House of Dimitrescu

***

Откинувшись на спинку стула, она вытянула шею, наслаждаясь потрескиванием шеи и растяжением измученных мышц. Это был ужасно долгий день; домашние дела начинали надоедать, так как мать Миранда все больше и больше давила, требуя результатов теста Каду. Брат-идиот, как обычно, полный придурок. Моро и Беневьенто спорили из-за земли, поэтому снова пришлось играть роль матери между ними, что абсолютно не помогло делу. О да, деревне тоже требовалось больше средств, так как Моро решил потратить их все на бесполезную модернизацию водохранилища. Честно говоря, просто зачем ему понадобилось больше генераторов? У него уже было шесть этих чертовых штуковин, и они откачивают воду жителям северных, восточных и южных деревень с более чем достаточной эффективностью. Не то чтобы сельские жители, как правило, даже пили воду; «таверны» и пабы всегда были полны, по словам Кассандры. Ну, в любом случае, это облегчало охоту. Сопротивляясь желанию схватить сигарету — хотя это и не могло убить ее, это все еще была отвратительная привычка — Альсина посмотрела в зеркало, по крайней мере, ее макияж все еще был идеальным, а одежда безупречной. Она всегда гордилась своим тщеславием; в конце концов, это было одно из ее величайших достоинств. Флирт с потенциальными покупателями, когда ее дом был открыт для вечеров дегустации вин, всегда заканчивался по крайней мере одним выгодным соглашением. Конечно, всегда находился глупый идиот, который думал, что она действительно интересуется им, эта мысль заставляла ее дрожать от отвращения. Думая об этом, она поняла, что у нее не было романтических отношений с тех пор, как она была человеком, и даже тогда она никогда не влюблялась. Не то чтобы это удивляло, эти придурки из высшего общества были невыносимо жалки; всегда пытались покорить неприкасаемую графиню Димитреску, вместо того чтобы узнать ее как следует. Нахмурившись, она выбросила эту мысль из головы. Она больше не была человеком. У нее были дочери. Она не была одинока. Два тихих стука в дверь прервали ее бессмысленные размышления, о да, Мелисса принесла чай. — Войдите, — позвала она, перекидывая ногу и приподнимая шляпу, показывая глаза. Ногой она вытащила еще один стул — обычного размера — из-под прикроватной тумбочки и поставила его напротив себя. Посмотрев на дверь, она увидела, как Мелисса осторожно закрыла дверь, прежде чем поставить чайный поднос на стол. Два фарфоровых чайника и две фарфоровые чашки на металлическом подносе из нержавеющей стали. Идеально. Краем правого глаза Леди заметила, как Мелисса присела в реверансе, и подняла руку в перчатке, чтобы приостановить её. — Я была бы признательна за компанию этим вечером, — сказала Альсина, махнув ладонью в сторону кресла. Она не была уверена, веселиться ей или беспокоиться из-за ошеломленного выражения лица Мелиссы. Ее забавляло само выражение лица, но беспокоило то, что Мелисса показывала это выражение, у нее всегда была та самая маска. Что с ней случилось? — Вы уверены, миледи? — нервно спросила Мелисса. Альсина взволнованно остановилась. Хотя и волновалась из-за чего, она не была уверена. О, из-за неё? Возможно, но Мелисса раньше не представляла никаких проблем, находясь рядом с ней. Или, вероятно, она думала, что это еще одно испытание, — я не самый лучший собеседник. — Ерунда, — отмахнулась Леди с легкой ленивой улыбкой, — пожалуйста, присаживайся. В конце концов, мы не можем допустить, чтобы этот чай пропал даром. — …конечно, миледи, — сказала Мелисса после небольшой паузы, присев на краешек стула, ее руки лежали на коленях, совершенно неподвижно. Альсина задавалась вопросом, беспокоилась ли девушка о том, что расстроит ее, отсюда и шла ее нерешительность. Особенно, если она думала, что это проверка. В конце концов, у нее была сила воли, чтобы покончить с собой. Многими путями, чем просто одним. Решив дать Мелиссе собраться с мыслями, Дама наклонилась вперед и разрывая зрительный контакт, потянулась за чайником слева. Но только для того, чтобы быть остановленной, когда маленькая ладонь протянулась в ответ и легла на чайник. Она замерла, их руки были в нескольких дюймах друг от друга. Альсина чувствовала жар от её руки… или, возможно, это было от чайника. Приподняв бровь, Леди посмотрела на Мелиссу, чтобы встретиться с отраженным выражением лица, но только Мелисса смотрела на свою собственную руку. — Мои извинения, миледи, — медленно произнесла девушка, осторожно убирая руку. Хотя и не без того, чтобы нежно коснуться ладонью кисти руки Альсины — это всё же был чайник. Рука Мелиссы была странно прохладной на ощупь, — я не уверена, откуда это взялось, я думаю, что я так долго была в «рабочем режиме», что, естественно, хочу налить вам сама. Даже говоря это, Мелисса была занята приготовлением чая. Альсина зачарованно наблюдала, как девушка едва нарушала ритм, проверяя температуру чайника, подняв его и налив слегка красноватую жидкость в чашку без единого комментария. Она остановилась только тогда, когда нависла над сахарницей, хотя уже взяла маленькую ложечку для помешивания в руку. — Сахар, миледи? — спросила Мелисса, вертя ложку в руке. — Одну, пожалуйста, Мелисса, — кивнула Альсина, — ты не возражаешь, если я буду называть тебя по имени? — О нет, все в порядке, — ответила Мелисса, осторожно кладя маленький кусочек сахара в красный чай и помешивая большими, медленными движениями, пока он полностью не растворился, — как насчет вас, миледи? — Что? — Дама ответила, возможно, немного слишком резко, вопрос застал ее врасплох. Впрочем, она наклонилась и сделала маленький глоток — горечь чая и привкус крови в сочетании со сладостью сахара. Это было идеально. Леди задавалась вопросом, сварила ли его одна из дочерей, или, возможно, это была Мелисса. — Мои извинения, если вопрос вышел за рамки, миледи, — сказала Мелисса, очевидно, быстро отступая. Альсина покачала головой, поставила чашку и откинулась на спинку стула, теперь она чувствовала себя намного лучше. — Нет, нет. Ты можешь говорить свободно, Мелисса. Я просто не ожидала такого вопроса, — объяснила она, положив голову на руку, чтобы вытянуть шею, — итак, о чем ты хотела спросить? Дама наблюдала, как Мелисса заметно расслабилась, откинулась на спинку стула, и ее руки теперь лежали на коленях в гораздо более естественном положении. Хотя она все еще была совершенно неподвижна. И в ее глазах все еще был бдительный взгляд, не замкнутый, а просто… осторожный. Сказав ей, что это не тест, только заставит ее поверить, что здесь замешана двойная психология. Нет, Альсина решила вместо этого просто позволить всему идти своим чередом, показав Мелиссе, что то, что она скажет и сделает, не будет иметь никаких последствий, и позволит ей расслабиться. — Ну, миледи, — начала Мелисса немного высокопарно, — я здесь уже почти два месяца, и не знаю вашего имени. Уставившись на Мелиссу на мгновение, Альсина потянулась за своим чаем и сделала большой глоток. Она не ожидала, что такой обыденный вопрос может оказать на нее глубокое влияние. Просто ее имя, вот и все. Тем не менее, вот фактически незнакомец, который может спросить ее о чем угодно, но она не спрашивала о её размере, не спрашивала о происхождении, не спрашивала о статусе. Мелисса просто спросила её имя. Забавно, что самые простые вещи могут иметь такой эффект. — Альсина, — ответила Леди с искренней теплой улыбкой, прежде чем сделать еще один глоток, чтобы взять улыбку под контроль. — Альсина Димитреску, — тихо сказала Мелисса. Дама могла бы сказать, что за сто двадцать один год, что она была «жива», она видела и слышала много вещей, большинство из которых были бы классифицированы как тревожные. Никогда раньше она не слышала, чтобы ее имя так ласкали. Она слышала, как ее имя произносили с ненавистью, похотью, сочащейся грязью, но никогда не ласкали, как драгоценный цветок, — это очень красивое имя. — Спасибо, — Альсина любезно приняла комплимент, она редко слышала что-то подобное, — я так понимаю, у тебя тоже есть фамилия? — Мессор, — Мелисса ответила кивком, — Мелисса Мессор. — Мелисса Мессор, — повторила Альсина, практически прошипев имя из-за шипящей «с» и усмехнулась, — я ценю аллитерацию, соскальзывает с языка. — Спасибо, миледи, — сказала Мелисса, это был румянец, или трюк, или свет? Отбросив это в сторону, Альсина взглянула на нетронутый чайник и чашку, а затем снова посмотрела в глаза Мелиссе. Этот осторожный взгляд исчез, сменившись… хм… любопытством. Ей самой тоже было очень любопытно. — Ты собираешься налить себе чаю? — спросила Альсина, указывая на нетронутый чайный сервиз. Мелисса моргнула, прежде чем посмотреть вниз и снова поднять взгляд. — О, это для меня? — спросила девушка, выглядя немного расстроенной. Усмехнувшись, Леди кивнула, приподняв бровь. — Да, Мелисса, ты думала, что это всё для меня? — спросила Альсина, все еще посмеиваясь себе под нос. — Я. ну, да, — сказала Мелисса, ее рот растянулся в кривой улыбке, прежде чем странный смешок сорвался с ее губ. Это был легкий звук, который казался почти неземным по своей природе, согревающий комнату, как свеча. У Альсины сложилось впечатление, что Мелисса мало смеялась, и она не могла не захотеть услышать это снова, — довольно глупо, теперь, когда я думаю об этом. — Действительно, я, может быть, и крупная женщина, но Ад замёрзнет, если я выпью два чайника с чаем, — сказала Дама, наблюдая, как девушка наливает себе в чашку обычный чай. В нём нет малинового оттенка. — Я полагаю, что чай — это ваше… спасение? — спросила Мелисса, делая маленький глоток, улыбнувшись. — Ты правильно предполагаешь, — кивнула Альсина, хотя ей действительно не хотелось думать об этом прямо сейчас, — пусть я действительно иногда отдыхаю от чаепития, ну а ты не брала выходные с работы почти два месяца. Мелисса сделала паузу, поставила свою чашку обратно на стол и уставилась на нее со странным выражением на лице. Альсина задумалась, не совершила ли она ошибку, она хотела, чтобы Мелисса открылась, однако невинное заявление, возможно, было не таким невинным, как она думала. — Да… ну, я нахожу уборку катарсисом. Как я уже упоминала. Я полагаю, что уборка — это мой чай в этом смысле, это позволяет мне быть занятой, а не думать… — Мелисса сделала паузу, прежде чем поднять глаза. В ее глазах было что-то такое, своего рода огонь, но такого Альсина раньше не видела. Холоднее, чем обычно, расчетливо. Обычно Альсина смотрела прямо в ответ и выгоняла девушку из комнаты… но этот взгляд, казалось, был направлен не на нее как таковую, а скорее на то, на чем Мелисса сосредоточилась и чего не могла видеть. -… о прошлом, — закончила девушка, и затухающее выражение исчезло с лица… как и осторожность, теперь у нее был гораздо более открытый взгляд. Леди не была уверена в том, что только что было решено, но для Мелиссы это казалось важным. Альсина узнает оливковую ветвь, если увидит ее, однако она также знала, что у этой ветви могут быть шипы. Хотя предпочтительно бы спросить Мелиссу, о чем именно она не хотела думать. Если бы она была на её месте, она предпочла бы, чтобы ее не спрашивали. По иронии судьбы, это превратилось из воспринимаемого теста на Мелиссе в реальный тест на ней самой. — Ты навредишь себе, если не отдохнешь, Мелисса. И тогда ты не сможешь работать. Даниэла рассказала мне о совете, который ты ей дала, в три часа ночи, — вместо этого сказала Леди, и, хотя это должен был быть незначительный выговор, Мелисса улыбнулась. Это была настоящая, яркая и благодарная улыбка. Что ж, она прошла «испытание», криво усмехнулась Альсина. — Я действительно сплю, миледи. И я замедляю свой темп, когда мне нужно отдохнуть, я не причиню себе вреда в ближайшее время… Иногда кошмары берут надо мной верх, — ответила Мелисса, выглядя полностью расслабленной, когда сделала еще один глоток чая. Она выглядела почти… царственно, сидя в кресле, хотя и не пыталась владеть комнатой, Мелисса выглядела почти так, как будто принадлежала ей, выглядя скорее равной, чем горничной. — Блуждание по замку ночью не поможет избавиться от твоих кошмаров, — протянула Альсина, приподняв бровь и скрестив руки на груди. Какой бы преданной девушка ни была, вызывать у себя кошмары, бродя ночью по коридорам, было неправильным способом показать свою лояльность. Чего Дама не ожидала, так это того, что Мелисса снова начнет хихикать, этот неземной звук, сорвавшийся с ее губ, сделал Леди счастливой и раздраженной одновременно. Счастье — услышать это снова, и раздражение — тем, что над ней смеются. И почему она была счастлива, услышав смех Мелиссы. Мелисса наклонилась вперед, поставив чайник на маленькую конфорку, которая была частью подноса, прежде чем включить ее на несколько мгновений и налить еще одну чашку чая — ложку сахара для Альсины, а затем для себя. И вернуться. — Мадам Даниэла сказала точно то же самое, — ответила Мелисса, заварив чай, и Леди сделала глоток из своей чашки. Еще раз идеально. — Это хороший совет, — мягко возразила Альсина, наблюдая за Мелиссой поверх края своей чашки. — Не замок и не его обитатели являются причиной моих кошмаров, миледи, — сказала Мелисса с отстраненным взглядом, ее тон стал холоднее, и она действительно выглядела измученной, как и сказала Даниэла. — Понятно, — нейтрально сказала Альсина, она не стала бы совать нос в чужие дела, какой бы любопытной она ни была. В конце концов, любопытство убило кошку… — На самом деле все с точностью до наоборот, — продолжила Мелисса через несколько мгновений, слегка нахмурившись, глядя в свой чай. …Удовлетворение вернуло всё обратно. — Наоборот? — сказала Альсина, опуская свой чай и сосредоточив все свое внимание на Мелиссе. — Я была очень больным ребенком, — внезапно сказала Мелисса, наблюдая за своим чаем, как будто в нем было больше, чем просто чай и ее отражение. — Я родилась больной. Я пришла в этот мир практически мертвой, задыхаясь от первых вдохов и обмякшая, как тряпичная кукла. Первое, что я помню, были совершенно белые стены. Мой первый запах, тот стерильный запах, который исходит из идеально чистой комнаты. Мой первый тактильный опыт — это холодный, твердый металлический инструмент. Мой первый вкус — питательный осадок с привкусом железа. И первое, что я услышала, был не голос моей матери и не голос моего отца. Это даже не было человеком. Это было пронзительное блеяние пульсоксиметра и кардиомонитора. Вот о чем мои кошмары. Мой опыт общения с миром за двадцать лет. Это заставило Альсину замолчать. Она не ожидала такого развернутого ответа, не говоря уже о его содержании. Мелисса все еще рассеянно смотрела в свою чашку, в то время как мысли Альсины лихорадочно метались. Что ж, это объясняло отсутствие у нее страха перед самим замком, ее дом был почти полной противоположностью больнице. Темные стены и полы, запах старых книг, дерева, камня, а иногда и крови, пыльные старые комнаты и окровавленный подвал. Она понимала, как это может оказать успокаивающее действие на Мелиссу, находясь в атмосфере, прямо противоположной атмосфере больницы. Но это все еще не объясняло отсутствия страха перед органами в холодильнике, изуродованными телами, которые она видела в подвале. Ее принятие кровожадных дочерей, которые могли превращаться в мух и охотились на людей, как на животных. Или самой Леди, которая не скрывала того факта, что пила кровь и ела человеческую плоть. Даже сейчас Мелисса сидела там совершенно спокойно и потягивала чай, в то время как Альсина — графиня ростом девять футов — потягивала свой собственный чай — с кровью. Мелисса сказала правду, в этом не было сомнений, но она не сказала всей правды. Не то чтобы она солгала по недомолвке, Альсина не спрашивала историю ее жизни. На самом деле, она ничего не спрашивала. А это означало, что, каков бы не был ответ Мелиссы, спорить не о чем. Умно. Но, очевидно, это была не вся правда. И все же по какой-то необъяснимой причине Леди не возражала. Она не возражала против Мелиссы, той, кто была или, по крайней мере должна быть меньше её почти во всех смыслах. Мелисса была человеком, Леди была чем-то большим. Мелисса была простолюдинкой; Леди принадлежала к знати. Мелисса была буквально у нее на службе, под ее началом. Нельзя было найти в себе силы для беспокойства. Возможно, на Альсину больше подействовали те придурки, с которыми ей пришлось иметь дело до того, как она — или, скорее, мать Миранда — закрыла свой замок. Они никогда не хотели вести с ней разговор, по крайней мере, настоящий. Речь шла либо о бизнесе, либо о попытке заняться с ней сексом. Некоторые вообще избегали ее. Мелисса, несмотря на ее немедленное колебание, ничего этого не сделала. Она интересовалась ею не из-за ее тела. Ее определенно точно не интересовало вино. Первым вопросом, который она задала, было имя. Ее имя. Произнесённое с таким почтением. Это было… мило. И Леди хотела большего. Прошло много времени с тех пор, как она просто мило беседовала. — Спасибо за чай, миледи. Мне взять поднос? Внезапно оторвавшись от своих мыслей, Альсина оглядела себя с ног до головы, посмотрев на пустую чашку, стоявшую на подносе, а затем на Мелиссу, которая только что сделала реверанс. Увы, все хорошее заканчивается, как говорится. Проглотив разочарование, Леди поставила свой уже остывший чай на поднос и изобразила спокойную улыбку. — Да, конечно. Спасибо за компанию, это было… приятно, — сказала Альсина, слегка кивнув и улыбнувшись. Мелисса собрала поднос и тоже улыбнулась, прежде чем повернуться и направиться к двери. Глядя девушке в спину, Альсина не могла вымолвить ни слова, чтобы попросить Мелиссу вернуться снова. Она просто не могла этого сделать. Что это было? Нервозность? Застенчивость? Как нелепо! Конечно, черт побери, она могла бы попросить свою горничную снова выпить с ней чаю. Только это было не совсем правильно. Она не хотела пить чай со своей горничной. Она хотела с Мелиссой — равной ей. Несмотря на то, что это было тяжело признать, у Леди не было никакого реального опыта общения с равными себе. Придурки, которые приходили в ее замок за вином, были чисто деловыми партнерами, и даже тогда она не считала их равными себе. А ее братья и сестра, ну, они даже не упоминали об этом. Мелисса не была ни одной из них. Она была не из тех, с кем Альсине приходилось иметь дело. Она была из тех, с кем Альсина могла вести умную беседу, не чувствуя, что упускает что-то важное, как с матерью Мирандой. Ладно, черт возьми, она нервничала. — …миледи? И снова она отвлеклась от своих мыслей, ей пришлось сосредоточиться на настоящем, чтобы увидеть, как Мелисса смотрит на неё… нет, прямо мимо нее. Странно, обычно она смотрела в глаза без всяких проблем. — Да? — ответила Альсина, поворачиваясь всем телом лицом к Мелиссе. — Я… я бы… я имею в виду, хм… Это было что-то иное. Мелисса никогда раньше не запиналась на своих словах, заикалась — да, но она была из тех, кто думает о том, что сказать, прежде чем сказать это. — Я…это было очень лицемерно с моей стороны. Совет, который я дала мадам Даниэле, — начала Мелисса, к большому замешательству Альсины, хотя она решила не перебивать, — я сказала, что это поможет, если говорить о кошмарах, но это был первый раз, когда я рассказала кому-то о своих… Брови Леди слегка приподнялись, но она не перебивала, Мелисса говорила бессвязно. Она не была уверена почему, но знала, что в этом был какой-то смысл. — …и это было… мило. На самом деле, очень мило. И не только это, этот чай в целом и разговор. Как бы коротко это ни было. Итак, несмотря на то, что это не мое дело спрашивать, возможно ли, чтобы это… случилось снова? Альсина почти не могла поверить в дерзость этой девушки. Это была её работа — спросить об этом — только, естественно, это было бы гораздо красноречивей, — и Мелисса отбирает это у нее прежде, чем она смогла подобрать слова, чтобы сделать это самостоятельно. Что ж, в подобной ситуации можно было сделать только одно. Леди улыбнулась. — Я думаю, что это было бы приемлемо, — тепло ответила Альсина. Мелисса оживилась, прежде чем сделать последний реверанс и выйти из комнаты, закрыв за собой дверь. Она не собиралась позволять своей гордости встать на пути, особенно когда она была слишком труслива, чтобы спросить в первую очередь. Ей придется поработать над этим. К счастью, по крайней мере в данный момент, все, что у нее было — это время. Взглянув на незаконченное письмо на ее столе, возможно, не так много времени, как ей хотелось бы. Собираясь спуститься на ужин, Леди поняла, что не извинилась за то, что смутила Мелиссу на том обеде, хотя это было совсем недавно, но она всегда держала своё слово. Она также не поблагодарила Мелиссу за совет Даниэле. Улыбнувшись, Дама надела шляпу и направилась в коридор. Неважно, всегда есть следующий раз.