***
Скорбь - это цена, которую мы платим за любовь.
- Елизавета II
***
Фил проснулся, когда раздался звонок вице-адмирала. Он вылез из постели, включил свет и, подавляя зевок, установил связь. «Адмирал», - сказал он в знак приветствия. «Прошу прощения за беспокойство, капитан», - сказал Тоаст, он выглядел более уставшим, чем когда-либо, с темными мешками под глазами. «Нет проблем», - заверил он вице-адмирала. «Как прошел ваш испытательный полет? Я слышал, вы снова собрали команду на Мире. Мои поздравления». «И прямо как одна из ваших первых миссий - моя также прошла неудачно», - сообщил ему Тоаст, проводя рукой по своим непослушным черным волосам. Фил почувствовал, как взъерошились его перья, и приготовился к худшему - не станет же Тоаст звонить ему в половине двенадцатого, если это не имеет к нему никакого отношения? «Мы получили сигнал бедствия с Мидуэй». На мгновение все остановилось, и в груди Фила что-то сжалось. Томми - это был корабль Томми. «Он…» - начал капитан. «Сорок семь жертв», - промолвил Тоаст, никак не облегчая состояние Фила. «Это... сложно. Арахниды атаковали транспортный корабль - в нейтральной зоне». Он протер глаза. «Если бы мы не успели туда вовремя, корабль взорвался бы. Он бы все равно загорелся, если бы не одна Элитрийка, которая, к счастью, изучала инженерное дело, и заменила погибших инженеров. К сожалению, она не выжила». Сердце Фила горько дрогнуло по своему сородичу, и в безмолвной молитве он пожелал девушке легкого ветра среди предков в лучшем мире. «Могу я ...» - сказал он. «Что с Томми...?» «Выздоравливает после лучевой болезни в медотсеке», - наконец-то, ответил Тоаст, и Фил вздохнул с облегчением. «К счастью, в нашем современном мире это можно вылечить в мгновение ока; и нам повезло, что он недолго облучался, всего около семи минут. Сейчас я пришлю вам координаты». Фил кивнул, хлопнув рукой по аварийной кнопке, что должна была разбудить его команду. «О, и да, отстранение с энсина Дристы и энсина Лани снято. Лейтенант Туббо также может вернуться на прежнюю должность». Фил снова торопливо кивнул и выбежал из комнаты. Техно уже был на мостике, полу-Пиглин выглядел бодрым и отдохнувшим. «Что произошло?» - спросил он, когда на мостик вбежал Уилбур, за ним последовали Дрим и Туббо. «Корабль Мидуэй атаковали», - сказал он им, и Туббо так резко поднял голову, что должен был защемить себе шею. «Дрим, координаты на твоей станции». К его чести, светло-русый Человек даже не моргнул - только лицо немного побледнело - и сразу же сел, приняв управление. «Наивысший варп, какой только есть». «Да, капитан». «Томми в порядке?» - потребовал ответа Туббо. Фил закрыл глаза. «Он жив», - сказал он, и мостик облегченно выдохнул. «Туббо, ты восстановлен в должности. Приказ вице-адмирала. Дрим, врубай двигатели». «Да, капитан». Через двадцать восемь минут они остановились посреди кромешной тьмы космоса. Фил поднялся на ноги, когда заметил группу шаттлов вокруг пылающих обломков Мидуэй, и у него перехватило дыхание. Недалеко от них парила Мира, принимая и отправляя обратно конвой из небольших транспортов. Вероятно, они искали - или принимали - выживших. «Как иронично», - пробормотал Техно. «Это название». «Тише», - прошипел Уилбур. «Сейчас не время для иронии». Техно не стал продолжать. «Фил, мне попросить их поднять нас на борт?» «Да-да», - сказал он, пряча дрожащие руки за спиной, устремив взгляд на небольшие вспышки на грузопассажирском судне. На заднем плане маячила Мира - маленькие шаттлы курсировали туда и обратно - от корабля к руинам. Вдалеке он увидел обломки судна Арахнидов, разнесенного на куски. Там уже нечего было спасать. Дрима оставили на борту, к большому огорчению пилота, и Фил вместе с Техно, Уилбуром и Туббо были телепортированы на борт Миры - крики и вопли тут же хлестнули по ушам Элитрийца. Его крылья дернулись в тревоге: инстинкты требовали сжаться в клубок, пока шум не прекратиться, но, поборов их, он направился к медотсеку, отступая в сторону, когда мимо проносились каталки и члены экипажа. Он попытался сделать вид, что не заметил крови на их форме. Он увидел светловолосого мальчика, сидевшего на более спокойной стороне медотсека, прежде, чем Томми успел поднять голову. Еще даже не взглянув на залитые слезами глаза Томми - Фил сразу понял, что что-то было не так - помимо травмирующей ситуации. Его инстинкты взмолились - и он рванул вперед, чтобы прижать мальчика к груди. «Я так волновался», - выдохнул он. «Я думал, мы потеряли тебя». Уилбур издал звук согласия, а Туббо слегка вздохнул с облегчением. «Лучше бы так и было», - пробормотал Томми, и Фил неожиданно вздрогнул, услышав безнадежность, стоящую за словами мальчика. Он опустил взгляд и увидел глубокую печаль в голубых глазах, и понял, что произошло нечто ужасное. «О, черт», - выругался Техно, и Туббо издал сдавленный крик боли, прикрыв рот ладонью, Фил обернулся и увидел Снифф, лежащую на койке: она не лежала так, будто когда-нибудь проснется - она не проснется, а лежавший рядом с ней экран с жизненными показателями был неактивен, и она была мертва. Ее рот был прикрыт респираторной маской, а все тело - радиозащитным покрывалом, но Фил не видел, чтобы маска запотевала, как это бывает при дыхании. Девушка-Человек, воспитанница Элитрийцев, была мертва, и Фил знал, что Томми потерял кого-то важного для него - ему тоже нравилась Сни'йфьер'ич и ее заботливая натура. Он думал, о том, чтобы пригласить ее работать инженером на Л’Мэнбург; она, несомненно, была умна и отлично бы дополнила команду. А теперь, он с ужасом понимал, что она больше никогда не сможет дышать. «Она солгала», - всхлипнул Томми ему в грудь, отчего его форма намокла - но капитана это не особо заботило, потому что он понимал, что мир Томми только что снова треснул. Туббо был пугающе молчалив, словно ему было известно что-то, чего они не знали, но у Филзы не было времени разбираться с этим, пока мальчик, который был для него как сын, плакал навзрыд. «Она сказала мне, что вернется, и она, блять, мертва. Я не смог... не смог спасти ее». «Все в порядке», - пробормотал он. «Все хорошо, Томми. Просто дыши». «Я не хочу», - сказал Томми, и Фил с отчаянной дрожью осознал, что дальше будет только хуже, его взгляд встретился с печальными карими глазами Уилбура над головой Томми; Фантом слегка понимающе кивнул ему, проводя рукой по спине Томми. «Я… я не могу». «Можешь, - сказал он. - Ты можешь, Томми». «Она спасла меня», - промолвил Томми ледяным голосом, все его тело тряслось, пока он не рухнул, и Филза подхватил его, посадив к себе на колени, как если бы он был маленьким ребенком - и тогда он понял, что каким бы умным, замечательным и хорошим ни был Томми, он был всего лишь ребенком, и ему через столь многое пришлось пройти. «Она… она спасла корабль». Фил моргнул. «Но Тоаст сказал, что это была Элитрийка…» «Снифф была Элитрийкой», - прошептал Томми, и Фил почувствовал, как его сердце треснуло еще сильнее, когда он снова взглянул на Снифф. Она была… была его сородичем? «Ей... ей отрезали крылья, и поэтому она отправилась на Землю». «Теперь она снова летает», - попытался утешить он, игнорируя ледяной ужас, что пронзил его насквозь: его крылья зашумели, в попытке завернуть мальчика в защитный круг. «Среди облаков, понимаешь? Она счастлива. Может быть, она встретилась с твоими родителями или что-то в этом роде». Потерять крылья Элитрийцу... неудивительно, что девушка так старалась улыбаться, шутить и смеяться. «Она бы им понравилась, думаю», - пробормотал Томми. «Фил, ее больше нет». Новая волна слез покатилась по его щекам. «Ее больше нет, и она не вернется». «Смерть, вроде как, так и работает», - монотонно сказал Техно, и Уилбур стукнул его. «Ой! Какого черта?» «Хотя бы, черт возьми, попытайся проявить сочувствие, придурок», - прошипел Фантом, когда Фил что-то бормотал Томми, в попытке игнорировать хаос, что творился вокруг них. «Я...» - не найдя слов, Техно замолчал. «Я больше никогда ее не увижу», - холодно сказал Томми. «Я… я никогда больше не пройду с ней по Золотым Воротам. Никогда не спишу у нее записи по Межвидовому Протоколу, никогда не отправлюсь с ней к звездам». Он судорожно вздохнул. «Я… я облажался. Снова». «Не "снова"», - сказал Туббо. «Все в порядке, Томми». «Я продолжаю лажать», - сказал Томми, дрожа. «Снова и снова, и я никогда не смогу их спасти». Фил нахмурился в растерянности, и Туббо взял мальчика за руку. «Это не твоя вина», - заявил Шалкер. «Это все моя вина», - сказал Томми. Будто на этом все кончилось. И это был конец.***
Его друг был мертв, а его мир разрушен. Томми лежал, свернувшись калачиком, на кровати - не своей, не на Л’Мэнбурге - подтянув колени к груди, и оцепенело смотрел на серые стены, которыми была обшита комната. Сколько времени прошло после уничтожения Мидуэй? Сколько времени прошло с тех пор, как он произнес эти слова Филу - слова, которые он не должен был говорить, чувства, которые он не должен был проливать наружу? Он не мог заставить себя волноваться. Иногда он слышал, как люди разговаривают с ним ранним утром, когда он должен был спать - но он больше не мог спать, не тогда, когда его сны были полны людей, которых он не спас и никогда не мог. Снифф была его другом, наряду с Алиссой, Грияном и Глупцом - она присоединилась к тем, кого он подвел; она стала одной из многих людей, которых Томми непременно подвел. В его руке была капельница. Он знал это только потому, что чувствовал, как она дергала его за кожу всякий раз, когда он срывал ее - намеренно или нет, он не знал - а затем ощущал прикосновение рук Ники, Лани или даже Ранбу, когда они возвращали ее на место с утешающими фразами и словами. Он заставлял свое тело голодать, потому что... потому что какая-то часть его, бОльшая часть его, не хотела продолжать жить в мире, где он убивал своих друзей. Иногда кто-то был рядом: теплая рука лежала на его груди - иногда в его руке; иногда кто-то гладил его по голове и разговаривал с ним, но он не отвечал. «…И я знаю Элитрийский, Общий, Мерлингский и язык Огнерожденных, но мне так и не удалось выучить этот язык должным образом, как бы я ни старался», - однажды сказал Уилбур посреди ночи, его тело было теплым - рядом с холодным телом Томми, несмотря на безумное количество одеял, укрывающих его... «Я думаю, это связано с голосовыми связками. Это две маленькие мышцы слизистой оболочки внутри гортани, и я думаю, что у арахнидов они другие, или у них есть дополнительные, чтобы открываться, позволяя воздуху поступать из верхних дыхательных путей в трахею и легкие, но…» Томми отключился от болтовни Фантома и вернулся к размышлениям о мертвых детях Погтопии. Возможно, будь он лучше, он мог бы спасти больше - мог бы спасти все Детское Восстание, а не только двух других и одного себя - того, кто не заслуживал жизни. Он был уверен, что подушка под его головой оставалась всегда мокрой от слез, которые постоянно текли по его лицу. Несколько раз Томми слышал крики, когда приходили офицеры и пытались заставить его дать показания о том, что случилось в машинном отделении и с Элитрийкой, известной как Снифф. Он слышал, как Фил кричал на них, чтобы они оставили его в покое, а Уилбур тихонько бренчал на гитаре, пытаясь заглушить их ругань. Даже Техно несколько раз повышал голос, когда они приходили с официальным письмом, и оставили его одного через несколько дней? Часов? Он не знал. Он вспоминал, как стоял на перилах Золотых Ворот с раскинутыми руками, а Снифф кричала ему, чтобы он спустился, пока не упал. Он смеялся и прыгал, всегда аккуратно приземляясь на перекладину, когда потоки ветра меняли направление, чтобы поддерживать его равновесие. С застывшим выражением ужаса на лице, Снифф всегда грозилась, что однажды он упадет. Он никогда не падал. Теперь ему казалось, что он упал в яму, в двадцать раз глубже, не сумев себя поймать. Будто он разбился о камни внизу, будто он тонул, захлебываясь водой. Он вспомнил, как помогал ей на Высшей Пространственной Геометрии, а затем к нему обратился учитель, и он решил задачу, даже не отрываясь от своего датапада. Он вспомнил тихий смех Снифф, когда студенты с преподавателем озадаченно глядели на него. А он отвел взгляд, припоминая, как уже посещал этот урок, когда ему было пятнадцать, в месте, под названием Погтопия. Что ж, по крайней мере, хоть что-то хорошее осталось от этого убогого места. Он вспомнил, как списывал ее записи на Межвидовом Протоколе, потому что никогда особо не старался запоминать, как нужно вести себя, чтобы не оскорбить представителей других видов. Он вспомнил, как однажды играл для нее на пианино. Всего один раз - и впервые с тех пор, как он прикасался к пианино после HMS Fran. Он проплакал всю мелодию и пропустил пару нот, но в конце Снифф все равно улыбнулась ему, сказав, что получилось красиво. Потом она сказала, что умеет играть на скрипке, и он удивился - ведь это был его второй инструмент, которому он научился в Погтопии после того, как отказался от пианино. Возможно, он был знаком с ней меньше месяца, но казалось, что знал ее целую вечность. Она была первой, кому он рассказал о Погтопии - случайно узнавший об этом Туббо - не в счет. Когда он проснулся в следующий раз, было немного за полночь - и в этот раз он был один. Он слез с кровати, смахнув слезы с щек, прежде чем выбрался в коридор, вытащив капельницу из руки. Его ноги сопротивлялись всю дорогу, но он каким-то образом поймал транспорт до Терры и сошел с него. Дежурный офицер странно посмотрел на мальчика, стоявшего перед ним - босые ноги, сальные волосы, тускло-голубые глаза с красным отеком - но кто он такой, чтобы судить? Офицер не стал этого делать - хотя, возможно, было б лучше, если б стал, - и, засунув руки подмышками, Томми прошел весь путь от посадочной площадки к мосту Золотые Ворота, чуть не упав по дороге четырнадцать раз. Ветер трепал его волосы, пока он глядел на небо и мерцающие звезды. Это был, пожалуй, самый бодрый момент за последнее время. Томми выдохнул, ветер высушил влагу на его лице. «Снифф передает привет», - прошептал он ночному небу, цитируя книгу, которую Техно недавно читал ему - что-то о греческой мифологии или какой-то хрени. Он почти ничего не помнил об этом, кроме одной этой строчки. Томми забрался на красные металлические перила и сел, свесив ноги в пустоту. Он наклонил голову, завороженно глядя на воду внизу, освещенную бледной луной.***
«Ты ведь можешь управлять воздухом как Авиан, так?» - спросила его Снифф, когда они шли по мосту Золотые Ворота одним школьным вечером. Ну, то есть она шла по дорожке рядом, а Томми - по перилам. «Вроде того. В каком-то смысле», - сказал он с кривой ухмылкой. «Ага». «Значит ли это, что ты мог бы ходить по воздуху?» - тут же спросила Снифф. Он сделал паузу, вытянув руки, и, поставив ноги на металл, остановился, слегка покачиваясь. Снифф закатила глаза. «Ну... может быть», - с сомнением сказал он. «Но мне понадобится много сил, чтобы правильно давить на пятки, и центр равновесия будет нарушен-» «Тебе стоит это попробовать как-нибудь», - сказала ему Снифф. Томми усмехнулся и в шутку поставил ногу на край моста, где на глубине шестидесяти семи метров плескалась вода. Снифф вскрикнула. «Не здесь, идиот!» - она схватила его за руку, заставив упасть на бетон. «Ты что, умереть хочешь?! Сделай это на метровой высоте, а не на гребаном мосту!» Тогда он засмеялся.***
Томми неуверенно встал на перила и раскинул руки, когда ветер трепал его золотистые волосы и бил по лицу. Он был… высоко. Очень высоко. Интересно, умру ли я, если упаду вниз. Как только эта мысль пронеслась в голове, Томми прикусил губу и попытался не заплакать. В этот миг он понял, что с ним что-то не так. Может быть, вместо того, чтобы вести эту нескончаемую внутреннюю борьбу, ему стоило рассказать кому-нибудь, попросить помощи. Но… он больше не мог. Он не мог быть причиной стольких смертей, и хотя он знал причину нападения на Мидуэй, его не покидало подозрение, что Арахниды пришли именно за ним. Что именно по его вине погибло сорок семь человек, среди которых был и один из его лучших друзей. Если бы его больше не было, то Арахниды перестали бы убивать людей, чтобы добраться до него, верно? Томми вздохнул, слегка вздрогнув. Он не для этого сюда пришел - он пришел сюда, чтобы вновь оказаться в том месте, где они со Снифф весело болтали, но теперь, когда возможность была перед ним… Ему стало интересно, воспользуется ли он ею. Хотел ли он этого. Послышался шум ховеркара за его спиной - какой только вообще могла издать летающая штука - и Томми обернулся, чтобы обнаружить Ники и Уилбура, стоящих там у открытых дверей машины. «Томми, слезай оттуда», - тихо сказал Уилбур, его глаза вспыхнули от страха. «Вы не умрете», - заверил он их, потому что - они не хотели этого. В этом и был весь смысл, так ведь? «Не волнуйтесь». Возможно, его слова не имели смысла. Они не понимали, что он пытался их спасти. Он тоже тогда не понимал Снифф. Снифф хотела летать. Он хотел летать. «Томми», - снова сказал Уилбур, словно успокаивая испуганного кота. «Томми, пожалуйста». Он сделал еще шаг вперед, подняв руки вверх. Ники неуверенно наблюдала за ними, ее руки дрожали, а глаза - широко раскрыты. «Тебе не нужно этого делать». «Ты что, блять, не понимаешь?» - прошипел он. «Это моя вина!» Слезы снова блеснули в его глазах, и он закрыл их на секунду, позволяя влаге стечь по щекам проторенной дорожкой. «Это не твоя вина, Томми!» - заявила Ники. Уилбур положил руку ей на плечо, и она выдохнула. «То нападение не было твоей виной!» «Это было!» - выпалил он. «Они ищут меня, как и Хрома!» Он не должен был произносить это имя. Оно просто... вырвалось само. Уилбур замолчал, его глаза отражали замешательство. «Мы можем… мы можем защитить тебя», - сказал он. «Необязательно все должно быть…так». «Ты думаешь, мне есть дело до себя?» - сердито прорычал он. Уилбур, похоже, ни хрена не понимал. «Все вокруг меня, блять, умирают!» «Вице-адмирал все проверил!» - заявила Ники. «Арахниды напали на корабль, потому что на нем был важный пленник! Это не имело к тебе никакого отношения!» Он усмехнулся над ее словами. «Не только в этот раз», - сказал он. «В этом гребаном мире уже столько раз это происходило. Я говорю о Погтопии». Он пожалел о словах, что только что вырвались из его рта. «Томми, это не имеет никакого смысла», - мягко сказал Уилбур. «Спускайся оттуда. Тогда мы сможем поговорить». «Я не...» - произнес он, поджав губы. «Это моя вина, что они мертвы, Уил. Это моя вина, что погибли тысячи». «Ты не можешь быть в этом виноват», - твердо сказал Уилбур. «Хорошо? Поверь мне, Томми». Он протянул руку и подошел ближе. «Просто… пожалуйста, спускайся. Это не твоя вина». «ТЫ, БЛЯТЬ, НЕ ПОНИМАЕШЬ!» - закричал он, взмахнув руками вверх, когда чуть не поскользнулся на металлической перекладине, оттолкнувшись одной ногой. Ники слегка вскрикнула, но он не упал. Он бы не упал, если бы не захотел. «Дети на Красной Планете - это моя вина, что они, черт возьми, мертвы! Я создал тот знак, что привел к последнему расстрелу. Я привел Алиссу, Глупца и Грияна к Детскому Восстанию, и я даже не смог, блять, спасти их, когда их казнили!» Когда слова прозвучали, он пожалел о сказанном. Когда слова повисли в воздухе, он понял, почему Тоаст говорил ему рассказать им правду раньше, пока она сама не вырвется наружу.***
Он был Авианом, и он не падал, если того не желал.***
Ники зажала рукой открытый рот, в попытке скрыть от Томми свой шок. Уилбур изо всех сил старался скрыть удивление - но тщетно. Потому что... хоть Томми и был сыном Сэма Иннеса и выжившим на HMS Fran, этот секрет был похоронен под всеми замками, на которые он когда-либо был способен, под всеми печатями, которые он когда-либо имел. Он выдал этот секрет однажды, и он был возвращен - от Снифф и Туббо, и теперь, он полагал, что он был раскрыт. Вот его наследие, и будь он проклят, если оно будет забыто, даже если он умрет. Пурпуд не заслуживал того, чтобы о нем забыли. Ранбу тоже не заслуживал этого, даже если Эндерианец сам плохо помнил события. «Томми...» - прошептал Уилбур, замолкая. Они видели это. Правду в его глазах, боль, которую он так долго скрывал. Они видели это и знали, что он был честен с ними - в кои-то веки. «Я лидер Детского Восстания», - прошептал он, злясь на Вселенную и ее долбаные игры. «И это моя вина, что они погибли». Он нервно вздохнул. «Из-за меня… из-за меня больше никто не должен погибать». Финал был столь же опасен, как и желаем, и Томми всем сердцем жаждал этого - чтобы путешествие, полное ужасных воспоминаний, закончилось вместе с ним. Он взглянул в их лица, когда сделал шаг назад, что обещал ему долгожданного полета и… и покоя. Когда он понял, что, возможно, миру было бы лучше без него - больше никаких смертей, никакой боли. Он толкнул воздух под ногами - просто потому, что он, черт возьми, мог - и в течение добрых пяти секунд он действительно парил. Он солгал бы, если бы сказал, что это был полет, но он действительно завис в воздухе дольше, чем это было возможно. Ники закричала, рванув к нему вперед, и Уилбур тоже закричал, и было так чертовски больно от того, как сильно они притворялись, что им было не все равно. Возможно, им не все равно, - с насмешкой подумал он. Но он заботился о них сильнее, поэтому он не мог позволить им умереть из-за него. Он больше не будет убегать - Хрома мир перевернет только, чтобы добраться до него. Он знал это, был в этом уверен - ему некуда бежать. Хрома не сможет достать его, если он уйдет. Никто не должен будет прикрывать его, если он действительно умрет. И тогда Томми выдохнул, луна блеснула в его глазах, когда Уилбур потянулся за его рукой, перемахнув через край перил с дикими глазами и криком, сорванным ветром - он опоздал всего на волосок, и Томми позволил себе упасть, лишь задев ногтями край униформы. Было так мирно, в ушах ревел ветер, и Томми все падал и падал, а потом... Потом он оказался всего в нескольких метрах от воды, когда сработали его гребаные инстинкты, и он подумал: Нет, подожди, я не хочу умирать, - и не дал себе сломать все кости ударом о водную гладь. И он понял, каким лицемером он был; он запутался и больше не знал, чего он хотел. Он не знал, жить ему или умереть, потому что боялся смерти, всего, что было за гранью жизни, и не хотел жить, потому что не хотел навлечь гибель на своих друзей. Вода была холодной, когда он оказался в ней - холод и соль щипали его глаза. Он заплакал под водой, его легкие ужасно болели; над поверхностью воды мерцала луна, но он не хотел выныривать, не хотел ничего делать, кроме как тонуть и тонуть, пока не попадет в лучшее место, где Снифф все еще была жива, где он мог вести ночные беседы с Грияном и наблюдать, как Алисса пишет свои картины, где Глупец мог строить свои штуки, а Томми - веселиться вместе со всеми. Где трава сияла золотом, а солнце уходило в вечерний закат. Где все было правильно, где он стал пилотом Л’Мэнбурга, и Ранбу помнил его - была причина, по которой он избегал Эндерианца, поскольку Туббо поведал ему, что вещи из прошлого могут вызывать воспоминания - и Томми верил, что их не нужно было вспоминать. Ранбу не нужно было вспоминать все подробности - чувство голода, когда твой желудок съедает сам себя изнутри - Ранбу не нужно было все это, и Томми не хотел напоминать ему об этих ужасных вещах. Он держался подальше и избегал его, перебрасываясь парой вынужденных слов, и старался делать вид, что не замечал обидные взгляды, которые бросал на него Эндерианец-альбинос. Они были бы в порядке без него. Пурпуд однажды уже считал его погибшим, и он прекрасно обошелся без него. Мир спокойно продолжит жить без Томми Иннеса. И, может быть, он снова увидит свою семью. Может быть, они заполнят ту ноющую дыру в его сердце, когда он увидит, как другие студенты Академии общаются со своими родными. Может быть…может быть, он снова будет смеяться со Снифф и пугать ее, балансируя на перилах, по которым ни один из представителей другого вида не прошелся бы без опаски. Томми позволил себе погрузиться в пустоту. Он мог поклясться, что что-то коснулось его запястья в ледяной прохладе залива Сан-Франциско, прежде чем его зрение потемнело. Возможно, то было дно.***
«Томми», - укоризненно сказала Снифф. Он моргнул, оглянувшись по сторонам, и посмотрел на нее через серую дымку, что окружала их. «С-Снифф?» «Нет, ты знаешь, это другая мертвая девочка-подросток», - прошипела Элитрийка, и Томми улыбнулся, когда увидел бледно-зеленые крылья, окружавшие ее - они были ей к лицу и выглядели так, будто всегда принадлежали ей. «Да, блин, это я». «Мне нравятся твои крылья», - сказал он ей. Она покачала головой. «Это не смешно». «Я не шутил». «Я не это имела в виду», - вскипела она. «Томми, что ты здесь делаешь?» Он снова оглянулся на серый туман, в котором они находились. Это было похоже на одну из тех бесконечных комнат, которые он видел в виртуальной реальности. «Я не знаю», - признался он. «Тебе нужно вернуться», - настаивала она. «Мм... разве я не умер?» - с сомнением спросил он. «Нет», - Снифф покачала головой. «Вроде как». «У меня галлюцинации?» «Возможно», - терпеливо сказала она. «Знаешь, я не знал, что можно быть вроде как мертвым». «Перестань шутить», - бросила она ему. «Серьезно, Томми. Тебя здесь не должно быть». «Я все равно не должен был прожить так долго», - сказал он. «Сначала Погтопия, потом Пустошь - на самом деле, нет, подожди, сначала HMS Fran, а потом Пустошь, а после Погтопия, а затем снова Пустошь, а потом…» «Этого никогда не должно было случиться», - процедила она. «Может быть, так и есть», - ответил он немного обеспокоенно. «Почему эта фраза кажется... неуместной?» Она пожала плечами, ее лицо ничего не выдавало. «Может быть, она была бы более уместной в другой жизни». «В другой жизни?» «Кто знает». «Ты знаешь», - заметил он. «Ты умерла». «Да, полагаю, я знаю». «Может быть ты расскажешь мне, в чем смысл жизни?» - спросил он ее. «Я мертвец, а не Бог». «Но ты, безусловно, знаешь ответ». «Конечно», - легко проронила она. «Но тебе нужно вернуться». «Не хочу», - честно ответил он. «Томми, ты спасешь так много людей», - сказала ему Снифф. «Ты сможешь, если дашь себе шанс». «Я уже убил слишком много». «Это не твоя вина». «Нет. Моя». Снифф подняла руку. «Я не собираюсь продолжать спорить с тобой, потому что ты не изменишься так легко. Хотела бы я убедить тебя, но я сделала то, что должна была сделать». «И не сожалеешь?» - хрипло спросил он. «Ни капельки», - сказала она ему с грустной улыбкой. «Может быть, только о том, что больше не смогу быть рядом с тобой, но что сделано, то сделано... нет, я не жалею об этом». Она протянула руку и положила Томми на плечо. «Томми, ты был моим лучшим другом. Я заботилась...забочусь о тебе так - так сильно». Он судорожно вздохнул. «И твоя семья тоже заботится о тебе». «Ты говорила с ними?» - спросил он ее. Снифф только улыбнулась, голубые глаза блеснули. «Ты мертв, если только сам того пожелаешь», - сказала она. «У меня никогда не было такого выбора. И это нормально, потому что я - не ты. И тебе нужно вернуться». «Я запомню это?» - в отчаянии спросил он ее. «Нет», - сказала она серьезно. «Может быть, проблеск перьев. Но ничего больше». «Тогда я не хочу уходить», - решительно сказал Томми. Он не мог снова потерять ее - он хотел запомнить это, дать ей реальный шанс на последние слова. Она пожала плечами. «В конце концов, это твой выбор», - сказала она. «Но пройди через эту дверь…» - Томми повернулся туда, куда указывал ее палец, и увидел дверь, обведенную бледно-белым контуром. «… И ты вернешься назад. Или останься на какое-то время и позволь себе погрузиться в то, что лежит за гранью. Я могу только предложить тебе сделать выбор». «Ты буквально сказала мне вернуться». «Как друг, а не как проводник», - быстро ответила Снифф. «Знаешь, чего тут не хватает?» - Томми пожал плечами, и Снифф махнула рукой. Он повернулся, когда перед ними появилась плоскость из солнечного света и лунной пыли, частицы которого образовали поверхность, похожую на видеоэкран. Он нахмурился, увидев, как Ранбу прижимал Туббо к груди, а более низкий мальчик плакал навзрыд. Эндерианец тоже плакал. «Они заботятся о тебе, Томми». Комок застрял в горле, когда картинка изменилась, и он увидел, как Фил поднял коммуникатор свободной рукой, чтобы ответить на звонок, а Техно двигал шахматную фигуру, пока они сидели в своей каюте, очевидно, разыгрывая партию. Томми не мог услышать ни одного слова, но лицо Фила побледнело, а Техно замер, фигура с грохотом стукнулась о пол, выпав из его руки. «Это гребаный шантаж». Снифф не ответила. Экран снова изменился, и Томми увидел Пурпуда, сидящего на полу в ванной - на том же месте, где когда-то сидел он и кричал на пурпуроглазого Человека. Томми протянул руку, когда увидел, как по щекам Пурпуда текли слезы, а его губы шевелились, бормоча что-то, что Томми не мог разобрать. «Что это за место?» - обратился он к Снифф. Но она исчезла, и не осталось ничего, кроме переливающегося солнечного света и бесконечной серости. Томми резко выдохнул и вернулся к экрану - который тоже растворился. Она не попрощалась. Она никогда не попрощается. Томми прикусил губу, взглянув на дверной проем, который шатко колебался. Пока он смотрел, дверь постепенно начал окутывать туман. Он хотел вернуться? Хотел ли? Он хотел домой. Если это был дом, он хотел его. Он хотел снова увидеть своих маму, папу и тетю. Он хотел снова увидеть Алиссу, Глупца и Грияна. Снифф сказала, что он никогда не вспомнит этот момент, если решит шагнуть за дверной проем. А он хотел помнить. Помнить о ней. Помнить об этом. В последний, блять, раз. Эта фраза - та фраза, которую она сказала - этого никогда не должно было случиться - застряла в его голове. Она сказала, что он спасет людей. Она сказала, что он сделает что-то лучшее, станет лучше. И если был шанс - хоть самый маленький - все исправить, даже если все говорили, что это не его вина (он знал, что это так) - тогда он воспользуется им. Он задавался вопросом, было ли честно - показывать ему тот экран. Или это было какое-то путаное прошлое или будущее, о котором он никогда не вспомнит. И у него были галлюцинации, и на самом деле он умер, и все это было сном, а они просто притворились, что ему дали второй шанс. Но это было бы ужасно, правда? Жизнь ужасна, - прошипел ему внутренний голос, и Томми вздрогнул. Жизнь ужасна, а потом ты умираешь. Но это неправда! Он… он спорил сам с собой? В жизни есть и хорошие моменты! Друзья, смех, объятия и многое другое, что я должен увидеть! Ты уже видел то, что должен был! Ты стал причиной стольких смертей и разрушений! Ты не заслуживаешь второго шанса! Снифф сказала, что это не моя вина! Снифф солгала тебе! Ты знаешь, она бы это сделала; она солгала, а потом умерла! Но она этого не сделала... она сказала, что вернется. Это и было ее обещанием. Она не обещала выжить - не думаю, что она рассчитывала на это. И... и, ну, она вернулась. По крайней мере, я смог ее обнять; мне не пришлось просто смотреть, как угасали ее глаза, как у Грияна, Алиссы и Глупца. Ты мог бы спасти их, если бы попытался. Мог бы? Да. Пошел ты. Томми закрыл глаза и сделал выбор.***
В другое время, в другом месте, темноволосый мужчина истошно кричал, глядя, как падает его младший брат, а розоволосая женщина закрыла глаза, сделав свой выбор.