House of Dimitrescu

Бип, бип, бип. Иглы. Всегда иглы. Ее зрение всегда фокусировалось на этом. Иглы. Они сияют в резком свете, как холодные маяки, ведущие ее круг за кругом, пока Мелисса не ударяется о камни и снова не погружается в темноту. Стальной серый цвет. Цвет. Что-то, что она всегда будет помнить; один из двух цветов, которые обеспечивали небольшой перерыв в монотонности ее бесцветного белого существования. Бип, бип, бип. Другой был красным. Кровь. Ее кровь. Это было приятно. Цвет был приятный. И это было тепло, тепло на ее холодной коже, когда что-то вырвалось и побежало по ее ногам, лицу, шее, рукам, голове… Она забыла, откуда еще это бежало. Но иногда она чувствовала тепло во всем теле. И боль. Бип, бип, бип. Это всегда приходило после множества игл и теплой крови. Это было мучительно. Ошибки. Их были миллионы. Зарываясь в ее тело и выходя из него, ползая, кусаясь и царапаясь. Они ели ее живьем. Они ели ее живьем! Она не могла остановить это. Она хотела остановить это. Снимите их. СНИМИТЕ ИХ. Она плакала. Бип, бип, бип. Она кричала. Она умоляла. Ничто не останавливало жуков. Их бесконечная миссия — полакомиться ею живой. Ничто не помогало. Она не могла пошевелить руками, чтобы снять их, она едва могла моргнуть. Никто ей не помог. Никто, кроме нее самой. Она заставила жуков уйти. Сама по себе. Бип, бип, бип. Без жучков она смогла сосредоточиться. За белыми огнями, теплой кровью и иглами. Она видела их. Очертания фигур. Те, что держат иглы. Она уже давно избавилась от своего страха и боли к тому времени, когда она увидела призрачные фигуры, орудующие иглами. Все, что у нее осталось, — это гнев и ненависть. Она держалась за это. Пока она смотрела на цифры. И прислушалась, насколько могла, к бормотанию: »…Вероника… сосуществующая…» »…Добавьте капельницу…» Бип, бип, бип. »…- родитель…» »…не восприимчивы…» «Добавь… это… основание… держи… крепко» Они поблекли со временем. Голоса входили и выходили, эхом отдаваясь в ее голове. Ни один из них не ориентирован. Всегда разные. Кроме одного. Одна фигура, более четкая, чем остальные. Не просто безликая фигура. Бип, бип, бип. Черты его лица были размыты. Но были три особенности, которые всегда выделялись; Отвратительно приторно-сладкая улыбка, как будто ее вырезали ножом. Мерцающие светло-голубые глаза. И его голос. Голос, который когда-либо говорил ей только два слова. Два слова, которые повторялись ей годами. Два слова, которые преследовали ее. «Мой апофеоз» Бип, бип, бип. Забавно, Мелисса не помнила, как заснула. Кстати, о чем она вспомнила? Там было что-то… что-то важное. Она вышла на улицу, чтобы немного прополоть сорняки; вечнозеленые растения летом станут только хуже, если не сорвать их сейчас. Затем появился… запах… да, это был он, запах смерти. Кустарник. Какое-то время она пряталась в вечнозеленом кустарнике рядом с парадными воротами. Ее бросили. Оборотень. Нет, нет, он убежал. Кровь… Ее Леди! Резко открыв глаза, Мелисса приняла сидячее положение, глубоко вздохнула, прежде чем окинуть затуманенным взглядом окрестности. У нее кружилась голова, но она изо всех сил старалась прогнать это, когда успокоилась, прежде чем сбросить с себя то, что прикрывало ее ноги, она возилась с ногами, ругаясь себе под нос, пока не поднялась и сразу же не упала вперед. Хотя и не коснулась пола. Поднеся руку к голове, она тихо хмыкнула и моргнула, чтобы сфокусировать зрение. Это немного сработало. Нахмурив брови, девушка медленно посмотрела на плечо, которое сжимала рука в черной перчатке. То же самое и с другим. Подняв взгляд, она увидела молочно-белую грудь. Быстро подняв глаза, Мелисса встретилась взглядом со своей Дамой. — Миледи! Там… — Ликан. Ты сказала, Мелисса, успокойся. Сядь. О. Да, она это сделала. Медленно опустившись на диван, девушка сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Ей удалось сказать своей госпоже, что здесь был незваный гость. Незваный гость. Вытянув ногу, она повернула лодыжку — полностью зажила. Рассеянно положив руку на живот, она нахмурилась. С надеждой. Проклятая дворняга. — Как ты себя чувствуешь? Моргнув и оглянувшись, Мелисса заметила, что ее Леди наблюдает за ней обеспокоенным взглядом. Слегка улыбнувшись, Мелисса откинулась на спинку дивана. Возможно, она столкнулась с грубостью, но пока у нее не перестала кружиться голова, не было сил беспокоиться. Она сможет извиниться позже, если понадобится. — Я чувствую себя хорошо, миледи. Немного кружится голова, но это скоро пройдет, — честно ответила Мелисса, несмотря на тень боли от давнего кошмара. Она была в порядке. Это довольно скоро снова быстро канет в небытие. Хотя скептически приподнятая бровь Леди говорила о том, что она считает иначе. — Ты потеряла много крови, — сказала Дама, нахмурившись, — скорее всего, у тебя глубокая внутренняя рана, так как я не смогла найти никаких признаков этого снаружи. Мелиссе показалось милым, что Госпожа нашла время проверить ее на наличие травм. Хотя она определенно была в порядке, она знала это с абсолютной уверенностью. — Вряд ли это что-то серьезное, миледи, — сказала Мелисса, выглянув в окно, когда ночь начала завладевать небом, — на меня не напали как таковую, меня бросили через сад. Это выбило меня из колеи, но я не думаю, что приземление было достаточно серьезным, чтобы нанести серьезный ущерб. Если ущерб вообще есть. — О? — ответила ее Леди, хотя она все еще не выглядела убежденной. — Я подозреваю, что это, скорее всего, был шок, миледи, — настаивала Мелисса, — когда я пряталась, я ожидала, что цветы скроют мой запах, очевидно, это было не так. Я не подготовилась к приземлению. В сочетании с моей необходимостью предупредить вас, миледи. Я бы сказала, что это было главной причиной. Ей не нравилось лгать своей Даме, ей действительно не нравилось. Но это была не совсем ложь, стресс был причиной её приступа кашля. Хотя это было практически излишне. Сказать своей Леди абсолютную правду было бы бесполезно, по крайней мере, не прямо сейчас. Не по какой-либо практической причине, она могла бы сказать ей прямо сейчас, но все, что она сделает — это причинит себе боль. Кошмар и правда были двумя совершенно разными вещами. Она также солгала мадам Даниэле: ее кошмар не был причиной того, что она не спала. Это было последствием ее операций, которые сделали это. Она смирилась с тем, что с ней случилось. Процедуры, иглы, капельницы и мониторы. Эти проклятые слова. Ее это устраивало, она смирилась с этим. Но не приняла результат, когда аппарат был выключен, а иглы убраны. Когда все было сказано и сделано. Она не могла смириться с тем, кем стала. Ещё нет. И только когда она смирится с этим, она когда-нибудь осмелится рассказать об этом кому-нибудь еще. — Хм, — ответила Леди. К счастью, она, казалось, приняла этот ответ. Принять — да, но поверить? Это был совсем другой вопрос. — В последний раз, Касс, я понятия не имею, в каком состоянии будет Мелисса. — Ты была единственной, кто видел ее, наверняка у тебя должно быть какое-то представление. — Почему-то, Кассандра, я не думаю, что Бела видела что-то, кроме кровавого месива, которое и мы видели. — Не могла бы ты перестать умничать на пять блядь ми… — Спасибо, девочки, — позвала Леди, и голоса внезапно смолкли, — идите сюда, вы трое. Несмотря на твердый тон, Мелисса увидела, как легкая ухмылка пытается появиться на лице ее Леди. Повернувшись к двери, она увидела, как мадам Бела, Кассандра и Даниэла — последние двое с подозрительно темно-красными пятнами на плащах — вошли в комнату. Им потребовалось несколько секунд, чтобы оглядеть комнату, прежде чем, почти как один, они все уставились на нее. Это было жутко, насколько синхронными они могли быть. — Мелисса! — Ты выглядишь на удивление невредимой. — Значит, не умерла. Мадам Кассандра, Бела и Даниэла «поприветствовали» ее соответственно. Склонив голову, Мелисса слегка помахала рукой в знак приветствия. — Мадам, — сказала девушка с легкой улыбкой. — Больше так не делай! — внезапно сказала мадам Кассандра, появляясь перед ней в вихре мух. Моргая, Мелисса слегка откинулась назад, чтобы посмотреть в хмурое лицо своей мадам, когда она перегнулась через спинку дивана. Она сделала что-то не так? Мелисса был без сознания большую часть дня и не была уверена, что могла сделать что-то не так. — Мадам? — спросила Мелисса, слегка обеспокоенная направленным на нее хмурым взглядом. — Весь этот обморок, стрельба кровью из твоего рта, — мадам Кассандра нахмурилась, скрестив руки на груди, — не делай этого снова. Брызжущая из нее кровь…? Мелисса почувствовала, как ее рот дернулся, когда до нее дошли слова: мадам Кассандра приказала ей не кашлять кровью и не терять сознание. Как будто можно это контролировать. Закусив губу, Мелисса дрогнула, когда увидела свирепый хмурый взгляд на лице мадам Кассандры, она тоже была совершенно серьезна. Не в силах больше этого выносить, губа соскользнула через зубы. Она рассмеялась. Улыбка озарила ее лицо, Мелисса закрыла глаза и рассмеялась. Это было… освобождающее. Не так, как рассказы своей Леди о своих кошмарах. Это заставило ее почувствовать себя легче, да, но это не было похоже на то, что что-то вырвалось из ее сердца, это было больше похоже на то, что ее окутало облако, и она парила. Хотя это чувство исчезло, когда смех начал стихать. Открыв глаза, она уставилась в ошеломленный взгляд мадам Кассандры. Оглядев комнату, мадам Бела выглядела удивленной, хотя это было всего лишь поднятие бровей, в то время как у мадам Даниэлы отвисла челюсть. Оглянувшись через плечо, она посмотрела на реакцию своей Дамы… легкая снисходительная улыбка. Ее глаза были мягкими и теплыми, и она приподняла бровь в знак признательности за ее взгляд, Мелисса мягко улыбнулась в ответ, прежде чем повернуться обратно. — Мои извинения, мадам, — Мелисса снова склонила голову, — я постараюсь не… э-э… «стрелять кровью из моего рта». Ее слова, казалось, вывели мадам Кассандру из оцепенения, и она усмехнулась, подняв большой палец вверх. Она, конечно, была странной, но Мелисса солгала бы, если бы не сочла это снисходительным. — Хорошо, — ответила мадам Кассандра, обойдя диван и плюхнувшись рядом с ней, заставив Мелиссу немного подпрыгнуть, — кроме того, не могла бы ты перестать с этой «мадам» хернё- Хотя Мелисса не смотрела на свою Леди, она чувствовала обжигающий взгляд. — й, и эээ… просто зови меня Кассандрой, — сказала мадам Кассандра, слегка кашлянув, очень четко глядя куда угодно, только не на свою мать. — То же самое относится и ко мне, — добавила мадам Бела справа от нее, повернувшись в сторону. Мелисса обнаружила, что она сидит с другой стороны дивана. — И мне, — сказала мадам Даниэла, откидываясь на спинку дивана, — мы буквально только что убили за тебя. Это меняет твое положение… или что-то в этом роде. Ах. Итак, они действительно поймали оборотня, хорошо. Она была обеспокоена тем, что он мог ускользнуть, к счастью, ее Ле… к счастью, Бела, Кассандра и Даниэла были быстры. Хм. Потребуется некоторое время, чтобы к этому привыкнуть. — Кстати, об этом, — сказала Леди, привлекая ее внимание, — теперь, когда мать Миранда знает, что ты здесь, в твоем положении произойдут некоторые изменения. Официально, по крайней мере. — Что?! Мелисса моргнула, когда Бела, Кассандра и Даниэла воскликнули и наклонились вперед, практически окружив девушку черным тканевым щитом, от которого слабо пахло кровью, и ей пришлось пригнуться влево, когда Даниэла наклонилась через плечо. — Вы трое действительно верили, что мать Миранда не поймет, что Мелисса здесь? — спросила Госпожа, скрестив руки на груди, но выглядя при этом подчеркнуто спокойной, учитывая, что дочери только что накричали на нее. Мелисса была немного обеспокоена этим, она поняла, что мать Миранда была важна, так как Леди упомянула, что ей нравятся заметки об исследованиях. Хотя она, должно быть, в какой-то степени недооценила. — Мои извинения, миледи, — сказала Мелисса, осторожно убирая плащ Белы с лица, — но, боюсь, я не уверена, кто такая мать Миранда. Госпожа вздохнула, нахмурившись, и откинулась на спинку стула. Мелисса не думала, что хмурый взгляд подходит чертам ее Леди, что было прискорбно, потому что она часто хмурилась. Они подчеркивали морщины от напряжения на щеках и лбу ее Дамы и показывали отсутствие морщин от улыбки вокруг ее глаз. Мелисса не могла отделаться от мысли, что ей хотелось бы сгладить это и, возможно, вместо этого вызвать улыбку на лице своей Леди. Эти мысли посещали ее с пугающей регулярностью. Что еще более тревожно, она тоже не хотела прогонять эти мысли прочь. Будь внимательна, Мелисса. — Я надеялась уберечь тебя от необходимости узнавать о ней. К сожалению, это было высокомерно с моей стороны, — продолжила Дама, — из-за этого ты теперь находишься под моей защитой. Несмотря на резкий вдох Даниэлы и проклятия Кассандры, Мелисса не видела в этом проблемы. Несомненно, она уже находилась под защитой своей Госпожи, будучи у нее на службе. Или кем бы она ни была, раз ей не платили. — Простите мое невежество, но разве я уже не была под вашей защитой? Леди издала короткий сухой смешок и слегка кивнула. — Да, ты была, — ответила ее госпожа, — однако официально ты находилась под защитой матери Миранды. Как я, мои дочери, другие лорды. Деревня. Мать Миранда — повелительница, ей принадлежит все, к чему прикасается солнце в этих горах. Поэтому все и каждый отвечает перед ней… Ах, определенно недооценила ее в огромной степени. — …и это включает в себя конфликты. У матери Миранды есть глаза и уши везде, где она сочтет нужным их иметь; если возникнет ссора, с которой она не согласна — она вмешается. Быть помещенным под мою защиту означает, что я несу ответственность за твою безопасность. Мать Миранда не защитит тебя. О, да, она понимала, что это будет проблемой. Итак, мать Миранда была правительницей этой части света? Это было… интересно. Она думала, что ее госпожа была правительницей деревни, учитывая, что она была графиней. Возможно, мать Миранда была королевской особой какого-то рода. Или, может быть, она поймала не тот конец палки, и мать Миранда была просто намного сильнее. Это казалось более вероятным. В этом случае ей нужно быть осторожной, чтобы не раздражать ее. — Она, — сказала Даниэла, отодвигаясь от дивана, — сильнее мамы, я вижу этот вопрос в твоих глазах. Что ж, это ответ. — Ты когда-нибудь слышала фразу «Непреодолимая сила»? — спросила Кассандра, Мелисса медленно кивнула. — Это прекрасно описывает мать Миранду, — продолжала Бела, — если у нее есть цель, она сделает все, что в ее силах, чтобы ее достичь. Если ты встанешь у нее на пути, она пройдет через тебя. — Я понимаю, — ответила Мелисса, откидываясь на спинку дивана. Тогда это игра власти. Казалось — по крайней мере, ей — что эта мать Миранда наказывала свою госпожу за какую-то неосторожность, и она была инструментом, используемым для этого. Умна. Коварна, но умна. Добавляя больше поводов для беспокойства своей Леди… Она задавалась вопросом, служило ли это большей цели. — Хотя до тех пор, пока ты не встанешь у нее на пути, что маловероятно, ты будешь в безопасности от нее. Остальные… я не могу гарантировать твою безопасность, — сказала ее госпожа, — и это означает для тебя некоторые изменения. Кивнув, Мелисса наклонилась вперед, чтобы уделить все свое внимание своей Даме. Предыдущее нападение укрепило ее желание не умирать, она… начинала становиться счастливой здесь. И она хотела сохранить это чувство, может быть, она смогла бы принять себя, если бы была счастлива. — С этого момента ты моя личная служанка.