***
— Значит, бабушка чувствует себя хорошо, да? — интересуется у этого немного странного парня Добровольский. — Ну, скажем так, сносно, — отвечает он ему. — Рад, очень рад. Питание, лекарства, все хватает? — Вроде да. — Все, тогда не буду вас задерживать, — говорит Павел, провожая молодого человека к лифту. — Передавайте привет бабушке и всего самого-самого наилучшего. — Ладно. Павел Алексеевич, — обращается к нему хвостатый. — Да? — Вообще-то я к вам по делу. — По какому делу? — Я хотел бы у вас работать. — Что бы ты хотел? — Я же сказал. Вы должны взять меня на работу. — Так, молодой человек, я никому ничего не должен. — А как же бабушка? — Чего бабушка? — Она сказала, что вы ей обещали. — Я никому ничего не обещал. — Но вы же говорили ей, что можно обращаться к вам по любому вопросу. Или вы уже забыли? — Нет-нет, я ничего не забыл, но вы поймите, я не волшебник. Штат у нас укомплектован. Я не могу взять какого-то человека прямо с улицы. — Но я не кто угодно с улицы. Я внук пожилой женщины, которую вы переехали, — говорит парень, в то время как к лифту подходит Шаст. Он до сих пор немного мокрый и все так же в пиджаке Арса. — Анна, а что это с тобой? — недоумевает Добровольский. — Со мной все в порядке, — пусто отвечает Антон, нажимая кнопку лифта. — Что вот это? — спрашивает начальник, указывая на пиджак. — Что? Великоват? А Зинченко считает, что в самый раз! — Зинченко? А причем здесь Зинченко? — Вот вы у него и спросите! — кричит Шастун и заходит в лифт, двери которого закрываются прямо перед носом директора. — Здесь кто-нибудь может объяснить, что происходит?! — кричит Павел на весь офис. — Павел Алексеевич, — снова привлекает внимание к себе Сережа. — Чего?! — Так как насчет работы? — Какой работы? Ай, слушай, приходи завтра! — бросает Добровольский и уходит в свой кабинет.***
— Слушай, Арс, что ты хочешь? — спрашивает Попова Зинченко. — Я что хочу? Я хочу работать с нормальными, адекватными и умными людьми. — Так в чем проблема? Давай избавимся от этой дуры и все. Делов-то. Нет, это же надо додуматься. Женщины-ведьмы. У нас так скоро появится на обложке Кощей Бессмертный. — Знаешь, если будет нужно, то появится. И хорошо, что появится. Будет соответствовать интеллектуальному уровню некоторых наших сотрудников. — Слушай, Арс, расслабься. Ты перед кем здесь на шпагат садишься? Или вы с ней уже кореша? — Кореша, Зинченко, они вообще-то на зоне сидят, а если ты успел обратить внимание, то она женщина. — Которая, если ты успел обратить внимание, приперлась в мужской журнал. — И что? — Ничего. Пускай крутится. — А она была права. Вы правда, как дети маленькие. Нагадили, а сознаться боитесь. — Арсений, но почему сразу нагадили? Это был просто прикол, — встревает Добровольская. — Вот если бы с тобой так поступить, ты бы наверное до потолка от счастья подпрыгивала бы! Или может быть ты, Ир. Пятнадцать минут бы походила по офису голой, тоже была бы несказанно счастлива! Катя, но ты-то! Вот что ты молчишь? — вспыхивает Арсений. — Мальчиш-кибальчиш, хватит тут шашкой махать, — пытается осадить его Зинченко. — В общем так, класс буржуазии, с вами действительно не договоришься, — бросает Попов и вылетает из кухни, отчаявшись вставить этим дуракам мозги. — Видали, а? Все подальше, мы поближе. Мы начальству попу лижем. Да? — кричит ему вслед Сергей, в то время как остальные заметно приуныли. — Я не понял, а по кому сейчас траур? — Мне кажется, мы правда переборщили, — подает голос Позов. — Серьезно? А что, все так думают, а? Ну так давайте, вперед! Работайте на эту мега идею! Женщины-ведьмы! Давайте, тащите сюда вурдалаков, упырей разных, кикимор! Давайте превратим наш журнал в болото! — Сергей Владимирович, никто не говорил, что идея всем нравится, — осаждает его Катя. — А здесь вообще никто ничего не говорит. Один я за всех отдуваюсь. — Сереж, успокойся. Мы все с тобой, — пытается успокоить его Кузнецова. — Слушайте, профессионалы, идите работайте! И уберите там, у нее в кабинете. Новый начальник очень любит чистоту!***
— Слушай, Оксан, гадом буду. Я так больше не могу, — скулит в трубку Шастун, уже сидя в машине, движущейся в сторону его дома. — Антон, что случилось? Мы же с тобой утром обо всем договорились. — Оксана, родная, поверь, я стараюсь. Каждый час, каждую минуту, секунду себе долблю — терпи, терпи, терпи. Но это невозможно! Эти уроды мне сегодня устроили обструкцию. — Что устроили? — Неважно! Не в этом дело! Я не могу находиться в этом маленьком тельце. Мне все жмет. Мне все давит. Я задыхаюсь. Понимаешь? Как в тюрьме. — Господи, Антон, я с тобой скоро с ума сойду. Сожми зубы и терпи. — Не могу. У меня зубы болят. — Слушай, поначалу новые туфли тоже жмут, но потом разнашиваются. — Оксан, да при чем здесь туфли?! Блин, да че сегодня все такие уроды? Надо было мне дома остаться. Ведь хотел же, — отвлекается от дороги Шаст и ударяется ногтем о руль. — Блять… Ай! Гребаный маникюр! — Антон, что у тебя случилось там? — Да ничего. Как меня задрало это туловище, — бросает трубку Антон.***
Александра кокетливо стучит в уже и так открытую дверь кабинета Попова и, не дожидаясь ответа, заходит. — О чем грустим? — спрашивает она Арсения. — Да я не грущу. Я сожалею скорее. — О чем? — Да о том, что этому Зинченко по морде не дал. Уроды! — Нет, ну ты прав. Они конечно переборщили. — Так, ладно, извини. Ты чего хотела? — Я по поводу работы. — Какой работы? — Своей. Ну хочется уже созидать. — Саш, я не понимаю, что созидать? — Короче, я подумала и решила, что, так как я учусь на дизайнера, мне бы хотелось устроиться в отдел фэшн. — Нет, я конечно прекрасно понимаю, что ты у нас разговариваешь на английском языке, но у нас нет такого отдела. У нас есть отдел моды. — Вот именно! Моды, а я хочу сделать из него отдел фэшн. Стильный и современный. — Подожди. Ты что, хочешь занять место Добрачевой что ли? — Ну почему сразу занять? Для начала сесть рядом, поработать в общем тандеме, а время покажет. — Так, а с Екатериной ты об этом разговаривала? — Ну конечно разговаривала. — И что? — Ну, она сказала, что о такой напарнице она мечтала всю жизнь. — Что, серьезно что ли? — Да, — без зазрения совести врет Добровольская. — И отцу мой выбор очень нравится. Только он твое мнение просил узнать. — Мое? — Да. — Почему мое? — Ну ты же художественный редактор. — А… Ну да… Я, в общем, не возражаю. Сейчас… — прерывается Арс, набирая чей-то номер. — А кому ты звонишь? — Анне, — отвечает, уже слыша гудки, мужчина. — А причем тут Анна? — Как это причем? Она вообще-то у нас здесь главный редактор, а так ни причем. Странно… Не берет трубку. — Ей, наверное, стыдно. — Саш, — осуждающе смотрит на Александру Арс. — Да ладно… Увидимся, — говорит девушка и уходит из кабинета.***
— Павел Алексеевич, вы меня искали? — спрашивает Зинченко, проходя в кабинет начальника и садясь. — Проходи. Сергей, что происходит у нас в редакции? — А что происходит у нас в редакции? — Почему я сегодня видел главного редактора полуобнаженной? — Да? — деланно удивляется. — Да. И она упомянула твою фамилию, — серьезно говорит ему Добровольский, видя как Зинченко сжимается. Как будто ему стыдно. Смешно. Зинченко стыдно. — Сергей, ты что в кабинете у завуча что ли? — Павел Алексеевич, ну… Просто так получилось… — походу и правда немного стыдно. — Что получилось? — Ну мы устроили небольшой фуршет по поводу назначения, а она пролила на себя кофе и пошла в туалет переодеваться и… — И что? — И там что-то случилось с ее одеждой. — Что случилось-то с одеждой? — Павел Алексеевич, вы, конечно, извините, но я по женским туалетам не шастаю, — походу больше не стыдно. — Павел Алексеевич, я дико извиняюсь, но у меня к вам очень важный разговор, — врывается в кабинет Катя. — Катенька, а я дважды дико извиняюсь, ты не обратила внимания, что я занят? — Павел Алексеевич, у меня намечается очень серьезная проблема, — игнорирует слова начальника девушка. — Серьезная проблема? Какая? — Это связано с нашим главным редактором. — Это связано с ее одеждой? — спрашивает Павел. — Ну, понимаете… — мнется Катя. — Катя, тебе русским языком сообщили, что у нас идет совещание, — повышает на нее голос Зинченко. — Сергей Владимирович… — Екатерина, есть более важные вопросы, чем женские недоразумения, — подгоняет ее к двери Сергей. — Но Сергей Владимирович… — Катя, зайдешь попозже, я сказал. Иди, — выгоняет ее все-таки парень. — Сергей, а тебе не кажется, что ты тут раскомандовался? — Павел Алексеевич, я просто знаю, что она хотела сказать. — Да? Интересно знать что! — Павел Алексеевич, Анну не принимают, — меняет тему Зинченко. — Куда не принимают? В пионеры? — В коллектив не принимают, Павел Алексеевич. — Даже так. — Я, конечно, не хочу показаться нескромным, но коллектив считает, что этот пост должен занимать другой человек. — Зинченко! Сергей Владимирович, да? — Еще раз подчеркиваю. Коллектив так считает. — Дело коллектива — работать. А твоя задача — смотреть, как он эту работу делает. Так что идите, Сергей Владимирович, и работайте. Вы что-то еще хотели? — Вы знаете, как называется тема нашего следующего выпуска? Женщины-ведьмы. Нормально да? — жалуется Сергей. — На обложке будет какая-то баба Яга на метле. А что будет внутри, я вообще боюсь представить. Скажите, неужели вы это допустите, Павел Алексеевич? — Сергей, главным редактором Анну назначил я. И я привык доверять людям, которых я назначаю. — Женщина, возглавляющая «Мужской журнал»... Это нонсенс! — Ну во-первых, журнал возглавляю я! А во-вторых, она профессионал, а потом уже женщина. Мне плевать на ваши всякие личные амбиции, все! Сергей Владимирович, иди работай! Сергей! — Да? — Зинченко уже встал и даже повернулся в сторону двери. — Вот если завтра под креслом у Анны выстрелит пушка, я буду знать, кто это сделал. — Я понял, — пусто бросает парень и выходит.***
Антон наматывает уже, наверное, десятый круг по своей квартире, слушая то самое голосовое сообщение от Нины. — Ты можешь уже выключить эту хрень?! Невозможно слушать! Ну что за мазохизм?! Себе же хуже делаешь! — кричит Оксана из своей комнаты, собираясь на работу. — Хуже, чем есть, уже не будет. Оксан, ты себе не представляешь… — Что я себе не представляю? — Ты не представляешь, что я сделаю, когда я найду эту тварь — Нину. Я возьмусь одной рукой за ее башку, а второй рукой возьмусь за глотку. Медленно буду поворачивать и слушать, как она орет. — Шаст, прекрати! Я же знаю, что ты даже мухи не обидишь! — Ошибаешься, Окси. Что касается Нины, то тут передо мной любой зеленый берет шляпу снимет. Сука! Просто сука какая! — То же мне киллер… — Оксана, ты меня не знаешь. — Да я-то тебя как раз очень хорошо знаю! — Нет. Ты знаешь Антона, а Анну ты не знаешь! Ее даже я не знаю! Блять! Я этой ведьме все волосины по одной выдергаю! — Стой! Что ты сейчас сказал? Ты сказал слово ведьма! — Это я еще мягко сказал. — Стопудово, ну стопудово… — разгоняет какую-то идею Оксана. — Да что стопудово? — Шаст уже поддал, поэтому слабо соображает. — Да стопудово она это делала не одна. — Как не одна? А с кем тогда? — Я не знаю. Ну вот эти все ведьмы, колдуньи. — Да это все ересь! Это все сказки для журналистов! — Сказки!? Это вот твои сиськи, тоже сказки?! — Слушай, Оксан, это же не просто приворожить любимого. Если бы кто-то умел это делать, то уже знал бы об этом кто-нибудь! — Так вот, я об этом и говорю! — Ну и где мы будем искать этого кого-нибудь? — Мы не будем искать кого-нибудь. Мы будем искать конкретно ведьму. — Где мы будем ее искать? — Я не знаю где. Но пара мыслишек у меня уже есть. — Это все тухлятина. Тухлятина! Тухлое занятие. — Тухлое занятие — это вот так бухать каждое утро и сидеть со своими сказочными сиськами, — говорит Оксана и через время уезжает на работу, проводить ночной эфир, оставляя Антона наедине с собакой и бутылкой виски. — Слушай, Фиона, ты себе не представляешь, какой напряг быть бабой. Особенно, если ты мужик, — Шаст уже выпил полбутылки, поэтому сполз с дивана на пол. Наверное, ему так удобнее. Кто знает. — Вот представь себе, что ты стала кобелем. Хотя вам-то какая разница… Вам лишь бы пожрать, да поспать, — вдруг раздается телефонный звонок. Антон чисто случайно попадает по экрану, чтобы ответить. — Алло… — Антон, смени тон, — звучит воодушевленный голос Оксаны на том конце провода. — Есть хорошие новости. В общем, я была в квартире у этой Нины. — И что, ты нашла ее? — тут же включается в разговор Антон. — Антон, не кричи в трубку. У меня барабанная перепонка сейчас лопнет. Никого я не нашла. Я была в той старой квартире, из которой она уже съехала. — И что? — Антон, она правда к кому-то обращалась. То ли к знахарке, то ли к какому-то экстрасенсу. — Откуда ты знаешь? — Я нашла обрывок визитки. Тут какие-то кабалистические знаки. В общем, понятно, откуда ноги растут. — И что? Там есть адрес? — Нет. — А что, телефон? — Нет. Я же тебе говорю — обрывок. Здесь только три цифры. — Зашибись! Оксан, три цифры — это десять тысяч номеров. Короче, Окси, считай, что мы ничего не нашли. — Это ты ничего не нашел. А у меня есть три цифры. — Оксан, я же тебе говорю… — Это я тебе говорю. Слушай меня сюда, господин паникер, у меня есть три цифры и радио. Это не так уж и мало.***
Топольницкая прощается со всеми сотрудниками, выходящими из офиса, и видит, что тот странный парень, приходивший вчера, что-то делает, перевалившись за ее стойку. — Юноша, положи на место. — Что положить? — включает дурака Матвиенко. — Журнал положи на место. — А что, полистать уже нельзя? — Полистать можно, а вот брать нельзя. — А ничего так макулатурка. Только вот картинок маловато. — Да? А ты букварь себе купи. Как раз-таки для тебя. Картинок много, зато текста мало. Так, ты че вообще здесь забыл? — Как что? Жду Павла Алексеевича. — А ты про картину Репина «Не ждали» слышал? — Ну слышал. — Ну вот и ты не жди. — Почему это? — По кочану. Потому что господина Добровольского сегодня не будет. — Не понял. Как это? — Физически. Его сегодня в этом офисе не будет. — Но мы с ним договаривались… — А ко мне какие вопросы могут быть? Ты с ним договаривался, вот с ним и решай эти вопросы. — Подождите, но… — Ты лифтом пользоваться умеешь? — Завтра он во сколько будет?..***
Напоминаю, в эфире «Бессонница» с Оксаной Фроловой. Мы продолжаем обсуждать вчерашнюю тему — «Мстительные женщины». Лично меня очень потрясла история, которую я прочла в одном модном глянцевом журнале. Девушка обратилась к колдунье, чтобы отомстить молодому человеку, который ее бросил. Не хило, правда? А верите ли вы в колдовство и черную магию? Можно ли с помощью колдовства отомстить человеку? Это главный вопрос нашего сегодняшнего эфира. Пожалуйста звоните к нам в студию и рассказывайте, о том, что вы знаете. Особенно интересно будет слышать женщин. О, спасибо за оперативность. У нас уже есть первый звонок. — Здравствуйте. Представьтесь пожалуйста.***
— Ты Жданову звонил? — обреченно спрашивает у своего помощника Арс, с которым они целый день пытались найти модель для обложки, но тщетно. — Конечно. — И что? — Он своих девочек не отпустит. У него там завтра какой-то показ. Корейцы приезжают. — Вот блин. Вот все одно к одному! — Ну что, нашли модель? — без особых надежд на положительный ответ спрашивает только что зашедшая в кабинет Попова Катя. — Модель мы ищем. Что с костюмами? — не особо обнадеживает ее Арсений. — Аналогично. Я не подозревала, что будет такой напряг. — Кать, а ты можешь позвонить на киностудии? — А я им уже звонила. Они нам предлагают три варианта: костюм бабы Яги, кикиморы и лешего. Какой будем выбирать? — Понятно. Ладно делайте хоть что-нибудь. Вот ты чего сидишь? — вновь перекидывается на помощника Арс. — Ты звонил еще куда-нибудь? — Звонил. Никто своих моделей не дает. Я как только говорю про ведьм, мне говорят всё, до свидания. — Дрон, мы им бабки платим, — начинает пыхтеть Попов. — У всех есть важные контракты, и они не хотят лишних ассоциаций. — Понятно… Катя, что ты стоишь? Я не знаю, сшей мне эти костюмы! — Арсений, давай я костюмы возьму на себя. У меня есть выход на драматический и на ТЮЗ. Что-нибудь да придумаем, — встревает Александра, все это время находящаяся в кабинете. — Саш, только без самодеятельности. Я всегда отвечаю за костюмы, — наставляет ее Катя. — Да? Ну и где они? — Так все. Стоп! Алло, — затыкает их Арс и берет трубку. — Алло, пап, привет. Ты скоро? Уже вообще-то полседьмого. — Да, маленькая моя, я знаю. У нас сегодня аврал. Кьяр, ну не ври пожалуйста. Я не каждый раз тебе так говорю. Я постараюсь побыстрее. — Побыстрее это в девять? — Кьярочка, пожалуйста, я тебя умоляю, давай мы вообще все перенесем на завтра? Потому что ты тоже очень часто все обещаешь, но… — Ладно. Пока. Спокойной ночи, — обиженно говорит девочка. — Я не понял. Ты что уже собираешься спать ложиться? — Нет. Просто у меня такое чувство, что сегодня я тебя уже не увижу… — Кьяра, ну я тебя умоляю, не дуйся пожалуйста. Я люблю тебя. Я тебя целую. Давай, маленькая моя, я тебе перезвоню. Пока-пока, — Арс бросает трубку и смотрит на девушек, которые все это время просто сверлили друг друга взглядом, при этом ничего не делая. — Слушайте, девчонки, вы, по-моему, не воткнули. Я еще раз повторяю, нам завтра в два часа дня дают студию. Если вы мне за это время не найдете модель, я буду снимать вас без грима! — срывается на крик Арсений и вылетает из кабинета.***
— Как думаешь, Попов кого-нибудь найдет? — спрашивает уже чуть-чуть выпившая Ира у Зинченко, буквально повисая на нем. — Черта лысого он найдет, — отвечает ей он, перекрикивая шумную музыку бара. — Не одна уважающая себя модель под такую чушь не подпишется. — Сергей! — тормозит его, пробираясь через толпу Катя. — Чего? — Мне нужно с тобой поговорить. — О чем? — Ты у Алексеевича не дал мне даже рта открыть. — Не ври. Ты его раз пятнадцать открывала, — пытается уйти от разговора Сергей. — Сергей Владимирович, скажите пожалуйста, кто такая Александра в нашей редакции и кто я? — Кать, ну ты что, не видишь? Ну мы отдыхаем, — пытается отделаться от Добрачевой Ира. — Как с Анной концерт устраивать, так я вам понадобилась. А теперь вы мне задницы показываете. — Какой еще концерт? — делает вид, что не понимает, о чем говорит Катя Зинченко. — Память отшибло? Или может быть мне блузку принести? — О какой блузке ты речь ведешь? Я тебя вообще не понимаю. Катя, я повторяю тебе еще раз. Мы отдыхаем. Пойдем еще по одной, — Сергей и Ира отворачиваются и уходят в сторону барной стойки, кидая Катю. — Сергей! — Кать, ты русский человек? Тебе сказали — завтра, — грубо бросает ей Кузнецова и оставляет ее уже окончательно. — Ир, ну огради ты меня от этой дуры. — Сереж, успокойся. Она абсолютно безобидна. — Безобидная она, конечно, безобидная, но вонь от нее, аж глаза режет. — Не волнуйся. Все под контролем. — Все, да не все. — В смысле? — Я не могу понять, почему Добровольский доверяет этой козе больше, чем мне. — Трудно сказать. Мы же не знаем, о чем они там с Анной перетирают. Может у них там свой пасьянс раскладывается. — Думаешь? — У тебя есть другая версия? — Но как бы они там ни тасовали колоду, у нас все равно всегда есть свой козырь. — Поделишься? — Антон. — А что Антон? — Я, кажется, знаю, как его найти.***
— Так, ну что? — продолжает наседать на Дрона Арс. — Пока глухо. — Мгм, а ты Ильинскому в агентство звонил? — У них никто трубку не снимает. Они вчера корпоратив бомбили. Явно отсыпаются. Арсений Сергеевич, может по кофе выступим? — Ага, выступим, обязательно. Завтра, в переходе, дуэтом. Ты кстати на гитаре умеешь играть? — Ну, умею. — Вот отлично! Так ладно… Стоп машина, — Попова вдруг озаряет какая-то мысль. — А у Юли, в записной книжке, где-то же был телефон Ульяны Пылаевой.***
— Дожили, да? — говорит Фионе уже "сиреневенький" Шастун. — На улицу не выйти. И что мне теперь прикажешь делать? Целый день сидеть в инете и по порносайтам лазить? — ноет Антон и вдруг видит всплывшее на ноуте уведомление от Зинченко. Зинченко Привет, эмигрант.Шаст
Привет, Серый!
Зинченко Я думал, ты уже там крякнул.
Шаст
Не дождешься. Как ты там?
Зинченко Твоими молитвами. Как отец?Шаст
Тьфу-тьфу-тьфу, надеюсь, скоро выпишут из больницы.
Зинченко Так мы тебя скоро увидим?Шаст
Естественно, снимай девочек! .. Как дела в издательстве?
Зинченко А что, твоя сестренка тебе не рассказывает?Шаст
Я с Аней давно не общался. Наверное у нее там дел выше чердака.
Зинченко Дел-то у нее не много, а вот проблем…Шаст
Не понял.
Зинченко Извини, но у твоей сестры не все получается. — Вот урод! — шипит в экран резко протрезвевший Антон.Шаст
Аня — классный спец. А нюансы бывают у всех. Помог бы!
Зинченко Чем помогать, проще самому все сделать!Шаст
В смысле?
Зинченко Шаст, вот ты — спец, это да! А сестричка твоя, извини, не тянет. Может, пока тебя нет, я порулю?... — Ах ты засранец! — продолжает кричать на экран Антон. Зинченко Ты бы перетер с Алексеичем. А то завалим номер — ты же первый потом с меня спросишь!.. Шаст не выдерживает и решает позвонить этому "водителю". — Вот жучило навозное! — бубнит Антон, набирая номер. — Твою мать! Вот говорят же, только вспомни… — закатывает глаза Сергей, видя номер Шастуна. — Да, Анна. — Сергей, я тебя не сильно отвлекаю там? — Да нет. Не сильно, — вздыхает Зинченко. — Скажи-ка мне, а ты сделал то, о чем я тебя просила? — как бы с наездом спрашивает Антон, одновременно с этим набирая сообщение. — Естественно. Движемся в заданном направлении.Шаст
Анна в этой жизни еще ничего не завалила. Поверь, она умеет рулить.
— Слушай, Сергей, я тут подумала. Давай как-нибудь завтра соберемся пораньше. Зинченко И все-таки женщина за рулем — это стремно… — Часиков в девять. Нам нужно обсудить кучу нюансов. — В девять?! Да ты что? Все же завоют. — Пусть почитают свои контракты. Выть там не предусмотрено. Все. До завтра. — Вот сука! Ну сука же… — воет Зинченко.Шаст
Есть женщины, которые выиграли гонку «Париж — Дакар». Анна одна из них.
— И братец туда же…***
— Фух… Думала, опоздаю… — залетает в кабинет переговоров Катя. — А где же наши бесстыжие глазенки? Еще не просохли? — издевается Кузнецова. — Слушай, отвянь, а. — Вот что мы тут торчим? — ворчит Поз. — Как суслики, с утра пораньше. — А че ты на меня так смотришь? – ворчит ему в ответ Зинченко. — Это была не моя идея к 9 припереться. — Блин, хоть бы позвонила что ли. Вон уже четыре минуты десятого. — Ничего, подождешь. Не расклеишься, — осаждает его Арс. — По-моему, она уже забила вообще. Там даже машины не видно. — Может быть это месть? Империя наносит ответный удар, — ни к кому особо не обращаясь говорит Добрачева. — Ой, какой удар, Екатерина? — прыскает Зинченко. — Ответный щелбанчик максимум. — Так все. Пора сваливать отсюда. Кина не будет, — Ира уже встает, чтобы уйти, как вдруг она и все остальные слышат голос Анны, доносящийся из динамиков, стоящих около телевизора. — Кино будет, Ирина Михайловна. Присядьте пожалуйста, — говорит Шастун с экрана, сидя дома в трусах и блузке. — Доброе утро коллеги. Я смотрю, вроде все в сборе. — Аня, классно выглядишь! — подходит к экрану Арс. — Спасибо, Арсений. — По крайней мере, лучше, чем вчера, — язвит притаившаяся в углу вместе с Зинченко Кузнецова. — Давайте перейдем к делу. У вас были почти сутки, чтобы подумать над новой темой номера.***
Добрый, чуть не сказала вечер. Добрый день, конечно. Не удивляйтесь. С вами Оксана Фролова. Можно сказать экстренный выпуск программы «Бессонница». Тема колдуний и колдовства настолько зацепила наших слушателей, что мы решили поговорить об этом и в дневном эфире. И в подтверждение этому, наш первый звонок. — Алло, здравствуйте. — Доброе утро. — Представьтесь пожалуйста. — Меня зовут Елена. — Очень приятно. Слушаем вас. — У меня проблемы, скажем так интимного характера. Подруга посоветовала обратиться к одному шаману. Сначала он попросил меня раздеться, потом стал исполнять какой-то танец. Начал снимать с себя одежду. У меня даже в мыслях не было, что он… — Я прошу прощения, Елена, конечно, ваша тема интересная, но, мне кажется, что это тема для нашего вечернего эфира. Вы позвоните нам позже.***
— Доброе утро, — заходит в кабинет Добровольский. — Что делаем, телевизор смотрим? Новости? Анна! — замечает Шастуна Павел. — Доброе утро, Павел Алексеевич! — Вот это пять баллов! Что называется ноу-хау. Браво, Анна! — Еще телевизор поцелуй, — шипит Ира. — Что сказала?! — А я ему, — указывает на сидящего рядом Зинченко девушка. — Ну что ж. Начнем пожалуй, — вновь доносится голос Шаста. — Я бы хотела устроить мозговой штурм на тему нового выпуска — «Женщины-ведьмы». Давайте, может быть, прямо сейчас, онлайн. Минут на пятнадцать. Как вы думаете, что ими движет или, скажем так, как ими становятся? — Ну, например, если их ставят на высокую должность… — шепчет Ира Сергею. — Я ему. — Ирина Михайловна, погромче пожалуйста. Вас очень плохо слышно, — с замечанием говорит Шастун. — А, я это, тут пошуршала по инету и накопала пару статеек. По поводу того, как женщины привораживают мужчин. — И какие сейчас тенденции? — Карты таро, гадания, зелья приворотные. В общем, такой белиберды страниц девять. Могу переслать. — Оставь себе. Еще какие мысли. Дмитрий? — А, у меня в подъезде одна бабка живет, на первом этаже. Говорят, что она ясновидящая. Я могу взять интервью. — Да, давайте ее еще на обложку шлепнем? Сергей Владимирович, у вас что? — Как-то знаете, Анна, бог миловал. Я с ведьмами не сталкивался до последнего времени. — Понятно. Екатерина? — Я подумала, что женщины колдуют не только по поводу мужчин, но и по поводу женщин. Убрать соперницу, например. Мистика. — В принципе, интересный момент. Ты пометь. Что-нибудь еще? — успевает сказать Шаст и сразу же зависает. — Что-то я не поняла. Это она дергается или камера дергается? — говорит Ира. — Похоже она. У нее там кажется электрический стул, — острит Дима. — Твои слова, Поз, да богу б в уши. Я бы, не задумываясь, рубильник бы нажал, — устало говорит Зинченко.***
А у нас следующий звонок. — Алло, здравствуйте. Мы вас слушаем. — Меня зовут Наташа. — Очень приятно, Наташа. — У меня проблемы с сыном. Он мальчик, в целом, не глупый, но очень рассеянный. Поэтому в школе он с большим трудом переходил из класса в класс. Я обращалась к психологам. Они только разводили руками. Говорили: «Подождите, это возрастное». Тогда я решила сводить его к бабке, знахарке одной. Я давно слышала, что она очень сильная, человека насквозь видит. Так вот, она колдовала с моим сыном что-то около часа. Не знаю, что там было, но его рассеянность, как рукой сняло. Он стал хорошо учиться, закончил школу. Сейчас ему семнадцать и он учится на втором курсе в университете. — Очень любопытно… — Я понимаю, что в это трудно поверить, но у меня дома есть его школьные дневники и студенческий билет. — Очень интересная история. Наташа, огромное вам спасибо за звонок. Друзья, не знаю как вас, но меня эта история очень впечатлила. Мы с вами встретимся после музыкальной паузы. — Рус, у тебя определился номер этой Наташи? — спрашивает Оксана, снимая наушники. — Запиши пожалуйста.***
— В общем так, господа, я не прошу от вас ничего сверхъестественного, но я прошу одного, ради чего вас сюда взяли на работу — результата. У меня все. — Ну что ж, пойдемте давать результат, работать, — встает Зинченко, а за ним и все остальные. — Ань, я тебе вчера весь день звонил, — начинает говорить Арс, когда все уже вышли. — Арсений, не переживай. Я пиджак тебе верну. — Дело не в пиджаке. — А в чем? — Как тебе сказать, мне самому вся эта ситуация неприятна и честно говоря, я такого детского сада от них не ожидал. — Арсюх, да расслабься, господи. Что было, то было. Спасибо тебе за поддержку, но… — у Антона вдруг звонит телефон, и он берет трубку. — Извини… Да, Оксан? — Антон, мне кажется, что я вычислила ее, — говорит ему Фролова, как только из студии выходит Руслан на перерыв. — Не может быть! — Учись, пока я жива. Очень странная тетя, серьезная и очень дорого берет. Люди поговаривают, что на нее даже какие-то уголовные дела заводили, но потом там закрывали как-то за отсутствием состава преступления. Ты слышишь меня? — Оксан, я сейчас в черта лысого готов поверить! Гадом буду, если всех не обойду. У тебя есть ее адрес? — начинает бегать по комнате Шаст, в то время как Арс все так же продолжает смотреть в экран своими опять ничего не понимающими глазами. — Если бы у меня не было ее адреса, я бы тебе не звонила. Можем поехать прямо сейчас. — Оксаночка, родная, я тебя люблю. Обожаю, я тебя боготворю. Ес! Давай, заезжай за мной быстрее. Ес! Ес! Ес! — начинает свой победный танец Шастун, как вдруг замечает вылупившиеся от непонимания глаза Попова. — Ань, у тебя что-то случилось? — Да нет. Все нормально. Это подруга позвонила. Десять лет не виделись, — наконец успокаивается Антон и обратно садится на диван. — Ясно. Слушай, я все-таки хотел сказать… — Да забудь ты про вчерашнее. Считай, что ничего не было. — Подожди, как это не было? — Стоп машина, Арс, все соображения скажешь Антону. — Почему Антону-то? — Потому что я в редакции больше не появлюсь. — Как это не появишься? — Вот так. Ты больше меня не увидишь. Арсений, спасибо тебе большое за поддержку. Ты реально классный мужик. Я Антону все передам. Пока, — захлопывает крышку ноутбука Шаст. — Аня, подожди…***
Сережа выходит из лифта и заходит в офис редакции. Его еще даже не взяли сюда работать, но он все равно исправно приходит сюда каждый день и здоровается с секретарем Юлей. — Павел Алексеевич у себя? — Павел Алексеевич вне себя. Тебе на который час было назначено? — Утром я не смог. — Сейчас он не может. — Ясно. Значит опять завтра. — Подожди. На, вот, — останавливает его Топольницкая и протягивает какой-то листок. — Что это? — Протокол допроса… — А, анкета! — Молодец. Читать умеешь. А как насчет писать? — Умею. Все-таки второй курс университета. — Ага, студент, а как же ты у нас работать-то будешь? — Хорошо. — А машина у тебя есть? — Пока только права. — А бегаешь ты быстро? — Это зачем? — Курьером работать у нас будешь. — А зарплата какая? — Нормальная. Годик побегаешь, глядишь и на машину наскребешь. — Смотря на какую машину. — Это смотря как бегать будешь. Так, последний вопрос. У тебя зрение хорошее? — Да вроде ничего. Не жалуюсь. А что такое? — Ты знаешь, у меня вчера наушники здесь лежали. — А я-то тут причем? — Да не причем. Я просто думала, что ты видел, кто их взял. — Не видел. — А говоришь, что хорошее. Ну ладно…***
— Родные мои, давайте побыстрее. У нас осталось полчаса. Вы ходите, как сонные мухи, — подбадривает своих подчиненных на студии Арс. — Убирайте отсюда всю эту фигню. Кать… — пихает Добрачеву чучелом вороны Арсений. — Ай! Слушай, ты дурак, Попов? — Извини, извини. Что у нас со свечами? Дайте мне еще свечи. Вообще лучше принесите их вот сюда. — Всем привет, — здоровается со всеми только что зашедшая в студию Ульяна. — Ульяна, привет, — подлетает к ней Арсений и обнимает, приветствуя. — Спасибо тебе большое. Ты сегодня меня очень выручила. У нас аврал просто. — Да ничего, проехали. Ты же знаешь, если бы не ты полтора года назад… — Ой все, проехали. — Здрасте, — заходит в студию Добровольская, держа в руках огромный пакет всякого барахла. — Арсюш, я здесь кое-что принесла для антуража. — Слушай, хорошо, — Арсений очень внимательно рассматривает содержимое пакета. — Да, хорошо. Вот это вообще хорошо. Прям то, что нужно. Я торможу. Я вас не представил. Это Ульяна Пылаева, самая смелая модель, — указывает на подругу парень. — Саша, очень приятно, — протягивает ей руку для знакомства Александра. — Ладно, Ульян, иди пока гримируйся. Сейчас начнем. — Ну и где ты это откопала? — сложа руки на груди спрашивает Александру Катя. — На кладбище. Примерить хочешь? — достает из пакета огромный черный балахон Добровольская. — Тебе подойдет. — Что ты сказала? — вырывает его у нее из рук Катя. — Что слышала. Дай сюда. — Знаешь, мне кажется, что это все-таки твой размерчик, — не поддается Катя и прикладывает к ней этот шедевр дизайнерского искусства. — Еще одно слово и я превращу тебя в безработную. Ясно? — скалится Александра.***
— Ну, что ты мне хотела сказать? — Кузнецова затаскивает Зинченко в кабинет переговоров, к экрану которого все еще подключен ноутбук Шастуна. — Сергей, у меня какое-то странное предчувствие. — По поводу? — Мне кажется, что Анна знает о нас гораздо больше, чем мы думаем. — С чего ты взяла? — Не знаю. Вод подкоркой чувствую. — Ирочка, ты просто устала. Вот увидишь, еще неделя и мы ее дожмем. Ну малыш мой, расслабься, — начинает лапать ее Сергей. — Ну не надо. — Это такой массаж. — Я не помешала? — доносится сначала голос Шастуна, а затем появляется и его лицо. — Я прошу прощения, что отрываю. Ирина Михайловна, вы не могли бы оставить нас наедине с Сергеем Владимировичем? — Ой, да пожалуйста, господи, — бросает Ира и уходит. — Слушаю вас, — безразлично говорит Зинченко. — Мне очень жаль, Сергей. — Это вы о чем? — Очень жаль, Сергей, что я в тебе ошиблась. Я-то думала, мы с тобой в одной упряжке. Даже в какой-то момент тебе поверила. А ты, оказывается, всю жизнь мечтал на санки залезть. — Анна Алексеевна, я не понимаю ваших аллегорий. — Все ты понимаешь, Зинченко. Просто я уверена, Антон тебя так до конца и не знал. — Не тебе судить, что Антон знал, а чего он не знал. — Ошибаешься. Мой брат будет неприятно удивлен, когда узнает, какой ты гнилой человек. — Слушай ты, я не знаю, что вы с Антоном замутили. Но я фибрами чую, что ты ему никакая не сестра. — Не забывайте, Зинченко. Вы со своим начальником разговариваете. — Начальник ты для меня вот здесь, на работе. А ты сейчас хрен знает где. Че ты скалишься? — Боже мой. Бедный Антон, — усмехается Шаст. — Че он бедный-то? — Ему еще твою рожу лицезреть. Хотя знаешь, в свете последних событий он может тебя и уволить ведь. — Слышь ты, ребро Адама, мои отношения с Антоном — это мои отношения. И не тебе, с твоими куриными мозгами, сюда лезть. Поняла? — Антон, я не поняла! Ты что, до сих пор не одет?! — кричит из коридора только что зашедшая в квартиру Оксана. Да кричит так, что Зинченко это прекрасно слышит и очень сильно удивляется. — Не переживай, Зинченко, больше ты меня не увидишь, — игнорирует Фролову Антон. — Что значит не увижу? — То и значит, а вот с Антоном у тебя будет серьезный разговор. — Только не надо меня пугать. Я тебя не боюсь. — А меня не надо бояться, чего не могу сказать об Антоне.***
— Боже мой. Причем здесь тыква? Это ни к селу, ни к городу. Скорее даже к селу, — закатывает глаза Добровольская, наблюдая за тем, как Катя расставляет декорации. — Если ты сейчас не замолчишь, я тебе эту тыкву на голову надену. — Как грубо. Журнал про дачников получается. — Вообще-то у нас есть художественный редактор. — Вот именно. Арсюш, — зовет его Александра, когда телефон Попова разрывается звонком. — Секунду. Алло, да, котенок, привет. — Пап, привет, — слабым голосом почти шепчет Кьяра. — Привет, а что у тебя с голосом? – начинает беспокоиться Арсений. — Ты скоро будешь? — Ну, Кьярочка, я не знаю. А что? — Да так, ничего. Просто живот очень сильно болит. — Живот болит… Я понял. А что ты в школе сегодня кушала? Мм, ясно. Слушай, давай мы вот как сделаем. Я сейчас позвоню бабушке. Она придет и даст тебе какую-нибудь таблеточку. Только, Кьяра, я тебя умоляю, ты сама никуда не лезь. Ладно? Все, давай ложись в кроватку и жди бабушку. Все давай. Пока. — Ну что, Арсюш, может начнем? — Девчонки, сейчас начнем. Дайте мне пять минут. Один звонок сделаю и начнем, — Арс снова подносит телефон к уху. — Алло, мам. Я сейчас разговаривал с Кьярой. У нее живот болит. Я тебя очень прошу, можешь домой приехать?***
Оксана и Антон уже приехали во двор той самой ведьмы. Это двор, надо сказать, не отличался какой-то чистотой, интеллигентными обитателями, а скорее наоборот. — Да, живописные места. Прям Гарлем отдыхает. — Стоп машина. Это где-то здесь, — вдруг понимает, где они находятся, Шаст. — Ну вообще да, вроде. — Интересный контингент, — говорит Антон вслед проходящим мимо них алкашам. — Да, ничего себе пассажиры. Ну пошли. Они подходят к старому, обшарпанному подъезду и заходят в него. — Ну и ну. Могла себе и поприличнее хибарку наколдовать. Они поднимаются на нужный этаж, заходят без стука в открытую дверь нужной квартиры, как вдруг начинает звонить телефон Шастуна. — Ну наконец-то. Аня, ты куда пропала? — доносится из динамика голос Попова. — Арс, что ты хотел? — шепотом отвечает ему Шаст. — Ну я вообще хотел узнать, как у тебя дела. И последний наш с тобой разговор мне совершенно не понравился. Что значит я тебя больше не увижу? — Арсений, спасибо тебе большое за все, что ты для меня делаешь. Я тебе очень благодарна. — Ань, у меня такое ощущение, как будто ты сейчас со мной прощаешься. — Да. Я прощаюсь. Все. Пока. — Кто здесь? — истошно хрипит лежащая на диване ведьма. — Извините, можно к вам? Простите, вам плохо? — тут же спохватывается Оксана. — Может быть скорую вызвать? — Что вы хотели? — игнорирует ее предложение женщина. — Мы ищем женщину-экстрасенса, которая… — Которая может превращать одно в другое, — перебивает ее Антон. — Что вы хотите? — очень тихо и протяжно спрашивает женщина. — Вот, смотрите. Это визитка ваша? Взгляните пожалуйста, — Оксана протягивает ей обрывок визитки, найденный у Нины в квартире. — К вам не обращалась девушка по имени Нина? Типо ее там бросил парень. Она могла попросить вас, чтобы вы превратили его в ее, — выпаливает Шастун и видит, что ведьма его абсолютно не понимает. Она уже, наверное, вообще ничего не понимает. — Блин. По-моему она глухая. — Да она не глухая. Ей плохо просто. Ты что, не видишь? — По-моему, это не она вообще. — Да почему? Она узнала визитку. Я видела. — Подожди… подожди. Вот, — Антон проходит вглубь комнаты и видит стену с фотографиями, на одной из которых изображен он. — Вот это я! Посмотрите! Вот! Посмотрите пожалуйста, — он срывает свою фотографию и протягивает ее цыганке. — Это я. Точнее это был я, пока вы не сделали со мной вот это. — Аа-а… Хорошая девочка получилась, — вдруг вроде очухивается ведьма. — Получилось!!! — Пожалуйста! Пожалуйста! Я вас умоляю сделайте! — встает перед ней на колени Шастун. — Бабуля, пожалуйста, роди меня обратно. Я тебе все, что хочешь. Умоляю! Помогите мне! Помогите мне, пожалуйста! Я вас умоляю! — Хорошо… Повторяй за мной. Веетрыы. — Ветры. — Зеемляя. — Земля. — Услыыышь мееняя, — на вдохе хрипит ведьма и сразу же замолкает уже навсегда. — Услышь меня, — повторяет каждое слово Антон с закрытыми глазами. — Так. Оксан, ну что? — он открывает глаза и поворачивает голову на подругу. — Похоже, умерла… — Да я не умерла! — Да не ты. Старуха умерла. Посмотри. Боже. Тош, Тоша… Тош, давай пойдем отсюда, — тянет его за руку Оксана. — Подожди, ну… — Пойдем-пойдем. Валим. Антон, пойдем. — Подожди. — Пошли, я тебе говорю, — ей все-таки удается его поднять, и они мгновенно вылетают из квартиры.