Сон в лотосах

Самое обычное утро в Гу Су, так казалось Цижэню, когда он открывает глаза в своих покоях. Однако обратное стало ясно лишь после привычных утренних сборов. После того, как он неторопливо убрал свою постель, расчесал шëлковые волосы, собрав их в причëску, не забыв и повязать на лоб ленту с плывущими облаками, после того, как умыл своë нежное, юношески прекрасное, личико холодной водой. И оделся, тщательно разгладив каждый изгиб ткани своего ханьфу. Лишь когда во время завтрака его отец обмолвился о том, что их ждëт сегодня, он вспоминает. Приедут ученики из других орденов! В начале весны их родители отдавали детей учителю из крана Лань, надеясь, что тот выбьет из их оболтусов всю дурь. И в начале осени те вернутся приличными юношами, сильными во всех искусствах, вдруг оборачиваясь настоящей гордостью своих родителей. И в это заклинатели верили неспроста, ведь клан Лань славился своим учителем и большим количеством строгих правил, целых две с половиной тысячи! Это внушало уважение даже просто от осознания, ведь люди эти наверняка очень сдержанные. Так и было со старшим поколением, они действительно даже дышали по правилам. Но вот среди молодёжи были те, кто лишь создавал видимость серьёзности и холодности. Из таких был Цижэнь. Разумеется, внешне он выглядел по правилам, соблюдал распорядок и традиции, не говорил лишнего, ведя себя исключительно вежливо. Но сердце его билось иначе, оно было живым и горячим, полнилось водоворотом чувств и эмоций. Юноша был абсолютным мечтателем и часто не спал ночами, до самого рассвета читая. Он читал романы о любви, о возвышенной и чистой. И вскоре тех скудных книг по нужной теме, что мог найти в библиотеке, хватать перестало. Прежние он зачитал до дыр, так что, когда отправлялся на ночную охоту, непременно забегал в лавку с книгами, выспрашивая всë новые. Он мечтал, как найдет любовь. Как будет защищать свою единственную, как с великим волнением и счастьем передаст ей свою лобную ленту, скрепив их союз по традиции. Книги воспитывали в юноше верность и трепетное отношение к мечте, даже слишком трепетное. И это, наверное, по правилам было вредно, но лишь косвенно. Прямого запрета не было, значит он не нарушает эти самые правила, то и дело витая в облаках при всей внешней холодности. Однако, от греха подальше, все его книги, его сокровище, он прятал под расшатанной половицей под кроватью. И в этом тайнике книги не мог найти абсолютно никто кроме их обладателя, который, к слову, читал и всю прошлую ночь. Потому, когда им с братом поручили встретить и поприветствовать приглашённых, он сдержанно кивнул, внутри вспыхнув от радости. Он точно увидит среди вошедших ту самую, прекрасную и неповторимую. Узнает еë гордый и прямой стан среди толпы. И влюбится на всю жизнь! Вот только... Радость его вскоре поутихла, ведь учиться ехали лишь юноши. Потому, Лань Цижэнь неторопливо расправился с завтраком и отправился с братом к воротам, не показав своей истинной досады. Вскоре они услышали гул, постепенно нарастающий, сразу понимая, что это к ним. Потому то ворота распахнулись и два прекрасных, статных юноши выплыли к ахнувшей пëстрой толпе из людей, облачённых в цветные ханьфу разных кланов. Два брата были исключительно хороши, один высокий и мужественный, старший. А второй - младший, пониже его и сияющий неуловимой женственностью и изящностью, обладающий неповторимой красотой. - Мы рады приветствовать вас в Гу Су, дорогие адепты, - начинает Цинхэн-цзюнь, после чего его брат добавляет: - Для нас большая честь, что каждый из вас сейчас смог посетить Облачные Глубины и будет отныне учиться тут, - голос юноши лился диковинной музыкой, нежной, словно трель соловья и мягкой будто неуловимое касание крыла бабочки. - Вы можете рассчитывать на наше гостеприимство. Теперь мы с младшим братом проводим вас до комнат, занятия начнутся через три дня, дабы вы смогли привыкнуть к распорядку и ознакомиться с территорией, - продолжает Цинхэн-цзюнь. А Цижэнь лишь мягко улыбается, подняв самые уголки губ: - Потому я прошу взять у нас нефритовые жетоны. Это ваш пропуск на территорию Гу Су до конца обучения. Обратите внимание, что после десяти запрещено как входить так и выходить с территории, - затем они раздают жетоны, кланяясь каждому приглашëноому юноше. А те с яркими улыбками и откровенной симпатией смотрят на исключительно прекрасных братьев, что к тому же ещё и вежливы до крайности. И после этого Цижэнь удивлённо замирает. Один лишний жетон остался! Но ведь их было ровно по числу учеников, что должны приехать. Потому то и стало ясно... кто-то опоздал, а затем уже, тихими переговорами двух Ланей, было решено, что старший брат поведёт учеников в их комнаты, покажет территорию, а младший дождётся последнего ученика. На этом они решили, так что группа людей ушла, а Цижэнь присел под деревом в благопристойную позу, прячась от жары. Ворота за учениками закрылись, а белые одежды потерялись в тени дерева за его широким стволом. И тот, ради кого он здесь сидел, не заставил себя ждать. Через минут двадцать прибежал молодой юноша. Он не заметил Цижэня, горестно посмотрев на закрытые ворота: - Черт! Я таки опоздал! - досадливо цедит он, внезапно тихо ахнув от испуга, хватаясь за рукоять меча, услышав мелодичный голос за своей спиной: - Да, опоздал, - к нему из-за ветвей дерева вышел неземной красоты юноша, заставляя сердце замереть во второй раз, но уже не от испуга! Да и сам молодой человек выглядел несколько смущенным, как показалось адепту Цзян. Цижэню, к его собственному стыду, крайне приглянулся этот адепт в фиолетовых одеждах и с интересной причёской. Лицо его было неуловимо прекрасно, а фиолетовые глаза искрились добротой. Да и в целом он выглядел очень открытым и добрым человеком. - Ох, вы ждали меня? Я Цзян Фэнмянь, - представляется заметно повеселевший адепт в фиолетовом, убирая меч, и получая в ответ: - Моë имя - Лань Цижэнь, я младший сын главы ордена, а потому действительно ожидал вас, прошу, проходите, - он пропускает гостя на территорию Гу Су, лишь просто толкнув ворота, так как сработал пропуск. Цижэнь решает проводить гостя до его покоев, попутно объясняя тому некоторые правила, а также отдавая нефритовый жетон. Под конец этой прогулки до комнаты, Фэнмянь легко улыбается: - Благодарю за помощь. И очень надеюсь, что встретимся вновь. На это ему лишь кивают. Но, к сожалению, больше намеренно они не встретились, ведь режим Цижэня был крайне строгим. Да и случайно юноши пересекались редко, в основном во время урока, а там не поговорить особенно. Потому то общение это и не приводило ни к чему, оставаясь на месте. Но всё перевернулось после одного случая, произошедшего с ними. Ничего особенного или криминального. Они просто стали часто сидеть в библиотеке в одно и то же время, ведь Мянь понял, почему с ним не хотят даже говорить. Цижэнь ведь банально не успевает! Тогда он, проследив за ежедневными ритуалами юноши, подгадал нужное время. Сработало безотказно! И вот как-то раз у них завязался разговор, непринуждённый, не личного характера, однако такой тихий и уютный, и для них это действительно был огромный шаг, просто поговорить немного. Постепенно младший Лань почувствовал, что очень ждëт встречи, ноги буквально сами несут его в сторону библиотеки. Со временем он так привык к разговорам с Фэнмянем, что стал подпускать к себе юношу ближе. Разрешил узнать себя настоящего, не того, который был на виду у всех. Он начал делиться любимыми романами, мечтами о любви и истинными эмоциями! И это ценили, его слушали и всегда готовы были поддержать. Это, безусловно, очень сильно подкупало того, кто боялся быть собой из-за кучи правил. Атмосфера среди длинных рядов полок и высоких стеллажей становилась с каждым днём всё более неоднозначна. И с каждой секундой, проведённой здесь, Цижэнь открывал для себя что-то новое. Например, солнце так ярко сияет сквозь бамбуковые шторы, а пылинки могут плавно кружиться в лучах этого света, будто танцуя, это показал ему Мянь. В библиотеке так тихо, что даже шёпот разносится подобно грому, но их шёпот был особенным. И фолианты интереснее, когда читаешь их с кем-то, когда можно обсудить и улыбнуться друг другу. Осознание чувств начало приходить также медленно и постепенно, как и происходило знакомство. Сначала он просто чувствовал, как в библиотеке сердце бьётся быстрее, не понимая отчего, потом стало перехватывать дыхание, когда находился довольно близко от адепта Цзян, а затем и вовсе рядом с Мянем становилось внезапно жарко. И лишь тогда пришло понимание, то самое будоражащее осознание, признание себе. Влюбился. Наверное, всë шло к этому, закономерно приближалось. И вот, всё свелось к тому, что когда Цижэнь однажды доставал с верхней полки книгу, привставая на носочки, вдруг ощутив на своей спине взгляд Фэнмяня, оборачиваясь. Их глаза встретились и этот контакт был незабываем. Он вызвал яркий румянец на щеках одного и игривую улыбку у того, кто на него смотрел. Цижэнь опустился на ноги, развернувшись полностью, открыв было рот для вопроса. Но... внезапно Мянь ловит юношу за руку, притянув к себе и заглядывая в глаза, словно пытаясь отыскать там что-то. Тягучий мëд этих глаз был сладок, темноват и в нëм хотелось утонуть, хотелось вечно смотреть в эти глаза, где так ярко горели искры смущения и оттенок того, что так силился найти Фэнмянь. Любви. Возможно, это были лишь домыслы сознания, но эту недосказанность нужно было уничтожить, даже если это возымеет ужасные последствия. Поэтому рука адепта клана Лань тут же оказывается у тëплых губ. - А-Жэнь, я уже давно хотел сказать тебе, никак только не мог решиться на тот серьёзный шаг, который ты можешь лицезреть сейчас. Я очень сильно хочу признаться тебе, - Мянь замолкает, словно собираясь с мыслями: - В своей любви к тебе, люблю тебя как заклинателя, как личность, индивидуальность. В конце концов, как юношу, но совсем не так, как следует любить друга, - тихо шепчет он, прижимая чужую руку к сердцу, что громко бьётся в груди так, словно вот-вот вырвется из неë. Лотосовые глаза наполняются надеждой, лёгким страхом в ожидании ответа... И любовью, искреннией и чистой И Цижэня бросает в холод, в голове ураган, каша из разных мыслей. И одновременно абсолютно пусто. А ещё внезапно стало так жарко, что на щеках проступило ещё больше румянца. Это ведь столь неловко, столь неверно но.. Столь маняще и прекрасно, что он готов сдаться, отдавая власть над своим сердцем и ситуацией в руки Фэнмяня, подходя к тому ближе и вложив вторую руку в его ладонь, пылко прошептав: - Я тоже, тоже очень люблю тебя, я так много думал об этом, боялся что ты, - а дальше они, словно в глупом кино закончили речь вместе: - Не примешь чувств! - а после оба улыбаются, словно два влюблённых подростка, которыми они и были... Цижэнь, как настоящий Лань делает это мягко и скромно, едва приподняв уголки губ, краснея и смущаясь. А вот Мянь рядом с ним просто сиял от счастья, не скрывая настоящего удовлетворения и широкой улыбки: - Тогда вот что. Давай завтра после обеда встретимся на мостике через речку, который ведëт к классам? Я буду ждать тебя, хорошо? Очень хочу кое-что показать тебе, А-Жэнь, - спрашивает он, а адепт в белом кратко кивает, сказав в ответ: - Хорошо, я непременно приду, - после этого они ещё немного побыли вместе в библиотеке и разошлись. И с того самого согласия начались их свидания под магнолией. Они встречались где-то, иногда у мостика, иногда в библиотеке или возле класса, и шли к потайной тропке. Как только сворачивали глубже в лесок, то брались за руки и улыбались друг другу. Они просто сидели под деревом и говорили, говорили, говорили... Обо всём на свете. И это значило для пары неизмеримо много. Фэнмянь нашел это место во время охоты на кроликов, что периодически забегали в этот лесок, но, вместо пушистого улова, увидел чудесную полянку и сразу понял, кого хочет сюда отвести. Ведь такое скрытое от чужих глаз место, настолько красивое и романтичное, нужно было ещё отыскать. Постепенно весна подходила к самому прекрасному времени, времени, когда всё расцветало. И в один из таких дней произошло то, о чём ещё месяц назад юноши, в обществе друг друга, и мечтать не смели. Их первый поцелуй, что подкрался столь незаметно. Ведь в один момент, когда они сидели под деревом магнолии, Мянь, одурманенный ароматом сначала легко чмокает милого в щеку, наслаждаясь румянцем смущения. А затем... Вдруг припадает к мягким губам. Он не углубляется пока, лишь мягко касается, ожидая реакции и... Она очень удивляет Мяня. Ведь его любимый приоткрывает губы, позволяя углубить этот нежный и неумелый поцелуй. Их губы соприкасались, иногда они сталкивались зубами, но оттого плавные ласки не были для них хуже. Юноши сплетали языки, прикрывали глаза, обнимая друг друга. Постепенно они научатся верно целоваться, научатся и не только целоваться, но не теперь, ведь это их первый поцелуй. А пока им было уютно и так, под деревом магнолии неумело соприкасаться губами вновь и вновь, ощущая эйфорию от даже такой близости, это ведь неповторимо, когда вместе с любимым ты жмёшься друг к другу, ощущая обоюдную ласку. Пока они не знали, к чему приведут эти отношения, обо всех расставаниях и печалях, что ожидают в будущем, просто наслаждались. В конце концов, любовь эта действительно останется с ними до конца, пройдя через все несчастья, а это - самое главное.