Дочь человека, работающего на заправке

Миссис h. Сколько воспоминаний. Иногда я жалею, что тогда ушла от неё, тогда когда поняла, что больше ничего не чувствую. Бывают времена осознания, что моя жизнь будет переполнена одиночеством и маленькими подружками, и друзьями. Конечно я знаю, что фантазировать на тему вечности такого бытия — бред, и никак не поможет. Но даже зная, что с тобой происходит, зная свою жизнь, зная себя, ты никак не можешь остановить себя от того, чтобы тебе стало хуже. В тот вечер я была весела, но апатия поймала меня за хвост. Мне всегда нравилась атмосфера «Afterhours». Покинутые, пьяные, полупустые места с их обитателями, которые навряд ли сегодня вернуться домой. Я дала понять миссис h, что больше я видеться не хочу, точнее я сделала это наглядно — засосала девушку у бара на её глазах. Тогда, наверное, я желала только зла для себя, это ли называют ненавистью к себе? Самодеструкция, я преисполнилась в ней, в этом искусстве самобичевания. Когда Она уехала, я жалела себя, жалела за свой поступок. Та девушка — невинный ангел, которого я так мелко использовала в своих играх, была облита коктейлем вместе со мной, а после брошена, мной же, зачинщиком. Для миссис h была не свойственна такая эмоциональность, чтобы кого-то облить коктейлем, да ещё и вместе с другой девушкой, но я правда её задела. После моих слов, невинных глаз, детской радости от её подарков. Я сказала ей, что больше не желаю её видеть. Конечно, и этот злой поступок можно оценить как просто мою погоню за чувствами, которые я не испытываю, за эмоциями, которые я не ощущаю. Но лично я не вижу в этом ничего кроме зла, злой шутки. Я была спасением для миссис, а впоследствии стала разочарованием. Я всегда боялась, что после того она навсегда останется со своим противным мужем, глупыми, по её мнению, её же детьми — короче говоря, со своей старой жизнью, которую она так опрометчиво выбрала в свои восемнадцать. Я знала, что люди тяжко переживают такие ранения, но всё же мне свойственно проецировать себя на других, как наверное и всем. Надежда на то, что она была как я, что она не ощутила боли. Тогда бы это не сделало меня разбивателем сердец и мечт, и фантазий. Больше мы с миссис h не общались. Я хотела вернуть ей машину, белый Lexus RX. Но она оборвала со мной какие-либо связи и контакты. Жалкий поцелуй по-пьяне разбил её хрупкое сердце. Живя в двадцать первом веке, когда столько речи о полигамии и норме этого явления, она всё же хотела владеть этой душевной теплотой, которую я так старательно скрывала. И нет, она не желала владеть мной, как владела другими вещами, не хотела, чтобы я стала её безвольной канарейкой в золотой клетке. Но желала быть единственным человеком, которого я одаривала улыбкой, смеющимися глазами, моими слегка наигранными эмоциями. На самом деле, я так и не научилась показывать эмоции в первозданном виде, не уверена, что испытала их достаточно, чтобы научиться. Жизнь всегда была такой: что-то происходило, а после незаметно ускользало от меня, будто бы вся моя жизнь проходила мимо. Дни смешивались. Шли месяца, перетекая в года, а я опоминалась, когда меня звали по имени. Было ужасно больно, открывая телефон понимать, то что ты считал вчерашним днём, прошло несколько месяцев назад. Твой октябрь был маем нынешнего. После продолжительных обвинений в мою сторону от меня же самой, встал вопрос моего обеспечения. Я держалась несколько недель, доедая утку, конфеты, ликёр — подарки миссис h, или питаясь на остатки денег. Но не имея работы или нового покровителя, мне нужны были средства, и, конечно же, желательно на ту жизнь, к которой я привыкла. Так я стала дорогим преподавателем английского для детишек богачей. Имея связи после отношений с миссис h, я быстро набрала клиентов. План был прост: найти папочку, а если не найти, то содрать с семьи как можно больше денег за мои разнообразные услуги. Наверное, выживание после расставания должно было дать мне понять, что в моей жизни нет места для отношений, а также для обеспечения со стороны, но я не имела навыков, я знала английский. Долго со мной в университете не стали церемониться, когда моя единственная ниточка на диплом — взятки от миссис, оборвалась, меня исключили. Я часами слонялась по своей квартире, сидя то на подоконнике, то на кушетке в прихожей, то теряясь на огромной кровати. План был спасением, но и ошибкой. В число моих клиентов входило пять семей, все они были друзьями миссис h, но поскольку она не стремилась к афишированию, всё проходило как по маслу: я приезжала в загородный дом на машине семьи, проводила «abc» занятие, брала большие деньги, уезжала. А попутно заставляя присутствовать одного из родителей. «Это всё в целях образования и вашего с ребёнком довольства, я хочу, чтобы вы знали, за что платили», вызубренная фраза, отскакивавшая от моих зубов до ушей наивных, добрых людей, давших мне работу. План был без прорех. Я носила туфли на высокой шпильке, бежевую кожаную юбку, которую можно было бы назвать вызывающей, будь бы она красной или чёрной, такого же цвета водолазку, обтягивавшую мою грудь и талию, и красную помаду, которая стала вместе с каре довершающей изюминкой в образе «Выеби меня сейчас». Я делала очевидные, глупые вещи: уронить ручку и поднять её, попутно поправляя юбку; ловить взгляды родителя и изображать смущение; милые улыбки в их адрес и хвалебные отзывы о их детях; Неотразима, как мне тогда казалось, все желали меня — такие фантазии царили в моей голове. Но потом я начала осознавать, что мне нравится это не только потому, что это приближало меня к деньгам и покровителю, но так же из-за причины всеобщего внимания, уделявшегося мне. Всё бы могло так и продолжаться, а может я бы и вправду нашла нового «папочку», но эти занятия оборвались после неудачного столкновения. Я не позволяла родителям отказываться от занятия или отменять его, аргументируя это тем, что пока ребёнок в процессе, он вовлечён, следовательно быстрее осваивает язык. Поэтому в тот вечер, когда взрослые устроили застолье, я занималась с одним из их чад. Но когда занятие было завершено, я не поняла факта, кто там мог быть, и спокойно спускалась вниз по лестнице вместе с ребёнком. — Мы закончили. Ваш сын просто чудо, он прекрасно всё осваивает. — Закончив фразу, я окинула гостиную взглядом, уловив на себя внимание. Но особым было одно, удивлённое и злое одновременно. Миссис h. — Ох, а мы как раз уже успели соскучиться! — Радостно разведя руки, сказала мать ребёнка. Она была хорошей матерью. Пусть и слишком несдержанной для её общества, была хорошей хозяйкой, наверное поэтому это была единственная семья без экономки или хотя бы горничной. — Вижу, вы уже успели найти нового преподавателя английского, рада, что кандидатура моей и вашей новой знакомой вам подошла. — Сдержанно улыбнувшись, как она умела, произнесла миссис h в своей высокой манере. — Если вы будете не против, я на минуту украду нашу гостью. — Это было опасно, это было страшно. Мысли людей были ложны, она не хотела меня отвести в сторону, чтобы поцеловать, к тому же это было совсем не в духе миссис. Мы вышли на улицу, я никогда не курила на участках своих клиентов, держала марку. Но моя электронная сигарета с никотином всегда была в моей сумке, подаренной миссис h. В тот день я дала слабину, знала, что больше не смогу вернуться. Я была уверена, миссис h, наверняка впервые в жизни, хотела дать пощёчину человеку, а самое ироничное в этом было тем, что этим человеком была я, её возлюбленная, хоть уже и бывшая содержанка. — Я бы на твоём месте больше не появлялась в моей жизни, сколько тебе нужно? — Её тон перестал скрывать эмоции, накопившаяся обида дала о себе знать. Вся сдержанная, светская львица покинула мир тогда, и появилась эта маленькая женщина, девочка восемнадцати лет, не знавшая любви, разочарованная ею. Зная, о чём шла речь, я не стала скрывать своих мотивов, поступила низко и грязно, но выпустив дым ответила, — Миллион, евро конечно, — это были эмоции, моя погоня в тот момент полностью исчерпала себя, я чувствовала стыд и адреналин в крови — и если возможно, то мелкими отчислениями. Ты же знаешь меня, я не сдержу себя от того, чтобы потратить их все, я умная, но не такая как ты. — Стерва. У меня нет таких денег, даже при всём желании, я бы не смогла от тебя откупиться. — Постепенно утихающим голосом вымолвила она. Я знала, что её любовь не прошла мимо, она всё ещё была в сердце миссис h. — Тогда оставим прежние выплаты, и ваша единственная связь со мной будет небольшой перевод каждый месяц, я считаю это честно. — Выкурив весь никотин, я нашла пепельницу на перилах маленькой беседки перед входом в дом. Оглядевшись, можно было заметить яблоневый сад и мелкие постройки на участке; тую, росшую как стена; и кустарники таволги и вечной невесты — всё превращало загородный участок в мир мягкой женщины постсоветских времён. Вечер, окутывавший этот мир, сделал нашу сцену драматичной, если не сказать наигранной. Чувства были, у обеих. — Уезжай, прошу тебя, я согласна. — Закрыв голубые глаза и чуть приспустив голову, это были её последние слова.