House of Dimitrescu

Изысканно. Это было все, о чем она могла думать. Никакие другие слова не могли бы точно описать то ощущение, которое прокатилось по ее телу. Нежно, это было так нежно, но в нем чувствовалась спокойная уверенность, которой она не ожидала, но, безусловно, наслаждалась, когда она чуть сильнее прижалась к нежному поцелую, ничего вопиющего, но достаточно… достаточно, чтобы ей пришлось наклонить голову и сделать поцелуй немного глубже… ровно настолько, чтобы ощутить аромат вина на этих мягких губах. Посадить Мелиссу к себе на колени было для нее слишком сильным искушением. Нежными и ловкими руками, которые говорили о многолетнем опыте, Альсина крепко обняла Мелиссу за талию и подняла девочку к себе на колени, не прерывая поцелуя. Хотя Мелисса издала довольно милый писк удивления, когда почувствовала, как ее подняли в воздух, прежде чем усадить к себе на колени. Положив руки на бедра Мелиссы, она почувствовала, что руки девочки, кажется, цепляются за нее; они соскользнули с ее плеч и вдоль рук и опустились на талию, прежде чем пальцы плотно сомкнулись на застежках ее платья вокруг талии. Она почувствовала, как пальцы Мелиссы почти судорожно сжали ее платье, и ощутила, как девочка начала ерзать у нее на коленях. Хотя она не была уверена, что это значит, она знала Мелиссе не нужен кислород, чтобы выжить, но сейчас он ей определенно нужен. Отклонившись назад, она прервала поцелуй и сделала глубокий и медленный вдох между приоткрытыми и, судя по ощущению, слегка припухшими губами. Мелисса давила сильнее, чем она ожидала. Хотя и не так сильно, как на губах Мелиссы, она могла видеть темно-красное пятно, оставшееся от вина, которое, вероятно, было на ее собственных губах. Если бы Альсина не знала, что Мелиссе не нужно дышать, она была бы обеспокоена, поскольку в настоящее время она застыла на месте, не дыша. Губы Мелиссы были приоткрыты, красные и слегка припухшие от поцелуя и вина, но это было не то, на чем она сосредоточилась — хотя ей нравились доказательства ее действий — нет, это были эти фиолетовые глаза. Они были яркими, сверкающими и необъяснимо живыми. Конечно, в ее глазах всегда была жизнь. Однако они никогда раньше так не сверкали. Как будто в ее глазах были звезды, или, возможно, это было отражение люстры над ними. Мелисса начала мягко раскачиваться, прежде чем, как будто какая-то внешняя сила стащила ее с колен, и она соскользнула на пол. Хотя Мелисса продолжала прикасаться к ней в той или иной форме; верхняя часть тела довольно плотно прижималась к ее ногам, а руки были плотно прижаты к бокам ее платья. — Я… я… — начала Мелисса, задыхаясь, запрокинув голову вверх, когда ее щека прижалась к ногам Альсины. Нежно сжав руки Мелиссы, она улыбнулась сверху вниз, ожидая, что Мелисса продолжит в свое время. Это был их момент; она могла набраться терпения и подождать. Тем более, что она все еще чувствовала вкус вина на губах, призрачный вкус очень развлекал ее. — Я… прошу прощения за то, что назвала тебя милой, — сказала Мелисса, задыхаясь, как будто вспомнив, что она не дышит, — даю тебе слово, что я больше так не сделаю. Моргая, она посмотрела на Мелиссу, ей потребовалось несколько секунд, чтобы переварить то, что она только что сказала… прежде чем мягко усмехнуться, прикрыв рот рукой. Девушка, безусловно, была чем-то другим. — Разве ты не прелесть? — риторически спросила она, проводя пальцами в перчатках по волосам Мелиссы. Это было невероятно приятно — проводить пальцами по волосам Мелиссы. Она не была уверена, почему это так успокаивало… Хотя было какое-то далекое — очень далекое воспоминание, которое всплывало всякий раз, когда она это делала. Она не была уверена в том, что это повлекло за собой, поскольку само воспоминание было размытым и не сфокусированным. Но это наполнило ее чувством спокойствия, которым она очень наслаждалась, — тем не менее, я была бы готова терпеть, когда меня иногда называют милой, наедине. Мелисса не ответила, но улыбнулась и нежно опустила голову на колени Альсины. Подбородок Мелиссы не особенно удобно прижимался к ее коленям, но ей было все равно. Она не могла заставить себя отвести взгляд от Мелиссы, это было так красиво. В сочетании с легким привкусом вина на ее губах… Что ж, она купалась в послевкусии своего первого поцелуя с Мелиссой. К сожалению, молчание не могло царить вечно. Похлопав себя по коленям, она сдержала ухмылку, когда Мелисса вскарабкалась на трясущиеся ноги и рухнула к ней на колени, как пьяная кошка. Желание подразнить Мелиссу было сильным, но здравый смысл возобладал. — Как ты себя чувствуешь? — тихо спросила она, обнимая Мелиссу и крепко держа девочку у себя на коленях. — Я… — Мелисса сделала паузу, рот открывался и закрывался, прежде чем она сделала небольшой вдох, — хорошо… очень хорошо. Несмотря на краткость заявления, она возгордилась. Почти столетие жизни, а у нее все еще был этот поцелуй… или, возможно, это было связано с тем, что это был первый поцелуй Мелиссы, и она не могла избавиться от чувства вины из-за того, что украла этот первый поцелуй на своих собственных условиях. Однако это было преодолено высокомерным удовольствием, которое наполнило ее при следующей реакции Мелиссы… скорее, ее отсутствием. — Это… я не… — Мелисса заикалась, проводя языком по губам. Альсина лениво проследила его путь от одного уголка рта Мелиссы до другого. Она задавалась вопросом, пробовала ли Мелисса также вино или, возможно, ее губную помаду, — я никогда не чувствовала ничего подобного, никогда, это было совершенно бесподобно. — Ты подпитываешь мое самолюбие, — лениво произнесла она, на ее губах играла ухмылка, когда она откинулась на спинку стула, держа руку на талии Мелиссы — чтобы девушка не упала с нее, ей действительно нравился довольно легкий нагрев… и чтобы иметь повод прикоснуться — и другая держала ее за голову, — мне это нравится. Продолжай в том же духе. — Ты… отлично целуешься, — ответила Мелисса. Издав тихий смешок, она кивнула, принимая комплимент, хотя было совершенно очевидно, что Мелисса все еще была в некотором оцепенении. Конечно, было бы глупо не воспользоваться этим, она предполагала, что это может быть подло… но как она могла удержаться, чтобы не поддразнить свою милую девочку? Когда представилась такая возможность… — Ну и ну… если ты будешь продолжать в том же духе, ты сможешь просто заработать себе еще один поцелуй, — ответила она, заставляя свой голос звучать более хрипло, чем это было строго необходимо. Она ожидала заикающегося, бессвязного ответа и румянца… Она не ожидала, что Мелисса наклонилась вперед, положив голову ей на плечо, когда почувствовала нежное, мягкое щекотание горячего воздуха на своей шее. Застигнутая врасплох, она отдернула голову от руки и резко вдохнула. — Что, — начала Мелисса; это было так же хрипло, как и у нее…тем не менее, она также слышала колебания и дрожь, Мелисса нервничала. И подражая ее хрипотце. Расслабившись, она не могла не улыбнуться, это было почти невыносимо мило. Почти, — что, если это неплохая идея? — Тогда, — ответила она, делая паузу, чтобы осторожно маневрировать, чтобы она могла поймать взгляд Мелиссы, — я бы сказала, что ты движешься… Наклонившись вперед, мучительно медленно, она целенаправленно облизнула губы и сдержала ухмылку, глядя, как Мелисса проводит своим языком по ее губам. — …в… Скользнув рукой вверх, она скользнула по руке Мелиссы, прежде чем приподнять подбородок Мелиссы. Она была невероятно рада, что не встретила никакого сопротивления. — …правильном… Остановившись в нескольких дюймах от губ Мелиссы, она пробежала глазами по все еще влажным, покрытым красными пятнами губам Мелиссы и стала ждать. — …напра… Дверь распахнулась, и она дернулась, вскинув голову вверх, когда петли застонали от напряжения, и, о чудо, три ее дочери ввалились в комнату с тремя разными криками изумления. Одно проклятие. Одно ворчание. Один тихий стон. Один глухой удар. …удар? Посмотрев вниз, она увидела туфли. Мелисса лежала на полу, закинув ноги на бедра и руки за голову, с невероятно забавным выражением на лице. Ее глаза были широко раскрыты, как блюдца, и застыли, совершенно не моргнув уставившись в потолок. Ее рот… ее рот был приоткрыт, и ее язык остановился — покоился — на нижней губе… на полпути ко рту. Она обнаружила, что застряла. Застряла где-то между раздражением на своих дочерей за то, что они явно подслушивали ее и Мелиссу… и смехом над откровенно веселым выражением лица Мелиссы. К сожалению, у нее не было времени принять решение, так как тело восстало против нее, и Альсина издала невероятно недостойный и уродливый звук, похожий на фырканье, который был чем-то средним между фырканьем удовольствия и разочарования. Кроме того, в почти безмолвной комнате он звучал на несколько децибел громче, чем чертов гудок поезда. Ее дочери, каким-то образом несмотря на то, что они были в куче конечностей и одежды, все вскочили, чтобы посмотреть на нее с разным выражением удивления и полного шока. Это вывело Мелиссу из того потрясения, которое застыло на ее лице, и теперь она моргала, глядя на нее. Она почувствовала, как ее лицо сильно покраснело, и была уверена, что даже кончики ее ушей приобрели ярко-красный оттенок. Прежде чем Кассандра начнет смеяться, ей нужно было взять ситуацию под контроль. Сейчас. Одарив всех своим лучшим взглядом, она пристально посмотрела на своих дочерей — по отдельности, — наклонившись и осторожно подняв Мелиссу на ноги, но не посадив ее обратно к себе на колени. Ей требовалось полное запугивание, чтобы должным образом показать свое абсолютное неудовольствие из-за очень нежелательного вмешательства. Ее устрашение было немного ослаблено, когда Мелисса примостилась на подлокотнике своего кресла, и она инстинктивно обняла Мелиссу… которая затем все равно соскользнула к ней на колени. Что ж, у нее были свои лимоны, и теперь ей нужно было как-то приготовить лимонад без сахара, воды и кислых лимонов. — Во что? — прорычала она, нежно притягивая Мелиссу к себе одной рукой, в то же время крепко держась за ее стул другой. Что-то Даниэла, очевидно, уловила, поскольку пыталась — и безуспешно — перестать улыбаться, — вы трое играете? — Мы могли бы задать вам тот же вопрос, — съязвила Кассандра. Прошипев, она открыла рот от проклятой наглости своей чертовой приемной дочери. Как… как она смеет…?! Это было совершенно необоснованно, и.… у нее не было готового ответа на этот вопрос. Кассандра совершенно лишила ее дара речи. Если бы она не была так зла в этот момент, она была бы впечатлена. Какая-то часть ее была такой, и именно поэтому она не пригвоздила дерзкую девчонку к стене. — Кассандра! — твердо сказала Мелисса, — это было совершенно неуместно! И, откровенно говоря, совершенно неподобающе с твоей стороны спрашивать. Особенно учитывая, что ты подслушивала у двери Альсины. Позорное нарушение неприкосновенности частной жизни; и это касается тебя, Даниэла, и тебя тоже, Бела. Вы все трое разделяете вину — независимо от того, чья это была первоначальная идея, все вы решили принять в этом участие. Извинитесь перед Альсиной. Сейчас же. Глядя на Мелиссу с гордостью, она перевела очень самодовольный взгляд на своих все еще запутавшихся дочерей и выпрямила спину, чтобы она могла смотреть на девочек сверху вниз с высокомерной улыбкой. Конечно, она должна подавать пример…однако Мелисса только что отчитала за нее своих дочерей. И все они выглядели совершенно потрясенными и должным образом наказанными. В частности, Бела, которая смотрела в землю. Мелисса держала голову высоко поднятой, нахмурившись и скрестив руки на груди. Мелисса заслужила столько поцелуев, сколько ей, черт возьми, было угодно. — Мне очень жаль. — Простите. — Приношу свои извинения. Она чуть не рассмеялась, услышав три кротких извинения, которые Мелисса вынудила у трех маленьких нарушителей спокойствия. О, они не собирались слышать конец этого в течение довольно долгого времени. Альсина собиралась выжать из этого все, чего бы это ни стоило. — Что ж, мои дорогие, — протянула Альсина, откидываясь на спинку стула и едва сдерживая улыбку, — возможно, вы заставили меня потерять дар речи от вашей дерзости. Но я боюсь, что вам придется быть хитрее; учитывая, что нас теперь двое, присматривающих за вами, тремя глупыми преступниками. Она почувствовала, как Мелисса напряглась у ее ноги, и встретилась с ней взглядом, когда девушка повернулась, чтобы посмотреть на нее с легким беспокойством в этих фиолетовых глазах. Вместе с немалой долей трепета в ее взгляде. Незаметно подмигнув, она ободряюще похлопала Мелиссу по бедру. Она полностью верила в свою девочку. Особенно после той суровой словесной трепки, которую она устроила девочкам, Мелисса стала бы хорошей второй матерью. — Погодите-ка, — сказала Бела, и она увидела, как шестеренки вращаются в глазах ее старшей дочери, когда она точно поняла, что она сказала. — Ты имеешь в виду?.. — взгляд Кассандры был совершенно непроницаем. Хотя она была уверена, что Кассандра будет выглядеть так, как будто ей достаточно скоро разрешат использовать дыбу. Даниэла не ответила, вместо этого младшая вскочила на ноги и бросилась через комнату. Альсина едва успела моргнуть, как Даниэла прыгнула примерно с середины комнаты на стул. Испуганно вздохнув, она поймала Даниэлу и поморщилась от боли, когда Мелиссу довольно сильно прижали к ее груди, хотя Мелисса, вероятно, даже не осознавала, где находится ее голова, поскольку Даниэла в данный момент душила бедную девочку. — Ты это серьезно? — спросила Даниэла, отступая назад, оставляя ошеломленную Мелиссу. — Да, — ответила Мелисса, качая головой, — если… вы примете меня. — Принять? — резко сказала Кассандра, прыгая через комнату и приближая свой нос к носу Мелиссы, — что это за вопрос? Совершенно неприемлемо при таких обстоятельствах, и я ожидаю извинений за испорченный момент. — Мои извинения, милая, — нараспев произнесла Мелисса. — Тогда… ДА. Конечно, глупая дурочка, — фыркнула Кассандра, присоединяясь к объятиям с небольшим прыжком, который потряс ее бедра и почти заставил Альсину выполнить свою предыдущую угрозу пригвоздить среднюю дочь к стене. Ей нужно было что-то, чтобы оживить стены. Ее дочь прекрасно справилась бы. Бела была спокойнее, и она осторожно забралась к ней на колени, положив голову на плечо Мелиссы. Сомкнув объятия, ей удалось обхватить руками спины Белы и Даниэлы. Кассандра была посередине и, казалось, была вполне довольна… уютно устроившись на коленях у Мелиссы. Который, в свою очередь, оказался вполне доволен таким поворотом дела. Позволив себе улыбнуться, она расслабилась в кресле, закрыла глаза и наслаждалась теплом своих девочек. Все они были ее девочками. Она бы свернула горы и разделила моря ради тех, от которых у нее сейчас немеют ноги. Притянув их всех ближе к себе, она сознательно почувствовала, как Мелисса покоится у нее на коленях, довольная и польщенная осознанием того, что ей не нужно будет присматривать за своими дочерьми в одиночку. У нее была Мелисса. Мелисса, Бела, Даниэла и Кассандра. Ее импровизированная маленькая семья. --------------------------------------------------------- Пронзительный звонок телефона пробудил ее от сна. Моргая, чтобы прогнать сон из глаз, она совершенно безучастно уставилась на стену, на которой висел черно-золотой вращающийся телефон. Она могла только видеть, как дрожит трубка, прижатая к корпусу телефона. Обычно она не удивлялась, что звонит телефон, это был основной способ общения с ней по поводу деревенских дел. Однако обычно это не происходило в три часа ночи. Телефон отказывался умолкать. Проклиная эту чертову штуку, она медленно и вяло встала с кровати и прокралась к телефону. Уставившись на дрожащую трубку, она схватила ее и поднесла к уху, ожидая несколько мгновений… полной тишины. Сопротивляясь желанию зарычать, она стиснула зубы и сделала тихий, успокаивающий вдох. — Доброе утро, — саркастически поздоровалась она, закатывая глаза. Если бы это был чертов Гейзенберг, она бы засунула его так далеко в его- — Доброе утро, Альсина. Внезапно проснувшись, она выпрямилась и сморгнула остатки сна с глаз, узнав спокойный и холодный тон Матери Миранды на другом конце провода. Она также уловила нотки раздражения, граничащие с гневом в голосе матриарха… и поспешила извиниться. — Матушка Миранда. Доброе утро, я прошу прощения за свою резкость, я не ожидала звонка, — ответила она, затаив дыхание ожидая ответа Матери Миранды. — Все в порядке. Это были… трудные несколько дней. Однако, похоже, что поздравления уместны. Ломая голову, она пыталась припомнить, что именно она сделала за последние несколько месяцев, за что была бы вознаграждена звонком матери Миранды. Она не была уверена, то ли сон просто затуманил ее мысли, то ли это действительно был не поздравительный звонок. Тон матери Миранды был очень жестким. — Поздравления? — она ответила, сохраняя ровный тон, хотя ее нервы были на пределе. — Ну, конечно! Лучшая новость, которую я получила за последние несколько дней, — это то, что вы и ваш новый питомец убили нашу Обитель Зла — того по имени Итан Уинтерс. Расслабившись, она криво улыбнулась стене и позволила напряжению спасть с ее плеч. Конечно, конечно, этот проклятый маленький коротышка, который вторгся в ее дом и причинил боль ее дочерям. Каким-то образом, в удовольствии последних нескольких дней, этот раздражающий маленький засранец блаженно вылетел у нее из головы. Однако до сих пор она не расстраивалась, вспоминая Итана Уинтерса. Тем более что Матерь Миранда поздравляла ее. Хотя почему это нужно было делать в десять минут четвертого утра, было выше ее понимания. — Спасибо, Матерь Миранда, — искренне сказала она, наслаждаясь гордостью в своей груди. Мать Миранда не раздавала похвал легкомысленно. — Действительно. Таким образом, я рекомендую провести праздник. — Праздник? — спросила она неуверенно, Альсина не была уверена, что ей действительно нравится, как это звучит. — Безусловно. Чтобы отпраздновать смерть этой занозы в нашем боку, необходимо устроить праздник. Для тебя и твоих дочерей. Нахмурившись, она посмотрела на стену и медленно моргнула. Это… не звучало особенно хлопотно. — И для этого твоего питомца тоже. Ах. — Учитывая, что твои бедные дочери будут уязвимы на холоде, тогда было бы лучше устроить праздник в замке, не так ли? Нет, определенно нет. Черт. Мать Миранда сделала паузу не ради этого, она выбрала «её питомца» с определенной целью. — Да, конечно, Матерь Миранда, — ответила она, — это отличный план. С целью допроса ее девушки, под видом празднования. — Я разошлю приглашения другим лордам через… три дня. Три дня? — Я позволю тебе вернуться ко сну. Увидимся через три дня. Только Матерь Миранда могла произнести это как угрозу. Медленно положив трубку на телефон, Альсина уставилась в стену, прокручивая в голове этот разговор. Через три дня Матерь Миранда, Сальваторе Моро, Донна Беневьенто и Карл Гейзенберг… приедут в ее замок, чтобы отпраздновать смерть Итана Уинтерса. Ей нужно было подготовить Мелиссу к встрече с Моро, Гейзенбергом, Энджи и Матерью Мирандой, и у нее было всего три дня, чтобы сделать это. Наряду с обеспечением того, чтобы ее дочери не действовали в защиту Мелиссы перед другими Лордами. И, если быть честной с самой собой, ее чувством защиты. Хмуро глядя на темную стену, было только одно слово, которое могло точно описать ситуацию. — Дерьмо.