Vacation-moon: Семья Ким едет в Америку

      Чимин, несмотря на весь свой гнев на детей, всё ещё оставался отцом до мозга костей, поэтому утром, когда оба мальчика лежали и лечили своё самое первое похмелье, которое, как он обнаружил, было шокирующе преувеличенным, если верить их истории «мы выплюнули почти всё». Он сидел, положив детские головы себе на бёдра, растирал их несчастные животики и поправлял холодные компрессы у них на лбу.       — Я больше никогда не буду пить, — несчастно простонал Чонгук, прихлебывая ещё холодного изотоника, который Намджун принёс им перед тем, как уйти на встречу.       — Я тоже, — хныкнул Тэхён, потираясь лицом о живот Чимина.       Все они были на большой королевской кровати Чимина и Намджуна, так что всем было достаточно места, и, хотя он до сих пор был очень зол на них за то, что они были такими беспечными, ему было очень жаль, что они чувствовали себя так плохо. У него не было похмелья добрых пять лет, но он хорошо помнил, на что это похоже.       — Мои бедные детки, — проворковал он. — Это вам хороший урок, слушайтесь родителей и не делайте незаконные глупости, — подчеркнул он. — Если бы вас поймали, у аппы было бы много проблем. Вам повезло, что та леди обвинила своих барменов, а не вас, — он погладил обоих по голове, глядя между несчастными лицами своих детей. — Я так сильно люблю вас обоих. Но вы были очень безответственны. Я правда считал, что могу доверять вам, и очень обидно, что вы попали в неприятности, хотя обещали вести себя хорошо.       Тэхён посмотрел на него со слезами на глазах, и Чимин успокоил его, прежде чем он даже успел начать.       — Извини, пожалуйста, не злись, — всхлипнул он, и Чимин наклонился, чтобы поцеловать его в лоб.       — Шшш, не плачь, ТэТэ, — он чмокнул в лоб и Чонгука, увидев грозное, каменное выражение его лица.       По большей части у Чимина были очень хорошие дети, потому что они оба ненавидели разочаровывать его и Намджуна. У них было фантастическое количество доверия и общения со своими детьми, и это заставляло их по-настоящему беспокоиться о том, что они думают о них. У большинства подростков, в том числе и у Чимина, был период бунтарства, потому что родители устанавливали правила, которые они не могли нарушить, и это автоматически заставляло хотеть нарушить их только потому, что им не разрешали. Они с Намджуном, будучи в некотором роде бунтарями, изо всех сил старались доверять своим детям и позволять им делать свой собственный выбор именно потому, что эта свобода заставляла детей думать о последствиях, а не чувствовать себя втянутыми в острые ощущения от того, что они делают что-то плохое.       Они редко наказывали своих детей, потому что они относились к ним как к свободомыслящим личностям, и это заставляло их, как правило, делать только те «плохие» поступки, которые приводили к последствиям, с которыми они были готовы столкнуться. На этот раз они решили не наказывать мальчиков по той же причине: они решили выпить, и теперь они страдают от похмелья. Они отменили режим сна, когда они стали старше, потому что хотели научить их, что если они лягут спать слишком поздно, им всё равно придётся встать рано утром в школу и мучиться из-за этого целый день, чувствуя себя истощёнными. Иногда это не помогало, и дети вредничали, потому что предпочли не ложиться спать допоздна, но всё же они понимали, как тот или иной выбор влияет на их жизнь.       В тот раз, когда Чонгук сбежал, сорвавшись из-за того, что Намджун не был его биологическим отцом, основная причина, по которой он успокоился, заключалась в том, что Тэхён заставил его увидеть, как его реакция обидела всю семью, и он решил, что причинение им вреда было достаточно хорошим поводом преодолеть свою боль от лжи и принять тот факт, что кровь не имеет значения.       Когда Тэхён и Чонгук подрались, и Тэ ударил Чонгука так сильно, что у него пошла кровь (у него до сих пор был шрам на щеке), это научило Тэхёна никогда больше не причинять вред своему брату. Чимин знал, что им повезло с тем, насколько хороши мальчики в разрешении конфликтов. Конечно, они ссорились и спорили, но, когда они слишком сердились друг на друга, они запирались в одной из своих комнат и разбирались с этим. Даже Чимин не знал, что они делали, чтобы всё разрешить, но по их опухшим глазам он понимал, что они всё обсуждали и хорошо плакали вместе.       Единственной надеждой Чимина на воспитание своих мальчиков было воспитание ответственных, добрых и хороших людей, и, даже если он расстроился, что они выпили, он должен был признать, что все совершают ошибки. Наказание ничего не даст, разве что заставит их дать отпор. У них с Намджуном были правила, которые они установили для безопасности своих детей, но по большей части парни знали, что могут попросить практически всё в пределах разумного, и это будет разрешено. Если они хотели погулять, у них был комендантский час только потому, что Намджун боялся, что кто-то может попытаться похитить наследника Кима, а Чимин просто беспокоился о том, что его дети будут слоняться где-то допоздна. Они оба понимали, что это не было необоснованно, на это была веская причина, и по большей части это работало. Очень редко кто-то из них затевал что-то нехорошее с тем, кто заставлял их задерживаться допоздна, но, когда это происходило, они должны были столкнуться с последствиями, а именно с потерей некоторых привилегий. Их не «наказывали», но, если они нарушали установленное для их безопасности правило, им приходилось так или иначе отказываться от своей свободы. Но они всегда старались понять почему.       Глядя на своих детей с похмелья, Чимин чувствовал разочарование, но также и сочувствие. Даже если прошлым вечером они были ужасными мальчиками, сейчас они были его страдающими сыновьями.       — Попробуйте поспать. Всё пройдёт гораздо быстрее, — тихо пробормотал он, потирая их расстроенные животики. У них была ужасная головная боль и сильная жажда, и он надеялся, что им не станет хуже, потому что Чонгук был человеком с метательной рвотой, а Тэхён начинал почти бессвязно плакать, когда его тошнило.       А Чимин был сочувствующим плаксой, поэтому он, скорее всего, тоже начнёт плакать, когда ему придётся убирать рвоту со стены после того, как Чонгука вырвет.

~

      Поскольку дети были очень больны весь день, Намджун и Чимин оставили их в отеле и отправились на приятное свидание. Они любили проводить время с мальчиками, но из-за своей загруженной жизни у них редко было много времени, чтобы просто вместе сходить на расслабляющее свидание. Намджун забронировал для них столик в очень хорошем ресторане с прекрасным видом на океан, и, как только они сели, Чимин почувствовал, как пальцы мужа переплелись с его собственными на столе.       — Мне нравится, — сказал Джун, поглаживая обручальное кольцо Чимина, и посмотрел на море. — Тихий ужин с мужем. Никаких ссорящихся детей, ни на кого не нужно производить впечатление, только ты, я и вид на океан на закате.       Чимин счастливо вздохнул.       — Я знаю. Всем нужна возможность просто расслабиться, вкусно поесть и выпить бокал вина, — он подмигнул. — И океан – не единственный прекрасный вид, — сказал он, наблюдая за тем, как сияет кожа Намджуна в лучах заходящего солнца. У Джуна всегда было красивое лицо, но при правильном освещении он иногда выглядел как модель. Чимин знал, что влюбился бы в Намджуна, даже если бы он не был таким бесподобным, но, конечно, ему нравилось, что его муж – красавец.       — Как дети? — спросил Намджун, поскольку они спали, когда он вернулся в отель.       Чимин грустно улыбнулся.       — Им стало лучше днём, но утро было тяжёлым. Я думаю, они усвоили урок, — ответил он со смешком.       — Я до сих пор не могу поверить, что они попали в неприятности, — простонал Намджун. — Иногда они сводят меня с ума.       — Ну, сегодня вечером остались только ты и я, — сказал Чимин, обхватив мужа обеими руками и немного наклонившись вперёд. — Моё внимание всю ночь сосредоточено на тебе, — он провёл пальцами по запястью Намджуна. — Мы притворимся бездетной парой, которая чертовски богата и очень влюблена.       — Я тащусь от этого, — промурлыкал Намджун, и Чимин хихикнул.       — У тебя очень забавный сленг, учитывая, какой ты роскошный в последнее время.       — Добрый вечер, джентльмены, — Чимин взглянул на официанта. — Могу я предложить вам нашу винную карту? — спросил он, предлагая карту Намджуну.       — Да, конечно. Спасибо, — ответил он, забрав её. Он изучил выбор, и Чимин наблюдал, как он не торопясь заказывал. — Мы будем пино-нуар, — он улыбнулся и вернул карту. — Для начала по бокалу каждому из нас. Потом рислинг к рыбе.       — Очень хорошо, сэр.       Чимин хмыкнул.       — Мы должны напиться так же, как наши дети, — заявил он, и Намджун засмеялся.       — Какие дети? Мы бездетные люди, помнишь? — он снова переплёл их пальцы. — Я уже заказал нам дегустационное меню. Потрясающее на вид меню.       — Отлично, — тепло сказал Чимин. — После этого мы должны пойти потанцевать. Я не танцевал с тобой с нашей свадьбы.       Намджун наклонил голову.       — Но я ужасный танцор.       — И что? Мне нравятся твои ужасные танцы, — с любовью прощебетал Чимин. — Мой муж, танцующий со мной – идеальный подарок на медовый месяц, — он посмотрел Намджуну в глаза и хихикнул. — Ты такой красивый сегодня вечером.       Джун выпятил грудь.       — Спасибо. Ты тоже прекрасен, — сообщил он ему.       — Очень сложно болтать, не упоминая детей, которых у нас нет, — сказал Чимин, сморщив нос. — Просто каждая тема разговора, которую я могу представить, связана с тем, что я видел, когда был с этими несуществующими детьми.       Намджун хмыкнул.       — Ну, ты мог бы просто начать с: «Я как-то ходил за продуктами только для нас двоих», — предложил он, и Чимин хихикнул.       — Ну, однажды я ужинал без тебя, пока у тебя были какие-то дела, — начал он, и Намджун хмыкнул в свой стакан с водой. — И я увидел парня с маникюром, — сказал он, глядя на свои пальцы. — Я думаю, что хочу сделать маникюр. Просто чтобы узнать, нравится ли мне это. Не люблю длинные и когтистые, но накрашенные ногти я никогда раньше не пробовал. Уверен, будет мило. Может, сделаю блестящие, чтобы соответствовали моему красивому мерцающему макияжу.       — Ты будешь очень красивым с блестящими ногтями, — сказал Намджун, и Чимин просиял. — Ты мой прекрасный ангел в любом случае.       Чимин игриво надул губы.       — Я не ангел, я фея, запомни, — он принял позу. — Прекрасная фея, обладающая магическими чарами, о которых обычный смертный никогда не догадается и непременно влюбится.       — Я влюбляюсь в тебя каждый день, — нежно сказал Намджун. Чимин хихикнул, но Джун просто сцепил их пальцы вместе. — Я до сих пор не могу поверить, что ты вышел за меня, — мягко произнёс он. — Я знаю, что это глупо, ты так долго был моим партнёром, но я просто… — он покачал головой. — Несмотря на всё, что у меня есть, ты такой невероятный, я по-прежнему удивляюсь, что ты выбрал меня. Я знаю, что я богат, у меня замечательные дети, которых как будто не существует, и ты моя опора уже на протяжении больше десяти лет, но я… — он вздохнул и покраснел, заставляя Чимина заулыбаться. — Ты такой удивительный. Ты лучшее, что случилось со мной, раз уж мы не говорим о детях, — Намджун опустил глаза. — Можно подумать, что брак не имеет большого значения после всех этих лет, но быть замужем за тобой просто кажется таким неизменным. Я не знаю, как это объяснить. Я никогда не чувствовал, что наши отношения временны, но сейчас всё кажется намного реальнее, чем наша любовь в самом начале. Мы с тобой будем ужинать вместе до конца наших дней, — улыбнулся он.       У Чимина почти навернулись слёзы, когда он хихикнул и перегнулся через стол, чтобы поцеловать костяшки Намджуна.       — Я никогда не знал, насколько важен брак, — согласился он. — Я не думал, что так случится, но это замечательно. Я испытываю трепет каждый раз, когда говорю «мой муж», — мягко сказал он. Его живот сжался, и он невольно рассмеялся. — Я так сильно тебя люблю. Боже, Намджун, у нас медовый месяц, мы ужинаем, и, даже если это не совсем традиционно, мне это так нравится, — он покачал головой. — Несуществующие дети – такая большая часть нашей жизни, их присутствие настолько важно и особенно. Мы не говорим об этом, так как у нас всегда куча дел, но ты, я и наши несуществующие дети – это лучшее, что когда-либо случалось.       — Джентльмены, могу я принять ваши заказы? — с улыбкой перебил официант.       — О, я уже запросил дегустационное меню, — сообщил ему Намджун. — Вечер Кимов, — добавил он, подмигнув. — В наш медовый месяц.       Улыбка официанта стала шире.       — Конечно, сэр. Вам с мужем нужно что-нибудь ещё?       — Было бы неплохо немного газированной воды, — спросил Намджун, и Чимин мягко заворковал тому, насколько он милый.       Официант улыбнулся.       — Само собой, сэр, — сказал он, кивнув головой, прежде чем уйти за водой для них.       Чимин просиял.       — Мой муж очень влиятельный и властный человек, — промурлыкал он, и Намджун приподнял бровь.       — Почему ты говоришь так, будто тебя возбуждает, как я разговариваю с официантом?       Чимин прикусил нижнюю губу и медленно отпустил её, чертовски хорошо зная, какой эффект это произведёт на Джуна.       — Ты меня всегда заводишь. Я ещё не настолько старый, — ответил он, подмигнув. — Даже когда я стану стариком, нам просто придётся выпивать по целой бутылке Виагры, потому что я всегда буду хотеть тебя.       Намджун наморщил нос.       — Фу, стариковский секс.       — Эй! — Чимин хлопнул его по руке, надувшись. — Ты не захочешь меня, когда я стану старым и противным? Ты будешь ещё старше и противнее, — рассудил он.       — Ты никогда не будешь старым и противным, — ухмыльнулся Намджун. — Ты такой красивый, что это невозможно.       Чимин хихикнул и закатил глаза.       — Значит, когда мне будет семьдесят, ты всё ещё будешь хотеть интима?       — Определённо, — твёрдо сказал Намджун. — Ты станешь самым красивым дедушкой на свете.       Чимин почувствовал тёплое, нежное чувство и улыбнулся.       — Наш несуществующий старший ребёнок обязательно подарит нам пятерых внуков. Будет классно. Постареть с тобой и кучей внуков. Потому что мы в браке, а это значит навсегда.       Намджун усмехнулся, и сердце Чимина затрепетало от того, насколько он красив.       — Мы будем самыми сексуально активными дедушками, — сказал он, кокетливо подмигнув, и Чимин засмеялся, не в силах сдержаться.       — Ты дурак, — ответил он, закатывая глаза.       — Влюблённый дурак, — промурлыкал Намджун, и Чимин шлёпнул его по рукам.       — Прекрати, ты заставляешь меня краснеть через макияж, — сказал он, похлопывая свои тёплые щёки.       К счастью для Чимина, еда была доставлена до того, как Намджун заставил его покраснеть ещё больше.       — На первое блюдо… — после этого Чимин престал понимать официанта, но решил просто съесть всё, что ему предложили. Его муж заказал им дегустационное меню, и он обязан попробовать.

~

      Намджун не стал танцевать с Чимином, даже после его просьбы, но только потому, что он ненавидел танцы и знал другой хороший способ отвлечь мужа – отвезти его на пирс Санта-Моники с огромным колесом обозрения. Чимин был странным в том, что боялся высоты, но при этом обожал колёса обозрения. Он думал, что они были чем-то очень волшебным и романтичным, и Джун знал, что он будет взволнован, когда увидит это.       Он оказался прав.       — Хён! — Чимин ахнул, широко раскрыв глаза. — Боже мой, оно такое большое! Давай покатаемся?! — спросил он, хватаясь за руку Намджуна, и надулся. — Пожа-а-алуйста?       Намджун усмехнулся и высвободил руку из хватки Чимина, чтобы обнять его за плечи.       — Конечно, давай.       — Ура! — Чимин практически побежал вперёд, таща мужа за собой. — Ого, это так красиво, — сказал он взволнованно.       Оплатив билеты, Намджун заметил, что многие люди бросают на них забавляющиеся взгляды. Вероятно, всё дело в красивых костюмах, в которые они были одеты, так как они ужинали в изысканном ресторане, но ему было всё равно. Чимин тоже был слишком взволнован, чтобы беспокоиться о том, что они могут испортить их костюмы на грязных сиденьях колеса обозрения. В тот момент, когда колесо начало вращаться, улыбка Чимина ослепляла, и на секунду он затопал ногами, как возбуждённый ребёнок.       Намджун был так безнадёжно влюблён в него.       За всё время, пока они были на колесе, Намджун ни разу не обратил на него внимание. Он был слишком занят, глядя на счастливое лицо Чимина и его сверкающие глаза, в которых отражались огни парка развлечений. Чимин, казалось, даже не заметил, что Джун пялится на него, и это его устраивало. Он бы с радостью без перерыва восхищался своим прекрасным, идеальным мужем.       Чимин наконец посмотрел на него, когда колесо остановилось на высоте, и его глаза смягчились.       — Хён, смотришь не туда, — поддразнил он, но Намджун только ухмыльнулся.       — Нет, единственный вид, который меня сейчас волнует, это ты.       Чимин покраснел и закатил глаза, но наклонился ближе. Намджун закрыл глаза и вздохнул, когда пухлые мягкие губы мужа нежно прижались к его губам. Поцелуй остался чистым и невинным, и казался таким уместным, потому что в этот момент он словно влюбился снова. Это было всё равно что смотреть телевизор на диване с няней своих детей и просыпаться рядом с тем, кого он знал совсем недолго, поправлять его одеяло до подбородка и говорить, что ему нужно спать. Это было всё равно что наблюдать, как красивый блондин поёт его детям во время купания. Это было всё равно что накинуть своё дизайнерское пальто на плачущего продрогшего Чимина, когда его квартира сгорела во время шторма.       То, как он заставил его почувствовать, что его сердце вот-вот взорвётся от нежного поцелуя после десяти лет других поцелуев, убедило Намджуна в том, что Ким Чимин был тем человеком, с которым ему было суждено встретиться и разделить свою жизнь.       — Спасибо, что привёл меня сюда, — прошептал Чимин, отстранившись, и Намджун открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как муж прижимается к нему, положив голову ему на плечо. Чимин взглянул на океан и расслабился в объятиях Джуна.       Намджун поцеловал его в макушку, закрыл глаза и просто вдохнул запах своего мужа.       — Я сделаю всё, чтобы ты улыбался так, как ты улыбнулся, когда увидел эту штуку.       — Такой сентиментальный, — поддразнил Чимин, но Джун услышал в его голосе счастье.       — Кроме того, в том здании есть старинная карусель, которая, я уверен, тебе понравится.       — Да ладно! — Чимин ахнул, снова выпрямившись. — Боже мой, да! — он затанцевал от счастья и возбуждённо хлопнул в ладоши. — Это лучшее свидание!       Намджун засмеялся и прижал Чимина обратно к себе одной рукой.       — Ты такой милый, — сказал он, чувствуя, что его щёки вот-вот треснут от того, как сильно он улыбался.