Капитан черная кровь

Море — это огромное, безграничное количество соленой воды. Воды, которая, то спокойная, то слегка погоняемая ветерком, перекатываемая волнами, порой бурная, переходящая в шторм и ураган, вызывающая цунами и девятый вал. Вода то золотисто-красная, то ярко красная из которой на рассвете восходит солнце и на закате утопает в ней. Морская пучина со своими заливами и проливами, островами и полуостровами, айсбергами, гаванями, причалами и пристанями и главным помощником и путеводителем моряков… Как не удивлялась Лекса, а Кларк Бишоп стала ежедневно посещать барак на пристани. Где Лекса лечила, раненных, больных…в качестве Лекса доктора. Вначале Кларк приносила испанским пленникам фрукты, а потом деньги и одежду. Девушка старалась приходить в те часы, когда, по её расчётам, она могла встретиться с Лексом. Впрочем, Лекса стала бывать здесь всё чаще, по мере того как его пациенты один за другим поднимались на ноги. Последнее обстоятельство немало способствовало росту популярности Лекс.доктора среди жителей острова Маврикии. Возможно, они несколько переоценивали врачебное искусство, но, как бы то ни было, больные поправлялись, а раненые, которых пользовали местные врачи — Вакер и Бронсон, постепенно переселялись из барака на кладбище. Горожане сделали из этого факта должный вывод, и практика Вакера и Бронсона заметно сократилась, тогда как у Лексы, наоборот, работы прибавилось, а вместе с тем увеличились и доходы его хозяина. Следствием этого явился план, после длительного размышления выношенный Вакером и Бронсоном, который повлёк за собой столько важных событий… в будущем. Однажды, явившись на пристань на полчаса раньше обычного, Лекса встретила Кларк Бишоп, только что вышедшую из барака. Она снял шляпу и посторонилась, уступая ей дорогу, но девушка, гордо подняв голову и не глядя на доктора, прошла мимо. — Мисс Арабелла! — умоляюще произнёсла Лекса. Кларк сделала вид, что только сейчас заметила доктора. Бросив на бородатого парня насмешливый взгляд, она сказала: — Ах, это вы, воспитанный джентльмен! — Неужели я обидел вас? Умоляю вас, мисс, сменить гнев на милость! — О, какое самоуничижение! — Вы издеваетесь надо мной, -. Я, конечно, только раб… но ведь и вы когда-нибудь можете заболеть. — Ну и что же? — Вы сочтёте неудобным для себя прибегать к моим услугам, если будете считать меня своим недругом. — Разве вы единственный врач в на острове? — Зато я самый безвредный из них! Кларк уловила в тоне доктора нотку насмешки. Окинув парня надменным взглядом, она раздражённо заметила: — Не кажется ли вам, что вы ведёте себя слишком свободно? — Возможно, — согласилась Лекса — Но доктор имеет на это право. Ее спокойный ответ ещё больше рассердил Кларк. — Но я не ваша пациентка! — с возмущением воскликнула она. — Запомните это раз и навсегда! Не попрощавшись, Кларк круто повернулась и быстро пошла вдоль пристани. тяжело вздохнув Лекса долго смотрела ей вслед, затем сокрушённо развёла руками и воскликнула: — Что же это такое?! Либо она мегера, либо я дура притом полная! Пожалуй, и то и другое справедливо… И, придя к такому заключению, она пошла лечить больных. . Примерно через час после ухода Кларк, когда Лекса покидала барак, к ней подошёл Вакер -, один из двух других врачей острова. Лекса очень удивилась этому, ибо до сих пор врачи старались не замечать Лекса молодого доктора, лишь изредка снисходя до сухого приветствия. — Если вы идёте к полковнику Бишопу, то, с вашего согласия, я немного провожу вас, — любезно сказал Вакер, приземистый, широкоплечий человек лет сорока пяти, с обвислыми щеками и тусклыми голубыми глазами. Предложение Вакера удивило Лексу ещё более, но внешне она не показал этого. — Я иду в дом губернатора, — ответила она.- придавая своему голос грубые нотки.насколько могла — Да?! Вернее, к супруге губернатора? — многозначительно хихикнул Вакер. — Я слыхал, что она отнимает у вас уйму времени. Что ж, молодость и привлекательная внешность, доктор! огромное преимущество. — Мне кажется, я угадываю вашу мысль. Поделитесь ею не со мной, а с губернатором Стидом. Быть может, это его позабавит. И Лекса слегла склонив голову не ради почтения, ради вежливости снимая свою шляпу развернулась на каблуках и у Иногда Лекса видела Кларк. Каждый раз она разговаривала с ней, что свидетельствовало о наличии у неё какого-то интереса к доктору Алексу. . Сама Лекса не проявляла склонности к тому, чтобы затягивать эти встречи. Она убеждала себя, что не должна обманываться её изящной внешностью, грациозностью молодости, и приятным голосом. За всю свою богатую событиями жизнь она не встречала большего негодяя, чем её дядя, а ведь она была его племянницей Кларк и текла кровь, родственная полковнику Бишопу, у неё не было его пороков, к счастью, этими пороками обладал только он, а не вся их семья. Брат полковника Бишопа — Джон Бишоп, отец Кларк, был добрым и мягким человеком. Преждевременная смерть молодой жены заставила Джона Бишопа покинуть Старый Свет, чтобы забыться в Новом. С пятилетней дочкой приехал он на острова и стал вести жизнь плантаторов. С самого начала его дела пошли хорошо, хотя он мало о них заботился.он вспомнил о младшем брате, военном, служившем в Англии и пользовавшемся репутацией вздорного, жестокого человека. Джон Бишоп посоветовал ему приехать на Маврикии но вот Бишоп-старший умер, оставив маленькую дочь на попечение дяди. Пожалуй, это была единственная его ошибка. И… что самое опасное для себя Лекса поняла, что начинает чувствовать теплые чувства по отношению Кларк. Все чаще ловя себя на мыслях о белокурой красавице. Поэтому она избегал попадаться на глаза Кларк а когда уж нельзя было уклониться от встречи, то держалась с ней сухо и вежливо. Надеясь, что это странное наваждение пройдет само собой. Вот только Лекса не знала общей картине. А на самом деле обстоятельства сложились так, что в отношениях между дядей и племянницей не было ни сердечности, ни теплоты. Она его слушалась; он в её присутствии вёл себя настороженно. Кларк была его компаньоном по плантациям, хотя и не принимала активного участия в делах. Лекса недостаточно знала Кларк , чтобы справедливо судить о ней. И вскоре ей пришлось убедиться в своей неверной оценке. В конце мая, когда жара стала гнетущей, в бухту медленно втащился искалеченный английский корабль "Прайд оф Девон". Его борта зияли многочисленными пробоинами; на месте рубки чернела большая дыра, а от бизань-мачты, снесённой пушечным ядром, торчал жалкий обрубок с зазубренными краями. По словам капитана, его корабль встретился у берегов Мартиники с двумя испанскими кораблями, перевозившими ценности, и подлые испанцы якобы навязали ему неравный морской бой. Капитан клялся, что он не нападал, а только оборонялся. Но никто не верил, что бой был начат испанцами. Один из испанских кораблей бежал, и если "Прайд оф Девон" не преследовал его, то потому лишь, что из-за повреждений он потерял свою скорость. Второй испанский корабль был потоплен, но это случилось уже после того, как англичане сняли большую часть находившихся на нём ценностей. По существу, это была обычная пиратская история, одна из многих историй, но Стид, подобно большинству колониальных губернаторов, сделал вид, будто верит сообщению английского капитана. Так же как и многие люди - от обитателей Багамских островов до жителей Мэйна, - он питал к надменной и властной Испании вполне заслуженную ею ненависть и поэтому предоставил "Прайд оф Девон" убежище в порту и всё, что требовалось для починки корабля. Прежде чем приступить к этой работе, английский капитан высадил на берег десятка два своих покалеченных в бою моряков и шесть раненых испанцев. Всех их поместили в длинном сарае на пристани, поручив заботу о них трём врачам Маврикии, в том числе и парню Лексу. На попечение отдали испанцев - потому, что, будучи невольником, Алекс доктор занимал среди других врачей низшее положение. Лекса не любила испанцев. Двухлетнее пребывание в испанской тюрьме и участие в кампаниях на оккупированной испанцами территории Голландии дали ей возможность познакомиться с такими сторонами испанского характера, которые никто не счёл бы привлекательными. Но она честно выполнял врачебные обязанности и относился к своим пациентам с дружественным вниманием жители Маврикии, приходившие в госпиталь с фруктами, цветами и сладостями для английских моряков, не скрывали своей враждебности к испанцам. Когда Лекса с помощью негра, присланного для ухода за ранеными, перевязывала одному из испанцев сломанную ногу, она услышал ненавистный хриплый голос своего хозяина полковника Бошопа. - Ты что здесь делаешь? - полковник зло сверкая глазами смотрел на бородатого парня. Лекса, не поднимая глаз и не прекращая перевязки, ответила: - Лечу раненого. - Я вижу это сам, идиот! - И над ней выросла массивная фигура полковника. Лежавший на соломе полуобнажённый человек со страхом уставился чёрными глазами на жёлтое лицо полковника. Не требовалось знания английского языка, чтобы понять враждебные намерения пришедшего. - Я вижу это, идиот! - повторил полковник Бишоп раздражённо. - Так же как вижу и кого именно ты лечишь. Кто тебе это позволил? - Полковник Бишоп, я - врач и выполняю свои обязанности. - Свои обязанности? - иронически спросил Бишоп. - Если бы ты о них помнил, то не попал бы на плантации . - Вот поэтому-то я здесь и оказался. - Хватит болтать, мне уже известны твои лживые россказни! - Он приходил всё в большее бешенство, видя, что Лекса спокойно продолжает заниматься своим делом. - Прекратишь ли ты свою возню с этим мерзавцем, когда с тобой говорит хозяин?! Лекса оторвалась на секунду и взглянула на полковника. - Этот человек мучается, - коротко ответила она и снова наклонилась над раненым. - Очень рад, что эта проклятая собака мучается. Но с тобой я поговорю по-иному. Я тебя заставлю слушаться! - вскричал полковник и поднял свою длинную бамбуковую трость, чтобы ударить доктора. Но доктор быстро заговорил, стремясь предотвратить удар: - Кем бы я ни был, но непослушным меня назвать нельзя. Я выполняю распоряжение господина губернатора. Полковник остолбенел; жёлтое лицо его побагровело, а рот широко раскрылся. - Губернатора… - повторил он и, опустив трость, быстро зашагал в другой конец сарая, где стоял губернатор. Лекса довольно усмехнулась в искуственную бороду . Свирепому хозяину не удалось выместить на нёй свой гнев. В ярости, не поддающейся описанию, Бишоп выбежал из сарая. На следующий день высокопоставленные дамы Маврикии - жёны и дочери богатых плантаторов и купцов - явились на пристань с подарками для раненых моряков. Лекса была на своём месте, оказывая помощь испанцам. Никто по-прежнему не обращал на них внимания. Общественное мнение как бы поддерживало Бишопа, а не Лексу иди губернатора острова. Все подарки шли только морякам команды "Прайд оф Девон", и Лексе это казалось естественным, но, к своему удивлению, она увидел вдруг, что какая-то дама положила несколько бананов и пучок сочного сахарного тростника на плащ, служивший одному из его пациентов одеялом. Даму, изящно одетую в бледно-лиловый шёлк, сопровождал негр, тащивший большую корзину. Лекса, без черного камзола, в одной рубашке с засученными до локтей рукавами и с кровавой тряпкой в руке, пристально глядела на эту даму. Словно почувствовав ее взгляд, она обернулась. Лекса видела улыбку на губах Кларк Бишоп. И сердце Лексы забилось вдруг быстрее словно молоток. Не когда, не когда еще Лекса так, не чувствовала себя странно. Понимая, что ее взгляд для нее очень важен. - Этот раненый - испанец, - сказала Лекса, придавая голову низкие ноты похожие на мужские. Улыбка сошла с лица Кларк. Её брови нахмурились, лицо приняло надменное выражение. - Я знаю, - сказала она. - Но он, кажется, тоже человек. Ответ, в котором содержался явный упрёк по адресу доктору Лекса , саму Лексу поразило ее. - Ваш дядя придерживается иного мнения, -Полковник Бишоп считает этих раненых паразитами, которых лечить незачем. Кларк почувствовала насмешку и, пристально глядя на него, спросила: - Зачем вы мне об этом говорите? - Хочу предупредить вас, чтобы вы не навлекли на себя неудовольствие полковника. Я не имел бы возможности перевязывать их раны, если бы он и здесь мог проявить свою власть. - И вы, полагаете, что я обязана думать так же, как и мой дядя? - В её голосе прозвучала какая-то враждебность, а в голубых глазах сверкнула злая искорка. - Даже в мыслях не было, - сказала Лекса . - Но если полковник узнает, что вы раздаёте подарки испанцам… - Она запнулась, не зная, как закончить свою мысль. Кларк с трудом сдерживала возмущение: - Замечательно! Вначале вы приписываете мне жестокость, потом трусость. Для человека, который даже в мыслях не бывает грубым , это совсем недурно. - Она засмеялась, но в её мальчишеском смехе на этот раз прозвучала горечь. Лексе показалось, что сейчас она впервые поняла Кларк. - Простите меня, мисс, но как я мог догадаться… что племянница полковника Бишопа - ангел? - вырвалось у Лексы. Она бросила на доктора уничтожающий взгляд. - Да, к сожалению, вы не обладаете догадливостью, - насмешливо сказала она и, наклонившись над корзиной, которую держал её негр, начала вынимать фрукты и сладости, обильно оделяя ими всех раненых испанцев. На долю англичан у неё ничего не осталось, да они, впрочем, и не нуждались в её помощи, так как их щедро одарили другие дамы. Опустошив корзину, Кларк позвала своего негра и, высоко подняв голову, удалилась, не только не сказав на доктора Лекса ни слова, но даже не удостоив его взглядом. Лекса со вздохом поглядела ей вслед. Она была удивлёна, что мысль о гневе Кларк причиняет ей беспокойство. Вчера Лекса этого не почувствовала бы, ибо только сегодня перед ней раскрылся её подлинный характер. "Нет, я совсем не знаю людей, - думала Лекса и пытался оправдать себя. - Но кто бы мог допустить, что семья, вырастившая такого изверга, как полковник Бишоп, воспитала и такое совершенство милосердия, как Кларк?" И кто мог подумать, что Лекса могла начинать влюбляться в этого белокурого ангела, и что с этим делать?