Рискни, если сможешь

Поначалу, как казалось, беды совершенно ничего не предвещало — но потом Шастун проснулся, и всё стремительно понеслось по наклонной. Конечно, день вполне мог встретить Антона со всеми почестями хлебом и солью, если бы правда захотел. Но получилось только солью. Потому что хлеб в ружьё не влезал. Честно, Антон уже действительно думает, что его который раз в жизни прокляли. Возможно, это сделал Арсений, который ушёл пятью часами ранее — он ведь, судя по шутливым россказням Серёжи, знает и латинский, и проклятия на том самом латинском, и заклинание по призыву сатаны, и заклятие на отупляющую влюблённость, и даже приворот на понос. Антон уже испробовал на себе заклятие, приводящее к отупляющей влюблённости, и сегодня вовсю тестирует приворот на сплошные проблемы, потому что весь день его что-то тревожит и всем от него чего-то надо. Вначале Паша созывает работников по причине надвигающейся по их души проверки и просит — требует — проверить каждый уголок; дальше мама звонит с напоминанием о своём отъезде в командировку на пару дней и вверяет роль главного по дому Антону, отчаянно надеясь на его благоразумие или хотя бы последние остатки здравого ума, которым было бы неплохо воспользоваться или вспоминать о голове на плечах хоть иногда, в самых критических случаях; а потом Димка пишет что-то про грядущий матч, которого он ждал «двенадцать лет в Азкабане», и срочно требует Антоновской компании в роли болельщика. Ну, или в роли ещё одного комментатора, только без цензуры на честные маты и трёхэтажные ругательства. Шастун твёрдо обещает себе ответить на сообщения друга позже, потому что к ним уже на всех парах летит Роспотребнадзор, ревизор с лупой и перчатками по самые локти, конь в пальто, дед Пихто, говорящий хуй в розовых штанах или некий симбиоз всего и сразу. Антон не знает — он проверяющих в глаза не видел ни разу и не особо жалеет об этой сокрушительной утрате, но правда не представляет, что тут вообще ещё можно проверять. У них же не ресторан общепита, чтоб тараканов из под холодильника доставать! Тараканов, если вам так сильно хочется экзотики, можете поискать где-нибудь в специфических зоо-магазинах или у себя дома под плинтусами, а в фитнесе нашем вы никого не отыщете. Так-то! Шастун уже даже успевает представить, с какой интонацией будет это говорить, когда в последний раз разглядывает помещение на признак видимых неполадок. Чистота здесь — безупречная, буквально ослепляющая. Тренажеры — в максимально рабочем состоянии. Сотрудники — не бухие, готовы к труду и обороне. Директор — благоразумный, но на содержание алкоголя в крови вы его всё равно лучше не поверяйте. Вам это не нужно, просто поверьте. Посетители — довольны, можете даже посмотреть на положительные отзывы к заведению, в большинстве своём от некого сердечно-преданного инкогнито по инициалам «А.С.П.». Буфет — настоящая протеиновая бомба. Ира — красотка. Арсений — тем более. Неполадки — не обнаружены. Претензий — ноль. Отель — триваго. Всё абсолютно безукоризненно, но когда оказывается, что проверка отменяется, Антон всё равно выдыхает с явным облегчением. Видимо, ревизоры правда решили сперва перепроверить у себя под холодильниками и плинтусами. Ну, не очень-то и хотелось. Больше волнений парню сегодня уже не нужно в любом случае. Лишних точно не требуется, потому что нелишние волнения легко найдут себя сами. Сейчас вот, например, когда основной приток посетителей уже утёк обратно по домам, к Шастуну, собирающемуся уходить, пристраивается Серёжа и вдруг в желании завести беседу начинает говорить. Говорить о том, что Антон вообще обсуждать не хочет, да и просто вспоминать не горит желанием, потому что, ну… Вы и сами всё знаете. Шастуну особо сильно не хотелось бы почувствовать себя плохо на рабочем месте и выдать это своим поведением перед человеком, который ему предельно симпатичен, но с ним сегодня происходит именно это. Это, если говорить предельно честно, было бы для него максимально нежелательно, но как раз-таки сегодня он делает всё абсолютно противоположно хотениям и совершенно наоборот. Всё, чтобы оттолкнуть своим болезненным состоянием, чтобы ввести актера в непонимание странным поведением касательно здоровья и всего из него вытекающего, чтобы прослыть в его глазах курящим, матерящимся, бедным и необразованным дураком, чтобы наврать по самое горло и выглядеть впоследствии идиотом, чтобы выбесить своим глупым — влюблённым — видом и заторможенной реакцией на любую фразу, чтобы во второй раз молчать и смотреть на то, как Попов платит за него без задней мысли. Он невольно делает всё, чтобы испортить то, что уже есть, да вот только Арсению, кажется, по барабану. Попов не раздражается из-за непонятливости и забавной неловкости Антона. Не выводится его растрепанным видом, не воспринимает с агрессией все странности. Он воспринимает их с понимающей улыбкой, а явно проявившееся плохое самочувствие — с крайней степенью взволнованности и тревоги. Он иногда ловит взгляд Шастуна, и отвечает парню почти таким же. Настолько же тёплым. Он часто говорит с ним и иногда неожиданно шутит, а на шутки собеседника реагирует смехом. Чисто искренним, как Антону кажется. Как Антон надеется. Арсений не стал понятнее, но стал немного ближе, и даже этот глупый с виду факт Шастуна грел, как июльское солнце в самый разгар летнего сезона. Сначала он думает — нет, всё это просто мимолетная глупость. Я же не настолько дурак. Секундная влюблённость, лишь бредни заскучавшей головы, которой до этого, видимо, было маловато причин для лишних загонов и сумбурных ночных размышлений. Да, Арсений классный, но точно не настолько, чтобы в него по уши влюбляться. Да, он красивый. Харизматичный. Яркий. Завораживающий. Чёрт. Но Антон рассуждает — нет, Арсений определённо хорош, и это факт. Такой же блядский факт, как и моя к нему симпатия. Которая не угасает даже после убеждённости Шастуна в том, что влюбляться в этого мужчину будет самой наиглупейшей ошибкой человечества. Да и влюбляться там не во что, так-то! Что в нём, в Арсение? Его внутренний мир? Чарующая аристократичность? Сшибающее с ног чувство юмора, которое заставляет хвататься за живот в приступе нескончаемого хохота? Солнечная улыбка? Да. Антону нравится в нём всё и сразу. Спорить с самим собой здесь предельно глупо. Это тупик. Затем он догадывается — нет, мы же на разных уровнях, планетах, вселенных, и мы совершенно несовместимы! И никакого «мы» не будет. Не получится. Куда ему вот со мной? Популярному актёру с фитнес-тренером таскаться — себе дороже. Это же почти позор. Ну, или просто бред сивой кобылы. Галлюцинация конченного сумасшедшего под наркотическим передозом. Абсолютная несуразица. И очередной тупик без возможности возвращения. Потому что он всё-таки понимает — нет. Не могу. Всё равно он мне нравится, и ничего тут не сделаешь, никак себя не переубедишь, не вынешь сердце своё бестолковое и не объяснишь ему адекватно, по-человечески. Наверное, так бывает, что влюбляются люди иногда глупо и странно. Может быть, остаться ни с чем и в этот раз будет лучшим исходом развития событий. Скорее всего, ему просто не везёт. Возможно, так надо. Да вот только Антон не знает, кому оно так надо. Всем, кроме него самого, очевидно. Потому что он уже вконец очарован яркими глазами, заворожён вдохновляющими беседами и приятной речью, зацеплен загадкой, витающей вокруг личности Арсения ощутимым шлейфом, и только сейчас должным образом это осознаёт. Осознаёт, но полностью принять это становится всё сложнее. Ему хочется сблизиться, узнать, блять, дотронуться хотя бы до плеча и дружески похлопать по спине в ободряющем жесте. В голове даже нет сумбурных мечт о каких-то страстных поцелуях, но Шастун ума не может приложить, как это вообще называется. Как называется всё то, что он успел надумать себе за два месяца обычного общения, в основном, лишь в пределах фитнес-центра. Всё это плохо. Привязываться нельзя — это никак не закончится. Для Арсения — никак, для Антона — очередным крушением. Это плохо. Заниматься самобичеванием заново в планы на ближайшие месяцы совсем не входило, а страдать от неразделенной симпатии подобно маленькой школьнице и подавно. Это плохо. Потому что Шастун ни при каких обстоятельствах самостоятельно не узнает, разделённая всё-таки она или нет. Он действительно ведет себя, как маленькая школьница, плюсом ко всему, ещё и немая, но ему всё равно: Антон не спросит и не признается, даже если просто в шутку. Он же всегда молчит о серьёзном, он ведь как рыба, а рыбы ни признаваться, ни шутить об этих признаниях не умеют. Шастун думает, что ещё хоть одна мысль об этом — и он не сможет отбиться от ощущения своей паршивости ещё неделю, а возможно, и месяц, но парень всё равно теперь думает-думает-думает, к тому же, Серёжа всё ещё почему-то находится рядом и всё равно зачем-то говорит-говорит-говорит. — Тебя, кстати, Арс утром минут тридцать ждал ходил, от тренажёра к тренажёру шастал. А ты его ещё час потом вымучивал, — и Матвиенко, благо, даже не знает, как именно «вымучивал». И совсем не догадывается о том, как вымучивается сейчас от этой мысли Антон. — Да, Шастун, тренер из тебя, как из меня балерина. Антон медленно выдыхает. Он знает, всё он знает. Потихоньку они выдвигаются к раздевалке, и интуиция подсказывает парню, что если данная тема будет продолжена и там, он задушит друга своими спортивными штанами и незаметно спрячет его в шкафчик. И сам под конец задушится. — Ты проверял, что ли? В школьном спектакле плясал танец маленьких низеньких исхудалых лебедей в балетной пачке с… — он не успевает хмыкнуть со своей же незамысловатой шутки, как в голову вдруг ударяет осознание. — Подожди, сколько-сколько он меня ждал?! — Тридцать шесть минут, если быть точным. Но ты не ссы, я Арса как мог развлекал. О Боже. Арсений, который сказал опоздавшему Шастуну, что сам пришёл только секунду назад, теперь оказывается ебаной «ранней пташкой», которой явно не сиделось на ровном месте. Оказывается человеком, который вместо вполне вероятного конфликта по поводу опоздания тренера просто отмахивается и меняет тему. Просто улыбается и приглашает на беговую рядом с собой. Просто потом усаживает захворавшего Антона в буфете и покупает ему еду, никаких денег не принимая категорически. Просто… Арсений. Арсений, у которого сердце в трое раз больше среднестатистического, улыбка сияет подобно солнцу, а глаза светятся добротой и всплесками летнего тёплого моря. Не хватает ему, по мнению Антона, только ангельских крыльев где-то там, за спиной. Хотя, может быть, они там и есть. Шастун вновь шумно вздыхает. Всё, хватит с него сегодня невзгод. Это самое «сегодня» его уже доконало, но сегодня — суббота, именно поэтому Антону теперь можно всё. Рабочий день будет официально закончен через — он мельком смотрит на циферблат часов на экране телефона и незаметно улыбается сам себе — ровно шесть минут. Шесть минут — и Шастун может всё. Шесть минут — и никакого Арсения в мыслях. Никаких забот, ревизоров, проблемных симпатий и симпатичных — несимпатичных — проблем. Шесть минут — и границы открыты, а жизнь — олицетворение бесконечной свободы и неисчерпаемого удовольствия, которым до самых верхов наполнена чаша. Желательно, золотая. Желательно, по глубине и широте приближенная к Байкалу. Шесть минут — и Антон уже шустро строчит другу смс, вылетая из раздевалки. Шест эу, димон если матч ещё в силе твоя девушка не против гостей в виде моей персоны? Поз Если ты про учебник анатомии, то нет, моя девушка против, но я с ней договорюсь Антон тихо хихикает, плечом толкая дверь на выходе из здания и по ходу печатая ответное сообщение. Если уж день мучал его парня по полной программе, то в вечере он был уверен на все сто процентов. Даже на сто пятьдесят. Да, будущий врач иногда мог застрять в учебе на пару месяцев, осуждающе помолчать для вида, показательно-глубоко вздохнуть и со скептическим видом сложить руки на груди, но он всё ещё был самым лучшим. Лучшим другом, лучшим собеседником, лучшим советчиком. Потому что компания Димки Позова Антона никогда не разочаровывала. Потому что его общество всегда помогало. Потому что сам Дима помогал. «Справишься» — слышалось в его безмолвном спокойном взгляде. «Наладится» — похлопывал он друга по плечу тогда, когда Шастун, маскируя очередную рану за свою «конченную неправильность», едва не хныкал. Тогда, когда он правда в этом нуждался. Сейчас парень, желая развеяться, нуждается лишь в хорошей весёлой компании и, возможно, лишь в одном крошечном совете. Он не знает, во сколько вернётся домой, и знать не хочет. Мама, уехавшая из города, наверное, была бы не особо против. Антон не станет проверять это в любом случае. Шест тогда жди прячь свою девушку в книжный шкаф подальше и доставай балтику топаю к тебе Поз Звучит, как угроза Шест да-да, можешь не пытаться бежать, я уже иду по твою грешную душу и даже знаю, где ты живешь Поз Удивительно Шест завали Поз Завалю Но если не успеешь к началу — сам виноват И Антон, вдыхая морозный воздух, срывается с места.