House of Dimitrescu

Она не могла дышать. Она не хотела дышать. Не после этого. Ее дочь умирала у нее на руках, несмотря на то, насколько мягкими стали кристаллы кальция, вывод о том, что без постоянного поступления крови… Бела все еще медленно умирала. И Мелисса… Нет, она… это не могло произойти у нее на глазах. Конечно, ее глаза не могли лгать. И она не могла оторвать от нее взгляд… кровь, которая медленно собиралась в лужу вокруг ее тела, впитывалась в волосы и превращала их в ужасный темно-красный цвет. И ее глаза… Милая Матерь Миранда… ее глаза. Мертвы. То, что раньше было пурпурными глубинами, превратилось в высохшие лужи. Приоткрытые, с тем же выражением шока. Во всяком случае, это было хуже, чем если бы они отражали страх. Со страхом, по крайней мере, она бы знала, что с ней происходит. Что она могла бы подготовиться к смерти за то короткое время, что у нее оставалось. Ей даже не была оказана такая милость. Кровь Альсины застучала в ушах, когда ее глаза по-прежнему были прикованы к неподвижному телу Мелиссы. Все, что она могла чувствовать, это свою крепкую хватку на Беле и стучащий, бушующий водоворот в ушах. Она не знала, дышит ли она еще. Она ни в чем не была уверена. Кроме того, кто бы ни застрелил Мелиссу… тот, кто убил Мелиссу, не собирался умирать медленной смертью. Знакомая буря гнева наполнила ее сердце и потемнела во взгляде. Она будет мучить их месяцами. Она заставит их молить о смерти. Она выследит их семьи и заставит их смотреть, как она медленно, кропотливо выколет им глаза и перережет горло. За причинение вреда ее дочери…за убийство Мелиссы… ничто, и никто не встанет у нее на пути. Это было преступление, которое не осталось бы без возмездия. — Мама! Это была Кассандра. — Мама! А это была Даниэла. Оторвав взгляд от двери, она увидела двух других своих детей… прикованных цепями и дрожащих от струй переохлажденного воздуха, которые распылялись на них. Оглядев их с ног до головы, она увидела, что наледь покрывает их плащи и лёд чуть оседает на их плащах. Но это был просто лед. Они были невредимы. Слава богу. Маленькая милость для ее ноющего сердца. — Мои дорогие, — позвала она через всю комнату, — вы в порядке? — Да, п-просто чертовски холодно, — ответила Даниэла, кряхтя, когда ее повалили на пол. Альсина зашипела на человека, который повалил ее дочерей на пол. — Да. Я не могу сказать того же об этих говноедах, как только разорву эти гребаные цепи! — Кассандра закричала, извиваясь и вырываясь из своих цепей. Она не смогла сдержать легкой гордой улыбки, которая тронула ее губы, хотя она быстро превратилась в гримасу боли, когда ее грудь пульсировала от пули. Черт, боль вернулась. — Поберегите свою энергию, мои дорогие», — ответила она, — вы получите свой шанс достаточно скоро. Она услышала, как звон цепей медленно прекратился, хотя ее взгляд был прикован к двери… и батальон безымянных, безликих солдат вошел внутрь. Наполняя комнату их отвратительным запахом и отравляя ее чувства своим нежелательным присутствием в ее доме. Однако два из них привлекли ее внимание. Первым был человек в длинном пальто, черном пальто. В отличие от других, у него не было эмблемы на широкой груди. Нет, но у него было каменное лицо. Темные глаза, которые обвели комнату взглядом, прежде чем сфокусироваться на какой-то точке вдалеке -реакция солдата. Может быть, он своего рода лидер? Хотя, как ни странно, он вовсе не был рад оказаться там. Следующий… Итан Уинтерс. Увидев его, она зашипела и с усмешкой прижала Белу к груди. Трус не встретился с ней взглядом, он скользнул взглядом по комнате, полностью избегая ее. Когда она обхватит руками его жалкую шею- — Б-Бела?! — Альсина услышала, как Кассандра ахнула, оторвав взгляд от… него. Он не заслуживал уважения от того, чтобы она называла его по имени. — Старшая сестра! — закричала Даниэла, с криком подавшись вперед, цепи загремели по ее напряженным мышцам. Альсина посмотрела на свою старшую, на несколько мгновений крепче прижала ее к себе, убедившись, что ее шея не напряжена, прежде чем мрачно кивнуть двум другим дочерям. — О-она…? — нерешительно начала Кассандра, но замолчала, выглядя так, словно проглотила слово «мертва». Даниэла выглядела расстроенной, и сердце Альсины разбилось еще сильнее, когда она увидела слезы в глазах своей младшей дочери. Она не знала, осталось ли у нее еще хоть одно сердце, которое можно было бы разбить в этот момент. — Нет, — твердо сказала Альсина, послав ему мрачный взгляд, — она жива. — Где Мелисса? — спросила Кассандра, и Альсина отвернулась от дочери. Она знала, что последует вопрос. Она знала, что одна из них собиралась спросить о Мелиссе. Но она не могла ответить… Вместо этого Альсина посмотрела вниз на распростертое тело Мелиссы. Кровь перестала течь, и ее лицо стало бледным, почти синим. Закрыв глаза, Альсина отвернула лицо, обнимая Белу, чтобы сосредоточиться. — Нет… — услышала она шепот Кассандры. — О, милая Матерь Миранда… — сказала Даниэла, задыхаясь от своих слов. Альсина увидела, как слезы, которые раньше грозили пролиться, начали скатываться по ее щекам. Хотя эти чертовы ледяные пушки примораживали их к ее щекам. — Как жаль, — произнес медленный протяжный голос из дверного проема, привлекая ее внимание, когда говоривший медленно вошел в комнату. Первое, что она заметила в этом мужчине, были его поразительно голубые глаза; их холодный взгляд был сосредоточен исключительно на ней. Затем появился его костюм, безупречный и черный, позволяющий ему сливаться с тенями в комнате. Или он бы так и сделан, если бы это не компенсировалось его ослепительно белой рубашкой и перчатками. Наконец, она сосредоточилась на его трости и усмехнулась ее неприятному присутствию. Она была изящной, черной, с острым концом внизу, который мог легко пронзить кого-нибудь, если бы владелец захотел этого. Трость заканчивалась замысловато оформленным орлиным когтем в качестве рукояти. — Баронесса? Герцогиня? — внезапно спросил он, остановившись в десяти больших шагах от нее, все это время держа фальшивую сладкую милю, от которой у нее по коже побежали мурашки. Отвратительное количество уверенности, которое излучал этот человек, вызывало отвращение. — Графиня, — поправила она, выплевывая свой титул сквозь стиснутые зубы. Крепче сжав грудь, она сделала несколько глубоких вдохов. Боль была сильной, однако ей нужно было сохранять спокойствие и сосредоточенность. Она не могла рисковать, поддавшись ярости и причинив Беле еще больше вреда. Или, не дай мать Миранда, убить ее. Одна уже была убита в этот день, Альсина не допустит, чтобы их число увеличилось до двух. — Графиня. Итак, тогда ваш титул — Леди, — отвесив притворный поклон, от которого она обнажила клыки, он протянул к ней руку. — Меня зовут Уильям Освелл Спенсер. Приятно наконец-то познакомиться с вами, Леди Димитреску. Она уже слышала это имя раньше. Спенсер. Много лет назад, от Матери Миранды. Однако она не могла не вспомнить точные детали, и ей не хотелось пытаться. Костюм, его прямое обращение к ней, его самоуверенность… Да, она была уверена. Этот человек -существо был руководителем этой банды головорезов. Он был косвенно ответственен за травму ее дорогой дочери. …и причина смерти Мелиссы. Не в силах сдержать свою ярость, Альсина низко зарычала, почти забыв о боли, и приподнялась на стуле. Несмотря на то, что она сидела, она была на уровне глаз этого Спенсера, который наблюдал за ней с пристальным вниманием, блеск благоговения в его глазах, который только подлил масла в огонь ее внутренней ярости. Обнажив клыки, она бросилась вперед, остановившись только для того, чтобы крепко прижать Белу к себе, чтобы ее не трясло от движения. — Ну, ну, ничего подобного, — упрекнул Спенсер, вытаскивая гладкий серебристый цилиндр с синей кнопкой на нем, прежде чем нажать кнопку. Острая боль пронзила ее грудь, и она не смогла сдержать стон боли, когда упала обратно на стул, крепко прижав руку к груди и уставившись в землю, делая глубокие, но затрудненные вдохи. Пуля каким-то образом расширилась, рассекая мышцы за ее ребрами. — Мама! — услышала она крики Даниэлы и Кассандры вместе с лязгом цепей. — Я в порядке, — ответила она, хотя и сквозь слегка стиснутые зубы. Боль была сильной, но потребовалось бы гораздо больше, чтобы убить ее. — Конечно, это так, — любезно сказал Спенсер, — было бы довольно трудно вести разговор, если бы вы были мертвы». — Ты посмел вломиться в мой дом, — прошипела она, маленькие кончики ее когтей обнажились из ее пальцев, — причинил боль моим дочерям… а потом захотел поговорить со мной. — Ты… просто фантастична, — сказал он с хриплым смешком, он почти подпрыгивал на каблуках, как ребенок-переросток. — Что? — выплюнула она, обнажая клыки. Он действовал ей на нервы. — Ты! — сказал он с легким смехом, начиная расхаживать взад и вперед перед ней. Она проследила за ним взглядом, отказываясь отвести взгляд от мужчины-существа ни на мгновение. — Твоя реакция так невероятно реальна, — сказал он, делая паузу в своих расхаживаниях и пристально глядя на нее другим взглядом, она не знала, что это был за блеск в его глазах, но ей это не понравилось. — Видишь ли, ты, наряду с этими другими образцами, первое биоорганическое оружие, которое я когда-либо видел, с идеальным симбиозом паразита в твоем теле. Не только это, но и то, что вами не руководят ваши инстинкты, вы сохранили свое чувство собственного достоинства. У тебя есть эмоции! Очевидно, вы сердитесь. Но я видел шок, когда ваши… дочери…были принесены им. Боль, когда в тебя стреляли. Печаль — печаль — когда я застрелил ту девушку на полу. Вы — чудо науки! Как смеет этот жалкий мужчина называть ее дочерей образцами? Он был недостоин смотреть на них, не говоря уже о том, чтобы давать ей какие-либо нежелательные комментарии в их адрес. Как он смеет так неуважительно относиться к ее Мелиссе? — Это почти позор, что нам придется убить тебя. Увы, все хорошее когда-нибудь заканчивается. Как бы мне ни хотелось изучить тебя получше, — сказал он со вздохом, жалкой попыткой выглядеть искренним, он был ужасно фальшивым. — Почему бы тебе не подойти на несколько шагов ближе, и ты сможешь изучить мои когти, — прошипела она, прижимаясь к Беле, отчасти чтобы защитить ее, а отчасти из-за боли в груди. Она почувствовала, что пуля начала растворяться, но это заняло гораздо больше времени, чем она ожидала. Из чего она была сделана? — Ага, — Спенсер издал странный смешок, — каким бы интересным я ни находил это… предложение… Ее хмурый взгляд стал еще мрачнее, когда она бросила короткий взгляд на Мелиссу. — …Боюсь, я должен отказаться, как бы мне ни было больно это говорить. Насмехаясь над ним, она сжала свою грудь, почувствовав прилив крови к горлу, и проглотила ее. Она отказалась доставить этому мерзкому мужчине удовольствие видеть, как ей больно, она знала по блеску в его глазах, что он знает, что ей больно, но она не собиралась позволять ему видеть это. — Трус, — прорычала она, поднимаясь обратно. Несмотря на то, как сильно это причиняло боль ее груди. Ее гордость не будет так уязвлена, как ее тело. — Возможно, — признал он, кивнув, но хитрая ухмылка не исчезла с его лица, — однако, это не будет иметь значения достаточно скоро. — Если я такое… чудо, — выплюнула она, рычание начало расти в ее горле, — зачем убивать меня? Хотя она презирала звук его голоса, ей нужно было больше времени, чтобы вытащить эту проклятую пулю из своей груди; Каду был удивительно медлителен. Она начала подозревать, что в пуле был какой-то медленно действующий яд, который препятствовал ее регенерации. Этого было недостаточно, чтобы убить ее, нет, но она не могла понять, что еще у этого человека было в рукаве, чтобы убить ее. Спенсер молчал несколько мгновений, пока она смотрела на нее странным взглядом. Прежде чем его лицо озарилось легкой ухмылкой. — Что ж, поскольку это твое последнее желание, я готов ответить тебе. Придвинув, он лениво сел на один из ее кресел в столовой. Она зарычала на него, устраиваться поудобнее в ее креслах. В ее доме. Нахмурившись на него, она придержала язык, убедившись, что позволила ему говорить. Чем дольше она будет тянуть с этим фасадом, тем скорее сможет выколоть ему глаза и вырвать легкие. — Есть несколько причин, по которым необходимо устранить вас, — начал он, глядя в потолок расфокусированным взглядом, — самая простая и простая причина заключается в том, что вы являетесь отбросом. — Отбросом? — спросила она, подняв бровь и свирепо нахмурившись. — Да, — он кивнул и слегка откашлялся, оглядываясь на нее. Опираясь на трость. — Я главный научный сотрудник компании Синяя Амбрелла. Иду по стопам моего потомка Освелла, Эрла Спенсера. Ушедшего слишком рано из этого мира, — в его голосе действительно звучала меланхолия, единственная настоящая эмоция, которую он проявил за все это время. Она закатила глаза. Но его молчание давало ей больше времени. — Но я отвлекся. Видите ли, то, что мы делаем — это революционизируем человечество. Мы намерены обеспечить будущее человечества с помощью наших экспериментов. Эксперименты с различными штаммами вирусов и бактерий. Чтобы открыть бессмертие. Предоставить оружие, которое спасет бесчисленное множество жизней на войне! Только посмотрите на это! Поднявшись со стула, она моргнула, когда он схватил одно из безымянных лиц в толпе солдат и сбил с него шлем. Уставившись на него, она заметила то, чего не замечала раньше: глаза солдата были совершенно пустыми. Там ничего не было. Ни искры лжи. — Твоя дочь вон там, — он указал на Кассандру, которая зашипела на него, тряся цепями, — поняла это. Это, как и вы, вероятно, поняли, ненастоящие люди. Они полностью и полностью фальшивые. Синтетическая кровь и кости, выращенные в пробирке. Плоть, изготовленная из свиного и говяжьего мяса; сформованная и закаленная в форме человека. Дайте им несколько маленьких контрольных чипов и вуаля! Солдат из пробирки. Я бы точно не назвал это биологическим оружием, но общую идею вы уловили. Если бы она не ненавидела этого человека так сильно, она бы назвала его гениальным. Однако она не была уверена, как это связано с ней. — Это наше дело, — сказал он, надевая шлем обратно на голову, и махнул рукой, отправляя его обратно в строй, — ну, наш настоящий бизнес. Мы являемся фармацевтической компанией для общественности. Хм. Люди были такими жалкими двуличными, что даже Гейзенберг не был таким лжецом. — А это значит, что какая бы компания вас ни создала, это наши прямые конкуренты. Особенно учитывая, насколько ты продвинута. Этот симбиоз… Компания? Похоже, что он был сильно дезинформирован. Хорошо. У нее не было никакого желания исправлять его, как только она раскроит ему череп, она позаботится о том, чтобы Мать Миранда знала, что эта… Синяя Амбрелла, должна бы стать серьезной проблемой. — …намного более продвинута, чем то, что мы можем создать. Таким образом, было решено — вопреки моему желанию изучать вас — вместо этого убедиться, что вы будете уничтожены. — А что насчет других причин? — спросила Альсина, нахмурившись. Она почувствовала, как пуля начала растворяться в ее груди, каким бы ни был яд, он только замедлил ее способность. Не остановил её. — Вы представляете угрозу, — просто сказал он, слегка пожав плечами, — способности и интеллект, которые вы демонстрируете, являются для нас главными тревожными сигналами. Если мы когда-нибудь захотим расшириться до этой части мира, ваша власть серьезно подорвет нашу собственную. Вот почему я согласился на эту экскурсию. — И как ты собираешься убить меня? — спросила она, поддразнивая его… ей было искренне любопытно. — Вы знаете, дома в моем кабинете у меня есть дневники и записные книжки Освелла, — сказал он, снова садясь в кресло, — я предупредил своего сына: никогда не заходи в мой кабинет… несколько месяцев назад я застал его там… читающим мои записи… ха, я никогда не испытывал такого гнева, — выплюнул он, крепко сжимая трость в руке. — Но… то, что он сказал мне, он посмотрел мне в глаза и сказал мне: «Папа, я хочу помочь тебе с твоей работой», — в его глазах появился блеск, который она не знала, как определить, — я никогда не испытывал подобной гордости. Мой восьмилетний сын проявляет интерес к работе своего старика. Итак, я сделал то, что сделал бы любой хороший отец! Я взял его к себе на работу, и вместе… мы создали твою противоположность. Восьмилетний ребенок? Как… интересно. Пуля прошла уже примерно половину пути… Но силы к ней не вернулись. Черт. Яд причинил больше вреда, чем она думала, его нужно было очистить. И скоро. Теперь она опиралась на свое собственное тело так же, как Бела полагалась на свои иссякающие силы. — Скажите мне, Леди Димитреску, — сказал он, наклонившись вперед и глядя на нее неожиданно пристальным взглядом, — эта рана в вашем боку зажила?» Она замерла… и услышала, как звон цепей, который был постоянным в комнате, внезапно тоже прекратился. На что он намекал? Прищурившись, она собрала все свое слабое самообладание, чтобы остаться в кресле, хотя и одарила его самым мрачным взглядом, на который была способна. — Что? — прорычала она, делая резкий вдох, глаза горели необузданной яростью. — О, пожалуйста, — усмехнулся он, ухмыляясь ей, — ты действительно верила, что тогда это было какое-то… что? Охотники на вампиров? Весело, но нет. Нет. Это была первая партия, которую мы послали. Видите ли, у этого ножа были совершенно особые свойства, в лезвии был биосканер. К чему бы ни прикасался металл, он сканировался и отправлялся обратно в наш штаб. Ее кожа остыла… прежде чем неукротимый огонь вспыхнул под ее кожей. Он… Ее мышцы напряглись, натягивая кожу, готовые лопнуть и расшириться. Вызвал… Она почувствовала, как вены на ее шее напряглись и вздулись, поднимаясь ко лбу и спускаясь к ногам. Они пульсировали, когда кровь бежала по ее телу. Тот инцидент! Ее дыхание стало хриплым и быстрым, наполняя комнату горячим воздухом, когда ее губы растянулись в пугающей усмешке, клыки удлинились, чтобы вылезти изо рта, а глаза горели, как два солнца. Ей… Спина немного раскололась, когда ее тело готовилось к превращению в дракона. …нужно было успокоиться. Закрыв глаза, она проигнорировала пристальный взгляд Спенсера и сделала три успокаивающих вдоха. Ее вены расслабились, возвращаясь в исходное положение. Ее спина зажила, а мышцы расслабились. Как бы сильно она ни хотела трансформироваться, сила ее экспансии имела высокую вероятность убить Белу. И, возможно, ранить Кассандру и Даниэлу. Она не могла так рисковать. Сегодня она потеряла одну. Она не потеряет еще кого-то. — Без дальнейших церемоний, — сказал Спенсер, снимая напряжение в комнате, — я хотел бы поприветствовать, мой сын. С низким рычанием и порывом холодного воздуха его кажущийся сын неуклюже прошел сквозь тени дверного проема. Подняв взгляд, она подняла брови, уставившись на существо, вошедшее в комнату. Он был по меньшей мере восьми футов высотой, поэтому ей нужно было смотреть вверх. Это был не человек. Его голова представляла собой расплавленное черное месиво из… чего-то. У него не было подбородка, волос или какого-либо заметного носа. Глаза это… у него не было глаз, вместо них были две впалые черные впадины. Ведущие в никуда и ничего не показывающие. Вместо рта… в черной массе вокруг того места, где должен был быть рот, были неровные щели, извергающие ледяное облако белого дыхания. Его тело было сделано из того же черного месива, что и голова, которая была соединена большими похожими на дерево наростами, прочно соединенными с его грудью. Посмотрев вниз, она не увидела в нем ничего человеческого, его ноги были круглыми и толстыми, а руки тонкими и бесформенными. У него тоже не было рук. Это… это был восьмилетний ребенок? В этой штуке не осталось ничего человеческого. — Познакомься, мой сын. Твоя противоположность. Также известный как проект Блэкаут! Мы реконструировали клетки, которые просканировали в вашем теле, чтобы создать вашу полную противоположность, — гордо воскликнул Спенсер, похлопав рукой по животному. Он никак не отреагировал. — Доктор! — внезапно сказал мужчина в черном пальто, привлекая к себе ее внимание, — что это, черт возьми, такое? Ты обещал, что ни следа никакого предполагаемого биоорганического оружия не будет здесь! — Я ничего вам не обещал, капитан Редфилд, — выплюнул Спенсер, разворачиваясь и указывая на него своей тростью, — знайте свое место. Мужчина, Редфилд, отступил назад, но она увидела, как напряглась его челюсть. Несмотря на свою ненависть и гнев, она должна была согласиться с ним. Поступить со своим сыном так… подло. — Что ж, как бы весело это ни было, — громко сказал Спенсер, снова ухмыляясь, — пришло время положить этому конец. Убей ее. Существо ожило, шагнув вперед большими неуклюжими шагами. Одна из его рук медленно поднялась, расширяясь наружу в похожий на лезвие придаток, который отбрасывал на нее тень. У нее все еще не было сил. Она не могла бороться с этим. У нее был только один хороший шанс сделать это. Как только он окажется в пределах досягаемости, она перережет ему руку. Если бы она могла справиться с этим, у нее было бы некоторое время, чтобы вывести Белу с линии атаки, прежде чем она нападет на него сама. Даже если ее порежут в процессе. Когда существо приблизилось на расстояние выстрела, его рука опустилась. Альсина выбросила руку, выпустив когти. Оба сопровождались криками Кассандры и Даниэлы и звуком разрезания плоти.