***
Обследуя комнату, в которой он оказался, Рейстлин споткнулся об коврик и чуть не упал. Другой рост, иные пропорции тела — ко всему этому еще предстоит привыкнуть. Обстановка в доме поражала как обилием ярких красок, так и полнейшим отсутствием вкуса. Очевидно, что человек, которому принадлежало это место, был волшебником, но вряд ли могущественным. Тому, кто по-настоящему силен, нет необходимости окружать себя визуальными доказательства своего величия. Отправив в мусорную корзину лохмотья, в которые буйство магических сил превратило его одежду, Рейстлин извлек из одежного шкафа первый попавшийся наряд. Это оказалась лиловая мантия с золотой вышивкой. Маг поморщился от такого сочетания цветов. Вдобавок, от наряда несло духами, как от палантасской куртизанки. Но выбирать оказалось не из чего - другие мантии в шкафу были еще более вычурными.***
Человека, в теле которого он оказался, звали Гилдероем Локхартом. Об этом Рейстлин узнал, изучив письмо из издательства, которое Локхарт гневно скомкал и забросил в мусорную корзину. Точнее, пытался забросить, но промахнулся, и скомканный лист, отскочив, скромно притулился у ножки письменного стола. К счастью для Рейстлина, значки оказались ему знакомыми; очевидно, так давали о себе знать осколки памяти прежнего владельца тела. Знакомиться с возвращенной рукописью маг не торопился; судя по обилию пометок красными чернилами, рецензент считал, что рукопись годится только на растопку камина. Маджере нашел кое-что поинтереснее; книги «Пособие для трансфигурации для начинающих», «Теория магии» и «Темные силы: пособие по самозащите». У Локхарта была сентиментальная привязанность к своим старым учебникам. Он не сдавал их в лавку подержанных вещей, даже когда его кошелек показывал дно. Теперь эта черта характера очень пригодилась Рейстлину; маг накинулся на учебники, как голодающий на мясо.***
Рейстлин повертел в руках чуть изогнутый кусок вишневого дерева. Волшебная палочка Гилдероя Локхарта казалась слишком легкой и хрупкой по сравнению со знакомым, надежным весом Посоха Магиуса. Ладно, выбирать не приходится. Вряд ли стоит ждать, что в дверь постучится архимаг, чтобы вручить мне новый посох. Перелистнув страницу в учебнике Чар за первый курс, Рейстлин еще раз перечитал описание заклинания Света. Вдруг в груди колыхнулся страх, поднявшийся откуда-то из темных глубин сознания. А остался ли я волшебником? Насланный Бездной кошмар, в котором Рейстлин, утратив магию, оказался беззащитным перед толпой фанатиков-линчевателей, вряд ли скоро изгладится из его памяти. Отогнав сомнения прочь, Рейстлин громко и отчетливо произнес: - ЛЮМОС! И свет зажегся! Крохотный, почти сразу исчезнувший, но для Рейстлина это было как глоток воды в пустыне.***
Чутье бывалого наемника помогло Рейстлину без всякой магии найти тайник, спрятанный за портретом хозяина дома. Именно там Локхарт хранил свои личные дневники. Хотя многие термины по-прежнему оставались для него загадкой, например, «портключ» или «Обливиатор», у Рейстлина не ушло много времени, чтобы составить портрет автора дневников. Гилдерой Локхарт жаждал славы и богатства, но не хотел прилагать к этому усилий и мечтал, чтобы ему все достались ему на блюдечке. Как маги-крохоборы, которым не хватило духу пойти на смертельно опасное Испытание в вайретской Башне Высшего Волшебства. Хорошо у таких недоучек получалось только одно - пускать пыль в глаза обывателям с помощью дешевых трюков. Рейстлин, пожертвовавший ради магии всем, от души их презирал. Конечно, среди отказавшихся от Испытания были и исключения. Маг-травник Лемюэль из Гавани. Или мастер Хоркин из отряда Безумного Барона, у которого новоиспеченный маг Красной Мантии многому научился, хотя изначально и смотрел на носителей коричневых мантий сверху вниз. Но исключения только подтверждают правило.***
- Люмос. Нокс. Люмос. У него был мягкий и обволакивающий голос, совсем не похожий на свистящий шепот, которым Рейстлин вынужден был изъясняться раньше из-за больных легких. - Нокс. Люмос. Нокс. Заклинание «Люмос» вело себя… странно. Свет мог еле-еле загораться на кончике палочки, как болотный огонек, а мог озарить комнату вспышкой, достаточно сильной, чтобы ослепить всех вокруг. - Люмос. Нокс. Люмос. Нокс... Чтобы не переутомляться, Рейстлин каждые пять минут откладывал в сторону палочку и начинал делать упражнения для рук. Учебники по Чарам и Трансфигурации единогласно указывали на необходимость развития мелкой моторики кистей рук и пальцев, но Локхарт явно этим не увлекался. Его мягкие ладони, лишенные мозолей, выдавали, что с тяжелым трудом он незнаком. - Нокс. Люмос. Нокс. Чтобы разработать руки, Рейстлин занялся жонглированием. Разумеется, ему пока далеко было до былой ловкости, достойной ярмарочного трюкача, но он уже был способен удерживать в воздухе сразу пять мячиков. Рейстлин знал из дневников Локхарта, что такие мячи называются квоффлами, и используются в популярной у магов спортивной игре. - Люмос. Нокс. Люмос.***
«Пытаясь ответить, что именно дает волшебникам возможность использовать магию, исследователи оказались в тупике. Они не могли доказать существование магического ядра, но и опровергнуть эту гипотезу не смогли. Научные споры на эту тему не прекращаются до сих пор». Рейстлин раздраженно отложил учебник Ваффлинга в сторону. Было ясно, что ничего внятного по интересующим его вопросам в школьном учебнике не напишут, а серьезные научные труды в библиотеке Локхарта вряд ли найдутся. Значит, пришла пора сделать первый шаг за порог дома. Тем более, что запасы провизии не получится растягивать до бесконечности.***
Заклинание изменения цвета давалось ему с трудом; за три попытки он смог сделать мантию кирпично-красной, ядовито-желтой или грязно-синей. Так не пойдет. Я скорее выйду на улицу голым, чем в этом цветастом кошмаре. В конце концов, Рейстлин решил остановиться на ярко-красной мантии. С золотым шитьем этот цвет сочетался лучше, чем синий. Оценив свое отражение в зеркале, которое он так и не смог заставить замолчать, Рейстлин решил, что от добра добра не ищут, и на время прекратил свои магические экзерцисы. Вот я и снова стал магом Алой Мантии.***
Хаос, начинавшийся за порогом дома Локхарта, ошеломил мага. По ровным дорогам, покрытым незнакомым Рейстлину материалом, с огромной скоростью сновали туда-сюда стальные кареты. Причем магии в этих странных повозках не чувствовалось. Зато отчетливо ощущался неприятный запах. Неприятный даже для Рейстлина, давно привыкшего к дурнопахнущим ингредиентам для заклинаний. Рейстлин понял, что ему стоит отложить исследования, пока он не узнает больше об этих повозках. То, что ему удалось узнать, было просто ошеломляющим. Если бы гномы-механики верили в загробную жизнь, они представляли бы ее именно так. Изобретения, которые здесь были в порядке вещей, заставили бы незадачливых изобретателей с горы Небеспокойсь рыдать от восторга, а самых честолюбивых — удавиться от зависти. Но почему этими техническими чудесами пользовались обычные люди, а большинство магов их старательно избегало? С этим предстояло разобраться.***
Рейстлин продолжил изучение дневников Локхарта. Среди страниц, посвященных безудержному бахвальству и мечтам о том, как он, великий Гилдерой Локхарт, распорядится будущим богатством, оказались и настоящие жемчужные зерна информации. К примеру, Локхарт оказался не чужд политике (надеясь в отдаленной перспективе занять кресло министра магии). Ему удалось довольно точно определить расстановку сил на здешнем политическом небосклоне. Рейстлин перелистывал страницы, и ему очень хотелось вымыть руки. Ему и в страшном сне не могло присниться, до чего могут докатиться его собратья-маги. Торжествующие посредственности, замкнувшиеся в своем маленьком мирке, как лягушки, уверенные, что их пруд – и есть Вселенная. Маги, ставшие чиновниками. Чиновниками! А раз не удалось достичь высот в освоении магии, то нужно опустить всех до своего уровня. Поэтому министерство магии под благовидным предлогом издавало запреты все на новые и новые заклинания. Дошло до того, что целые разделы магической науки объявили «темными». Но не всегда же было так плохо! С чего-то это должно было начаться!***
Когда Рейстлин узнал причину, по которой здешние маги вынуждены были отделиться от не-магов, его это совсем не удивило. Как и следовало ожидать, во всем была виновата религия. У Короля-Жреца из Истара здесь нашлись единомышленники, фанатики, ополчившиеся против магов. Маги Кринна пытались сражаться, но проиграли. Маги Земли предпочли отступить и спрятаться. А дальше вступили в действие неумолимые законы развития. Сообщество, которое варится в собственном соку, отвергая все новое, рано или поздно начинает деградировать. Так было с эльфами Сильванести после ухода Кит-Канана. Так было с соламнийскими рыцарями после Катаклизма. Так произошло и с магами Земли после принятия Статута о Секретности. Рейстлин не знал, была ли доктрина о чистоте крови порождением спеси и глупости магов, или кто-то подводил научное обоснование под эту галиматью. Но она оказалась для сообщества магов не менее разрушительной, чем Статут. Оставалось непонятным лишь одно – почему настолько слабых, невежественных и отсталых магов до сих пор не уничтожили и не поработили магглы. «Магглы». Какой короткий и всеобъемлющий термин. Возможно, им просто позволяют существовать с иллюзией независимости, зная, что в случае чего всегда смогут прижать зарвавшихся чародеев к ногтю. В голове сама собой возникла малоприятная ассоциация с Верховным Блопом Пфаджем Первым, королем овражных гномов Кзак Царота. Когда город захватили дракониды, они оставили его дурнопахнущему величеству иллюзию, что он по-прежнему правит. Почему бы и нет, если новые рабы и так делают все, что от них требуется?***
Только добравшись до потрепанного свитка, на который он сначала не обратил внимания, Рейстлин начал понимать, что произошло, и как он оказался притянут к этому миру. Гилдерой Локхарт замахнулся на ритуал, осуществить который у него не хватило бы ни сил, ни знаний. Что-то пошло не так; или в описание ритуала вкралась ошибка, или тщеславный волшебник где-то напутал при чтении заклинаний. А потом Локхарт намеревался подчинить призванного своей воле. Подчинить МЕНЯ. На губах Рейстлина заиграла жестокая улыбка. Все равно что хобгоблин, решивший подчинить своей воле дракона. И когда попытка подчинения провалилось, высвобожденные магические силы обратились против самого заклинателя. Цена вызова — смерть. В данном случае — смерть через потерю души. И можно сказать, что волшебник-недоучка еще легко отделался. Забрасывая свой невод вслепую, Локхарт мог призвать мстительного темного духа или демоническое существо наподобие тех, что во множестве обитало в Бездне. Тогда участь незадачливого волшебника была бы в тысячу крат хуже. Тело Локхарта, лишенное души, непременно умерло бы, не зацепившись за него Рейстлин в попытке прекратить бесконечное падение. Если оболочка, которую я занял, уже опустела, значит, я не уподобился Фистандантилусу. Понимание этого придало Рейстлину сил; он до сих пор отчетливо помнил, как чуть не лишился всего, пытаясь сойти с колеи, проторенной отвратительным старым пауком. Второй раз я так просто не попадусь, торжественно пообещал себе маг. Он был Властелином Прошлого и Настоящего, хозяином палантасской Башни Высшего Волшебства, величайшим магом Кринна. Теперь все это в прошлом; его титул здесь пустой звук, а магии придется учиться заново. Но Рейстлина Маджере никогда не страшили трудности.