Распустится вновь

Плеваться цветочками противно, а осознавать, из-за чего все это происходит, еще противнее. Это так глупо и нелепо, что хочется смеяться, а получается только кашлять и задыхаться. Бельфегор сплюнул мелкие зеленые лепестки в раковину и прополоскал рот, но мерзкий привкус крови и зелени все равно не исчез, раздражая и отвлекая. А он так надеялся, что эта дрянь не вернется. В этот раз цветы появились в считаные дни, никакого инкубационного периода и прочей дряни, сразу же самая мерзкая стадия. Зеленые гортензии пытались превратить его легкие в месиво, и в такой ситуации мало что можно изменить, времени почти не оставалось. Что можно успеть сделать за пару недель? До этого они и так испробовали все варианты, какие только смогли придумать, чтобы избавиться от болезни. Они даже начали встречаться. Бельфегор не ожидал такой отдачи от Франа, он не ожидал, что злоязыкий пацан пойдет на нечто подобное. И сейчас Бельфегор вообще жалел, что догадался об этой игре. Лягушонок ведь действительно сделал все, чтобы Бельфегор выздоровел, а теперь Бельфегор сам вернул себя в прежнее состояние. Нелепо. Бельфегор вышел из ванны в спальню, где уже горел светильник, и сразу же встретился с непроницаемым лицом проснувшегося Франа, тот сидел на кровати, закутанный в одеяло, и смотрел пустым взглядом, в котором чудилось осуждение. Боже-боже, действительно нелепо. Как можно было поверить, что эта бесчувственная Жаба его на самом деле любит? Как удалось обмануть в этом самого себя? Впрочем, жить хотелось. И любви хотелось тоже. И не цепляться за призрачный шанс получить все и сразу было попросту невозможно. Что ж, вот он еще один повод для влюбленности? Где же это видано, чтобы люди просто так жертвовали своим удобством ради кого-то другого? А вот Фран смог: и убедил, что действительно влюблен, и удерживал эту убежденность вот уже несколько месяцев. Какой молодец. Зачем только? Иногда понять его очень сложно, но сейчас вопросов не избежать. Бельфегор подошел к нему, привычно взъерошил спутанные зеленые волосы и лег рядом, стягивая на себя край одеяла. — Не сработала твоя затея, Жабка, — устало заметил Бельфегор, когда Фран понимающе устроился рядом и приобнял. Лежать так вместе было неприлично хорошо, вот только не надолго все это. — Ага, — отрешенно отозвался Фран. — Не сработала. И все из-за вас. Вот зачем вы таким умным оказались, а? — И-ши-ши, даже не думай винить меня во всем, — хрипло рассмеялся Бельфегор, в горле першило то ли от недавнего кашля, то ли от безысходности. — Нет, правда, зачем? Чего вам не хватало? — спросил Фран. И снова на «вы». Очередное напоминание об искусственности их отношений. Пока Фран старался играть в любовь, он постоянно обращался на «ты», дразнил и казался живым. А сейчас у Бельфегора в руках холодная оболочка, тень того, что могло бы быть где-нибудь нигде и никогда. — Вы ведь сами загнали себя в эту яму, — словно читая его мысли, продолжил Фран, обвинительно тыча пальцем Бельфегора в грудь. — Что было не так? А что было не так? Все было хорошо, даже слишком. Бельфегор будто попал в иллюзию рая, в которой не было изъяна. — Ты слишком старался. — Что? — удивился Фран, и его рука дрогнула. — Ты все правильно услышал. Все было слишком идеально, — признавать это страшно. Бельфегор закрыл глаза, у него не было никаких сил смотреть в постепенно мрачнеющее лицо Франа. — У нас никогда дела не шли так гладко, мы ругались, дрались, подставляли друг друга, а потом — раз, и мы с тобой живем счастливо, забыв все разногласия. Вернее ты их забыл. Молчание после его слов — лишь затишье перед бурей. — То есть вы решили подохнуть из-за того, что у нас все наладилось, а это противоречит вашим представлениям о счастливой жизни? — злости в обычно равнодушном голосе было больше, чем за все их общение вместе взятое. В груди что-то неприятно царапнуло. — Видимо, да. — Что ж, теперь мне уже не так жаль, если вы умрете, — Фран откатился и забрал все одеяло себе. Бельфегор засмеялся. — Как будто тебе вообще будет жаль, — слова давались с трудом, горло горело, и от каждого вдоха внутренности словно обжигало холодным воздухом. — Вы меня совсем уж бездушным не считайте. Что-то от человечности у меня еще осталось. — Ну конечно, и-ши-ши, — верить Бельфегор не собирался. Он уже поверил ему один раз, и пусть все действительно шло хорошо, но чувство, что им играли как марионеткой, не покидало. А все ведь для его блага! Смешно. — Вы чересчур много лишнего думаете. Неужели так сложно довольствоваться тем, что есть? — задумчиво спросил Фран. — Мне не нужен суррогат, — отрезал Бельфегор, отпихивая от себя холодные пальцы. Он знал, какими нежными могут быть эти руки, как небрежно и одновременно ласково они могут касаться. Он узнал о Фране так много, что сама мысль о том, что все это было качественной игрой, причиняла боль. — Ну уж простите, что не могу воспылать к вам нежными чувствами. — Прощаю. — Как великодушно, — отмахнулся Фран, больше не стараясь прикоснуться к Бельфегору. — И что теперь делать? — Ничего, и-ши-ши. — Бельфегор перекатился на спину и уставился в потолок. Оставалось только ждать неминуемой смерти, болезненной и мучительной. Звучит отвратительно. Нужно будет закончить ее раньше, чем начнется последняя стадия. — Вам не кажется, что это как-то безнадежно? — Есть такое, — Бельфегор пожал плечами. Он уже давно смирился с тем, что его жизнь зависит от его нелепых чувств, а в них никогда нельзя быть уверенным. Это опаснее, чем любая миссия, потому что он знает, что ожидать от людей, но вот что ожидать от самого себя — та еще задачка. — Зачем вы вообще в меня влюбились? — Фран вдруг сбросил с себя одеяла и неожиданно оседлал Бельфегора. — Вам не кажется это слишком глупым для такого гения? — Так получилось, — просто ответил Бельфегор, — Не то чтобы я прямо страстно желал увидеть в качестве любовного объекта тебя, но… Хм-м. Все произошло незаметно, миссия была долгая, а Франа рядом было слишком много, и на удивление это не злило, а потом все пошло не по плану: и миссия, и чувства. И все повернулось каким-то чудным образом, что влюбился принц, а не мелкий Лягушонок. — Ну-у, страсти было достаточно, — Фран насмешливо покивал и лег на Бельфегора, облокачиваясь о его грудь и упираясь подбородком в ладонь. — Какой же ты противный, — раздраженно бросил Бельфегор и ущипнул его за бок. — И ты все равно меня любишь, — Фран резко наклонился, выдыхая слова в губы, и скромно поцеловал в щеку. — Какая гадость, — Бельфегор отвернулся. — Я думаю, есть способ оставить вам вашу жизнь, — осторожно начал Фран, аккуратно подцепляя пальцем подбородок Бельфегора и поворачивая к себе, вынуждая смотреть на него. — А я знаю, что ты меня не любишь, Жаба. Это все бесполезно, — отрезал Бельфегор, не реагируя на то, как пальцы скользнули по щеке выше, проходясь по самой границе челки. Вестись на поддразнивание не время. — Дай мне насладиться оставшимся сроком и не нуди. — Ты прав, я не люблю тебя. Я никого не люблю. Но это не значит, что я хочу твоей смерти, — вдруг признался Фран и обхватил голову Бельфегора ладонями. — И я, вообще-то, один из сильнейших иллюзионистов, если вы помните. — К чему ты клонишь? Ни иллюзии, ни Пламя Урагана не могут вытащить цветы из моих легких, а сдаваться на опыты сумасшедшим ученым я не собираюсь. — Да-да, вас спасет только взаимная любовь. Я могу заставить тебя поверить в нее, — уверенно заявил Фран, пристально всматриваясь в лицо Бельфегора. Но в комнате полумрак, что он хочет увидеть? Что Бельфегор согласится? Тогда ему стоит быть поубедительнее, потому что его прошлая попытка что-то исправить провалилась. — Ты последние три месяца только этим и занимался, и в итоге мы вернулись к тому, с чего все начиналось. — Эй, это были приятные три месяца! Но я не об этом, — Фран стал серьезнее, к нему вернулась его привычная холодность. — Я могу по-настоящему заставить тебя поверить. Я смогу создать ментальную иллюзию, и ты забудешь этот разговор и все те мысли, что привели тебя к нему. Ты будешь уверен, что мы на самом деле любим друг друга. Интересное предложение. Обнадеживающее. Рискованное. — Тогда ты получишь контроль над моим разумом, Жаба. Это ты тактично замолчал. Фран растерянно моргнул, словно он услышал какую-то несусветную глупость. Словно Бельфегор не мог такое сказать. — Бел, ты умираешь, — медленно с расстановкой и какой-то фантомной жалостью сказал Фран, будто не был уверен, что Бельфегор осведомлен об этом. — Ты не спишь второй день, давишься цветами и не можешь нормально дышать, тебе осталось меньше месяца. Тебя действительно так сильно беспокоит, что я могу подчинить тебя? Беспокоит? Не то слово. Согласиться на такое вмешательство будет безумием, передать контроль даже за частицу своего разума попросту страшно. И не только из-за того, что Фран может использовать это в своих целях, но и потому что никто не мог сказать, как Бельфегор на это отреагирует и не сойдет ли он с ума окончательно. В его голове и так достаточно иллюзий. И если он свихнется, то первым под руку попадет Фран, мотивы которого зыбкие словно болото и такие же неясные. Этот момент стоило прояснить сразу же, как Бельфегор понял, что их отношения — чистый фарс, но кому хочется быть отвергнутым. Слышать отказ, с которым ничего нельзя сделать, — очередной удар по самолюбию, а их и так много за последнее время. — Ты спишь со мной, позволяешь делать с собой все, что мне захочется, потакаешь моим прихотям, проводишь со мной почти все свободное время. Простым нежеланием моей смерти ты не отделаешься, Жаба. Зачем тебе все это? — потребовал Бельфегор, вцепляясь в талию Франа и не давая тому сдвинуться с места. Никаких побегов. Сегодня ночь откровений. И в качестве откровения — Бельфегор бы никогда не стал идти на такие жертвы ради кого-то ему безразличного. Да и никто в здравом уме, и на эту иронию он закроет глаза. А Фран молчал, и это было нехорошее молчание, он как будто впервые задался таким вопросом. И как Бельфегор умудрился в него влюбиться? — Я не собирался заводить все настолько далеко, — несмело начал Фран, отводя взгляд. — Твое признание выбило меня из колеи, и тогда мне показалось лучшим решением дать тебе то, что ты хочешь. Как мило. Бельфегор хмыкнул и сжал пальцы на талии. Если Лягушка и дальше собиралась пудрить ему мозги… — Я серьезно, семпай, — возмутился Фран. — У нас была миссия в самом разгаре, а вы подыхать собрались. Я бы один не справился, да еще и за твой труп от Скуало влетело бы. Он к вам какие-то слишком уж родительские чувства испытывает, вам так не кажется? Бельфегор шлепнул Жабу по бедру. — Ладно-ладно, не отвлекаюсь. Я думал над тем, чтобы сознаться, что, в общем-то, не чувствую того же, что и вы, но потом… Потом я как-то втянулся. В смысле, это было интересно и явно безопаснее, чем наши обычные склоки. Да и вы стали поспокойнее, меньше ножами разбрасывались. Ну и секс хороший, — Фран замялся, словно не собирался этого произносить, но быстро собрался с мыслями и продолжил: — Так что я решил: если все в плюсе, то почему бы и нет. Я получаю нормального напарника, который не представляет для меня непосредственной угрозы и заинтересован в моей сохранности, а вы получаете любовника и путевку в жизнь, и все это благодаря маленькому заблуждению, — Фран даже руками всплеснул от столь радужной картины. — Мне не сложно подыграть вам. — Весьма расчетливо, — подвел итог Бельфегор и внезапно закашлялся. Горло сдавило, в него словно впились сотни острых игл. Фран тут же слез с него и торопливо помог сесть, придерживая за плечи. — Это просто кашель, Лягушатник, — просипел Бельфегор и медленно выдохнул, контролируя дыхание. Фран смотрел на него растерянным взглядом, и это грело что-то глубоко в груди, прямо там, где билось сердце и росли цветы. Выбор у него был один: все или ничего, что значило, что выбора-то и нет, потому что смерть не вариант, который стоит рассматривать. Особенно когда есть идеальная возможность получить все. И самообман был ничтожной ценой. — Ты прав. Твой вариант пока самый жизнеспособный, — согласился Бельфегор и притянул Франа к себе. — Заколдовывай меня, Лягушка. — Вам лучше лечь, семпай, — никак не поддержал шутку Фран и надавил на плечи, укладывая на кровать и забираясь сверху. Удобно усевшись на бедра Бельфегора, Фран навис над ним. — А теперь закройте глаза, — тихо прошептал он и накрыл глаза Бельфегора холодной ладонью. Все это напоминало сон, глупый и нелепый, но Бельфегор сделал все, что от него требовали. Пожалуй, за эти месяцы он стал доверять Франу больше, чем кому бы то ни было. Да и эта поза стала привычной, и-ши-ши. — Не-а, семпай, руки тоже положите. Потом меня полапаете, а пока не отвлекайте. Прохладные иллюзии медленно окутывали сознание, Бельфегор чувствовал их вторжение и старался никак им не помешать. Будь что будет, выхода у него все равно нет, а если их отношения не изменятся и будут такими же, как и были все это время, то можно считать, что он сорвал джек-пот. И пусть в длительность такой терапии Бельфегор не верил: иллюзии не вечны, как и желания иллюзионистов — но даже такая жизнь дорогого стоила. Когда-нибудь зеленая гортензия распустится вновь, но не сейчас. Сейчас Бельфегор собирался наслаждаться целующим его Франом и всем, что тот позволит с ним сделать.