House of Dimitrescu

Стиснув зубы, Альсина откинулась на спинку стула и заставила себя сохранять спокойствие. Если она собиралась защитить Мелиссу и себя, ей нужно было полностью контролировать свои эмоции. Ухмыляющемуся лицу Гейзенберга придется подождать до другого раза. Ее семья была на первом месте, особенно от такой опасной угрозы, как мать Миранда. Особенно учитывая, что Матерь Миранда уже проявила особый интерес к Мелиссе. Она была уверена, что матриарх не обнаружила, что Мелисса была биологическим оружием, иначе Мелисса в настоящее время была бы препарирована и хранилась в банках в лаборатории Матери Миранды. Нет, но Мать Миранда с подозрением относилась к Мелиссе и, вероятно, проявляла опасное любопытство к действиям Мелиссы, прошлой жизни и безмятежной улыбке, которую девочка намертво приклеила к своему лицу. Матерь Миранда уже повернулась лицом к Мелиссе полностью и окончательно. Все внимание на пресловутом слоне в комнате. — Мил-, начала Мелисса. — Это Мелисса, — вежливо сказала мать Миранда, говоря так, как будто Мелисса даже не открывала рта. Она постаралась придать своему лицу холодное безразличие, сделав глоток вина, чтобы успокоиться, когда Матерь Миранда повернулась к ней. В глазах Матери Миранды не было ничего, что она могла бы увидеть отраженным, кроме обычных тусклых карих глаз, бесконечной пустоты, которая засасывала всех и вся, расчленялась одним взглядом, оставляя того, на кого и на что смотрела Мать Миранда, чувствовать себя обнаженным; как будто самые глубокие секреты были раскрыты для тех обманчиво пустых глаз. Конечно, это было не что иное, как иллюзия. Аура, которую Матерь Миранда излучала, как постоянные, клубящиеся миазмы, которые держали всех и вся на расстоянии. Даже ее собственная предполагаемая семья, — как это не впечатляет. Матерь Миранда отвернулась от Мелиссы и размеренными и неторопливыми шагами пересекла комнату, намеренно пройдя поближе к креслу Гейзенберга. Она не смогла сдержать легкой мстительной улыбки, которую спрятала за своим бокалом вина, когда Гейзенберг почти вздрогнул, когда платье матери Миранды задело основание его ноги. Она не была уверена; однако, она была почти не сомневалась, что Мать Миранда тоже послала ему сухой взгляд. Было совершенно тихо, когда Матерь Миранда заняла свое место рядом с камином. Ей показалось забавным, что Донна уединилась в тени у камина, но Мать Миранда была в центре сцены, свет огня делал маску ворона похожей на адское пламя оранжевого цвета, в то время как сияние, казалось, даже не касалось черного как смоль платья, которое ниспадало на пол и скрывало Мать Миранду. Ее тело заставляло Лорда казаться больше, чем она была на самом деле. — Однако, похоже, мы должны быть благодарны нашей дорогой семье Димитреску, — сказала Мать Миранда со странной мимикой теплоты. Она не могла не почувствовать, как у нее по коже поползли мурашки от такого фальшивого тона, — за заботу о нашем маленьком… обители зла. Поздравляю, Альсина. Улыбнувшись в ответ Матери Миранде, это поздравление показалось ей подозрительно холодным, как будто она сделала что-то не так. Однако, кроме как принять Мелиссу, она не могла придумать ничего, что могло бы оправдать такой тон. — Я уверена, что мы все на… нервах в ожидании того рассказа о том, как вам удалось убрать Итана Уинтерса. Что? — Ты еще не знаешь? — недоверчиво спросила Энджи, подходя со стороны Донны. Да, это было именно то, что она хотела бы знать. Мать Миранда обладает сверхъестественной способностью быть в курсе того, что происходит вокруг Деревни, и во всех их личных делах. Независимо от того, что это такое, Матерь Миранда всегда, всегда всё знает. Не знать… Она не была уверена, как к этому отнестись. Чувство, к которому она раздражающе привыкла за последние несколько месяцев. — Да, о чем это все? — спросил Гейзенберг, скрестив руки на груди, когда усмешка искривила его губы, — неужели кто-то потерял свое всеведение? Мать Миранда отвернулась от Гейзенберга, не удостоив его ответом. Энджи сделала несколько шагов назад, когда Мать Миранда посмотрела на куклу сверху вниз. Вытянув ногу, она позволила Энджи опереться на ее ступню. Оказывая некоторую поддержку, в обоих смыслах, своей племяннице. — Я не, — нараспев произнесла мать Миранда, Энджи вздрогнула от резкого тона, — меня не было в Деревне во время… нападения. Не было…в Деревне? Куда, черт возьми, могла подеваться Матушка Миранда? Уход, прямо перед нападением на ее дом… Она не была поклонницей таких шансов. Если подумать, если бы Мать Миранда была в Деревне, Лорды немедленно пришли бы им на помощь. — Ч-где ты была тогда… Мама? — прохрипел Моро из темного угла. Наклонившись вперед в своем кресле, она внимательно наблюдала за Матерью Мирандой. — В городе за горами, — раздраженно ответила мать Миранда. Однако, раздраженная или нет, она не могла оставить это так. — Город за горами? — спросила она, старательно сохраняя равнодушный и отстраненный тон, хотя почти сгорала от любопытства, — пока он находится на нашей территории, этот город самодостаточен, не так ли? Она удержалась от того, чтобы отшатнуться от быстрого хмурого взгляда Матери Миранды, направленного на нее, хотя это было очень трудно из-за силы, направленной на нее. Сглотнув, она сохранила на лице скучающее выражение и встретила хмурый взгляд Матери Миранды своим собственным холодным взглядом. Ей пришлось напомнить себе, что она не только, возможно, опасно интересовалась местонахождением Матери Миранды, но и чем больше времени она монополизировала внимание Матери Миранды, тем в большей безопасности была Мелисса от внезапного допроса. Если она вызвала гнев матери Миранды, чтобы сделать это, значит, так тому и быть. — Была ситуация, которая требовала моего непосредственного участия, — ответила мать Миранда, нетерпеливо махнув рукой, сигнализируя об окончании этой линии вопросов. Черт, ей нужно было подольше удерживать внимание матери Миранды… — Т-ты была н-нужна в г-городе о… о…о-за г-горами… в т-то же время, когда на А-А-Альсину напали, — внезапно пропищал Моро, выходя вперед из тени задней части комнаты. Альсина бесстрастно наблюдала за ковыляющим лордом. Она знала, что это неправильно, она знала, что мутации произошли из-за Каду и никоим образом не по вине Сальваторе. Но. Она не могла остановить свое тщеславие от насмешек над этими мутациями, за то, что считала Лорда ниже ее… только по той причине, что ее внешность сравнивалась с внешностью лорда Сальваторе Моро. Это был один из ее многочисленных недостатков. — Какое это имеет отношение к чему-либо? — потребовала Энджи, скрестив свои маленькие ручки. — К-кажется с-подозрительным, не д-думаешь? — Моро ответил. Мать Миранда повернула голову к лорду Моро быстрее, чем успела моргнуть, и хотя она не могла видеть выражения лица Матери Миранды, она чувствовала, как от неё поднимается враждебность, хотя она бы не сказала, что это равносильно потере самообладания… Мать Миранда, безусловно, была близка к этому. На ее памяти было несколько случаев, когда мать Миранда теряла самообладание и впадала в неподдельную ярость, в те времена… в те времена… она действительно знала страх. — На что, — сказала мать Миранда обманчиво спокойно, — ты намекаешь, Сальваторе? — Н-ничего, М-мама. Ничего! — Моро отступил, сделав три шага назад, — я-я просто имею в виду, т-тебе не кажется с-странным, что тебя о-отозвали в т-то же самое время, когда было н-нападение на А-Альсину. Задумчиво нахмурившись, она потерла подбородок изящной рукой в перчатке. Это была интересная теория… Если она была права, то, что с ней случилось, не было просто единичным инцидентом… — Кто-нибудь еще сталкивался с проблемами в день нападения? — спросила она, борясь с хмурым взглядом и откидываясь на спинку стула, — кто-нибудь, кто отвлек ваше внимание от того, что происходило в общем районе… и, следовательно, в моем замке? На несколько мгновений воцарилась тишина. — Р-резервуар п-практически закрылся, — начал Моро, поднимая скрюченный палец под изодранным плащом, предположительно к тому, что осталось от его подбородка, — некоторые насосы в-выходили из строя. Другие п-полностью отключились. — Отключение питания, — проворчал Гейзенберг с грозным хмурым выражением на лице, уставившись в пол. — Пожар, — прошептала Донна в тишине комнаты, — в подвале. — О да, потребовался почти целый день, чтобы потушить это пламя, — продолжила Энджи, прислонившись к ногам Донны. Прикусив внутреннюю часть губы, она сдержалась, чтобы не зарычать от гнева. Ее теория была верна. Это не было какой-то изолированной атакой против них, средством прощупать почву и оценить их силу, нет. Это было скоординированное и спланированное нападение на них всех. Как сказал Спенсер, BSAA хотела использовать ее замок в качестве базы операций, она не была уверена, почему она не сложила два и два в тот момент — вероятно, что-то связанное со стрессом — но теперь она сделала это… и вывод был довольно мрачным. — Похоже, — сказала она с мрачной суровостью, — что мы ещё увидим последнеих из этого BSAA. — Несущественно, — немедленно возразила мать Миранда, — вы справились с ними достаточно эффективно, без каких-либо существенных проблем. Эта организация не представляет для нас никакой угрозы. Без каких-либо существенных проблем? Она чуть не фыркнула. Почти. Однако она не могла исправить Мать Миранду, не навлекая подозрений на Мелиссу… и она не рисковала этим. Другие Лорды были сильны сами по себе, они могли сами решать, какую угрозу представляет для них BSAA. — Теперь я хочу знать, как вам удалось убить Итана Уинтерса, — сказала мать Миранда, ее тон был холодным, но твердым… не терпящим возражений. Черт. Что ж, она выиграла себе немного времени и считала, что придумала убедительную историю прикрытия, она только надеялась, что Мелисса и ее дочери смогут ее подтвердить. — Ну, я… — Не от тебя, Альсина, — перебила мать Миранда, снова мягким тоном, — от нее. Склонив голову набок, она сильно прикусила губу, когда Мелисса выпрямилась и сделала низкий реверанс Матери Миранде и остальным лордам. Всеобщее внимание было приковано не к Мелиссе, от нее было бы очень мало помощи с этого момента, она могла бы только придать поверхностную структуру любой истории, которую Мелисса смогла придумать. Оглядев комнату, она поймала взгляд Белы…которая едва заметно кивнула. Это облегчило стеснение в ее груди, пусть даже совсем немного, было приятно иметь возможность положиться на свою семью. Они были замешаны в этом вместе, какой бы случайной ни была эта история, они бы промахнулись, если бы это потребовалось. — Я не уверена, насколько я смогу помочь, но я постараюсь сделать все, что в моих силах, мать, — сказала Мелисса, выпрямляясь после реверанса. Что? …Мать? В комнате стало тихо и странно холодно, даже несмотря на эту проклятую маску, она могла сказать, что Матерь Миранда бросала на Мелиссу ровный и холодный взгляд, однако она почти могла видеть кипящую и кипящую ярость где-то под ледяной внешностью. Будь все проклято, о чем думала Мелисса? Подобное противостояние матери Миранде не пошло бы ей на пользу. Особенно в такой деликатной теме, как Материнство. Даже Гейзенберг не осмелился бы затронуть эту тему. — Что, — тон матери Миранды был мрачным, жутким, — как ты только что назвала меня? — Мои извинения… я не хотела никого обидеть, — сказала Мелисса после нескольких минут молчания, выглядя искренне смущенной, — разве «Мать» — это не ваш титул? Потирая лоб, она тихо вздохнула и расслабилась. Как она могла быть такой глупой? Конечно, Мелисса не стала бы враждовать с матерью Мирандой. Мелисса совершенно не знала о пропавшей дочери. Матерь Миранда когда-то была набожной святой женщиной, даже удостоившейся титула «Мать» за такую веру и почтение к церкви… Однако этот титул потерял значение для нее — для всех лордов; даже для самой матери Миранды, как она подозревала, — много лет назад. Для нее этот титул имел семейное значение. Несмотря на профессиональный тон, холодность и — часто — пренебрежение, она все еще заботилась о Матери Миранде. Взглянув на предмет своих мыслей, она чуть не уронила бокал с вином. У Матери Миранды отвисла челюсть. Это были всего лишь губы, сложенные в маленькую, но идеальную букву «О», но настроение было тем же самым. Мелисса совершенно невинно и случайно шокировала Мать Миранду. Вездесущие миазмы отступили. Моро выглядел так, словно вот-вот упадет в обморок. Энджи снова замерла и замолчала… Однако она могла видеть, что Донна слегка подалась вперед на своем месте, больше не полностью скрытая тенями. Гейзенберг выглядел одновременно впечатленным и совершенно ошеломленным; самые уголки его рта дернулись вверх, но рот он был открыт так широко, что она удивилась, как челюсть не вывихнулась. «Неудержимую силу», если использовать метафору ее дочери, возможно, невозможно остановить… но ее можно перенаправить, пусть даже на мгновение. — …Да, это так, — сказала мать Миранда спустя откровенно поразительное количество времени, даже если это длилось всего дюжину или около того секунд. — Я без колебаний обращаюсь к вам как к моей Леди, — предложила Мелисса. — Это приемлемо, — ответила Мать Миранда, к которой снова вернулось самообладание, — ты, кажется, не напугана, я не уверена, хвалить ли твою храбрость или ругать твою глупость. Это было… удивительно разговорчиво, однако, это только усилило ее защиту еще больше… Мать Миранда была искусным манипулятором, и если бы целью было усыпить Мелиссу ложным чувством безопасности, ей нужно было бы немедленно вмешаться. — Я уже сделала и то, и другое, — сказала Альсина легкомысленно, с напускным выражением на лице, — ни то, ни другое, похоже, не повлияло на эту девчонку… однако я не могу пожаловаться на качество работы. Хотя глубоко в груди ей было больно так небрежно оскорблять Мелиссу, это было неизбежным злом. — Действительно, замок находится в безупречном состоянии, — кивнула Мать Миранда. — учитывая размеры этого замка, это настоящее достижение. Я впечатлена, что тебе удалось сделать это в одиночку. » …хотя это невозможно» осталось невысказанным, однако она могла сказать, что невысказанные слова гремят у нее в голове. Мать Миранда копалась в поисках информации. — Мы помогли, — сказала Бела от двери. Мать Миранда повернулась и смерила Белу стальным взглядом, которая слегка пожала плечами, но не встретилась взглядом с Матерью Мирандой, — это и наш дом тоже. Это не ложь. Хотя, конечно, это тоже было не совсем правдой. Лучший способ замаскировать ложь — это тактически раскрыть часть правды. — Несмотря ни на что, я хочу услышать, как Итан Уинтерс встретил свой конец, — Мать Миранда, по ее мнению, очень настаивала на этом. Что ж, сейчас самое время солгать. — …Боюсь, я не имею никакого отношения к смерти Итана Уинтерса, миледи, — сказала Мелисса, слегка склонив голову в извинении, — Мадам Бела убила Итана Уинтерса. Мать Миранда несколько секунд молчала, хотя, казалось, ей действительно стало удобнее в кресле. Это не предвещало ничего хорошего. — Интересная вещь о Мегамицелии… я полагаю, ты знаешь, что это такое? Мелисса медленно кивнула, сохраняя невозмутимый вид. Что было больше, чем можно было сказать о ней, она почувствовала, как пульс в ее глазу начал дергаться… Мать Миранда заманивала Мелиссу в ловушку, и она, черт возьми, ничего не могла с этим поделать. Она надеялась, что они смогут выбраться из этого, так как падение было неизбежно. — …заключается в том, что он живой. Чувствующий. Как таковой, он обладает памятью, все, что к нему прикасается, и все, к чему он прикасается, оставляет отпечаток. Если кто-то настроен на Мегамицелий, то он может… читать его мысли, за неимением лучшего термина. Мелисса выглядела восхищенной этой информацией. Она должна была признать, что когда впервые услышала о возможностях Мегамицелия, то была очарована им. Однако она не была уверена, почему Мать Миранда заговорила об этом сейчас. — Как тот, кто настроена на Мегамицелий, я могу видеть что угодно и кого угодно в том месте, к которому прикасается гриб…однако я не могу видеть тебя. Что? Ломая голову, она пыталась придумать хоть какую-нибудь причину, по которой это могло быть так. Было не так много слабостей, о которых она могла думать… кроме огня, хотя это было естественно, поскольку растение было формой супер развитого мега-гриба. Если Мелиссу… не помнили, значит, на то была какая-то причина… Мегамицелий не мог выбирать, что или кого он помнит. Задумавшись, она отвела глаза в сторону и на мгновение остановилась на Гейзенберге, который был подозрительно молчалив… вероятно, потому, что его фабрика была слепым пятном для матери Миранды из-за… электроники… Электроника. Электричество. Черт бы все это побрал. Мать Миранда, несомненно, тоже это знает… хотя она никогда не говорила об этом с этим раздражающим человеком. Краем глаза она заметила движение материала. Быстро взглянув в сторону, она чуть не швырнула свой теперь уже пустой бокал через всю комнату в Даниэлу и Кассандру, которые только что выскользнули из комнаты… в такое время?! О чем, черт возьми, они думали? У нее даже мелькнула мысль надрать Беле шею за то, что она их выпустила. — Я нахожу это довольно… странным, — продолжила Мать Миранда, игнорируя выходки Даниэлы, Белы и Кассандры в дверях. Мгновение спустя отдаленный звук мух заполнил комнату, но всеобщее внимание по-прежнему было приковано к Мелиссе. Гейзенберг выглядел особенно мстительным; на его самодовольном лице была нарисована тягучая улыбка. Она хотела сорвать её с себя. — Какое это имеет отношение к Итану Уинтерсу? — спросила она, пытаясь увести Мать Миранду от Мелиссы и перейти к актуальной теме. Мать Миранда долго бесстрастно смотрела на нее; она начинала испытывать судьбу, ввязываясь в этот допрос. — На короткое мгновение он исчез из Мегамицелия, — ответила мать Миранда. — А? Но разве вы не были в городе? — Энджи прервала его, сделав несколько шагов вперед, чтобы быть освещенной светом костра, — не приведет ли расстояние к некоторым… ошибкам… потере контакта? Хотя это никогда не произносилось вслух, она, конечно, никогда бы этого не сказала, однако мать Миранда всегда была более терпима к Энджи по сравнению с остальными. Включая Донну, хотя Донна почти не произнесла ни слова. Она считала, что это произошло из-за «невинности» Энджи, кукла, вероятно, напомнила матери Миранде о ее потерянной дочери. — Я не имею в виду, что его движения были скрыты, — объяснила мать Миранда с небольшой, но заметной мягкостью в тоне, — это было так, как если бы Итан Уинтерс был вырван из моей памяти… только смутное и далекое имя без лица. Приподняв брови до линии роста волос, она повернулась, чтобы посмотреть на Мелиссу, у которой было такое же выражение лица; брови были скрыты линией роста волос. Она знала, что Мелисса могущественна, но понятия не имела, что Мелисса способна стереть память Мегамицелия, пусть даже на мгновение. Откровенно говоря, это было ужасно. Так захваченная своими мыслями, она чуть не пропустила, как открылась дверь и снова вошли Даниэла и Кассандра, хотя у нее не было времени ругать Даниэлу и Кассандру, чтобы выиграть больше времени, когда мать Миранда снова заговорила. — Следовательно, я могу только заключить, что ты имела к этому какое-то отношение, — был поднят острый палец в сторону Мелиссы, которая не дрогнула, но и, похоже, тоже не имела права ничего говорить. Присмотревшись повнимательнее, она подумала, что Мелисса выглядит совершенно растерянной под маской. — Я полагаю, возможно, я имею к этому какое-то отношение, — сказала Мелисса, звуча смущенно… хотя она не была уверена, было ли это намеренно или нет, — есть ли что-нибудь в Мегамицелии, что могло бы вызвать это? Я не могу помочь, если не знаю. Это было раздражающе смело для кого-то, кто стоял на заднем плане, хотя она ничего не могла с этим поделать… и она почувствовала, как ее гнев растет от этого. Нет, не гнев. Её ярость. Зубы заскрежетали у нее за губами, когда она крепче сжала стакан… Мелиссе не следовало вести эту битву, тем более в одиночку. Это должна быть ее борьба, а не Мелиссы. И не только это, но и ощущение, что ее игнорируют в ее собственном доме. Все внимание было приковано к Мелиссе, несмотря на все ее усилия, и ее игнорировали пристальными взглядами и короткими ответами на ее вопросы, как будто она не прошла через то же испытание — если не хуже — чем Мелисса во время последнего нападения. — Электричество, — ответила мать Миранда через несколько секунд, глядя на Мелиссу поверх длинного металлического носа вороньей маски. Она почувствовала, как уголок ее губы непроизвольно дернулся вверх. — О, это может быть так, — ответила Мелисса, лицо прояснилось, как будто шестеренка встала на место и вытащила… мобильный телефон. Она была так удивлена, что на мгновение забыла о себе, когда моргнула, прежде чем бросить взгляд на Кассандру… которая подмигнула. Гордость расцвела в ее груди, ее умные девочки. Конечно, они не бросили бы Мелиссу и ее саму, у них был свой собственный план. — Я действительно повалила Итана Уинтерса на землю, а через несколько мгновений мадам Бела схватила его, — очень убедительно солгала Мелисса. Мать Миранда помолчала несколько секунд, прежде чем медленно и обдуманно моргнуть, и ее ровный и отстраненный взгляд снова прочно занял свое место. — Я полагаю, что это может быть. Лающий смех эхом разнесся по комнате, и она, прищурившись, посмотрела на Гейзенберга, который невесело смеялся со своего места, закрыв лицо рукой, пока его смех звенел у нее в ушах… подпитывая огонь ее угасающего гнева. — Пожалуйста. Это? — Гейзенберг усмехнулся, выбросив руку, как будто отмахиваясь от какого-то неприятного запаха… или, в данном случае, от неудачного аргумента, — если ты собираешься лгать, то, по крайней мере, делай это убедительно. Альсина почувствовала, как у нее задергался глаз, когда она опустила голову, чтобы скрыть глаза под полями шляпы. — И сколько дает этот телефон? Пятьсот гигаватт? Стакан треснул в ее руке. — Конечно, нет, теперь я не знаю, что ты пытаешься скрыть… но сэкономь всем время и просто скажи нам, ты, тупая су… Звук бьющегося стекла эхом разнесся по комнате, прервав Гейзенберга на полуслове. Усмехнувшись во всю силу, она уставилась на Гейзенберга горящими глазами из-под полей шляпы. — Достаточно.