Обещаю, я спасу тебя

Кровь стучала в ушах, открывать дверь с заветным номером совсем не хотелось. Холод окутывал тело тонкой сеткой, заставляя мурашки бежать по коже. На короткий момент все звуки вокруг потеряли свой потенциал, был лишь ритмичный стук. Тук-тук, тук-тук, тук-тук — не прекращался стук. За дверью была неизвестность. Какая будет реакция? Что, если он все испортит своим появлением? Что, если он сделает наоборот — правильно? Вероятности просчитывались с разной скоростью песней, наполненной разнообразием безумием и откровенным абсурдом, заставляя воздух в лёгких нагреться. — Как мне поступить? — стучало набатом в голове Такемичи, ведь такая ситуация не была типичной частью «Сюжета». Всегда было страшно отступать, ведь кто знает, что случится, если допустить хоть малейшее изменение? Чертов эффект бабочки, никогда не был таким масштабным, как хотелось бы, но это не мешало ему существовать. Он с трудом вспомнил другой таймлайн, когда Изане удалось выжить, но тогда он сразу же скрылся и уехал из Токио, а может и из Японии вовсе… Он тогда не интересовался его судьбой, узнав, что Майки, Дракена и Мицую с небольшой группой людей пристрелили где-то в 2012. Тогда, на месте заместителя главы, он искал способ найти Наото, что улетел жить заграницу. Медперсонал стал косо на него поглядывать, так что, переступив через себя, он выдохнул и постучал в палату. Расплывчатый ответ о согласии не заставил себя ждать. — Ты? — удивлённо вскинул брови Курокава, полу-сидя на своей постели. На его плече была повязка, что слегка выглядывала у шеи, а его серьги были не на месте. — Я. — Кивнул Такемичи, выдыхая. Его собеседник не выглядел разозленным, скорее удивлённым или сконфуженным. Воздух, наконец, вырвался из его тела, и он смог продолжить дышать. — Обычно люди не ходят проведывать врагов в больницу. — Заметив непонимающий взгляд, объяснил Изана. Он осматривал его прищуренными глазами, словно давно уже умершего человека. — Но мы никогда и не были настоящими врагами. — Просто ответил Ханагаки, пожав плечами. Что-то мелькнуло в глазах Изаны, что были обыкновенно пустыми. — То есть, мои угрозы и твое последующее избиение — это не то, что делают враги? — насмешливо спросил светловолосый со своим фирменным выражением лица, говорящем о его собственном превосходстве над всеми людьми. — Противники, не более. Настоящие враги… Они куда опаснее, бьют и вне поля битвы, и не по лицу. — Прикрыл глаза Такемичи, вспоминая своих реальных врагов. Таких было не много, но именно эти люди причиняли больше всего боли. Они причиняли ее независимо от таймлайна и поведения Такемичи, словно были созданы специально для этого. Чтобы уничтожать… Изана, к счастью, не был таким. Он был… Сломленным? — Какие мудрые слова. Мне казалось, что тебе… всего четырнадцать, верно? А выглядишь, как побитый жизнью старик… — Растягивая некоторые слова Курокава водил глазами по Такемичи, словно оценивая или даже рассматривая его внутренности. — А тебе всего 18, но ты сумел собрать могущественную банду и отсидеть. Так что не думаю, что такой, как ты, не наслышан о том, как рано жизненный опыт порой приходит. — Жёстко ответил Ханагаки, кидая грозный взгляд на парня перед собой. Изана, словно удостоверившись в чем-то в своей голове, резко расслабился и снял маску напускного высокомерия. Не то, чтобы он перестал быть королевой драмы, но он хотя бы не выглядел совсем уж свихнувшимся. Знаете, эти его улыбочка и широко раскрытые глаза, что смотрят не моргая пробивая дыру насквозь. — Так зачем ты пришел, Такемичи Ханагаки? — наконец, перешёл к своему главному вопросу Курокава, прикрыв глаза и выдыхая. В этот момент он показался Такемичи чертовски уставшим, и отрешенным, словно его голову занимали совсем другие мысли, а не разговор с Такемичи. — Я хотел узнать как ты, так как… Ммм, переживал? В плане, Кисаки стрелял в вас, а я не успел остановить этого придурка… Да и по началу я хотел зайти только к Каку-чану… — сбивчиво объяснил Ханагаки, почувствовав некую неловкость. Словно он не мог быть здесь, и ему приходилось оправдываться. Он заранее ненавидел это подступающее чувство. — Каку…чану? — с усмешкой бросил Изана, вернувшись в разговор. Насмешка придала его глазам некой оживленности, словно блеск аметистов в серебряном украшении. — Ну… Мы с ним дружили… В детстве. — пояснил Ханагаки, пожимая плечами. Почему-то это не казалось ему чем-то важным. Да и он всегда думал, что Курокава должен быть вполне осведомлен. Как ни как, он - «Король» для Хитто. — О… Значит это ты тот парень, о котором он часто говорил раньше? В первые годы в приюте он часто вспоминал тебя, Ми-чан, верно? Я мог догадаться и раньше… — От Изаны повеяло какой-то раненной теплотой. Словно воспоминания о былом были тёплыми, но и одновременно с этим острыми. Такемичи удивлённо уставился на него. Он никогда не знал, что Какуче так сильно по нему скучал… Это трогало его где-то в глубине души, ровно как и вид человечного Курокавы перед ним. — Как твое плече? — Спросил Такемичи, наконец, вспомнив, зачем сюда пришел. — О, это? Там что-то порвалось или типа того, и теперь, вероятно, я не смогу использовать эту руку нормально. — Словно это ничего не значило, ухмыльнулся блондин, но в его глазах появилось то самое выражение раненной собаки. Словно что-то трескается в глубине. Инвалидность — это не та вещь, которую так легко принять. Или даже понять. — Оу… Это не очень хорошо, но, думаю, хорошо, что ты жив, верно? На мой взгляд смерть не очень приятная штука… — Искренне потянул Такемичи, глядя на свои руки. Они немного задрожали от старых воспоминаний. — Выглядишь так, словно сам умер пару раз… — Потянул Изана, не отводя пристального и внимательного взгляда. — Ладно, давай бывай, Ми-Чан, я устал, и мне говорят больше отдыхать. — с какой-то относительно доброй усмешкой в голосе, сказал Курокава, выделяя прозвище для Такемичи. Он так же махнул рукой, мол «Шагай уже» отворачиваясь. «Интересно, а все Сано любят давать мне прозвища? Не удивлюсь, когда узнаю, что Эмма мне тоже такое подготовила…» — Вы с ним действительно похожи больше, чем ты думаешь. Кстати Эмма в порядке, скоро должна очнутся. Свидимся! — Потрескавшиеся губы лопнули от того насколько широко он растянул их в улыбке, после взгляда на лицо Курокавы, не принося особого дискомфорта. Удивление мешалось с сожалением и какой-то старой психологической травмой прямо на поверхности аметистовых озер. Однако, не давая беловолосому сказать и слова, он вышел из палаты, слегка прихлопывая дверью. С такой же широкой ухмылкой он и отправился домой. Такемичи не мог отделаться от чувства, что сам выглядел подобно Курокаве, как чеширский кот, но, в то же время, особое настроение не давало ему сменить выражение лица. Мозг напряжённо работал отдельно от хозяина, позволяя тому отправится в некую негу без переживаний, чтобы тот мог немного передохнуть в эмоциональном плане. День был насыщенным, так что, не найдя ничего лучше собственной постели, Такемичи определил свой досуг на следующие пару дней. Крепкий здоровый сон, кино и никаких людей. <i>Только он, телевизор и сигареты…