House of Dimitrescu

— Мама, что это было? В самом деле, что это было? Осушив свой бокал вина, Альсина уставилась на дверь в кухню. Все притворное веселье исчезло с ее лица, и даже так, была проблема собраться. Альсина не была уверена в том, что только что произошло. Обычно она презирала бы это. Незнание означало отсутствие контроля. А отсутствие контроля может означать катастрофу для ее дочерей или для нее самой. Очень похоже на тот самый инцидент. Однако на этот раз все было по-другому. Не похоже, чтобы их горничная намеренно что-то утаивала. Конечно, Альсина ничего не знала о её прошлом или о том, откуда она родом, но их горничная ничего не скрывала, ей просто не пришло в голову спросить. Поверить в то, что она была склонна к самоубийству и ее спасла предложенная Дамой работа, было достаточно — это просто и идеально подходило. Очевидно, в их горничной было нечто большее, чем она думала. Тем не менее, у Леди не было мотивации пытаться что-либо выяснить. Это действительно удивило ее. Конечно, она должна была вцепиться в горло их горничной, требуя объяснить, почему она была так замкнута и защищала себя во время обеда. Но… она не могла. Служанка чуть не сломалась под ее собственным ощущаемым давлением, Альсина знала, что их горничная думала, что это было испытание. Это было не так. Хотя она солгала бы, сказав, что это было просто для того, чтобы поздравить ее, что и было главной причиной, госпожа хотела внимательно понаблюдать за ней. С тех пор как Леди наблюдала за ее работой в коридоре Южного крыла, она была очарована ею. Самоотверженность и искренняя забота, которые горничная проявила по отношению к дому, в который ее пригласили, бесконечно заинтриговали Альсину, никто другой никогда не проявлял такой самоотверженности. О да, вся работа была выполнена на хорошем уровне, но это было из-за страха. Их горничная не выказала ни малейшего страха, когда приехала. Удивительно, но Альсина обнаружила, что ей это нравится. Она не думала, что что-то настолько обыденное доставит ей такое удовольствие, но она обнаружила, что трудовая этика их горничной и уважение к ее дому… порадовали ее, если не сделали откровенно счастливой. В сочетании с ее готовностью взаимодействовать с дочерьми, даже если она просто выполняла приказы, у Дамы возникло чувство в груди, которое она не могла точно определить. Теплота. Странная для описания. Уставившись на люстру, пытаясь сосредоточиться на своих мыслях, Альсина заметила бриллиант. В некотором смысле обманчивый. Бриллиант всегда кажется связанным с тем, чтобы быть мелким, способом выставлять напоказ богатство или демонстрировать чрезвычайную красоту. Хотя это и не так, алмазы — это гораздо больше, чем то, что мы видим; сложные, взаимосвязанные атомы углерода создают его молекулярную структуру, которая, безусловно, не является поверхностной. И хотя драгоценный камень прозрачен, его невозможно четко разглядеть насквозь, его форма не позволяет этого. Вместе с тем, это было тяжело. Очень твердый, хотя он выглядел хрупким, как стекло. Способный выдерживать экстремальные нагрузки. Интересно, что это описание вполне подходило их горничной. На первый взгляд она была обманчиво поверхностной — не будучи довольной своей жизнью, она пришла, чтобы умереть, и взамен получает новую жизнь. Раздражающе банально, но в остальном приемлемо. Нет, ее забота и усердие к своей работе и эта реакция делают ее гораздо более сложной, чем это. Конечно, это тоже заставляет ее казаться ясной, невооруженным глазом она не более чем девушка, но Альсина не могла прочитать ее, она не была уверена, почему это не пришло ей в голову раньше. Их служанка совсем не была прозрачной. На нее также было довольно приятно смотреть. Хотя у нее были свои слабости. Конечно, горничная была суровой. Едва реагируя на просеивание через подвал, полный мертвых тел и окровавленных хирургических инструментов, и, похоже, она не была смущена ни просмотром холодильника с органами, ни теми, кто их ел. Но она не была неуязвимой, даже у алмаза есть предел прочности. Если поместить его под достаточное давление, он разобьется. — Мама? Моргнув, Альсина опустила глаза и перевела взгляд на Кассандру, которая смотрела на нее, приподняв бровь. Почти так же хорошо, как и сама, она хорошо обучила свою дочь. Бела снова выглядела потерянной. В то время как Даниэла выглядела парализованной. Не обращая внимания на свою младшую сейчас, она, скорее всего, взорвется через несколько мгновений в любом случае. Леди повернулась к Кассандре. — Отличный вопрос, моя дорогая, — сказала мать, слегка кивнув, — боюсь сказать, что я не совсем понимаю. — Это было напряженно, — тихо сказала Бела, бросив взгляд в сторону кухни, но в остальном никак не отреагировав. — Напряженно — это да, — кивнула Кассандра, скрестив руки на груди, — это было похоже на небольшую битву между вами обоими, — она слегка садистски усмехнулась, — было забавно наблюдать. Ах да, ее маленькая садистка. Конечно, Кассандра думала, что это забавно, и, вероятно, Альсина планировала добиться какой-то реакции от служанки. Что ж, она определенно это сделала. Хотя она не была уверена, что ей полностью понравилась эта реакция. Все, что ей удалось сделать, — это поставить в неловкое положение Мелиссу, пусть и не намеренно, даже если это было сделано для того, чтобы не дать ей расслабится. Возможно, следует извиниться за это. — Что, черт возьми, это было. Повернувшись к Даниэле, Альсина уже собиралась огрызнуться на дочь, чтобы та следила за своим языком, когда ее остановила абсолютная ярость, горящая в глазах. Наблюдая за ней, на несколько мгновений Леди решила оставить этот вопрос. Выговор вызовет только больше проблем, чем усмирение этого огня. — Что было «что», Даниэла? — Альсина ответила холодно, пристально и твердо. Она может и не поднимать тему нецензурной брани, но это не значит, что она не покажет своего разочарования. — Серьёзно, Дэни? — Кассандра протянула, поворачиваясь к сестре, — разве мы только что не сказали, что это было… — Я не об этом, — прошипела Даниэла, сжимая стол достаточно сильно, чтобы пальцы оставили вмятины на дереве. Альсина слышала, как дерево затрещало от напряжения ее хватки, маленькие осколки начали отрываться от поверхности, — просто почему тебе захотелось погладить её по голове, мама? Леди запнулась. Это… был отличный вопрос. И у нее не было очень хорошего ответа для своей дочери. Она сомневалась, что Даниэла согласится с тем, что это было… приятно. Как бы сильно это ее ни смущало, это было очень… расслабляюще, и от этого маленькое тепло в ее груди чуть разрослось. Это было не то, о чем ей особенно хотелось думать прямо сейчас. Это подождёт до того времени, когда ее дочь не будет на грани того, чтобы сломать стол. — Почему, мама? — Даниэла зашипела, стол треснул. Дама откинулась на спинку стула, наблюдая за дочерью. Теперь ей нужно быть осторожной, иначе она вполне может потерять свою дочь… и, возможно, их горничную тоже. Самое главное, она не хотела расстраивать Даниэлу больше, чем это было на самом деле. Она знала, почему дочь была расстроена. Во-первых, пригласить горничную на обед, не поставив никого из них в известность. Во-вторых, она позволила служанке незаметно управиться с едой. Наконец, она прикоснулась к Мелиссе, что оставило ее открытой для нападения. Но она не могла злиться на Даниэлу. Этот инцидент сильно ударил по ней. По иронии судьбы, Даниэла сломалась под этим давлением. Если бы только её не было в том коридоре. Альсина даже не была уверена, что заставило Даниэлу расколоться — выражение боли на лице, нож, торчащий из бока, или пулевые отверстия в платье. — Дэни… — тихо начала мать, положив руки на стол. Только для того, чтобы быть прерванным гулким треском, когда Даниэла хлопнула рукой по столу. Леди стиснула зубы, но не стала кричать на нее. Она не хотела усугублять ситуацию, но с ее нынешними неорганизованными мыслями она не могла долго сохранять терпение. — НЕТ, — почти закричала Даниэла, — для этого не было веской причины! Ты напрасно подвергаешь себя опасности. Ты даже не предупредила нас, что она придет! — Полегче, Дэни, — Кассандра схватила сестру за руку, не давая ей сломать бедный стол, — у мамы все под контролем, она же не собиралась просто позволить Мелиссе напасть на нее сейчас, не так ли? — Откуда ты это знаешь? — Даниэла перестроилась, включилась Кассандра, Альсина закрыла глаза. Все это очень быстро выходило из-под контроля, но она не могла это остановить. — Следи за своим тоном, Даниэла, — предупредила Кассандра, сжимая руку сестры, — я пытаюсь помешать тебе совершить ошибку. Ты не только на грани оскорбления интеллекта матери, но и Мелисса, скорее всего, все еще в соседней комнате. — О, так теперь это Мелисса, не так ли? — Даниэла отдернула руку и повернулась полностью к Кассандре… которая встала. Потирая лоб, Альсина попыталась унять головную боль, но без особого успеха. — Что плохого в том, чтобы называть ее по имени? — Кассандра усмехнулась, скрестив руки на груди. — Хватит, — прошипела Леди, вставая во весь рост. Головная боль пульсировала прямо за ее глазами, терпение было на исходе. Свысока кидая взгляды на двух своих дочерей, хотя только Даниэла была в центре нынешнего гнева. Она не была уверена, какое у неё было выражение лица, но, судя по тому, как дернулось горло Кассандры, она подумала, что оно, скорее всего, было довольно скверным. — Даниэла, — холодно, но спокойно сказала Альсина, — я держала ситуацию под контролем, тебе не нужно беспокоиться обо мне. Я могу сама о себе позаботиться. Я буду это делать. Я уже делаю это и не хочу, чтобы ты была моим личным телохранителем. Я хочу, чтобы ты была моей дочерью. — Я не буду твоей дочерью, если тебя убьют, мама! — Даниэла крикнула в ответ, и мать увидела, как в глазах дочери появились первые капли слёз. Она разобьется вдребезги, если Альсина сейчас не будет очень осторожна. Взяв себя в руки, она тихо вздохнула, прежде чем смягчить черты лица, обошла стол и, положив руку на плечо Даниэлы, мягко улыбнулась дочери. — Даниэла, я в порядке. Кассандра в порядке, Бела в порядке. Ничего не случится — у нас больше нет Замка, полного слуг. Одна горничная не сможет причинить нам вреда, даже если ей удастся напасть на одного из нас — что маловероятно — я знаю, что вы можете позаботиться о себе, в сочетании с тем фактом, что вы не можете получить урон при комнатной температуре. Я могу получить достаточно большой урон, прежде чем что-то действительно причинит мне боль. Наблюдать, как Даниэла сдерживает слезы, было почти невыносимо, однако, как раз перед тем, как заключить ее в объятия, Даниэла поворачивается и выбегает из комнаты, с грохотом распахивая дверь. Леди наблюдает, как несколько слез медленно падают на пол — осколки хрусталя, которые разбиваются, касаясь пола. Сжав кулак, Альсина посмотрела на маленькие мокрые пятна на блестящем деревянном полу. — Я пойду, удостоверюсь, что с ней все хорошо… и что она не сделает ничего глупого, — сказала Бела, превращаясь в рой мух и исчезая в открытой двери. Повернувшись к Кассандре, мать пристально глядит на свою дочь, а ее дочь прямо на нее. Наклонив голову к двери, Кассандра кивает, прежде чем самой превратиться в мух и исчезнуть за дверью. Уставившись на открытую дверь, Альсина моргнула, прежде чем направиться к столу, тяжело опуститься в кресло, уставиться на бутылку вина и взять ее в руки. Пусто. Тяжело поставив бутылку обратно на стол и помассировав виски, Леди вздохнула. — Мне нужно выпить.

***

Прислонившись к разделу «тайны», Кассандра наблюдала, как их горничная вытирает пыль с нижней полки «естественной истории». Что ж, Мелисса выглядела совершенно нормально после всего, что произошло за обедом, хотя она не была уверена, было ли это маской или она действительно не была расстроена тем, что произошло. Кассандра больше склонялась к первому, учитывая, что она знала, что Мелисса слышала все произошедшее в столовой. Не то чтобы это имело значение, она все равно не проявляла никакой реакции. От нее также не ускользнуло, что это, вероятно, повлияло на нее, хотя в каком отношении, она не была уверена. Не в положительном, в этом она могла быть убеждена. Мелиссе, казалось, здесь нравилось, и это было приятно видеть. Учитывая, что все остальные слуги, которых она видела — во всяком случае, большинство из них — называли ее или ее сестер чудовищем. Мелисса не подала никаких признаков того, что она так думала, но на самом деле она вообще ничего не видела от служанки. Возможно, пришло время это изменить. — Мелисса, — поприветствовала Кассандра, шагнув вперед и склонившись над ней, одарив ее лучшей садистской улыбкой, — у меня есть идея, не поможешь мне с этим? — Конечно, мадам, — ответила Мелисса, делая небольшой реверанс. Ей определенно нравилось это делать. Учитывая, что — технически — Кассандра была благородной женщиной, приятно видеть уважение. Вместо страха в глазах. Это очень быстро надоедало. Хотя, если бы она получила что-нибудь от Мелиссы — чего ещё не видела — это было бы просто здорово. Развернувшись на каблуках, Кассандра совсем чуть-чуть растворилась в мухах, чтобы придать себе чуть больше скорости, ухмыльнувшись через плечо, когда начала отдаляться от Мелиссы. Она могла бы немного повеселиться за свой счет. Подождав несколько мгновений, она снова оглянулась через плечо… прямо в пару фиолетовых глаз. — Блин! — вздрогнув, Кассандра, оступилась и бросилась вперед — спотыкаясь о собственные ноги — прямо к лестнице. Ругаясь себе под нос, она не успела остановиться, и у нее не было времени полностью раствориться. Вот дерьмо. Закрыв глаза, она приготовилась к головокружению от внезапного падения, прежде чем внезапно остановилась. Открыв глаза, она оглянулась через плечо и снова посмотрела в эти фиолетовые глаза. Только на этот раз у них была реакция. Беспокойство. Ну, это было впервые. Взглянув вниз, Кассандра увидела, как рука служанки медленно отпустила плащ сзади, когда Кассандра балансировала на верхней ступеньке лестницы. Потратив несколько лишних мгновений, чтобы сохранить равновесие, Кассандра начала спускаться по лестнице. — Спасибо, — бросила Кассандра через плечо, ей понравилось пустое выражение лица Мелиссы. Хотя это было немного странно, неужели девушку никогда раньше не благодарили или что-то в этом роде? — Пожалуйста, мадам, — ответила Мелисса после нескольких секунд паузы со странным выражением на лице. Кассандра не могла точно определить, что это, но это действительно не имело значения. Не в этом был смысл этого упражнения. Нет, это была незначительная ошибка — буквально — в ее плане. В любом случае, шоу продолжается. Выйдя во двор, Кассандра глубоко вздохнула и потянулась, развеивая плащ на ветру, ухмыляясь небу. Ах, свежий воздух всегда заставлял ее чувствовать себя хорошо. В то время как Бела и Дани, казалось, никогда не заботились о румынском ветре, Кассандре всегда нравилось чувствовать его на себе. Даже если зимой это было очень опасно, учитывая, что тогда она могла пострадать. Возможно, именно поэтому ей так нравилось это — опасность. К большому разочарованию матери. — Мелисса, встань вон там для меня. Прямо перед перевернутой деревянной тележкой, — Кассандра сделала несколько шагов к центру небольшого травянистого пространства — оно было небольшим и окруженным бетоном, но зелень была, хоть и немного, в остальном довольно унылый дом. Не то чтобы она жаловалась… сильно. Но ей хотелось бы иметь еще несколько внутренних двориков. Даже если бы она использовала их только для того, чтобы терроризировать слуг. Сейчас это мало что значило. Ну что ж, ей нужно было терроризировать Мелиссу. Или, во всяком случае, попытаться. Повернувшись на каблуках, она кивнула Мелиссе, прежде чем сунуть руку в карман плаща и одним движением запястья вытащить свой кунай. Вытянув руку, она направила кончик ножа на Мелиссу, и ее улыбка стала чуть шире. — А теперь просто стой совершенно спокойно, я собираюсь бросить это в тебя, — сказала Кассандра, отступая и выбрасывая руку вперед, но ещё не кидая кунай, — ну, не в тебя, в доску позади тебя… если я, конечно, не промахнусь. Ничего. У Мелиссы все еще была совершенно спокойная и пустая маска. Или, возможно, это была не маска, может быть, она действительно была совершенно спокойна в сложившейся ситуации. Отступив назад, Кассандра поправила хватку на ноже и сделала глубокий вдох, задержав его на несколько мгновений, прицелившись чуть левее головы Мелиссы. Бросив свой вес вперед, Кассандра бросила кунай, и он полетел прямо в Мелиссу. Волосы служанки взметнулись вверх, когда кунай пролетел над ее плечом. По-прежнему ничего. Кассандра уставилась на Мелиссу, ее улыбка была кривой, что было определенно неожиданно. Вообще никакой реакции? Даже не моргнув. Ничего. Нет. Ничего. Интересно. Момент был нарушен звоном кинжала, отскочившего от пола. Недовольная своей несдержанностью, Кассандра сделала три шага вперед, прежде чем остановиться и указать на лезвие на полу. — Хорошо, твоя очередь. Только тебе нужно попытаться в меня попасть, — усмехнувшись, Кассандра широко развела руки, отчего ее плащ развевался, когда она смотрела на Мелиссу. Ах, вот оно снова. Эта забота, если подумать, была довольно милой. — Вы уверены, мадам? — Мелисса спросила несколько неуверенно, — я не хочу причинять вам боль, если попаду. — Я неуязвима к этому. Поверь мне, — Кассандра небрежно махнула рукой. Это тоже было впервые. — Если вы уверены, мадам, — Мелисса все еще звучала скептически, но все же взяла кунай. Кассандра ожидала, что Мелисса сможет ударить ее, поэтому она напрягла мышцы живота, готовясь к удару. Предположительно, удар придёт куда-то в район живота, и, хотя на самом деле Кассандра не могла пострадать, удар лезвием в живот всё ещё приводил в замешательство. Чего Кассандра не ожидала, так это силы. Мелисса отступила, прежде чем метнуть, нож рассек воздух прямо и верно. Кассандра ничего не могла сделать, кроме как широко раскрыть глаза, когда кунай врезался ей в грудь. Прямо там, где должно было быть ее сердце. Импульс от броска заставил Кассандру отступить на несколько шагов назад, и взмахнуть руками, чтобы сохранить равновесие и выпрямиться. Уставившись на свою грудь, она посмотрела на рукоять. Мелисса вонзила кунай глубоко в чертову грудную клетку. — М-мадам! Испуганный вздох привлек ее внимание к ошеломленному и испуганному лицу Мелиссы, которая выглядела так, словно собиралась броситься вперед. Моргнув от удивления, Кассандра выпрямилась и рассмеялась, махнув рукой, чтобы отмахнуться от беспокойства Мелиссы. Улыбнувшись горничной, Кассандра уперла руки в бока. — Ну и рука у тебя, — усмехнулась Кассандра, указав на лезвие в груди, — ты сильнее, чем кажешься. — Спасибо, мадам, — ответила Мелисса с легкой улыбкой, которая, как поняла Кассандра, была фальшивее, чем человечность Матери Миранды. — Хорошо, этого достаточно для одного дня, — сказала Кассандра, вытягивая спину, — ты можешь возвращаться. — Конечно, мадам. И с этими словами Мелисса направилась обратно в замок. Пристально глядя на Мелиссу, возвращающуюся в замок, Кассандра вытащила клинок из своей груди. Балансируя лезвием на пальце, она наблюдала, как кунай соскользнул и с грохотом упал на землю под ней. Посмеиваясь себе под нос, Кассандра подняла нож и уставилась на него, взвешивая в руке. Да, это определенно был её. В прошлом она несколько раз использовала этот тест на нескольких горничных, дворецких и других работниках. Особенно это касается личных слуг и слуг матерей. Учитывая, что Мелисса подходила почти под каждую категорию, Кассандре казалось справедливым, что она тоже подвергнется испытанию. Это, и ей было скучно. Кассандра обнаружила, что может многое сказать о ком-то по тому, как они бросали её заказной кунай. Некоторые бежали, бормоча извинения, и быстро покидали двор. Трусы, все они, не годились для того, чтобы работать на мать. Некоторые бросали кунаи без энтузиазма, дураки эти. Принимать это за чистую монету и обращаться с ней как с дурой. Они никогда не жили очень долго. Некоторые бросали нож с огнем в глазах, гневом, надеждой или чем-то еще и некоторым удавалось ударить ее, большинству нет. Нарушители спокойствия. Кассандра лично выслеживала этих людей. Никогда за все десятилетия, что она проводила этот тест, никто раньше не беспокоился о ее безопасности. Фыркнув, когда она промахнулась мимо цели, наблюдая, как кунай отскочил от тележки и приземлился рукоятью на землю, она подумала, поняла ли Мелисса, что ручка была утяжелена. Хотя это делало оружие неточным, если его бросить под неправильным углом, дополнительный импульс мог прорвать кевлар, как клыки жалкую кожу. Это также добавило еще один пласт к ее испытанию. Она всегда внимательно следила, достаточно ли люди сообразительные, чтобы заметить, что лезвие не сбалансировано. Казалось, никто никогда этого не замечал, они либо были слишком напуганы, либо слишком легкомысленны, чтобы заметить, пока их бросок не пошел совершенно неправильно. Либо падает слишком быстро, либо заходит дальше, чем предполагалось. Она внимательно наблюдала за их реакцией и языком их тела, чтобы понять, как они относились к этому неожиданному происшествию. Если бы они реагировали спокойно, она бы оставила их в покое. Если они этого не делали, что ж, холодильник всегда был полон. Их горничная ничем не отличалась в этом отношении, она, казалось, не заметила несбалансированного клинка. Но это было не из-за недостатка наблюдательности, нет, ее плавное отступление от Матери за обедом доказало это. Если не это, что ж, тогда это должно быть её сила. Что, честно говоря, было невозможно. Хотя над служанкой было не над чем насмехаться, у нее были мускулы на руках и ногах. Она была худощавой и довольно миниатюрной, будучи значительно меньше матери и примерно на голову меньше дочерей. Так или иначе, Кассандра ухмыльнулась, подхватывая свой кунай и возвращаясь к месту для метания. Она целилась прямо и верно, погрузив лезвие почти до упора в грудь. Откинувшись назад, Кассандра резко вдохнула, прежде чем выдохнуть, и запустила кунай в тележку со всей силой, на которую была способна. Ударив с мощным треском, раскалывая всё вокруг, кунай оставил значительный шрам, простирающийся выше и ниже того места, куда ударило лезвие. Неторопливо подойдя к тележке, Кассандра уставилась на ту часть лезвия, которая не застряла в дереве. Оно было маленьким, незначительным, как сказали бы ее сестры, металлическое остриё, которое мягко мерцало в вечернем свете. Если бы она пыталась убить, это пробило бы кевлар и нож вышел бы с другой стороны того, в кого она его бросила. Но не в этом был смысл эксперимента. Оторвав кунай от тележки, она, ухмыляясь, вернулась на расстояние броска. Даже при достаточно низких температурах, чтобы действительно получить повреждения, будучи вынужденной она поймала пулю из дробовика в упор, и за это было ровно ничего, кроме царапины. Она все еще помнила выражение лица того идиота, разорвав ему горло. Тем не менее, здесь была их горничная, бросающая кунай с большей силой, чем у нее, и с большей силой, чем выстрел из дробовика. Ну и ну. Мелисса — это нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Подбрасывая серп в воздух, Кассандра знала, что может пойти к матери, Беле или даже Даниэле и убить девочку. Съесть. Играть с ней. Хотя с такой силой это, вероятно, было бы непросто. Однако Кассандра не видела в этом необходимости. Не с беспокойством за безопасность, колебанием перед тем, как служанка бросила оружие, выражением крайнего ужаса на ее лице, когда лезвие ударило точно, и несколькими шагами вперед с обеспокоенным взглядом в фиолетовых глазах, прежде чем Кассандра отшутилась. Конечно, Мелисса объективно опасна. Но можно быть уверенной хотя бы в одном, если не в чем-то другом… Зажав лезвие между передним и средним пальцами, Кассандра подняла глаза и увидела, как горничная протирает окно на третьем этаже. Мелисса не стала бы пытаться причинять вред ей или её семье.