House of Dimitrescu

Закрыв глаза, Альсина прислонилась головой к стене. Она знала, что рано или поздно любопытство возьмет верх и она начнет задавать вопросы о том, что произошло три недели назад. В конце концов, ее дочери не из ниоткуда черпали свое собственное ненасытное любопытство. Однако на данный момент она довольствовалась тем, что просто держала Мелиссу на руках. Живую и невредимую Мелиссу. Крепче обняв девушку, она почувствовала, как Мелисса еще больше расслабилась в ее объятиях. Как будто все кости в её теле превратились в жидкость. Обычно она делала внутренний комментарий о том, что ни один из ее других любовников никогда не был таким расслабленным рядом с ней, но… сейчас эти комментарии были совершенно неуместны. Мелисса была похожа на них — не человек. По крайней мере, она верила, что Мелисса не была человеком. Возможно, так оно и было. Нет, нет. Для этого еще будет время. Тряхнув головой, она очистила голову от этих мыслей и сосредоточилась на Мелиссе. Просто Мелисса. Сердцебиение и дыхание. Это было странно слышать — сердцебиение. Она отключалась от него, когда оно становилось невыносимым, особенно в комнате, полной людей. Однако, если она достаточно сосредоточится, то сможет услышать его. На этот раз было приятно слышать ритмичный стук, стук сердца Мелиссы был подобен музыке для ее ушей. Хотя он был невероятно медленным. Мелисса вздохнула, возможно, с облегчением. Медленно отпустив девушку, Леди наблюдала, как Мелисса осторожно пристроилась, тихо повернувшись так, чтобы оказаться лицом к комнате, но не слезая с ее колен. Подняв брови, Альсина уставилась, как Мелисса подняла руки и обхватила их вокруг себя. Тщательно сдерживая свой гнев, она заставила свои руки расслабиться вокруг Мелиссы. Ей нужно быть осторожной со своим характером, это она сказала, что они равны. Что ж, сейчас не было необходимости заострять на этом внимание. Были более неотложные дела, чем ее неспособность избавиться от чувства приличия. — Боль, наконец, полностью утихла, — сказала Мелисса с глубоким вздохом, — хорошо, я начну с того, что скажу, что я не знаю всего, как бы меня ни раздражало это признавать. — Почему ты не знаешь? — сказала Даниэла, сдвигаясь с кровати, чтобы лечь у изножья кровати. — В лучшем случае ко мне относились как к увлекательному научному эксперименту. Объект для наблюдения в хороший день. В худшем случае лабораторная крыса, — объяснила Мелисса, прижимая голову к груди. Альсина чуть крепче обняла Мелиссу за талию, она не была уверена, было ли это для нее или для Мелиссы, потому что при упоминании о том, что с ее Мелиссой обращаются как с лабораторной крысой… лабораторной крысой… в ее груди закружилась знакомая волна гнева. — Я не была посвящена в эксперименты; только то, что я наблюдала сама, то, что рассказали мне несколько врачей и ученых — не по доброте душевной, они проверяли мои когнитивные способности и от небрежных врачей, которые оставили свои записи и документы в моей камере. Информация, которой я располагаю, разрозненна и неполна… но это лучше, чем ничего. — Камера? — спросила Альсина, хмуро глядя на Мелиссу, — ты сказала мне, что провела двадцать лет на операционном столе. — Да, — подтвердила Мелисса, — Сначала, как только я была… завершена, я была заключена в камеру. Пока не понадоблюсь. — Что значит «завершена»? — спросила Бела, толкая Альсину в бок. Подняв руку, она притянула Белу в объятия. Однако другой рукой она крепко обнимала Мелиссу. — Существует два синтетических и один природный вирус — вирус Т-Вероника, TG-Вирус и Вирус-Прародитель. Прародитель. Мать Миранда упоминала что-то об этом несколько лет назад, она ни за что на свете не могла вспомнить, что она сказала… было ли это как-то связано с Каду? Возможно. Она не была уверена, слышала ли она о других. — Насколько мне известно, Прародитель был самым первым вирусом, которому я подверглась. Я говорю это, поскольку в то время я был младенцем… — Ты была ребенком?! — вздрогнув, спросила Кассандра, поднимаясь на колени с озабоченным выражением лица. Альсина чувствовала себя ненамного лучше, хотя единственной внешней реакцией было мягкое прижатие Мелиссы к себе еще крепче. Ребенок. Они ввели ребенку, возможное опасное вещество? Конечно, Матерь Миранда сегментировала молодую девочку, но, по крайней мере, это была безболезненная процедура. — Я была нежеланным ребенком, — объяснила Мелисса, пожав плечами. — я вообще ничего не помню о своих родителях. Все, что я знаю, это то, что у них были акции корпорации «Амбрелла», и именно они дали мне мое имя. Отвратительное. Жалкое. Ужасное- — В любом случае… О да. Из того, что я читала, предполагается, что Прародитель вызывает экстремальные и неконтролируемые мутации. В этом отношении я — чудо науки. Я сохранила свою форму. Никто не знает почему, возможно, это как-то связано с тем фактом, что я родилась с раком в большинстве моих внутренних органов и крови. Я предполагаю, что моя мать курила или пила во время беременности. Однако Прародитель… привязался? Я полагаю, ко мне. Во всяком случае, он полностью уничтожил мой рак. Это было тогда, когда я стала больше, чем игрушкой. — Игрушка? — спросила Альсина, приподняв бровь и изо всех сил стараясь не заскрежетать зубами от ярости. — Да, игрушка. Поскольку я была нежеланной, я была просто лабораторной крысой. Игрушкой, над которой будут экспериментировать, пока я не умру или моя полезность не иссякнет, и я стану жертвой одного из многих других аморальных экспериментов, которые были созданы, пойманы в ловушку и уничтожены в этом ужасном месте. — Итак, почему тебя… ну… не съели? — спросила Даниэла, как всегда тактично. Альсина закатила глаза, в то время как Мелисса тихо рассмеялась. — О, собирались. По-видимому, ничего не произошло, когда мне сделали укол, и меня сочли неудавшейся… до тех пор, пока я не оторвала три пальца врачу, который пытался меня поднять. Кассандра фыркнула и тихонько захихикала в одеяло, Даниэла тихо рассмеялась, а Бела издала единственный смешок. Альсина почувствовала в груди небольшой прилив гордости за то, что ее Мелисса хоть немного отомстила, даже будучи младенцем. — Это был момент, когда я стала чем-то большим, чем просто экспериментом. Я стала проектом. — Я полагаю, что именно так берет начало Апофеоз? — спросила Альсина; с учетом того, что сказал этот дурак Спенсер, она подумала, что это был логический вывод. — Бинго, — сказала Мелисса, взмахнув запястьем, — Апофеоз. Греческое слово, означающее «обожествлять» или возноситься до божественного статуса. Очевидно, что я не являюсь божественным существом, однако я.…есть вершина биологического оружия; апофеоз экспериментов над людьми. Мелисса закончила с усмешкой, скрестив руки на груди. Альсина подняла руку и нежно провела по щеке Мелиссы, пытаясь стереть усмешку… и, похоже, это сработало, подумала она. Она была неуверенна, Мелисса повернула голову в сторону. Она больше не чувствовала насмешки, но не прекращала нежных поглаживаний. — Есть ли для этого какая-то причина? — спросила Бела, выпрямляясь. Альсина отпустила свою дочь и снова положила эту руку на талию Мелиссы, — я имею в виду, было ли это просто для того, чтобы удовлетворить их потребность что-то сделать? Или по какой-то реальной причине? Мелисса на мгновение замолчала и застыла на месте. Альсина не была уверена, что ей это понравится, и, прервав поглаживание, она опустила руку на плечо Мелиссы и слегка сжала его. Если это было плохое воспоминание, она хотела, чтобы Мелисса знала, что она не одинока в этом. Она не могла поделиться воспоминаниями, но, как сказала Мелисса, она могла напомнить ей, что она выжила. — Убивать таких существ, как ты. Альсина замерла… это было не то, чего она ожидала. Она не двигала руками, но она не могла сдержать слабую пульсацию своих мышц, когда слова достигли ее ушей, она отреагировала импульсивно, а затем поняла, кто говорит, и сразу же расслабилась. — Что? — тихо сказала Даниэла, к счастью, она не выглядела настороженной, но казалась смущенной. — Что значит «существа», подобные нам? — спросила Кассандра слегка обиженным тоном. — Прости, это было остроумно, — Мелисса прочистила горло, — ну… отчасти, мне действительно жаль, Альсина, однако я видела… грибок в твоем кабинете несколько месяцев назад… и я прочитала документ, чтобы удовлетворить свое любопытство, поэтому я знаю, что… Каду — это то, что вызывает твои… особые таланты. Альсина не была уверена, как относиться к этой информации. С одной стороны, она была раздражена тем, что Мелисса прочитала ее личные документы. Хотя отчасти это было на неё саму за то, что она вообще оставила их и Каду. С другой стороны, раздражение ненадолго затуманило ее разум. Она действительно не могла найти в себе сил расстраиваться из-за Мелиссы. — Все в порядке, — ответила Альсина после минутного молчания, она не могла винить Мелиссу, когда именно она оставила их всех в стороне. Возможно, она была немного предвзятой, потому что ей нравилась Мелисса… очень. — Спасибо, Альсина, — тихо сказала Мелисса, и все раздражение покинуло ее тело, — я говорю «существ», Кассандра, потому что именно так это было описано мне врачами и учеными. Существа, особи и твари. Хотя, как ни странно, они никогда не называли их монстрами. Я была тем, кого называли монстром. Конечно, никогда не в лицо. Монстр, который охотился на нелюдей, — закончила Мелисса, фыркнув. — Нелюдей? — Кассандра сказала, слегка подпрыгнув к ним на колени, — мама, ты не говорила мне, что есть сверхъестественные существа, на которых я могу охотиться! Она знала, что Кассандра пыталась сделать. Она пыталась поднять настроение, однако сарказм ее дочери невероятно сильно действовал ей на нервы. Она в совершенстве овладела искусством сарказма. Альсина не знала, гордиться ей или злиться. — Другие, неконтролируемые эксперименты, — ответила Мелисса, — было несколько… инцидентов, которые вызвали заражение по всему городу из-за утечки — будь то преднамеренной или случайной — других вирусов. Это вызвало — за неимением лучшего слова — зомби. У этих зомби есть только одно мышление: распространять вирус. Я — то, что вы могли бы назвать «командой по уборке». Когда случается вспышка, я ее останавливаю. Когда вспышка выходит из-под контроля, я была защитным механизмом. — Итак, супер-пупер оружие, разработанное для уничтожения супероружия, — мягко сказала Даниэла. — …да, это примерно подводит итог, — сказала Мелисса с легким смешком и слегка покачала головой. — Возвращаясь на минутку назад, — сказала Альсина, прерывая смех своей дочери, — что это за другие вирусы, о которых ты упоминала? Это… Вероника и TG-вирус? — О да, мои извинения, я немного забежала вперед, — сказала Мелисса с легким смешком.…прочистив горло, Мелисса на несколько мгновений подняла глаза, и Альсина хорошо разглядела её глаза. Глядя сквозь их красоту, она смотрела глубже, чем на сверкающую внешность. Они были на удивление спокойны, в их глубине скрывалась лишь небольшая дистанция. Хорошо, она не хотела, чтобы Мелисса продолжала, если она расстроена или напряжена. Она только что вышла из комы. — Я не уверена, когда на мне тестировали другие вирусы. Я знаю, что Прародитель отверг многие, хотя я не знаю, как они назывались. Очевидно, они были уничтожены в течение нескольких часов после попадания в мой кровоток… затем появилась Вероника. Я была в полной агонии Бог знает сколько времени — хотя я знаю, что это были те дни — я была сильно больна, и боль разнилась в каждой части моего тела, от глаз до ступней ног. Это было ужасно. Конечно, мне не сказали, что происходит… но я предположила, что Вероника и Прародитель устраивают полномасштабную войну прямо в моих клетках. Альсина чуть не поморщилась. Она помнила боль Каду… ассимилирующим ее клетки, это была полная агония в течение примерно часа. Она не могла представить себе боль, если бы в ее теле боролись за превосходство два вируса. По крайней мере, Каду был всего лишь одним паразитом. — Затем, как будто этого никогда и не было, боль просто прекратилась… и тогда я впервые преобразилась, — Мелисса слегка вздрогнула на коленях, — это был тот ещё… опыт. — Ты можешь трансформироваться по желанию? — спросила Альсина, осторожно подтягивая Мелиссу, чтобы она не соскользнула на одеяло. — …Да, — сказала Мелисса через мгновение, — чем более… эмоциональной я становлюсь, тем быстрее я трансформируюсь. Так что да, однако это может занять от семи до десяти минут, если у меня нет силы воли. Интересно. Мелисса обладала каким-то невероятным контролем над собой. Альсина не могла этого сделать. Ей нужна была переменчивая эмоция, чтобы иметь возможность трансформироваться. Гнев работает довольно точно, пока она была в абсолютной ярости, тогда она могла бы трансформироваться с относительным успехом, как в случае со Спенсером, о котором ей нужно было бы спросить Мелиссу. Однако, к ее крайнему раздражению, то, что работало лучше всего… было болью. Отсюда и необходимость в Кинжале Цветка Смерти. Перед тем, как ее потенциальный убийца… умер, он сказал ей, что клинок сможет убивать «таких, как она и ее злых родственников». Она проверила лезвие, и проклятый нож был пропитан более чем двадцатью изысканными ядами, самыми известными из которых были Болиголов, Белладонна и Аконит, по иронии судьбы также известный как Волчьий яд. Поскольку это было ее ядом. Хотя этот глупый убийца был не совсем прав, этого было бы недостаточно, чтобы убить ее, но это, безусловно, было очень опасно. Такое количество яда в ее организме начнет разъедать ее клетки с большой скоростью. Она предположила, что Каду естественным образом защитит своего хозяина, ее и себя. Однако это создало бы серьезную слабость. Ее регенерация. У Каду есть некоторый интеллект, но он целеустремлен. Он всегда будет сосредоточен на самой серьезной проблеме со всем своим… вниманием. Яд займет все его внимание, и потребуется время, чтобы вывести все яды из ее организма. Если бы в нее стреляли, Каду отказался бы от регенерации «поверхностных» ран; неспособность осознать накопительный эффект, вызванный «поверхностными» ранами, привела бы к другой серьезной проблеме, а затем к ее смерти. Она хотела бросить окровавленный нож в лужу кислоты, как только закончит тестирование. К сожалению, Матерь Миранда приказала ей сохранить его. Она действительно понимала логику и не могла найти контраргумента, который был бы достаточно убедительным, чтобы опровергнуть точку зрения Матери Миранды. Боль позволяла ей трансформироваться почти мгновенно, и, несмотря на недостатки, она всегда трансформировалась и, следовательно, использовала Кинжал Цветка Смерти в качестве последнего средства. Это была палка с двумя концами, но она приняла её… неохотно. — …Нет, я не могу превратиться ни во что другое. Вирус Т-Вероника позволил мне превратиться в этого… богомола… скорпиона… паука… тварь. Я боюсь, что это то, с чем я застряла, пока меня не убьют, — объяснила Мелисса, когда Альсина вернулась к разговору и нахмурилась. Это был интересный способ описать это. — Что ты имеешь в виду, "пока тебя не убьют"? — спросила Альсина, приподняв бровь, — «Пока я не умру», было бы лучше, не так ли? — На самом деле нет, — сказала Мелисса, глядя на Альсину с яркой улыбкой, — не тогда, когда я биологически бессмертна. Мелисса… что? — Прошу прощения? — Альсина ответила, моргнув, не совсем уверенная, правильно ли она это расслышала. Она услышала, как девочки тоже немного подались вперед. Подняв глаза, она почти улыбнулась, увидев выжидающее выражение на их лицах. Вместо этого она приподняла губу. — После… успеха вируса Т-Вероники и Прародителя было введено несколько других вирусов. Одним из них, в какой-то момент, был TG-вирус. И снова какое-то время я была в агонии. Тем не менее, к тому времени я научилась эффективно отключаться от боли, поэтому я не была уверена, как долго длилась боль. Однако, когда всё утихло…все мои телесные функции, за вычетом сердцебиения и способности мыслить, ну, в общем, перестали функционировать. — Ты все еще ешь, спишь… и пьешь, — заметила Кассандра. Да, Мелисса часто ела с ними за то время, что была здесь. — Это скорее привычка, чем необходимость делать это на самом деле. Какое-то время я была человеком. Хотя я была… бесчеловечна? Нечеловечна? Дольше, чем я была человеком, — сказала Мелисса, пожимая плечами. — Тогда сколько тебе лет? — спросила Даниэла. — Дай-ка мне посмотреть… Я была рождена… нет, ещё нет… Или да? Нет, нет. Ну же, Мелисса. Думай, — пробормотала Мелисса себе под нос, — я думаю, где-то…пятьдесят с лишним. Плюс-минус пару лет. Тысяча девятьсот семидесятые. Мелисса родилась в семидесятых годах двадцатого века. Что означало… она была моложе дочерей… Альсина не была уверена, что с этим делать. На несколько мгновений воцарилась тишина, и Альсине потребовалось несколько мгновений, чтобы переварить то, что она узнала. Мелисса прошла через ад и вернулась обратно. Она мало что могла извлечь из опыта Мелиссы, кроме того, что она была невероятно храброй и обладала удивительной силой воли. Она также знала, что дни так называемой корпорации «Амбрелла« или «Синяя Амбрелла« были сочтены. В остальном, она больше ничего не могла прокомментировать… кроме того, что она была счастлива, что Мелисса бессмертна. Она этого не ожидала. Это также означало, что теперь у них возникла внутренняя проблема… Матерь Миранда. Если Матерь Миранда когда-нибудь узнает, на что способна Мелисса, само количество экспериментов, которым подвергнется Мелисса, вероятно, превзойдет то, через что она прошла в руках корпорации «Амбрелла». Как только мать Миранда зацикливалась на чем-то или ком-то, она становилась непреодолимой силой, пока не получала то, что хотела. Независимо от того, что она делала. По сути, она сломала бы Мелиссу. Не обязательно убила. Но унижала бы Мелиссу до тех пор, пока у нее не останется ни капли силы воли, чтобы сопротивляться. Альсина не позволит этому случиться. — Что насчет этого Спенсера? — спросила Альсина и почувствовала, как Мелисса напряглась у нее на коленях, — он говорил так, как будто знал об… экспериментах. — Он знал, — натянуто ответила Мелисса, — я совершенно отчетливо помню его ухмыляющееся лицо и эту дурацкую трость. Однако он не очень часто навещал меня… он просто заставлял других делать за него грязную работу. Но он был не тем, кого я помнила, нет, он не был тем, кого я вижу в своих кошмарах, когда есть… Освелл, Эрл Спенсер. — Ты имеешь в виду этого чокнутого дедушку? — спросила Кассандра, и Мелисса слегка кивнула. — Я не верю, что они были напрямую связаны, если бы это было так, я бы знала, потому что Эрл Спенсер сидел в моей камере и за моим операционным столом и говорил, говорил, говорил, говорил и говорил, — простонала Мелисса, постепенно растягивая, прежде чем она сделала паузу с глубоким вздохом. — Он говорил обо всем, начиная со своей собственной жизни и заканчивая моей. Он — причина, по которой я знаю, что я нежеланный ребенок и что мои родители продали меня корпорации «Амбрелла« и что меня звали Мелисса. У него не было детей, у него была жена, но ее что-то убило. Он сказал мне, что вирусы воюют в моем теле. Он рассказывал мне все и вся о своих маленьких визитах. Я мало что помню из того, что он мне говорил, это было много болтовни и случайной ерунды… Однако, когда он уходил, всегда — обязательно — он говорил: «Прощай, мой апофеоз». Что бы ни говорила Мелисса, это всегда, всегда возвращало к Матери Миранде. Она назвала этого Эрла Спенсера своим протеже, неужели Матерь Миранда позволила ему проводить эти эксперименты? Ей никогда не рассказывали о других экспериментах, проводимых по всему миру, о, она знала, что они происходят. Она не была полностью в неведении относительно мирских событий. Однако всякий раз, когда Альсина спрашивала Матерь Миранду об этих событиях, ответ, который она получала, всегда был таким грубым, таким легкомысленным. Как будто в этом не было ничего важного. Не то, о чем было беспокоиться. Ей солгали. — Итак, что же дают тебе вирусы? — спросила Бела. — О, давайте посмотрим… улучшенное зрение, улучшенный слух, повышенная сила — я так же сильна, если трансформирована - я никогда не устаю — по крайней мере, я никогда не делала ничего достаточно напряженного, чтобы устать - я могу трансформироваться, конечно, я могу проводить электричество через свое тело благодаря TG-вирусу, клеточная регенерация и, возможно, мой самый полезный навык… улучшенные рефлексы и скорость передвижения. — Конечно, способность буквально направлять молнию была бы твоим самым большим преимуществом? — Кассандра выглядела невероятно взволнованной, Альсина подумала, что она очень похожа на щенка с этими сверкающими глазами. — Хорошо, — сказала Мелисса и подняла руку, сжав все пальцы вместе, прежде чем разжать ладонь, и четыре электрические дуги пробежали по ее пальцам и большому пальцу, прежде чем исчезнуть в воздухе… оставив черные, обожженные кончики пальцев, — я бы согласилась, но моя кожа недостаточно толстая, чтобы предотвратить ожоги. Альсина подавила желание схватить Мелиссу за запястье и найти ближайшую раковину… Однако, прежде чем она успела что-то предпринять, она увидела, как ожоги мягко исчезают на светлой коже, как будто ничего не произошло. — Почему улучшенные рефлексы? — спросила Альсина, она бы сказала, что ее сила или регенерация были ее самыми большими достоинствами. — Я когда-либо пробовала это только на людях… однако, если я фокусируюсь на одном конкретном человеке, я вижу, как двигаются его мышцы, а это значит, что я могу предсказать — с некоторой степенью вероятности — что они собираются сделать, прежде чем они это сделают. Например, я могу выхватить пистолет из чьей-то руки до того, как его палец переместится на спусковой крючок. Я не уверена, как это сработает с кем-то у кого улучшены рефлексы. — Мы можем сразиться? — внезапно спросила Кассандра, вскакивая на ноги. — Что? — вежливо произнесла Альсина. Это… нет, она не просто так это сказала. Конечно, Кассандра не напрашивалась на драку с кем-то, кто с большой вероятностью мог ее убить. На самом деле, кто-то, кто был создан, чтобы убить ее. — Да, — ответила Мелисса. О, ради любви к- — Даниэла, Бела! — Кассандра захлопала в ладоши, бросаясь к двери, — давайте, нам нужно готовиться к бою! Как мухи на труп, все трое бросились в комнату с детским ликованием, которого Альсина не видела по крайней мере месяц. Мелисса сделала это нарочно, не так ли? Хотя Мелисса теперь застряла в схватке со её дочерьми. У нее не было никакой системы отсчета для того, как это будет происходить. — Не волнуйся, Альсина, у меня есть свод правил, так что этот спарринг не причинит никакого вреда. Ну, не то, чтобы я могу, девушки могут превратиться в мух, так что я не смогла бы причинить им вреда, даже если бы попыталась. Она была права. Однако это не мешало ей беспокоиться, она полагала, что это были ее материнские инстинкты. Немного приподняв Мелиссу, она расслабилась в тишине, позволив ей отдохнуть несколько секунд… просто наслаждаясь моментом. — Ты сказала мне, — медленно начала Альсина, — что расскажешь о своем прошлом после того, как разберешься с ним в своей голове…и все же ты здесь. Рассказываешь мне, Кассандре, Даниэле и Беле все, что ты знаешь. — Я как раз думала об этом, — ответила Мелисса с легким смешком, — я… ну, это как-то связано с принятием меня. И Мессор. — Мессор? — Спросила Альсина, приподняв бровь, — разве это не твоя фамилия? — Это не моя фамилия, нет. Но это моя фамилия. В прямом переводе Мессор — это латинский термин, означающий «жнец» или, мое прозвище — «жнец». Это то, что врачи назвали моей… другой формой. Жнецом. Жнец. Судя по тому, что она видела, это было подходящее имя. Очевидно, Мелисса тоже смирилась с этим. И все же это не было ответом на ее вопрос. — Что касается того, почему у меня нет проблем с разговорами о моем прошлом, я думаю, что моя точка зрения изменилась, — медленно произнесла Мелисса, как будто путаясь в своих мыслях во время разговора. Альсина хранила молчание, позволяя Мелиссе говорить в свое время. — Я… меня всегда использовали, чтобы убивать. Несмотря ни на что, приказ был убивать. Выпотрошить. Уничтожить. И если этого было недостаточно, существа, которых я убила, были просто… пустыми. — Что ты имеешь в виду, пустыми? — У самих существ не было настоящей злобы. Они не были злыми существами; ими руководил инстинкт. И этот инстинкт прост: выживай и распространяйся. Так вот что они сделали. Ближайшим источником пищи оказался человек, и вирусы могли передаваться через укус другим людям. И это было все. Никакого плана мирового господства. Никаких систематических серийных убийств. Они просто… существовали. Высшие хищники было бы лучшим способом описать их. — И это то, с чем ты не смирилась? — спросила Альсина, слегка смущенная тем, как их принятие очистит ее совесть. — Нет, я смирилась с этим давным-давно. Несмотря на морально серый мысленный эксперимент, это были либо они, либо люди. Я понимала необходимость убить их. Нет, проблема заключалась в моей способности к кровопролитию. — Число, которое вы можете убить, прежде чем вас остановят? — В некотором смысле. Я была создана морально предосудительной Компанией, которая совершенно не считалась с жизнью. Если бы им нужно было очистить город, чтобы построить исследовательский центр, у них не было бы проблем с казнью каждого невинного гражданского лица в городе и в радиусе ста миль. И если они хотели, чтобы это было завершено быстро… я была бы той, кого использовали. И я бы сделала это. Альсина была бы первой, кто признал бы, что у нее нет любви к человеческой жизни, но она также не стала бы убивать ради убийства. Она не находила в смерти извращенного ликования. Ей нравилось наказывать тех, кто причинил зло ей и ее семье, но она приберегла беспорядочные убийства для ликанов. Но уничтожить целый город… это было чрезмерно даже по ее мнению. — К счастью, мне никогда не давали такого приказа, но идея, что я могла бы это сделать… это не очень приятная мысль. У меня нет никаких проблем с убийством, но так много невинных людей… — Почему ты не сбежала раньше? — спросила Альсина, меняя тему, прежде чем Мелисса заговорила сама с собой по нисходящей спирали, — конечно, был «апофеоз», но, похоже, это не сработало. — О, да. Так называемый «контрольный чип», — раздраженно протянула Мелисса, — нет, это никогда не срабатывало. Однако в мое сердце была помещена небольшая взрывчатка, чтобы держать меня в узде, если контрольный чип выйдет из строя. Я эгоистична, Альсина. Я пережила симбиоз с тремя неустойчивыми вирусами, я не собиралась позволять проклятой грязной бомбе убить меня. — Бомба все еще у тебя в груди? — встревоженно спросила Альсина, если это так, то ей придется как-то выкручиваться. Она не была хирургом, но невероятно хорошо разбиралась в анатомии человека, если бы Мелисса точно знала, где это находится, она смогла бы извлечь её. — Нет, нет, больше нет, — ответила Мелисса, и Альсина сразу же расслабилась, ее бешено бегающий разум медленно успокоился. Хорошо, она не особенно хотела играть в медсестру. Хотя это напрашивалось на вопрос, что случилось? — Ты сама её убрала? — В конце концов, я понятия не имела, сколько времени прошло — только то, что это были годы — развитие технологий и усовершенствование вирусов означали, что число существ, которые уходили в самоволку, неуклонно сокращалось… и я становилась ненужной. Обузой. Итак, бомба была использована. И это взорвало мое сердце. — Как, во имя Матери Миранды, ты выжила? — Альсина вздохнула. Если бы ее сердце было разрушено, она бы наверняка умерла. Она могла бы получить несколько проколов, вот и все. — Честно говоря, я понятия не имею. Однако я помню, как проснулась в яме, она была до краев заполнена гниющей плотью, сломанными костями и застывшей кровью. Я понятия не имела, как я там оказалась, однако в тот момент я знала две вещи. Первое: я испытала самую сильную боль, какую когда-либо испытывала. Второе: я была сильно зла. Я верю, что я трансформировалась, но я не могу быть точно уверена, и я проложила себе путь из учреждения. Я не верю, что оставила в живых человека или существо в тот день, когда сбежала. Возможно, я даже сравняла здание с землей, но я не могу этого знать. Необычно. Мелисса не только каким-то образом обманула смерть, но и в одиночку уничтожила целый исследовательский центр. Конечно, она ничего не знала об этих объектах. Однако она могла только предполагать, что они были хорошо защищены. Мелисса была не из тех, с кем можно было считаться. Альсина была рада, что находится на противоположном конце этого спектра. — У тебя есть какие-нибудь идеи, как ты выжила? — Спросила Альсина, ей было невероятно любопытно, как Мелисса выжила без сердца. Мелисса покачала головой. — Боюсь, что нет, — ответила Мелисса, пожав плечами, — я много раз стучалась в дверь Смерти, но она неохотно отвечает. — Как ты это выяснила? — После моего побега я не была… счастлива. На самом деле я ничего особенного не чувствовала, когда выходила из учреждения. Все, о чем я могла думать, было…что теперь? Я шла, шла и шла несколько дней… месяцев… лет? Я понятия не имею. Все это — размытое пятно из песка, моря, деревьев и зданий. Даже сейчас. В конце концов… я просто потеряла волю к жизни. У меня больше не было цели. Я бросалась с гор и других высоких мест. Это не сработало, я оказывалась сломанной, но я просто лежала, пока мое тело восстанавливало себя. Я ввела себе в горло кислоту — абсолютно ничего. Это даже не было больно. От выстрела себе в голову у меня только немного разболелась голова. Черт возьми, я даже привязала к ноге камень и позволила себе опуститься на дно какого-то рифа. Это было прекрасное место для смерти, так что я не возражала. Через некоторое время мои легкие начали гореть, а потом… ничего. Боль прекратилась, и я сидела на дне рифа, очень даже живая- Альсина услышала достаточно. Сняв Мелиссу со своих колен, она притянула её к себе, пока глаза девочки не оказались на уровне глаз, и крепко обняла ее. Что бы ни случилось в ее прошлом, Альсина никогда больше не позволит Мелиссе чувствовать себя так. Она позаботится об этом. — Я счастлива здесь, Альсина, — сказала Мелисса, обхватив Леди руками за спину. — Разве это неправильно — просто хотеть объятий от моего предполагаемого ухажера? — спросила Альсина, ухмыляясь. — Нет, я полагаю, что нет, — ответила Мелисса со смешком, — хорошо, мне нужно подготовиться к спаррингу. — Из всего, что произошло в последнее время, — сказала Альсина, позволяя Мелиссе слезть с ее колен и потянуться. Ей нужно будет купить Мелиссе какую-нибудь подходящую одежду… и она подумала, что у нее есть идея. — Это будет самое интересное.