раздражаюсь при каждой мелочи и кажусь многим грубой и непредсказуемой. Мальбонте, будто почувствовав моё плохое самочувствие, подходит ближе.        — Закрой глаза и просто доверься мне, — подчиняюсь, и он кладёт два пальца на солнечное сплетение поверх одежды; в течение секунды или двух тёплая сила проходит через моё тело, я чувствую себя лучше, головная боль отступает.       — В Красных холмах довольно сложно совладать с эмоциями, а присутствие тёмной энергии, заточенной в кровавике, очень тяжело вынести просто демону или ангелу, но ты сильнее, Вики, — Гавриил мягко улыбнулся, а Мальбонте тихо вздохнул, упëрся лбом в мой.       — Всё будет хорошо, малыш.       — Что нельзя сказать о твоём колене. Не обманывай, травма серьёзная, и у меня есть ощущение, что она не заживёт так легко с помощью регенерации. И я молчу о том, как долго и упрямо ты стоишь передо мной, делая вид, что ничего не произошло, и подавляешь пронзительную адскую боль, — наклоняюсь поднять его трость с земли. Я стряхнула песок с ручки и протянула еë мужчине.       — Спасибо, что бы я делал без своей заботливой девочки, — чувствую, как мои щёки заливает румянец. — Мы должны вернуться в Назарет, но нам придётся плыть через глубокий каньон...