Миазмы Котара

Натаниэль всё-таки садится в машину рядом с Эндрю, но едва ли ощущает правильность в этом решении. Он едва может себе вообразить то, как другие будут его терпеть после произошедшего. — Что они сказали? — Он смотрит в окно, избегая прямых взглядов. — Поной об этом потом, суицидник. — Уж лучше так, — одними губами говорит Натаниэль, рассеивая в своём сознании образ отца. «Уж лучше так, чем быть копией Натана». Эндрю внимательно осматривает фигуру юноши и поворачивает ключ, чтобы завести машину, после чего возвращает внимание на дорогу и говорит: — Завтра поедешь с нами в Колумбию. — Что? — Натаниэль поворачивается в сторону Эндрю. — С вами? Колумбия? — Я не сомневался, что у тебя всё в порядке со слухом, — подмечает Миньярд, и Натаниэль уверен, что не будь тот за рулём, то обязательно послал бы насмешливый взгляд. — Играй в свой стикбол, а вечером будь готов пропустить ночную тренировку. — Ты этим ничего не объяснил. — Не собирался, — обрывает Миньярд. Натаниэль может только нарочито закатить глаза и вновь уставиться в окно. Он и не надеялся на сколько-нибудь понятное объяснение ситуации от Эндрю, который до этого удостаивался подобного только игрой в правду. И после их обмена правдой два дня назад Натаниэль не уверен в том, чья сейчас очередь и стоит ли вообще продолжать эту затею, если мудак является инициатором новой сделки. Имеет ли игра столь необходимое значение? Он предложил её только для того, чтобы знать, когда стоит начать остерегаться действий со стороны Пруста, и сейчас она вряд ли поможет в чём-то другом. Натаниэль заметно дёргается, когда машина останавливается у стадиона, и смотрит на наручные часы Миньяда. — Кевин будет через пару минут, — говорит он. — Ты сказал, что уже поздно. — Но, видимо, ваши ночные посиделки с Кевином идеально проходят только в это время. — Это называется «тренировки». Ты тоже мог бы попробовать, — предлагает Натаниэль. — Я так и не увидел тебя в деле. — Хватит с вас матчей, — с лёгким раздражением отвечает Эндрю и указывает на дверь. — Вперёд. Натаниэль едва ли сосредотачивается на трещине, которая зияет между ним и Кевином сегодня. Потому что у него было минимум сил разбираться с «двойкой» ранее, сейчас иметь дело с Кевином, который провёл черту и не заходит дальше разговоров об экси, ещё более утомительно. Вспыльчивый настрой Дэя на поле нервирует до боли знакомого хруста костей, но это ещё терпимо, поэтому Натаниэль молчит и копит моральные силы до момента встречи с другими игроками в общежитии. Он не знает, чего стоит действительно ожидать в этой ситуации, но однозначно настраивается на осуждающие и неприязненные взгляды, крики и долгие разговоры. Натаниэль точно не знает, отчего вместо этого в коридоре нет ни одного Лиса, а Кевин опрометью скрывается в своём общежитии. И в гостиной находятся лишь Мэтт и Сет. Никого больше. — Нат! — Мэтт подходит к нему как только замечает и тем же обеспокоенным взглядом осматривает с ног до головы. — Ты как? — В порядке, — почти вопросительно говорит Натаниэль, потому что он не тот, у кого сейчас нужно интересоваться о самочувствии. И едва заметно выдыхает, не заприметив никаких следов на чужой шее. — Что? — Сет переводит взгляд с телевизора на парней. — Задохлик уже успел потрепать нервы? — Уж кто бы говорил, — отвечает Мэтт и снова садится на диван. Сет перебрасывает стрелки на чудовищ, и Натаниэль уже не слушает его поток разношёрстных оскорблений и обвинений. Скорее пытается нащупать реальность, ведь не играет ли его сознание с ним злую шутку и выдаёт желаемое за действительное? Или это произошло раньше? Не был ли сам Мэтт иллюзией? Эту мысль прерывает внезапный скрип двери, который оповещает всех о появлении Миньярда. — Мне повесить на двери специальную табличку, чтобы чудовища перестали сюда приходить? — интересуется Сет, после чего делает глоток своего энергетика и встаёт, кажется, чтобы самому выпроводить непрошеного гостя. Но Эндрю даже не обращает на Гордона внимания, хватая Натаниэля за локоть, чтобы вытащить в коридор и закрыть дверь перед старшекурсниками. — Мэтт не был удивлён, — замечает Веснински, но скорее спрашивает об этом другого юношу. — Пять баллов за наблюдательность. Как много талантов в одном маленьком суициднике. — Эндрю не ждёт, когда Сет яростно откроет дверь и начнёт кричать на всё общежитие, и проводит Натаниэля к другой двери, подальше от чужих возгласов. — Он сам пришёл ко мне, свято уверенный в том, что я должен знать всё о твоих психах. Это частично успокаивает Натаниэля, когда он понимает, что всё произошедшее не часть гадкого кошмара, а нелепой действительности. Тем не менее продолжает недоумевать: — Мэтт больше никому не сказал? — Спроси у него, — бросает Эндрю и садится ближе к дверному замку. Он достаёт из своего ботинка отмычку, и Натаниэль окончательно теряет нить происходящего. — Зачем? — Не задавай тупых вопросов. Натаниэль не пытается разговорить Миньярда упрёками или сарказмом, поэтому просто ждёт хоть каких-то слов от него, когда тот взламывает замок. На это уходит около пяти минут, но Эндрю всё-таки открывает злосчастную дверь. — И угомонись до завтра, — дополняет он, но вовремя замечает вопросительный взгляд на себе. — Я всё больше сомневаюсь в наличии мозгов в твоей голове. — Эндрю вновь прячет отмычку в ботинке и поясняет: — Или ты тащишь сюда свою подушку, или в следующий раз Мэтта убью я, когда он постучится в дверь. Больше Миньярд не ждёт понимания в чужих глазах и скрывается в своём общежитии. Натаниэль может только тупо пялиться на открытую дверь и проклинать собственную ущербность.

***

Он совершенно не знает, почему после дневной тренировки его всё-таки утаскивают в торговый центр. Ники, конечно, ясно говорит о покупке вещей, но Натаниэлю меньше всего хочется тащиться сначала по примерочным, а потом в Колумбию. Он уже готов распластаться на полу, хотя Хэммик даёт в руки только первые три рубашки и пару джинсов. И, несмотря на примерку третьего свитшота, Ники, в отличие от близнецов, продолжает с ним миндальничать. Аарона он в принципе предпочитает игнорировать после их первой тренировки, когда тот обращался к нему лишь «Смоллз». Натаниэль может откровенно порадоваться, что им приходится контактировать лишь на поле. Сегодняшний день это перечёркивает. Для остроты картины не хватает Кевина с его испепеляющим взглядом, но хоть здесь Натаниэлю действительно везёт. Ники же с каждым разом даёт в руки всё более вычурные вещи, не упуская возможности найти что-то с радужной расцветкой. И очередная толстовка заставляет Натаниэля высказаться по этому поводу: — Я это не надену даже сейчас. — О, только не говори, что я зря стараюсь подчеркнуть твоё подтянутое тело, — обиженно говорит Ники, пока проходится по новому ряду чёрных джинсов. — Радуга? Серьёзно? — О. — Хэммик начинает понимать предмет разговора. — Сегодня это не надеть, но так можно быстрее найти себе красавчика. — Это сейчас к чему вообще? — начинает раздражаться Натаниэль. — Ники приписал тебя к геям, — усмехается Аарон. — К грустным геям с суицидальными наклонностями. Джекпот. — Я не гей, — тут же отрезает он. — Что? — почти кричит Хэммик. — Только не говори, что ты гетеро! Тебе нравятся девушки? Не верю! — Что? Нет! — Натаниэль возмущается таким мыслям, потому что логика другого ему совершенно не ясна. Почему ему по определению должен кто-то нравиться? Даже если бы это было так, он бы ни за что не признался в подобном, потому что для чего ему портить чужую жизнь своим присутствием в ней. Натаниэль едва ли общался со своими одноклассниками в прошлом, но никто из них не вызывал в нём каких-то чувств, сейчас это больше будет похоже на несбыточную мечту со всеми огрехами. — Меня никто не интересует. — Да ты шутишь, — жалостливо говорит Ники. — На кого у тебя… — Я не желаю это слушать, — прерывает Аарон. — Найди ему уже что-то для клуба и пойдём. Натаниэль ни за что не скажет доброго слова Аарону, но его присутствие действительно впервые помогает избежать неприятной беседы. Да и он сам мало чем может дополнить уже сказанное. Натаниэль всего несколько раз задумывался об отношениях, но себя в них никогда не представлял. Он сын Мясника и его искажённая копия, достаточно сказать это вслух, чтобы отрезвить себя от возможных погрешностей. Ники прекращает поиск большего количества вещей только в тот момент, когда Эндрю напоминает ему о времени. Он оставляет в примерочной единственный комплект чёрной одежды, но Натаниэль подмечает ещё несколько цепей и от этого пуще прежнего начинает сомневаться в том, чтобы куда-то ехать с семьёй Эндрю. Даже переодевшись он берёт в руки все аксессуары, но не использует их, не желая казаться каким-то готом. — Это ужасно, — говорит он подошедшему Ники. — Нил, да о чём ты! — Хэммик с блеском в глазах пробегается взглядом по фигуре парня, после чего хватает цепи, чтобы всё-таки с их помощью дополнить образ. — Тебе так идёт. Не думал о пирсинге? — Мы можем уже уйти отсюда? — Натаниэль старательно переводит беседу в нужное русло. И вовремя слышит «лови» сбоку, перехватывая в воздухе телефон. — Это так необходимо? — Полезно, когда вновь решишь выйти на внеплановую пробежку, — говорит Эндрю и указывает на выход. — Если вас не будет в машине через десять минут, я уеду один. Натаниэль силится уловить подвох всей этой поездки, когда они делают первую остановку в ресторанчике «У красотки». Их усаживают в кабинку в дальней части зала и официантка не успевает положить на стол меню, когда Хэммик говорит: — Мы приехали поесть вашего особого мороженого. — Я вас поняла, — отвечает она. — Сейчас всё будет. Через несколько минут официантка уже возвращается и расставляет на столе вазочки, а середину стола занимает стопка салфеток. Как только компанию покидают, Эндрю раскидывает салфетки, под которыми оказываются целлофановые пакетики с желтоватым порошком, и кладёт их в карманы джинсов. Ники отвлекает предложением попробовать мороженое, но Натаниэль уже понимает, что эти посиделки в ресторане лишь для отвода глаз, чтобы забрать, очевидно, наркотик. Он послушно берёт ложку с мороженым в рот, но не ощущает особого вкуса и только под пристальными взглядами доедает свою порцию. И пока к их столу несут счёт, Натаниэль срывается в туалет и подлетает к унитазу. Он не позволяет далеко уйти даже такому лёгкому перекусу и поспешно суёт пальцы в рот, аккуратно раздражая гортань и провоцируя рвотные позывы. Выходя, Натаниэль мельком замечает, как официантка прячет в карманах оставленные чаевые. Короткая поездка — и вот они на месте. «Райские сумерки». У входа стоит очередь, и по внешнему виду уже этих пяти человек Натаниэль с удивлением подмечает, что его аксессуары не идут ни в какое сравнение с нарядами других людей. Эндрю останавливается у тротуара и высаживает пассажиров; двое вышибал, похоже, узнают парней — Натаниэль видит, как Аарон здоровается с охранниками сложной комбинацией рукопожатий, после чего передаёт оранжевую карточку Эндрю. И тогда он отъезжает, чтобы припарковать машину. Это не занимает много времени, и тот возвращается, чтобы отсалютовать вышибалам и наконец пройти в клуб. За ним заходит Ники, и Натаниэль с лёгкой нервозностью проходит следующим, кожей ощущая неприязненный взгляд Аарона. Компания оказывается на возвышении, окружающем зал, плотно заставленном столиками. Свободный столик быстро занимает Ники с Аароном, а Натаниэль чувствует, как Эндрю за локоть тащит его за собой к барной стойке. Миньярд, по-видимому, ожидает конкретного бармена, потому что мимо них проходит уже парочка, обслуживая других посетителей. Но нужный человек-таки освобождается и подходит к ним, одарив Эндрю дружелюбной улыбкой. Это отчего-то вызывает табун неприятных мурашек по позвоночнику Натаниэля. — О, Эндрю, уже вернулся? И кто твоя новая жертва? — Никто, — отвечает Эндрю. — Нам как обычно. Бармен кивает и спрашивает Натаниэля: — А ты что будешь? — Я не пью, — без промедления отвечает он. — Значит, газировку, — заключает бармен и уходит готовить заказ. Когда он подаёт напитки, Эндрю принимает у него поднос с такой ловкостью, что Веснински неосознанно начинает составлять список прошлых подработок вратаря. Бармен ставит на поднос последний бокал — газировку для Натаниэля, — и Эндрю отходит обратно к столику, свободной рукой расталкивая нетрезвую публику. Ники вовремя отходит в сторону, когда видит в руках поднос, и быстро берёт в руки коктейль в призыве чокнуться. Натаниэль соглашается на эту затею, но не спешит сделать глоток, когда замечает, как лёд опускается на дно стакана. Он тотчас с грохотом ставит его на стол и стремительно выбегает на улицу. Ему не удаётся сдержать усмешки, когда чужие шаги за спиной в том же темпе преследуют его. Он поворачивается и на повышенных тонах говорит: — Ты подсыпал мне наркотик! — Лёгкая дурь, — пожимает плечами Эндрю. — Повеселее алкоголя. — Ты думал, что я с радостью буду хлестать наркотик после дурки? — Натаниэль готов сорваться на предупреждающие удары, но его пошатнувшееся положение и перемена слагаемых выбивает почву из-под ног, и спокойствие другого бьёт только больнее. — Это способ заставить говорить. — Эндрю привычно достаёт из кармана пачку сигарет и поджигает одну. — Мне надоело слушать твою полуправду и случайно брошенные слова. — Я не игрушка, чтобы следовать твоим прихотям. — Натаниэль всё больше хмурится и сжимает кулаки. — Ты сломанная кукла. — Миньярд подходит ближе и выдыхает дым в лицо юноши. — Терпел узкоглазого уёбка. Напросился на свидания с Прустом. Что дальше, мученик? Если кто-то в этом клубе захочет тобой воспользоваться, ты побежишь за ним? — Отъебись, Миньярд, — шипит Натаниэль. — Да чем ты лучше других, кто также не спросит и против воли исполнит свои прихоти? Хочешь напичкать меня «дурью» и ждёшь, что я всё расскажу? — Ну ты же будешь меня терпеть, верно? — насмешливо уточняет Эндрю. — Иди нахуй, ёбанный мудак, — бросает он и срывается с места, уже не обращая внимания на чужие выкрики. Ветер режет глаза, реальность припечатывает к земле, а Натаниэль ощущает комок в горле, но взамен лишь расчёсывает ногтями раны на запястьях и не позволяет эмоциям захватить себя. Он чувствует себя таким идиотом, придурком, прокручивая в голове события последних дней. Натаниэль останавливается лишь возле входа в неприметный парк и опирается рукой на первое дерево, пока на лице расцветает болезненная улыбка от осознания, кому же он, блять, решил довериться. Уже после слов «бывший наркоман» надо было развернуться и бежать дальше от Миньярда с его правдами и загадками. Сейчас же он может только тянуть волосы и срываться на беззвучный крик в попытке успокоиться перед нарастающей паникой, которая жжёт лёгкие и скручивает желудок. Только с толчком в плечо от столкновения с прохожим, Натаниэль резко осознаёт, что он находится в непонятном парке в чёртовой Южной Каролине и не имеет в карманах ни гроша, чтобы хоть позвонить через автомат. Он ощупывает свои джинсы и с лёгким удивлением находит там сотовый, который в следующую секунду хочется разбить, ударив об асфальт. Приходится до лёгкой дрожи сжать в руке телефон, чтобы остановиться на секунду и придумать ему лучшее применение, прежде чем осуществить задуманное. В голове по наитию всплывают заученные номера Малкольмов, Джексона и Димаччио, все их рабочие мобильники и временные модели для связи с подручными, Натаном и заказчиками. Несмотря на аморальность всей ситуации, Натаниэлю не стоит надеяться, что Лола не позаботилась о том, чтобы сменить каждый номер, ожидая, что и этой простой вещью сможет усложнить жизнь сброшенного груза. Поэтому Веснински открывает крышку сотового и рефлекторно заходит в контакты, на самом деле не ожидая увидеть там имена всех сокомандников, тренера, медсестры и психотерапевта. Он тотчас старается вспомнить, когда Миньярд успел так тщательно поработать с телефонной книгой, но оставляет эти мысли, поглубже закапывая образ мудака на задворки сознания. Натаниэль несколько раз пробегается по всем номерам и окончательно принимает решение на, кажется, седьмом круге, после чего делает вызов. — Мэтт, это Натаниэль. Не спишь? — Нат! — восклицает Мэтт. — Где тебя носит? Ты так и не вернулся в общежитие после тренировки. — Я… где-то в Колумбии, — неуверенно произносит он, осматриваясь по сторонам в поисках каких-то указателей дороги или названия парка. — Ты… что?! — с тревогой в голосе звучит он, отчего Натаниэлю становится стыдно и неловко. — Боже, тебя туда Эндрю потащил, верно? Ты как? — В порядке, — на автомате отвечает он и наконец находит хоть что-то подсказывающее местоположение. — Убью его нахуй. На фоне слышится девичий голос, но слов не разобрать. Мэтт, судя по всему, убирает телефон от уха, так как следующая фраза звучит тише: — Он в Колумбии. — О господи! — доносится до него громкий негодующий возглас, но Натаниэль всё ещё не может понять кто это. — У тебя точно всё нормально? — переспрашивает Мэтт уже в трубку. — Я в порядке, но… — Он мнётся и прожигает взглядом табличку с названием парка. — Я не знаю как добраться назад в Пальметто. — Нат, ты знаешь, где находишься? — Парк Ирвин. Рядом с Хагер-стрит. — Попробуй найти и выйти к трассе I-20. Я заберу тебя, как только подъеду. Натаниэль медленно выпускает воздух сквозь зубы и давит порыв отказаться от чужой помощи: ему нужно выехать назад без компании Эндрю. Поэтому старается сначала кивнуть самому себе, после чего уже вслух благодарит Мэтта. Сразу за завершённым разговором телефон вспыхивает новым вызовом, и Натаниэль лишь читает имя абонента, после чего с силой бросает раскладушку на асфальт. К чёрту Миньярда! К чёрту его игры! К чёрту всех чудовищ! Он сжимает руки в кулаки и проходит несколько кварталов вперёд, размышляя о том, куда лучше зайти и спросить о маршруте к шоссе. У дороги стоит другая мраморная табличка, на которой указано название парка Финлей, его площадь и дата открытия. И несмотря на то, что парк, похоже, обустроен вокруг озера, Натаниэлю всё равно кажется странным его размещение рядом с кладбищем. Но это даёт возможность остановиться и обратить внимание на окружающие здания. Через дорогу находится пресвитерианская церковь, и Натаниэль может долго спорить с самим собой, но только в этом месте ему уделят достаточное время, чтобы рассказать о том, как лучше добраться до шоссе. Он ещё несколько раз осматривает всё по сторонам и пробегается глазами по первым лавочкам в парке, но как назло ничего не спасает. Вокруг так много прохожих, так почему никто не хочет отдохнуть в ёбанном парке? Это же ночь пятницы! Натаниэль раздражённо зажмуривает глаза и переходит дорогу к церкви. Он уговаривает себя тем, что верующие люди слепы и притворно добры, поэтому могут предложить даже излишнюю помощь. К сожалению, никто из них не говорит о плате заранее. Он заходит внутрь и первым видит… священника? Натаниэль не разбирается в церковных чинах, но точно знает, что мужчина с массивной книгой в руках и в чёрно-белой одежде может отвлечься от повторного чтения бесполезных строчек. — Подскажите, — говорит он и делает небольшую паузу, ожидая когда на него обратят внимание, — мне нужно добраться до трассы I-20. — Это довольно далеко. Ты на машине? — Нет. — Тогда тебе повезло, — говорит другой голос, и Натаниэль видит, как из-за двери сзади появляется более молодой мужчина или, скорее, юноша. — Мне нужно в баптистскую церковь. Она находится недалеко от перекрёстка с твоим шоссе. — Я дойду, — настаивает он, — если укажете дорогу. — Не стесняйся, — чуть усмехается юноша. — Ты будешь идти туда полдня, а так за минут тридцать-сорок управимся. Там недалеко проходит сто первый автобус. — У меня нет денег. — Не беда! Натаниэлю эта затея не нравится от начала и до конца, но потом священник уточняет, что до перекрёстка отсюда идти почти пять миль, и он попускается и соглашается быть невольным попутчиком. На самом деле Лиам (как Веснински узнает по пути) ему даже начинает симпатизировать, когда кроме своего имени больше ничего не говорит на протяжении всего времени. Они проезжают около получаса на автобусе, простояв около десяти минут в небольшой пробке после Элмвуд-авеню, но достаточно скоро юноша тянет Натаниэля выйти на Хайятт-авеню, и они тратят ещё двадцать минут, чтобы дойти до Риджуэй-стрит. И уже перед этой улицей Лиам останавливается, чтобы заговорить и сказать Веснински продолжать идти по двести пятнадцатой дороге до перекрёстка. Натаниэлю не составляет труда понять, что найденная трасса и является его целью, но из-за своего импульсивного поступка с утратой телефона он не знает — ещё бы! — где именно его будет ждать Мэтт. Он проходит какое-то общественное хранилище и подходит к ограждению у дороги, решая просто идти вдоль неё. Однако спустя пять минут Натаниэль опрометью перебегает на другую сторону дороги, потому как вряд ли Мэтт будет ехать со стороны Джорджии. Только тогда он отчего-то может облегчённо вздохнуть и просто идти вперёд, не думая о дальнейшем повороте. — Нат! Юноша видит, как знакомый фургон останавливается в нескольких метрах перед ним в небольшом кармане у дороги. — Нат, что с твоим телефоном? — Бойд выходит из машины и подходит ближе, размахивая своим сотовым. — Разбился, — пожимает он плечами и наблюдает, как с другой стороны машины выходит ещё кто-то. — С тобой всё нормально? — учтиво спрашивает женский голос, и его обладатель наклоняется ближе к лицу Натаниэля. — Они же не успели тебя накачать? — Я в порядке. — Надо позвонить тренеру. — Девушка отходит на пару шагов назад. — Или я сама убью Эндрю. — Дэн, Нат цел и невредим. Всё хорошо. — Да? — скептически уточняет Уайлдс и поворачивается к Веснински. — Тогда расскажи ему, — указывает в сторону Мэтта, — почему ты сбежал от Эндрю. — Он хотел, — хмуро и размыто отвечает Натаниэль, но Дэн тут же вскидывает руки вверх в знак своей победы и говорит: — Видишь, ещё немного, и он бы стоял здесь с расширенными зрачками. Чудовище есть чудовище. Поехали. Натаниэль садится на заднее сиденье фургона и окончательно оставляет своё доверие Эндрю где-то на двести пятнадцатой дороге, где его могут ещё больше растоптать другие машины и фуры. Он думает о том, что совсем не удивлён такому поступку со стороны другого человека, но немыслимо противно то, что сам Натаниэль решил из-за какого-то подобия связи протянуть руку в ответ. Ему стоит вспомнить, что даже с прочной уверенностью в том, что твои знакомые надёжные и проверенные люди, какой-то клерк всё равно оказывался в подвале отца из-за тех же наводок знакомых. Но Натаниэль слишком часто что-то забывает.