House of Dimitrescu

— Нет, нет. Пожалуйста, продолжай. Это было бы невероятно полезно. Бела моргнула, когда Мелисса, слегка кивнув, улыбнулась, прежде чем снова посмотреть на маленький столик, за которым сидела. Он был завален бумагами, хотя они лежали всего в двух отдельных стопках. Бела не совсем понимала, что девушка конкретно сортирует, но, очевидно, это было что-то что маме нужно было сделать. Ей показалось довольно удивительным, что Мелисса выполняла часть работы Матери, обычно помощники, которых мама брала себе, забивались в угол, и, если она или Даниэла и Кассандра входили… они старались изо всех сил притвориться, что пол разверзнется и съест их целиком. К несчастью, так и было — они были съедены. Только не полом. В основном за непослушание матери из-за их раздражающей и откровенно жалкой трусости. Конечно, она не ожидала, что Мелисса окажется трусихой. Нет, вместо этого она была удивлена мамой. Матери нравилось разыгрывать свои карты, прижимая их к груди; так делали все Лорды. И никто иной, как Матерь Миранда. Это было просто так, как это произошло. Бела не была уверена, почему мама решила позволить Мелиссе сделать за нее кое-какую работу, но она не собиралась жаловаться. Маме нужна была некоторая помощь; она была очень напряжена из-за работы; особенно в связи с предстоящим ритуалом… скоро. Это была одна из вещей, которая ее напрягала, — полное отсутствие информации от Матери Миранды. Ее раздражало, что Матери Миранде так не хватало информации о чем-то, что она считала «чрезвычайно важным», и было очень странно, что она никому не говорила о том, чего она хотела, кроме маленьких кусочков здесь и там. Даже тогда они ничего не говорили о плане в целом. Она почувствовала бешенство матери. Это ее очень раздражало, если быть честной. — Ну же, Бела, обрати внимание. Я уверена, что Мелисса может работать без того, чтобы ты пялилась на нее, — прервала ее размышления мама, и старшая дочь моргнула, не понимая, что смотрела на Мелиссу. — Конечно, мама, приношу свои извинения, — сказала Бела, протирая глаза и снова глядя на румынскую книгу, которую она читала. Мать была полна решимости заставить их изучать иностранные языки. Бела должна была признать, что это хороший навык. Особенно когда речь идет о конфиденциальной информации в общественных местах без какого-либо риска быть обнаруженным. Они уже выучили французский и итальянский и начали с немецкого, хотя на этом у них был большой блок. До тех пор, пока мама не сможет достать еще несколько книг или даже запись немецкого языка, это было отложено. Бела думала, что румынский — очень странный язык, который мама выбрала несколько недель назад, однако фамилия Димитреску имела корни в Румынии или что-то в этом роде, поэтому Бела оставила все как есть. Закончив страницу, она взглянула на Даниэлу слева от нее, которая грызла ноготь большого пальца и смотрела на страницу с такой интенсивной концентрацией, что старшая сестра была рада, что ей не дали дар пирокинеза. В противном случае мама лишилась бы книги. Кассандра… ну, она притворялась заинтересованной книгой и время от времени переворачивала страницу, и было ясно, что она не обманывала маму, у которой было сухое хмурое выражение лица всякий раз, когда она поднимала глаза от своей работы на младшую, которая отлично справлялась с игнорированием материнского взгляда. Даже Мелисса, казалось, заметила это, которая время от времени поднимала глаза с легкой улыбкой на лице. Бела заметила, что она часто так делала, улыбаясь. По сути, в этом не было ничего плохого. Показывать эмоции было нормально, все делали это, когда не пытались их скрыть. Но в том-то и дело, что Мелисса не пыталась их скрыть. По крайней мере, больше нет. Она улыбалась, иногда смеялась, и в ее голосе появились нотки, которых раньше не было. Она должна была признать, что у Мелиссы было чертовски бесстрастное лицо. Пару дней назад она мельком задумалась, у кого из Матери Миранды или Мелиссы было более бесстрастное лицо. Она не могла сказать. Мелисса ничего не изображала, даже когда они ожидали реакции. На ум пришла первая ночь. В то время как Матерь Миранда представила нечто неожиданное, чтобы ввести кого-то в заблуждение. Если только что-то — или кто-то — не приводил ее в ярость, она в редких случаях вела себя пресыщенно или даже снисходительно, пока не было найдено то, что ее раздражало — разорванное на части, окруженное пульсирующими древовидными наростами мегамицелия. Тем не менее, она могла бы вложить свои деньги в Мелиссу, и ей действительно нужно было начать обращать на это внимание. — Ты говоришь на каких-нибудь других языках, Мелисса? — внезапно спросила Кассандра, заставив маму вздохнуть, а Даниэлу оторваться от пристального взгляда на страницу. Мелисса взглянула на свою Леди, которая закатила глаза, но кивнула, прежде чем покачать головой и вернуться к своей работе. — Я свободно говорю по-французски и по-английски, — ответила Мелисса легким кивком головы, хотя и не подняла глаз от своей работы. — Comment vas-tu? — внезапно сказала Даниэла, и на ее губах заиграла ухмылка. — Je vais bien, merci, et vous-même? — Мелисса ответила спустя мгновение, и на ее губах заиграла собственническая улыбка. Даниэла ухмыльнулась, но ухмылка не сошла с ее губ, а Кассандра фыркнула. Бела покачала головой в ответ на выходки сестры, но в остальном ничего не добавила. Однако она бросила взгляд на маму, которая прервала свою работу и переводила взгляд с Даниэлы на Кассандру и Мелиссу. Хотя она не улыбалась, Бела могла видеть веселье, танцующее в ее глазах, и это заставило ее улыбнуться. Мама заслужила немного счастья. В какой бы форме оно ни появилось. — Знаете, очень невежливо говорить на языке, которого ваш гость не понимает, — легкий, веселый и протяжный голос эхом разнесся по комнате. Веселье, которое быстро нарастало в комнате, погасло, как задутая свеча. Бела бросила взгляд на книжный шкаф за мгновение до того, как это сделали мама и Мелисса. Старшая сестра была слегка удивлена тем, что Мелисса не отставала от матери, но это быстро утонуло в зрелище, которое встретило ее на полу. Там, на полу, сидела кукла. Первое, что привлекло ее внимание, было отсутствие ног, хотя это было не совсем правильно, у нее действительно были ноги, но они были лезвиями. Два похожих на наконечники ледорубов, на которых она стояла с безупречным равновесием, бордовое платье, которое она носила, заканчивалось чуть ниже талии, чтобы не мешать лезвиям. Левая рука была такой же, хотя это была большая пара ножниц, а правая рука заканчивалась просто кистью, но у нее были заостренные лезвия, которые, вероятно, разорвали бы плоть, если бы она достаточно сильно постаралась. Хотя это было не самое тревожное. Нет, это были глаза и рот. Волосы были коротко подстрижены, чтобы не отвлекать внимание от глаз и рта. Черные. Кромешная тьма. Рот представлял собой идеально изогнутый полумесяц идеальной формы, который, похоже, не двигался, когда говорил, а застыл в постоянной улыбке. Глаза были двумя идеальными кругами, которые вели в бездну. Черное и пустое, оно не могло моргать, оно могло только смотреть и смотреть. Хотя пустота была не совсем правильной, это была всего лишь иллюзия. За темнотой скрывалась бы извивающаяся плоть, похожая на субстанцию Каду, дающая кукле способность двигаться и говорить. И это тоже было неправдой, кукла была не более чем марионеткой. Для лорда Донны Беневьенто. — Беневьенто, — выплюнула мать, ее губы скривились в усмешке, — я не помню, чтобы приглашала тебя в свой дом, и ты не записывалась на прием ко мне. — В самом деле, Альсина, — ответила Беневьенто, кукла двинулась вперед, скорее скользя, чем идя, — мне действительно нужна запись, чтобы проверить мою любимую сестру? Голова куклы склонилась набок к Мелиссе, которая не подняла на нее глаз, а просто продолжала делать свою работу. Хотя Бела уже почти не слышал звука перекладываемой бумаги. — Ты не показываешь себя достойным моей любви, проникнув в мой дом, используя одну из своих боевых кукол, — ответила мать холодно и резко, — ни этим, ни беспорядком, который ты устроила с Моро. О, это было хорошо. Бела знала, что мама была почти таким же хорошим манипулятором, как Мать Миранда, учитывая, что она не раз уговаривала Мать Миранду успокоиться. Донна Беневьенто по сравнению с ней была сущим пустяком; она пыталась отвлечь свое внимание от Мелиссы. — О, пожалуйста, — усмехнулась Донна, кукла щелкнула лезвиями ножниц вместе, — этот отвратительный идиот заслужил это, он вторгся на мою территорию, Альсина. Ему просто нужен был стимул отступить. — Убийство пяти его ликанов и двух работников Водохранилища не является стимулом, — ответила мать, приподняв губу, чтобы показать свои большие клыки, когда она уставилась на куклу сверху вниз. Даже без своей обычной шляпы, которая висела на вешалке у двери, она все еще была пугающей. — Семантика, семантика, — ответила лорд, звуча пресыщенно, но Бела знала, что ее тщательно наказали. — Как ты видишь, Донна, я очень занята, так что, если ты не возражаешь? — сказала мама, беря ручку и указывая на дверь, даже когда она снова опустила взгляд и продолжила писать. Или, по крайней мере, притворялась. — Ты кажешься немного занятой теперь, когда у тебя есть лишняя пара рук, Альсина. Бела прикусила внутреннюю часть губы, когда кукла обратила все свое внимание на Мелиссу, которая все еще не признавала ее существования, ее глаза были намертво прикованы к бумаге, которую она сортировала. Бросив взгляд на своих сестер, Бела была готова удержать Кассандру, когда та бросилась вперед за куклой. Она выглядела просто убийственно. На лице Даниэлы застыло непривлекательное хмурое выражение, но это было совсем не похоже на напряжение, охватившее Кассандру. Честно говоря, мама выглядела не намного лучше. Как только кукла обратила свое внимание на Мелиссу, она села прямо, как шомпол, и угроза, которая очевидна в ее действиях, была почти осязаемой. — Кто помогает мне в моей работе, для тебя не имеет значения, — сказала мама низким и опасно спокойным голосом. Бела немного поерзала на месте, воздух начал сгущаться. — О, но это так, Альсина, — ответила Беневьенто, — особенно когда указанная помощь явно незаконна. Бела, конечно, подавила желание закатить глаза. Вламываться в чей-то дом — это прекрасно, но иметь служанку? О нет, вот это было незаконно. — Мать Миранда знает о ней, — пропищала Кассандра, наклоняясь вперед. — Да, возможно, вам стоит подумать о том, что вы собираетесь сказать, и тщательно выбирать слова, прежде чем открывать рот, лорд Беневьенто, — подзадорила Даниэла, и кукла резко повернулась к ней. — Даниэла, — резкий голос матери и предупреждающий взгляд заставили Даниэлу пробормотать нерешительные извинения, которые были явно неискренними, но кукла все равно ничего не могла с этим поделать. Она не смогла бы причинить им вреда, даже если бы попыталась, а мама не позволила бы ей даже попробовать. — О, правда? — Донна скептически спросила, — тогда почему нам не сообщили об этой девушке? Бела предположила, что «мы», о которых она говорила, это другие лорды. Она была удивлена этим, предположив, что Матерь Миранда рассказала бы остальным. Возможно, потому, что Мелисса находилась под защитой мамы, так что рассказывать им было ее обязанностью, а не матери Миранды, но тут ни в чём нельзя быть уверенным. Бела не знала, что кто-то еще находится под защитой другого лорда… кроме, может быть, некоторых ликанов, но она не заботилась о них. — Тебе не нужно было знать, Беневьенто, — ответила мама, ее губы опустились в грозной мрачности, — и ты все еще не знаешь, Донна. Голова куклы дернулась в сторону, и поток случайных звуков вырвался из неподвижного рта, это звучало так, как будто много голосов говорили одновременно. И, скорее всего, так оно и было. Известно, что Донна Беневьенто разговаривала со своими куклами, которые в какой-то степени могли отвечать и независимо. Бела была уверена, что кукла нахмурилась бы, если бы могла. — Если это всё… — Девочка! — внезапно крикнула Донна Беневьенто, прерывая мать, начиная вертеть куклу на месте, подпрыгивая влево и вправо. Бела увидела, как у мамы дернулся глаз, когда она закрыла глаза, предположительно, чтобы успокоиться. Не годится уничтожать куклу, как бы ни было заманчиво это сделать. Бела никогда раньше не видела куклу такого стиля, а это означало, что, скорее всего, ее специально попросила создать Матерь Миранда. Вероятно, именно поэтому она решила использовать её, если бы она была уничтожена, Мать Миранда, скорее всего, обратила бы на это внимание. Умно. Бела посмотрела на Мелиссу, чтобы оценить ее реакцию… ничего. Абсолютно ничего. Не то чтобы на ней была эта обычная маска, нет, она хмуро смотрела на бумаги. Просеивала и сортировала их, как будто ничего не случилось. Как будто куклы вообще не существовало. Лорд Беневьенто не собиралась быть довольной этим. — Девочка. Я с тобой разговариваю. Мелисса не ответила. Сглотнув, Бела взглянула на мать, которая начала хмуриться. — Когда к вам обращается Лорд, в ваших же интересах ответить, — кукла уже начинала нервничать, ножницы щелкали друг о друга с угрожающей скоростью. Слегка наклонившись вперед, Бела положила руку на косу на бедре, на всякий случай. Мелисса не ответила. — Донна, — прорезался голос матери, и Бела вздрогнула от очень явной и смертельной угрозы, которую сулил ее тон. Беневьенто, казалось, не слышала этого. Вырвавшийся пронзительный визг и Бела вздрогнув, отпрянула от такой громкости, поморщившись, когда звук эхом отозвался в ее ушах. Но это было все, что нужно было кукле. Быстрее, чем старшая сестра успела моргнуть, кукла оказалась на столе перед Мелиссой, ее голова была перевернута и находилась в нескольких дюймах от лица Мелиссы, а ножницы опасно покачивались у ее горла. Вскочив на ноги, Бела выхватила серп из пояса, когда Даниэла превратилась в мух, а Кассандра бросилась к кукле. Однако никто из них не был быстрее мамы. Бела почувствовала, как капюшон соскользнул с ее головы, когда в воздухе появилось бордовое пятно, и она остановилась в своих движениях, слегка вздрогнув от сильного треска, когда фарфор встретился с твердой каменной стеной. Посмотрев на куклу, Бела уставилась на ее осунувшуюся, но в остальном неповрежденную фигуру. Она была крепче, чем казалась, хотя в данный момент была совершенно неодушевленной. Снова обратив свое внимание на стол, она отступила назад, когда внезапно столкнулась с крупной и очень внушительной фигурой Матери. Она нависла над Мелиссой, ее руки так сильно сжались на столе, что Бела была уверена, что дерево вот-вот треснет. По крайней мере, ее когти не выпустились, хотя выражение лица было грозным, а глаза полны праведного гнева. И все же Беле потребовалось немало самообладания, чтобы не расплыться в улыбке. И тихое фырканье Кассандры только что доказало это. Мелиссе пришлось наклонить голову набок и чуть накрениться, чтобы видеть снизу сквозь внушительный бюст матери. — Мне очень жаль, дорогая сестра. Бела медленно расслабился, когда тон лорда Беневьенто сменился с самодовольного и пресыщенного на более мягкий и сдержанный. Снова усевшись на диван, Бела убрала серп и сделала небольшой вдох, радуясь, что все успокоилось. Это всегда была «чистая случайность» того, в каком настроении будет лорд Беневьенто, когда она приедет. Ни для кого не было секретом, что у Донны была сильная социальная тревожность, и ей не нравилось, ну, быть самой собой. Отсюда и постоянные перепады настроения. К счастью, этого было достаточно, если бы это было сейчас. — Твои игры утомительны, Донна, — сказала мама со вздохом, но ее взгляд смягчился, она встала и позволила Мелиссе выпрямиться на своем месте. — Да, ну, возможно, я немного переборщила, — тихим голосом призналась Беневьенто, кукла прислонилась к стене, но все же подняла голову, чтобы посмотреть на маму. Бела почувствовала, как диван сдвинулся, когда Даниэла села, скрестив руки на груди и слегка надув щеки, а Кассандра вздохнула и потянулась. — Ты из всех людей должна знать, Донна, что ты не… — Прикасаешься к тому, что принадлежит тебе, я знаю, дорогая сестра, — закончила лорд, хотя мать нахмурилась. — …что ты не угрожаешь тем, кто находится под моей опекой, Донна. Мы уже обсуждали это, — мать бросила предупреждающий взгляд на куклу, чья голова еще больше склонилась набок, — итак, почему ты здесь? — Да, конечно, Альсина…я пришла сказать, что отправлю возмещение Сальваторе через тебя, так как он запретил мне въезжать на его землю в настоящее время, — объяснила лорд Беневьенто. Бела обратила свое внимание на Мелиссу, которая только что заметила резкую перемену в настроении Донны Беневьенто. Неудивительно, что она выглядела совершенно спокойной. Хотя Бела не была уверена, была ли это маска или нет, так как она не прерывала свою работу, хотя определенно слушала. — Ты решила не писать мне, потому что? — сухо спросила мама, откидываясь на спинку стула. — Мать Миранда заказала сотню новых кукол, сестра, — мрачно сказала лорд Беневьенто. Бела слегка опустилась вниз. Сто? Она бы собрала целую армию из такого количества кукол! Особенно, если все они выглядели так же, как та, что была перед ними. Мать выглядела столь же встревоженной. — Похожие на ту, которую вы видите перед собой сейчас. Что ж, вот и ответ на этот вопрос. — Я работала над этим последние несколько месяцев… До сих пор мне удавалось закончить восемьдесят девять, но мои руки натерты до крови. Я едва могу держать Энджи ровно, не говоря уже о том, чтобы писать связно, дорогая сестра. Неудивительно, что Донна Беневьенто не навещала их. Бела думала, что это было потому, что мама сердилась на нее, но нет, это было потому, что Матерь Миранда заставляла ее в одиночку создавать армию. Зачем ей понадобилась армия? Чего она ждала, что произойдет? Из того, что сказала ей мама, не было ничего, что включало бы потасовку… кроме нескольких зрителей или чего-то в этом роде. Но сотня кукол? Ей не понравилось, как это прозвучало. — Тогда приходить сюда было глупо, Донна, — пожурила мать, скрестив руки на груди, но беспокойство было ясно в ее глазах, если не в ее тоне, — иди, тебе нужно отдохнуть. Увидимся на следующей встрече. Кукла медленно поднялась на «ноги» и резко кивнула, Бела раньше этого не замечала, но Донна казалась уставшей. Очень уставшей. Ее голос был мягче, чем обычно, и это о чем-то говорило. Учитывая, что ее голос был очень мягким в первую очередь. — Конечно, сестра… До свидания, девочки, — кукла слегка взмахнула рукой без ножниц. — Пока, тетя, — хором сказали Кассандра и Даниэла, помахав в ответ. — До свидания, лорд Беневьенто, — сказала Бела, качнув головой, вызвав у куклы тихий смех. — Ты можешь называть меня тетей, Бела, мы говорили об этом, ты не будешь таким образом проявлять ко мне неуважение, — сказала тетя Беневьенто, посмеиваясь. Прочистив горло, Бела отрывисто кивнула и поборола смущенный румянец, который, она была уверена, окрасил ее щеки. — Д-да, конечно, тетя, — ответила Бела через несколько мгновений, отводя глаза от куклы. Всегда ли это пятно на стене было там? — О, тетя, — внезапно сказала Даниэла, потирая затылок, — я сожалею об том, что оскорбила тебя раньше. — О нет, не нужно извиняться, Даниэла, — сказала Донна, пренебрежительно махнув кукольной рукой, — я признаю, что заслужила это… однако это действительно напомнило мне… Кукла повернулась и пристально посмотрела на Мелиссу, на этот раз девушка действительно приветствовала тетушку, встав и сделав быстрый, но глубокий реверанс и склонив голову. — Как тебя зовут, девочка? — Мелисса, миледи, — ответила девушка, без страха встретившись взглядом с тетушкой… вообще-то, без каких-либо эмоций. Это определенно была маска. В ее глазах ничего не было, это было странно, как будто за ее глазами выключили свет. Несмотря на красивый фиолетовый цвет, они выглядели такими… скучными. Бела решила, что ей гораздо больше нравится Мелисса без маски. Без неё она выглядела намного счастливее. Кукла слегка кивнула, прежде чем взглянуть на маму и бесшумно выскользнула за дверь, которая, как она не подозревала, все еще была открыта. Поерзав на стуле, Беле не понравилась неловкая атмосфера, воцарившаяся в комнате, она была напряженной. Из-за Мелиссы, ну, не из-за Мелиссы, но она и остальные ждали, когда Мелисса отреагирует на внезапный визит тети Беневьенто. — Ну, — сказала Мелисса, и комната, казалось, почти затаила дыхание, — она кажется милой. Даниэла первой раскололась, фыркнув. За ней, к удивлению, последовала мама, которая тихо посмеивалась себе под нос. Затем Кассандра, которая была полна смеха. И, наконец, она сама, которая тихо смеялась, чуть больше, чем мама. Веселье вернулось.