***
Вечерний свет был невероятно красив, будучи в любой другой ситуации, Мелисса восхищалась бы им больше. Не обращая внимания на ярко-оранжевое небо и сосредоточившись на своем дыхании, девушка сделала два судорожных вдоха, которые обожгли легкие и заставили ее зашипеть. Когда эти большие черные грязные когти вонзились в куст, у нее едва хватило времени среагировать, как ее бесцеремонно швырнули через сад. И все, что она хотела сделать, это сорвать несколько вечнозеленых сорняков. Она приземлилась с грохотом. И почувствовала, как хрустнула ее лодыжка. Кряхтя, и проигнорировав второй хруст и треск кости, Мелисса посмотрела на своего нападавшего Он был высоким. С черным, как смоль мехом, хотя он был спутанным, грязным, и девушка могла видеть несколько черных мух, порхающих вокруг головы, она не удивилась, так как от него пахло болезнью. Хотя он стоял на задних лапах, те два когтя, которыми он схватил ее, больше походили на лапы, чем на настоящие руки, на его «руках» и ногах были, по крайней мере, дюймовые когти, острые как бритва. На его вытянутой морде была широко раскрытая пасть с красными пятнами, пожелтевшими зубами, которые могли прокусывать и рвать плоть, как папиросную бумагу, и пара острых белых глаз. Он смотрел на нее несколько мгновений, прежде чем повернуться и выбежать из сада. Лучшее описание, которое она смогла придумать, было «оборотень». Она надеялась, что ее госпожа поймет это описание. Она не была уверена, как он нашел ее. Она думала, что мощный аромат цветов скроет её запах. Очевидно, нет, хотя укрытие какое-то время работало. Несмотря на то, что она не боялась этого существа, она спряталась. Забавно, Мелисса не боялась смерти, но она больше не хотела умирать, и когда этот запах смерти поразил ее, пришла уверенность, что если её найдут, она умрет. Но этого не произошло. Ликан убежал от нее. У нее было такое чувство, что чтобы ни случилось, если оборотень доберется до места назначения, это будет хуже смерти. Ей нужно было немедленно добраться до своей Леди. Вскочив на ноги, Мелисса повернулась к двери и сделала первый шаг… прежде чем согнулась пополам, охваченная приступом кашля. Прижав одну руку к животу, а другую ко рту, она попыталась остановить кашель, но в итоге только захлебнулась и закашлялась сильнее. Отступив назад после того, как он утих, она посмотрела на свою руку… Кровь. Дерьмо. Не сейчас. Не сейчас! Бросок не мог причинить такого большого вреда, верно? Разве это не была просто ее лодыжка? Черт возьми. Зажав рот рукой, когда снова начался кашель, она справилась с ним. Черт бы все это побрал. Сплюнув кровь, скопившуюся у нее во рту, Мелисса попыталась вытереть подбородок, но в итоге просто размазала по нему кровь. Тряхнув головой, чтобы избавиться от внезапного головокружения, девушка буквально бросилась на дрожащих ногах вверх по двум ступенькам к главной двери. Схватившись за ручку, чтобы убедиться, что она не упадет; девушка почувствовала, как ее руки медленно теряют силу, когда из уголка рта потекло еще больше крови. Моргая, чтобы избавиться от пятен перед глазами, Мелисса сжала ручку и распахнула дверь. Она ударилась о стену с грохотом, который эхом разнесся по фойе, когда девушка почти упала внутрь, закрыв за собой дверь. Сделав глубокий вдох и прислонившись к двери, она проглотила столько крови, сколько смогла, но это становилось все труднее из-за того количества, которое поднималось вверх по ее горлу. Найти Леди, а потом разбираться с этим. Оттолкнувшись назад, она почувствовала, что ноги начинают подгибаться. Нет. Надо. Держаться. Но она не смогла и упала навзничь, на что-то мягкое. Она не знала, что это было, но ухватилась за это. Она должна была взять свои ноги под контроль! — Как бы мне не нравилось, когда меня заставляют ждать, мне гораздо меньше нравится, когда проявляют такую дерзость, Мелисса. Холодный, резкий тон ее Госпожи был даром божьим. Выдохнув, девушка не поняла, что задерживала дыхание, она проигнорировала кровь, которая текла у нее изо рта, и, опустившись, развернулась и подняла взгляд на свою Даму. Она отстраненно заметила, как зрачки Леди расширились, прежде чем зрение начало затуманиваться, и она потеряла фокус, хотя почувствовав, как что-то приблизилось к ней, и ухватилась за это. Что-то прохладное и мягкое удерживало её. — О-оборотень! — ей удалось вздохнуть, прежде чем потерять силы. Ноги подкосились, она почувствовала, что падает, когда сознание начало ускользать от нее… хотя тело не коснулось пола. Вместо этого последовало мягкое прикосновение, она была удержана и поднята вверх. Ее никогда раньше не ловили; это снова заставило тепло расцвести в ее груди. Используя остатки своего сознания, Мелисса подняла голову и — несмотря на кровь — одарила свою Даму легкой, счастливой улыбкой. Может быть, это был бред, но она могла бы поклясться, что глаза Госпожи смягчились. Острый взгляд, исчезающий в теплом сиянии. Вероятно, бред. Медленно закрыв глаза и расслабившись на руках у своей Леди, так как больше ничего нельзя было сделать, она позволила себе впасть в беспамятство, но не раньше, чем услышала это: — Даниэла, Бела, Кассандра.***
Пробираясь через лес, оборотень издал рычащий смешок. Беневьенто не лгала. Димитреску и ее дочери приютили человека. Вопреки прямому приказу Миранды? Ха! Мастер Гейзенберг был бы очень доволен этой информацией. Может быть, ликан удостоится чести съесть девушку, так как он был тем, кто нашел ее, при мысли о свежем и иностранном мясе у него потекли слюнки, и слюна капала на его мех, когда он бежал. Щелчок отвлек его мысли об угощении. Остановившись, он встал на задние лапы и оглядел деревья. Темнота не позволяла легко видеть, но к счастью, он мог чувствовать запах. И слышать. Жужжание мух медленно сошло на нет, когда оборотень дернул ухом. Принюхавшись, оборотень медленно повернулся. Все три эти ведьмы были здесь. Раздался рык в тень деревьев. — Я знаю, что вы там, — прошипел оборотень, голос эхом отозвался во внезапной тишине. Как жаль, он не испугался бы трех ловкачей. Еще один щелчок заставил его отскочить в сторону, — я также знаю, что вы не можете трансформироваться. Ветер мешает, не так ли? Ликан засмеялся, оскалив зубы на линию деревьев. Хотя был быстро заглушен тремя пронзительными смешками, которые эхом разнеслись по полосе леса, казалось, раздаваясь повсюду одновременно. Но ничего не было. Неважно, куда он смотрел — влево, вправо, вверх. Их там никогда не было. У них не было своих способностей. Где, черт возьми, они тогда?! — Вы не можете драться со мной, — прорычал оборотень, протягивая руки и облизывая губы. Что бы ни говорили другие, это был не нервный тик. Он как раз вытирал слюну изо рта, — у меня преимущество! — О? В отличие от его голоса, этот не отдавался эхом. Он был ясным, холодным и острым. И он раздался прямо у него за спиной. Нанося удары когтями, ликан издал громкий рев, когда его когти разорвали… пустоту и врезались в землю, полосуя её с шумом опавших листьев. — Это что, вызов? Медленно оглянувшись через плечо, ликан уставился на одетую в черное фигуру с темными волосами, лениво прислонившуюся к дереву. Как смеет эта девушка относиться к нему легкомысленно?! Вспушившись, он двинулся вперед на четвереньках, рыча со слюной, смачивающей его зубы. — Что, если да, ведьма? — оборотень сплюнул, еще немного ближе, и он был бы на расстоянии прыжка. Холодный ветер позволил бы ему разорвать ее лицо. Она не будет приятной на вкус; она будет пахнуть гнилью и пылью. Но если бы он мог заставить ее сестер посмотреть…это того стоило бы. — Тогда ты умрешь, псина. Бросившись вперед с ревом, ликан нацелился прямо и точно на все еще бездельничающую девушку, вытянув когти и широко раскрыв пасть. Внезапно задохнувшись от боли, он упал с грохотом, приземлившись на бледную траву, и уставился на свою кровь, стекающую на землю, растапливая иней, на который она капала. Отползая назад, оборотень вцепился в свой разрезанный бок, схватившись обеими руками за рану от плеча до бедра. Он чувствовал жар, исходящий от его плоти — рана была глубокой. Облизнув губы, ликан низко и яростно зарычал на вторую девушку, появившуюся из ниоткуда. У этой сучки были рыжие волосы, того же цвета, что и его кровь на этом дурацком гребаном серпе. Эта сука только что лизнула его. Эта отвратительная, позорная тварь. Она сплюнула несколько мгновений спустя. — Несвежий, — прошипела она ему и рассмеялась. Это заставило шерсть встать дыбом, когда его гнев достиг пика, этот пронзительный звук действовал ликану на нервы. Он открыл рот — и издал пронзительный рёв, когда его зрение внезапно исчезло в одном глазу. Подняв руку к глазу и отшатнувшись, оборотень схватился за рукоятку лезвия, которое только что пронзило его глазницу. Он даже не заметил этого. — Ты… чертова девка… Выпустив когти, оборотень взревел от боли и ярости и попытался порезать суку только для того, чтобы его рука разрезала воздух. Резко повернув голову, он встретился взглядом с холодными золотыми глазами третьей, прежде чем она оттолкнула его локтем назад. Тошнотворный щелчок был заглушен криком боли… и страх начал медленно просачиваться в его кости. Или, может быть, это была потеря крови, его бок разболелся сильнее, плоть разорвалась, когда ликан отпрыгнул назад. Левая рука совершенно бесполезна из-за кровотечения, а зрение ограничено одним глазом… Он совершил ошибку. Бежать, бежать, спасаться, бежать. Слишком поздно. Они облепили его, как мухи труп. Первая пнула его в грудь, и он упал на землю, вторая попятилась и глубоко вонзила свой серп в запястье его оставшейся здоровой руки. У него не было сил этому воспрепятствовать. Третья ткнула свой серп ему в рот, оборотень почувствовал, как острие уперлось в нёбо, в то время как изгиб разрезал его язык. Его кровь медленно стекала по горлу. — Кажется, ты откусил больше, чем можешь проглотить, пёс, — сказала первая, глядя на него сверху вниз с болезненным ликованием, которое заставило его содрогнуться. — Мы принадлежим Димитреску, — сказала третья, её глаза были холодны как лед. Ликан удивлялся, как она могла нормально преображаться с таким ледяным взглядом, — ты действительно думал, что кто-то вроде тебя может причинить нам вред? — Видишь ли, обычно нас не волнует твое маленькое вторжение на чужую территорию, — продолжила вторая, — ты не стоишь того, чтобы тратить на тебя время. — Но. — Ты сделал кое-что непростительное. — Та девушка, которую ты тронул — Мелисса. Это наша горничная. — А мы защищаем то, что принадлежит нам. — И значит… — Ты… Его глаза расширились, когда он почувствовал, как серп начал скользить дальше по горлу и страх заморозил ликана на месте. — Оставляешь… Оборотень мог только поморщиться, когда серп в его руке протащили от запястья к плечу, разделив руку надвое. — Своё право… Лезвие было выдернуто из его глаза, и ликан уставился вверх затуманенным взглядом, когда одна из дочерей Леди над ним ухмыльнулась с болезненно-сладким выражением, наполненным кровавой злобой. Последнее, что оборотень увидел, это лезвие, вонзающееся ему в глаз, с хлюпаньем разрываемой плоти и отдаленным звуком боли, когда он почувствовал, что лезвие вырвалось из его затылка. — На жизнь.***
— Альсина. Как приятно слышать тебя. Насыщенный, чистый и прохладный. Леди поправила трубку, когда голос матери Миранды эхом отозвался в ее голове. Нахмурившись на разговорный тон матери Миранды, Альсина прислонилась спиной к стене, взглянув на Мелиссу, которая теперь спала так мирно, как, по мнению госпожи, могла, учитывая ее ситуацию. На лице и шее не было никаких укусов, и одежда не была разорвана в клочья, так что очевидно Мелисса не была укушена ни на одной другой части тела. К сожалению, Леди беспокоили не внешние повреждения. С таким количеством крови, которое она увидела… — Я полагаю, ты звонишь, чтобы узнать о своем маленьком питомце? Мысли остановились, Альсина прикусила губу, пока не поняла, что делает, и не отпустила. Конечно. Почему она ожидала, что мать Миранда не заметит ее нарушения правил? Почему она не сказала матери Миранде раньше? Первый ответ был прост: высокомерие. Леди ожидала, что мать Миранда будет настолько поглощена своими планами относительно ритуала, что проглядит Мелиссу. Альсина не была уверена, почему она этого ожидала. От внимания матери Миранды мало что ускользало, особенно если это касалось перемен. Второй вопрос, не имел такого простого решения. Самым простым ответом было то, что это было ради ее дочерей, чтобы они не перенапрягались на работе. Какое-то время это было правдой. Однако она больше не была в этом уверена. Замок был полностью убран уже около недели, а Леди все еще не сообщила ей. Кроме, возможно, того, что она не хочет, чтобы Мелиссе причинили вред. В любом случае, ссылка на невежество сейчас принесла бы больше вреда, чем пользы. — Да, мать Миранда, — мрачно ответила Альсина, следя за дыханием Мелиссы. В молчании на другом конце провода не было ничего необычного, она сделала это, чтобы внушить чувство страха тому, с кем разговаривала. Госпожа знала это и неоднократно подвергалась этому методу. Это все еще заставляло ее беспокоиться. Только мать Миранда могла сделать ее такой. По крайней мере, Леди так думала. Глядя вниз на все еще лежащую без сознания Мелиссу, она почувствовала знакомое неприятное напряжение в груди. Она не была уверена, было ли это из-за тишины в телефоне или из-за беспокойства, что человек перед ней не проснется. — Надо сказать, девушка хорошо справляется с работой, не так ли? Это… было не то, чего она ожидала. — …да, это так, — осторожно ответила Альсина. Она ожидала гнева или, по крайней мере, равнодушия. Она не думала, что разговорный тон сохранится после долгого молчания. При всех способностях и уме можно было с уверенностью сказать, что мать Миранда была предсказуемой. Хотя знать, что она собирается сделать, было непредсказуемо. Знать, что она собирается что-то сделать — да. Существовало много законов, которые не нужно было обсуждать между лордами: Не вмешивайтесь в её работу. Не перебивайте. Не создавайте проблем, в которые ей нужно вмешиваться. Не нарушайте прямой приказ. Каждое неподчинение этим законом повлекло бы за собой либо предупреждение, либо наказание. Менее вопиющие нарушения приведут к предупреждениям, она будет обращаться к ним прямо и строго. Чуть более серьезные, в основном раздражающие мать Миранду, привели бы к угрозе. Наконец, те, кто привлек ее внимание, не узнают, что их поразило, пока не станет слишком поздно. Если бы она чувствовала милосердие, это была бы смерть. Альсина знала, что она освобождена от смертной казни из-за своего статуса лорда, но она все еще не подчинилась прямому приказу. Она ожидала по меньшей мере угрозы. Полное отсутствие смены тона беспокоило ее больше чем, если бы ей угрожали. — Я не расстраиваюсь из-за тебя, Альсина. Она… нет? — Мать Миранда? — спросила Леди, слегка обеспокоенная этой совершенно нехарактерным ответом. — Я знаю, чего ты ожидала, Альсина. Не думай, что я слепа к собственной предсказуемости. Я действую так, потому что так должно быть. Госпожа слегка поморщилась, в тоне ясно слышался выговор. Мать Миранда не тратила впустую ни слов, ни действий, она делала то, что было необходимо. На самом деле, это должно было прийти ей в голову раньше, чем это. Мать Миранда не была предсказуемой, она была рациональной. — Кроме того, нет, я не расстроена твоим решением взять горничную. Я свободно признаю, что мое наказание за твою предыдущую неосторожность было чрезмерным. Неосторожность? Она назвала инцидент, который довёл Даниэлу до кошмаров, заставил Белу усомниться в том, была ли она монстром и вынудил Кассандру спрятаться за маской безразличия, чтобы скрыть вину за то, что она не нашла виновных в своем тесте на метание ножа, простой неосторожностью?! Сопротивляясь желанию сорвать телефон со стены, Альсина перевела взгляд на Мелиссу. Теперь она выглядела не так, как будто была без сознания, а скорее всего спала. Наблюдение за методичным подъемом, опусканием ее груди и легким хриплым дыханием несколько успокоило Леди. — Поэтому я отменяю приказ и позволю тебе оставить девушку. При условии, что ты будешь держать ее на поводке. Ритуал уже очень скоро, Альсина. Ничто. Ничто не помешает мне завершить его. Делай с девушкой, что тебе заблагорассудится, но она будет под твоей защитой. Положив трубку обратно после того, как линия отключилась, Леди глубоко вздохнула. Итак, ей угрожали. Даже если окольным путем. Все и вся под властью матери Миранды находилось под ее защитой. Это лорды — включая ее дочерей — и жители деревни. Это означало, что она взяла на себя ответственность за них, как бы извращенно ни думали эти жители деревни — она это сделала. Это означало, что на нее только что возложили ответственность за Мелиссу. Все, что Мелисса делала или говорила, отражалось на ней. Если Мелисса нарушит закон, Альсина понесет наказание. Однако, самое главное, если на Мелиссу напали — как сегодня, — мать Миранда не вмешается, если заметит это. Это обязанность Альсины — уберечь Мелиссу. Взглянув на девушку, прежде чем поднять глаза на свой туалетный столик, Госпожа задумчиво побарабанила пальцами по столешнице из темного дерева. Нужно будет немедленно внести некоторые изменения.