***
Войдя в вагон, Гермиона двинулась к свободному купе. Сейчас можно недолго посидеть в тишине, а потом все, потом бой. По мнению девушки, ей необходимо было в первую очередь вжиться в образ отличницы, потому что уничтожать фашистских гадов можно только тогда, когда опасность минимальна. Тогда на тот свет отправится больше врагов. Так, в первую очередь, надо добраться до вагона старост. Значок она уже решила вернуть, потому что у нее другие задачи, не менее важные, а тащить на себе работу двух старост, да еще и учиться… Сложно это, потому не быть ей старостой, да и слово это… Хотя значит оно совсем другое в этом времени, но внутреннюю Иринку уже не переделать, да и не надо это никому. По этой земле еще ходят фашистские мрази, значит, не время успокаиваться. Войдя в купе, где проводилось «собрание», выражающееся в пустопорожней болтовне, девушка быстро заскучала. Просидев примерно полчаса, она поднялась. — Пойду, пройдусь по вагонам, мало ли что, — спокойно произнесла она в ответ на удивленные взгляды. — Да ничего не случится, чего ты, — попытался обнять ее рыжий Рон. — Руки убрал, — жестко ответила Гермиона. — Ты себе, кажется, нашел девушку? Вот ее и обнимай. Гермиона повернулась и вышла, оставив Рона с открытым от удивления ртом. Она не должна была так себя вести! Мама же говорила… Проходя мимо купе по коридорам поезда, Гермиона увидела самое начало избиения Поттера Малфоем. Что-то всколыхнулось в ней холодной яростью, заставив выдернуть нож и… И прекратить эту безобразную сцену кардинальным методом. Конвоируя Гарри в «свое» купе, Гермиона молчала, не отвечая на вопросы, которые сыпались из молодого человека, только слегка улыбалась. — Ну что, теперь можем поговорить, — сказала девушка, запечатав дверь купе. — Ты выпил зелья, что я тебе послала? — Да, рвало после них страшно, — ответил слегка покрасневший Гарри. — Это хорошо… Пообещай, что никому не расскажешь то, что я тебе сейчас покажу, — проговорила Гермиона. — Клянусь! — воскликнул Гарри. — Осторожней с клятвами, простого обещания было бы достаточно. Смотри, вот это все было у меня в крови, когда я попала во Францию, — она протянула лист бумаги официального вида. — А во флаконах, что я тебе послала, были универсальные блокираторы зелий. Они действуют три месяца, а потом ты опять станешь… — Дураком, — закончил за нее молодой человек, чувствуя, как начинает злиться. — Понимаешь, многое можно объяснить, но не амортенцию, — продолжила говорить Гермиона. — Потому я предлагаю в ближайшее время извлечь из тебя все зелья и только потом поговорим предметно. Ах да, надень это кольцо. — А что это? — спросил Гарри, надевая тонкое кольцо на мизинец. — Это блокирует чтение мыслей. Не абсолютно, но как только кто-то попытается, оно сильно нагреется, и ты успеешь поставить щит. В теории, — неуверенно закончила девушка. — Ну рассказывай, как провел лето…***
Декан очень удивилась отказу от значка, но приняла объяснение этого факта. Тем более, что мадам Помфри подтвердила, что девушка нуждается в длительном восстановлении, поэтому новой старостой стала Лаванда Браун, к вящей радости Рона Уизли. А Гермиона налегла на учебу, в первую неделю только наблюдая за Гарри Поттером. Приближались выходные, поэтому стоило воспользоваться брошюркой, полученной в банке. Ранним субботним утром Гермиона поймала Поттера и предложила сходить в Хогсмид через потайной ход. Надев мантию-невидимку, Гарри вместе с Гермионой прошел по подземному ходу, чтобы затем войти в «Сладкое королевство». Шепнув «делай, как я», Гермиона шагнула в камин, назвав точкой прибытия банк. Сразу после прибытия девушка подошла к клерку за дальней конторкой. — Здравствуйте, мы хотим воспользоваться услугой номер тысяча сто пять, — быстро проговорила Гермиона, заставив гоблина удивиться. — Прошу в синий камин, оплата по прибытии, — ответил сотрудник банка. Гермиона кивнула и, таща за собой ничего не понимающего Поттера, шагнула в камин. На выходе их уже ожидали. Передав пять галлеонов другому гоблину, девушка шагнула к еще одному камину. Гарри совершенно потерялся и просто молчаливо следовал за девушкой, очевидно, лучше него ориентировавшейся в хитросплетениях каминов и коридоров. Выскочив в уже знакомой Гермионе больнице, молодые люди спорым шагом двинулись к осмотровой. Знакомый целитель искренне обрадовался Гермионе. — Добрый день, юная леди, а это и есть ваш друг? — улыбнулся мужчина. — Да, мсье, надо бы с ним проделать то же, что и со мной, — спокойно сказала девушка. — Идите, молодой человек, раздевайтесь, надевайте рубашку и становитесь в рунный круг. Ритуал начал работу, но тут же круг покраснел и издал громкий звон. Целитель переменился в лице и побежал за ширму. Через несколько минут туда же убежало еще десяток целителей. Прошло долгих три часа, когда целители начали выходить. Через некоторое время появился и Поттер. — Никогда такого не видел, — сказал незнакомый целитель. — И главное, он еще как-то умудряется учиться… — Да он жить как-то умудряется! Я вообще ничего не понимаю! — Простите, — произнесла Гермиона. — А что происходит? — Да ничего хорошего… Вашего друга, по-видимому, в самоубийцы готовят. — Ка-а-ак?.. — прохрипел Гарри. — Зелья выведем немедленно и экстренно, пару дней будете ощущать слабость. Что делать с ядом василиска и слезами феникса, я пока не знаю, но мы решим. Дальше, с вашим… новообразованием во лбу решать будем, видимо, летом. — А что у меня во лбу? — спросил бледный до синевы Поттер. — Кусок чужой души, как вы только так умудрились, юноша? — Это не я… — Гарри упал в обморок от количества свалившихся на него новостей.***
Сидя в Выручай-комнате с салатовым Гарри Поттером, Гермиона рассказывала ему свои вопросы и выводы, а парень, теребя неприметную сережку мощного артефакта, все никак не мог прийти в себя. В его венах плескался такой коктейль зелий, что было совершенно непонятно, где там кровь. И, судя по тому, что некоторые ему могли подлить ровно в одном месте, выводы были не самыми утешительными. Приворотных зелий было шесть разных, правда, на одного и того же человека. — Значит, тебя решили отдать Рону, а меня — Джинни, не спрашивая нашего желания? — спросил уставший от новостей Гарри Поттер. — Очень похоже, только проделывать это так, чтобы мы не видели, могли всего два человека. — Я понимаю… И… И что теперь? — Летом у тебя извлекут кусок души из шрама, и умирать тебе будет совсем не нужно. — Не понимаю, почему Дамблдор тогда… — Знаешь… Ты только не обижайся, но у меня получается, что Дамблдор — предатель. — То есть… он… нет, не получается, давай вместе подумаем? — Давай, откуда начнем, с Хэллоуина? — Нет, давай начнем с моего рождения. Смотри, на пророчестве написано, что услышал его Дамблдор, тогда как Волдеморт узнал даже часть его? Значит, Дамблдор рассказал, а зачем? — Получается, чтобы поймать его в ловушку. — Значит, я не вхожу во всеобщее благо… — Значит, я тоже, Гарри. — Но мы же поборемся? Ты не оставишь меня? Даже несмотря на то, что во мне кусок кого-то другого? — Я никогда не оставлю тебя, ведь мы друзья. — Так получается, что ты мой единственный друг. — Как и ты мой… — прошептала Гермиона. — Спасибо за правду, ты самый лучший друг, — ответил Гарри.