***
Он стоит в ванной и смотрит на обработанные раны запястий, когда ему на телефон приходит сообщение от Мэтта. Веснински ещё в пятницу сообщил всем старшекурсникам о новом номере, но пишет отчего-то именно Ники. А короткое сообщение Мэтта в субботу больше похоже на шутку. Он бродит взглядом по отдельным буквам — два слова расплываются и не хотят собираться в единую картинку. Натаниэль не видит текста и, когда кладёт телефон обратно в карман штанов (кажется, он промахивается), чтобы позже вернуться к нему, лишь на секунду цепляется взглядом за отражение в зеркале. Но этого хватает. Картинка складывается. Натаниэль не помнит, отчего в следующий миг всё окрашивается в кровавый цвет. Это слишком привычно. Сначала он его и не замечает. Звучит какой-то грохот и короткий вскрик. Натаниэль поздно фокусируется на осколках и заплаканном лице Эбби, которая пытается обработать руку и что-то шепчет не своим голосом, подчас всхлипывая. Он не слышит её. В голове слишком много ненависти к себе и чужих взглядов. Они смотрят на него. Они осуждают. Они желают его смерти. Они жаждут этого, подобно подарку, что можно получить лишь раз в жизни. Натаниэль зажмуривает глаза и соглашается, потому что всё, что они говорят — правда. Он виноват. Только он. Потому что иначе быть не может. Веснински не дышит, пока ему в лицо не брызгают ледяной водой, и он неожиданно начинает кашлять. Его волнами уносит в пропасть от каждого движения или прикосновения, хотя это лишь отработанные движения по оказанию первой помощи. Но Натаниэль сжимает второй рукой небольшие осколки и только так может быть уверенным в том, что зелёные глаза Эбби не превратятся в болотные проруби. Когда же она разжимает его кулак и, кажется, просит не причинять себе вред, юноша отталкивает её. Он рефлекторно закрывает рот обеими руками, потому что знает, что внизу отец работает, и помешать удовольствию Натана даже коротким писком чревато долгими и мучительными наказаниями в том же подвале, где всё пропахло жжёной плотью и мочой особо пугливых жертв. Натаниэль послушно сжимается в дальнем углу и старается даже дрожь свести к минимуму. Но какой-то стук продолжает давить на нервы и заставляет ещё больше сливаться с мебелью. Мальчик смутно помнил этот звук — он слышал его, когда прижимался к груди женщины, и та строгим тихим голосом говорила не двигаться и молчать. Юноша знает, что так стучит человеческое сердце. То, чего он давно лишён. И когда Эбби возвращается к нему и нерешительно обнимает, в призыве успокоиться, Натаниэль может лишь в беспомощной надежде вымолвить: «Мама». Он хватается за халат и судорожно ловит ртом воздух, хотя вторая рука всё ещё его закрывает, и Веснински не может себе позволить убрать её. Это подобно добровольному соглашению на саван, а стенать в собственной комнате, когда отец рядом, можно лишь с точной уверенностью, что в следующие часы будешь молить о смерти. Мальчик поджимает пальцы ног, пока кто-то насильно отдирает его руку, словно её приклеили. Но другая рука быстро заменяет её, и Натаниэль чувствует неприятный вкус во рту. «Сет умер».***
Тренировки по расписанию. Даже смерть игрока не может это изменить, что Натаниэль понимает уже по речи Ваймака. Их следующая игра в пятницу, и сбавлять темпы нельзя, если они хотят прийти к победе. Но юноша не знает, отчего Элисон забирает прах Сета, когда именно он должен лежать под землёй. Натаниэль стискивает зубы и не обращает внимание на то, что тренировка идёт слаженнее, когда Гордон не цепляется к Кевину или Ники. Он привычно толкает Дэя и сам готов разразиться гневной тирадой, точно зная, какие маты первыми вспомнил бы пятикурсник. Но уверен, что это даже ему не принесёт никакого удовлетворения. Другим — тем более. Потому что вмешательство Натаниэля лишь ещё больше усугубит ситуацию с его способностью разрушать всё вокруг себя. Он не тот, кто словами поддержки может разрядить обстановку. Он не тот, кто способен на слова поддержки. Он не тот, кто пытается смириться с неожиданной смертью друга. Он, Натаниэль Веснински, тот самый убийца, который обрёк Сета на скорую смерть лишь одним своим присутствием. Он убил Сета Гордона. Юноша чувствует, что тренировка канет в Лету, когда Ваймак разъярённым голосом наказывает Эндрю подойти к телефону и поговорить с сотрудником полиции. Натаниэль коротко смотрит в безразличное лицо Миньярда и понимает, что никто из присутствующих, включая его самого, не удивлён, что именно вратарю звонит полиция. Уже своей агрессией он мог создать себе много проблем, за которые можно отыгрываться до конца жизни. Натаниэлю это знакомо. Никто из команды и не думает продолжать тренировку, и все незаметно для тренера подбираются поближе к выходу с поля, чтобы услышать хоть что-то из разговора Эндрю. — Кабан Хиггинс, ты что ли? — спрашивает он. — Не тяни. — Эндрю замолкает, слушая собеседника, потом бросает короткое «нет» и нажимает отбой. Телефон взрывается новым вызовом и под строгим взглядом Ваймака Эндрю произносит: — Говори, — сдаётся он. Натаниэль не представляет, в каком русле проходит разговор с сотрудником полиции, но лишь во второй раз видит столько раздражения и злости на обычно безэмоциональном лице Миньярда. — Кто пожаловался? — продолжает Эндрю. — Что? Нет. Даже не проси. Я сказал «нет». — Он слегка повышает голос, после чего бросает трубку. Юноша ещё несколько секунд выжидает, чтобы удостовериться в том, что телефон больше не зазвонит. — Так что ты натворил? — спрашивает Ваймак. — Хиггинс работал по программе Полицейской атлетической лиги. Мы с Кабаном давно знакомы. — Эндрю лениво взмахивает ладонью — мол, ничего важного. Натаниэль не верит ни единому слову, когда видит всё ещё нахмуренное лицо мудака, которому явно не понравился звонок от «старого знакомого». Но тренер тоже не особо доволен словами вратаря и продолжает: — Ты уехал из Окленда три года назад. — Очевидно, это должно быть приятно, что он меня вспомнил, — отмахивается он и направляется к двери. — Ну, до завтра. Юноша видит, как напряжено тело Эндрю, когда Ваймак и Дэн возвращают его внимание на тренировку. Он даже может удивиться тому, что мудак не бьёт кого-то из близ стоящих и лишь разбивает костяшки в кровь о стену. Больше Натаниэль не выдерживает этот театр абсурда, поэтому не слушает остальной разговор, прекрасно зная, что в таком состоянии Эндрю добьётся своего. Но тренировка не идёт. Веснински словно впервые обращает внимание на ещё не зажившие раны ладоней и неосторожно сжимает клюшку, каждый раз роняя её при особенно сильном толчке. И уже вовсе не злят упрёки Дэя, что недавно насильно пытался вернуть Миньярда на поле — Веснински посылает ему неприличный жест и встаёт на свою позицию. Дэн приличествующе не замечает разлада и всех подгоняет работать усерднее. Впрочем, это помогает забыть о времени, что юноша понимает, когда уже направляется в раздевалку. Тренировка прошла до того тихо, словно её и не было вовсе. Без Элисон, Сета и Эндрю балаган сошёл на нет, и Натаниэль скорее наблюдал илистый траур — словно посреди поля стояла та самая урна и её скабрёзный вид на стадионе заставлял всех закрыть рот и поскорее закончить с упражнениями. Натаниэлю хотелось сначала вымолить прощение, а потом скрыться где-то на І-20. Эндрю снова выглядит как обычно, когда все подъезжают к Лисьей Башне. Натаниэля это почти злит, но он знает, что едва ли чудовища были в хороших отношениях с пятикурсником. Он бы и сам не был таким растрёпанным, если бы не знал, что во всём происходящем лишь его вина. Старшекурсники почему-то об этом не говорят. Эндрю же дожидается подошедшей Рене и молча уводит её куда-то с парковки. Натаниэль только сейчас догадывается, что даже такому мудаку иногда нужна поддержка девушки. Хотя по лицу Дэн он не видит никакого одобрения в происходящем — она молчит и сжимает губы в тонкую полосочку. Он оправдывает это тем, что старшекурсники никогда не найдут общий язык с чудовищами. Хотя союз Рене и Эндрю, по идее, должен был способствовать сплочению. — Так, — подаёт голос Мэтт, — может, уже как-то обсудим это? Ники неловко ведёт плечом и предлагает выпить, на что все негласно соглашаются, желая выпытать подробности сегодняшней эскапады. Натаниэль пропустил часть их разговора у кабинета Ваймака, поэтому удивляется тому, что Хэммик начинает рассказ о том, почему близнецы были долгое время порознь и по-хорошему знают друг друга только три с половиной года. Он испытывает смешанные чувства от этого разговора, ощущая, как все копаются в грязном нижнем белье. Ники рассказывает только общую информацию, но Натаниэль отводит взгляд от понимания, что все за спиной Миньярдов выпытывают подробности их отношений. И его самого больше беспокоит то, как ловко Эндрю забрал Рене в неизвестном направлении. Милая христианка добровольно пошла за ним следом. Но для чего? Он едва ли может представить, что такому монстру доступна нежность. В голове совсем не складывается картинка того, как кулаки Эндрю могут разжаться для того, чтобы погладить чью-то щеку. Однако ему не надо напрягаться, чтобы действительно представить это, когда Рене возвращается в Башню уставшая, с побитыми костяшками на руках, прихрамывая на одну ногу. Это странным образом сохраняет в его голове выстроенный образ Эндрю, пока он наблюдает за суетливой Дэн и участливым Мэттом. Но что его действительно успокаивает, так это следующие слова Мэтта: — Рене и Эндрю — спарринг-партнёры. Да, Натаниэлю проще сохранять в голове силуэт мудака с неконтролируемой агрессией и извращёнными понятиями взаимоотношений, чем чувственного Эндрю с его зазнобой или того хуже. Возможно, он ищет ниточку, которая подтвердила бы, что его «не интересуюсь» не означает поломку, и другие тоже не всегда готовы к отношениям. А возможно, Натаниэль слишком много думает. Поэтому он отбрасывает это и уходит на ночную тренировку с Кевином. Легче просто играть в экси.***
— Я отдал ключи тренеру, — сообщает Натаниэль. — И постелил на верхнем ярусе кровати, — он неохотно указывает Мэтту на то, что вернулся в их комнату общежития. Раньше там стояла ещё третья кровать, но все вещи Сета уже успели унести. Натаниэль действительно хотел отчасти вернуться в эту комнату, когда стал лучше узнавать старшекурсников. Но сейчас в его сознании всё ещё бродят сомнения. На самом деле у него нет выбора. Эбби ещё в понедельник поставила условие вернуться в общежитие Мэтта, когда перед этим с нечеловеческой силой заставляла разжать кулак с осколками стекла. Натаниэль мог активно это оспаривать, но промолчал, когда после двух ночей со снотворным обнаружил, что ни разу не просыпался, даже когда Эбби заходила в комнату. Это стало весомым аргументом заткнуться и выполнить указание, потому что в ином случае медсестра грозилась отправить его на постоянные сеансы к Бетси. Возможно, её план состоит в том, что чужое присутствие поможет ему — Натаниэль не уверен в этом. Ему всё ещё стыдно смотреть в глаза Мэтта. Но Мэтт его не прессует: ждёт внятного ответа, чтобы вместе куда-то выйти, предлагает общую компанию с девочками и уходит в их комнату, если получает отрицательный прогноз, не настаивает на общем завтраке. Хотя от этого Натаниэль только ещё больше чувствует себя сломанным, потому что Мэтту приходится всё время думать о нём. Юноша чувствует неправильность во всех их разговорах, потому что Натаниэль всё ещё в команде, хотя должен быть давно распят за убийство Сета. Но объяснение находится быстро. Недобор. Со смертью пятикурсника у команды теперь минимальное количество игроков, которое вообще позволяется. И эта истина даёт ему тот пласт, на котором можно удержаться, чтобы выстоять доброту старшекурсников. Это тяжелее, чем вынести команду чудовищ, но общение с Кевином становится почти невыносимым. Он изменился в лице. Изменился в поведении. Агрессивен только во время тренировок. И его взгляды, когда тот, очевидно, хочет обсудить появившуюся проблему, едва терпимы. У Натаниэля нет прав обижаться на то, что Кевин поверил Рико, а не его неоднократной истине, но он более не хочет это обсуждать или в принципе слушать «двойку», если это не касается экси. Он буквально готов просить каждого обсуждать только экси и избегать других тем. Потому что это легче. И интереснее. В вечер вторника он даже согласился на совместный просмотр матча между Троянцами и Воронами на ноуте Кевина. И хоть за спиной маячили другие чудовища, это почти не тревожило, когда перед глазами разворачивалась столь захватывающая игра. Тогда он задумался о собственном ноуте, чтобы часами напролёт смотреть разные матчи и интервью с игроками. Натаниэль действительно начинает беспокоиться только в тот момент, когда Кевин открывает новую вкладку в браузере и вводит в поисковую строку название их вражеской команды в пятницу. Черепахи. И зелёная форма. Господи, он готов вновь врезать Эндрю. И Эндрю сам назначает разговор. Он отправляет ему короткое сообщение с эмоджи, где у силуэта мужчины открыт рот. Короче некуда. Даже не потрудился написать хоть одну букву. Но свободное время Натаниэль согласен потратить на взаимные тычки, нежели бессмысленное прочтение книг для учёбы. Пожалуй, за всё это время он сделал лишь сочинение по английскому. Это больше, чем ничего. Натаниэль без стука заходит в общежитие чудовищ и без приветствий проходит сразу к спальне Эндрю. Кажется, Аарон весьма взбешён, но он успевает постучать и пройти в комнату, прежде чем ему прочитают полную лекцию оскорблений. Эндрю сидит на подоконнике и смахивает пепел от сигареты за открытое окно. Его лицо, как обычно, ничего не выражает, но перед глазами Веснински теперь всё время стоит картинка с жёстким лицом Эндрю. Он осторожно садится на другой край подоконника и говорит: — Черепахи зелёные. — А Шакалы песочные, — подтверждает Эндрю и продолжает смотреть на улицу. — С чёрным, — добавляет он и бросает сигарету вниз. — Рико размажет тебя на банкете. Натаниэль может сказать, что он никогда не соглашался и не хотел идти на банкет, но теперь это будет похоже на бегство от глупого ублюдка с комплексом бога. — Пупок развяжется, — говорит он вместо этого, потому что Рико нисколько его не пугает и никогда не встанет на уровень истинных кошмаров. Миньярду этот ответ не нравится: он поворачивает голову в сторону собеседника и не отрывает взгляд от ледяных глаз. — Если он знает одно слово, то знает и другие. И на что это будет похоже? — Это вопрос в игре? — ухмыляется Натаниэль. — Это неважно. Не многое, — расплывчато говорит он и дополняет: — Я сам не знаю всех. — Aurora, — пробует Миньярд со своим родным говором, что почти режет уши, когда сам Веснински привык к идеальному произношению. — Это так не работает, — он даже не раздражён подобной попыткой. — Ты не просто должен знать слово. Ты должен знать, как его произнести, — он осматривает юношу снизу вверх. — Вряд ли тебе доступен токийский акцент. А Кевин — трепло. — Я слышал его в белой тюрьме, — наперерез отвечает Эндрю и продолжает смотреть в чужие глаза. Натаниэль расшифровывает этот взгляд и говорит: — Это слово только останавливает меня и делает мягким. Рико не повезло с тем, что он провёл достаточное время в штатах. И его акцент был неуверенным. — И какого это ходить с мишенью на спине? — продолжает Миньярд и достаёт новую сигарету из пачки, что лежит у его бедра. — Знакомо, — тише произносит он и теперь сам устремляет взгляд в окно, отгоняя навязчивые мысли. — Ты боялся идти наперекор своим опекунам, но запросто идёшь против Рико, — полу-насмехается Эндрю и зажигает сигарету. — Кто-то нуждается в лекции о мафии и их методах усмирения? — Нет, — отказывается Натаниэль и осторожно принюхивается. Он знает достаточно. Он понимает, отчего Рико может быть столь самодоволен или так и сиять вседозволенностью, но он не борется с Доном или якудза напрямую. Возможно, его смелость связана с тем, что это не мужчина с сильными руками и опытом изощрённых пыток. — Тогда ты знал, что он будет бить, — монотонно указывает Миньярд, и Веснински резко дёргает плечом от осознания: — …Он убил Сета? — Сет наркоман, но Элисон проверила его в тот вечер. Натаниэль не замечает как начинает больно оттягивать прядь волос от этой новости, но ситуация лишь подтверждает его соучастие в убийстве студента — он язвил Рико, он бросил вызов, он ударил. Он чувствует себя идиотом и пророком одновременно: его существование не может приносить ничего хорошего. — Передозировка на следующий день после интервью. Он ходил с мишенью, которую нарисовал ты, — просто поясняет Эндрю. — Твой вопрос. Натаниэль чуть подаётся вперёд, когда резко переходит от обвинения в убийстве к своему ходу в игре, но он уже давно знает, что спросить. — Зачем тебе звонили из полиции Окленда? — Сразу с козырей? — он выпускает воздух наподобие смешка. — Кабан Хиггинс хочет, чтобы я дал показания на одного из моих приёмных отцов. — И ты сказал «нет». — Копам не удастся что-то навесить на Ричарда Спира. — Но это не… — он резко останавливается и меняет предложение: — Тогда что за реакция? Уж слишком бурная. — Это второй вопрос. — Ты мне задал больше одного, — упрямо канючит он. — И ты ответил хоть на один полностью, не утаивая ничего? — Эндрю бросает вторую сигарету за окно и закрывает его. — Хватит с тебя. Натаниэль возводит глаза к небу и выходит из комнаты, тут же почти врезаясь в Кевина, едва он успевает закрыть дверь. Кевин не церемонится — он хватает его за запястье и выводит в комнату, где ещё недавно Ники с Аароном играли в плойку. Кажется, Кевин серьёзно настроен на разговор. Это не удивительно. Натаниэль игнорирует его почти неделю и избегает оставаться наедине. Что было весьма неудобно: ему сложно избегать одновременно Элисон и Кевина, поскольку у команды не было третьей группы, к которой можно приткнуться. Благо, Элисон предпочитает больше проводить время в обществе Рене. — Мне надоел твой бег, — полушёпотом говорит Кевин. И от этого Веснински ещё меньше хочет что-то обсуждать, потому что, очевидно, другие монстры всё подслушивают. — Это ты тот, кто всё это время был равнодушен, — отрезает он и высвобождает свою руку из чужой хватки. — Я всё сказал ещё перед шоу. Не делай вид, что мы друзья. Сейчас ничего не изменилось. — Это не было похоже на правду, — неуверенно говорит он. — Как часто ты видишь людей, которые не помнят определённый кусок жизни? — Как часто ты видишь людей, которые врут о подобном? — Убил, — хмуро соглашается Кевин и делает паузу. Он продолжает, когда видит, как одна стопа собеседника поворачивается в сторону двери. — Рико сказал мне… — ещё тише говорит он. — Тебя готовят к твоей роли. Я не знал, что под этим подразумевалось. — Роли? — теперь хмурится и Натаниэль, но тут же замолкает, когда вспоминает человека в костюме, которого видел ещё в доме отца. — Как-то непоследовательно, — пожимает он плечами. — Не последовательно что? — не понимает Дэй. — Если это так, то зачем вновь позволять играть в экси, — задумчиво рассуждает он. — Неважно, — тут же дополняет он, не желая это продолжать в обществе Кевина. — Здесь нет логики. — Морияма не отказываются от своей собственности, — только и говорит Кевин напоследок.***
Шакалы песочные с чёрным. Черепахи зелёные. Лисы оранжевые…с белым. Вороны кроваво-чёрные. Натаниэль с удивлением только теперь понимает, что последнюю неделю Эндрю тренировался вместе с остальными. Он всё также чаще просто сидел у ворот после разминки, но иногда предотвращал удачные удары Кевина, лениво поднимая свою клюшку — мол, это настолько убого, что даже для такого калеки позорно. Кевина это порядком раздражало, но Натаниэль взамен прокручивал увиденное в голове и действительно признавал, что у Эндрю прирождённый талант. Это отчего-то больше, чем раздражало: он несколько раз ловил себя на мысли, что Миньярд прожигает природные данные. Возможно, зацикленность на экси в последнее время играла с ним злую шутку, поэтому он отодвигал причины возникших раздумий. В четверг он даже согласился вместе со всеми старшекурсниками посмотреть несколько комедий перед сном, потому что его мозгу нужно было отключиться. Шакалы песочные с чёрным. Черепахи зелёные. Лисы оранжевые…с белым. Вороны кроваво-чёрные. Он буквально всё время думал о чём-то и в то же время ни о чём. И где-то на периферии зияла прореха с отвратным чувством будущего провала и унижения. Натаниэль просыпался с этим чувством, хотя из-за снотворного не помнил ни одного сна, чтобы спихнуть эту лучину общего потока мыслей в дальний ящик. Поэтому он был рад понаблюдать за глупой комедией с глупыми персонажами на глупом курорте, даже если для этого вновь приходилось вызывать рвоту. — Сегодня ты не смотришь матч с Кевином? — спросил его Мэтт. — Не забирайся далеко в эту кроличью нору, — поспешила добавить Дэн. — О чём ты? — не понял Натаниэль. — Так было с Кевином, — пояснил Мэтт. — Они заявили на него свои права и утащили за собой на дно кроличьей норы. Натаниэль не видел в этом смысла: Кевин едва ли перебрасывался словами с другими чудовищами. Он также проводил выходные в Башне, когда семья Эндрю уезжала в Колумбию. Кевин скорее был постоянным гостем, нежели полноправным владельцем норы. — Всё в порядке, — отмахнулся он. — Я далёк от этого. — Стой одной ногой в норе, а другой — на поверхности, вместе с нами, — продолжила Дэн. — Ты можешь стать тем звеном, которое в итоге объединит команду. Без компании Эндрю нам до финала не дойти. — Я не объединитель, — отрезал Натаниэль. — Может я и тренируюсь с Кевином, но Эндрю и его семья может катиться куда подальше. Он вспомнил настойчивые попытки Ники разговаривать хотя бы с помощью сообщений, но юноша не был готов даже к такому. Натаниэлю требовалось пространство и время, чтобы это обработать, а череда событий напропалую продолжала выбивать из колеи и бросать в новые буреломы, отчего горазд впасть в кататоническое состояние. — Но в тебе определённо есть что-то, что интересно Эндрю, — заметил Мэтт. Он твердил об этом с первого дня. Веснински всё ещё не был согласен с этим так, как это преподносил Бойд. — Просто дави на него сильнее, чем он давит на тебя. Натаниэль пожал плечами, но едва ли согласился с тем, что ему предлагали старшекурсники. Он через раз переносит Эндрю и терпит Кевина, тычки Ники и Аарона не удержатся в этой формуле без новой переменной, которая возьмёт часть внимания на себя. Хотя он и дал сам себе правило всё же лучше узнать сокомандников, но в эти планы не входят тусовки с чудовищами. — Ты ссыкло, — сказал ему Эндрю в тот четверг днём, когда он также отказался от поездки в Колумбию. — И был бы ссыклом до сих пор — ты ещё думаешь, что находишься с опекунами? — Ты не знаешь меня, — нахмурился Натаниэль. Эндрю на это ничего не ответил, но юноша знал, о чём тот думал: «скажи это тому, кто не жил с тобой почти месяц в одной палате и каждодневно жевал полуправду». — И это не так. — Попробуй ещё, — продолжил он, едва взглянув на собеседника. — Ты не умеешь врать. — Я не боюсь опекунов, — возразил Веснински и подошёл на шаг ближе, выхватив сигарету и делая более глубокий вдох, чтобы в полной мере насладиться дымом. — Но это чревато. — Один из них «подчинённый отца», — догадался Эндрю. Натаниэля начала раздражать его проницательность, но Миньярд делал выводы, когда уже полностью был уверен в фактах, так что оспаривать нет смысла. — Не один, — вместо этого он едва усмехнулся, всё также подавляя непрошеные мысли. Он сделал небольшую паузу и дополнил: — Трое. — Был один, — жёсткость проскользнула в его голосе. — Ты спрашивал о первом, — Натаниэль взмахнул рукой — мол, ты сам не потрудился задать правильный вопрос. — В следующий раз их будет шестеро? — хмуро уточнил Миньярд. — Четверо, — легко ответил он, имея в виду всех опекунов, и прикурил на пробу. — Но всё также останутся трое, — в его сознание резко вписались картинки с Прустом, и ему пришлось постараться, чтобы не дёрнуться. — Хотя теперь уже четверо. — Вини в этом своё мученичество, — холодно отрезал Эндрю и забрал сигарету. — Расточительство. Натаниэль больше не беспокоится об этой игре. Пусть Эндрю выжмет из него хоть всю правду от этого не выиграет никто. Он всего лишь псих с импровизированной моралью и надёжными обещаниями. Натаниэль и сам от него недалеко ушёл, когда дал ответное обещание остаться. Но никто не оговаривал срок этой сделки. Юноша с сомнением расчёсывает раны запястья и не соглашается это растянуть дольше, чем на один семестр. Он уже должен был бежать после смерти Сета. Шакалы песочные с чёрным. Черепахи зелёные. Лисы оранжевые…с белым. Вороны кроваво-чёрные. Он итак не может смотреть в глаза Элисон. Мэтт поверхностно намекает, что его бег ничего не даст, и по итогу ему придётся поговорить с девушкой, но Натаниэль не готов к этому. Даже тогда, когда она появляется возле автобуса с теми же идеально уложенными волосами или общим сногсшибательным видом. Веснински едва ли цепляется взглядом за её поникшие плечи или кулаки, после чего вновь смотрит в землю, не способный заставить себя увидеть любой её ответный взгляд. Ники, кажется, тоже весьма удивлён её появлению и готов высказаться о том, чтобы оставить её в Башне, когда Элисон скрывается в автобусе и закрывает дверь, но сейчас это невозможно — все также стоят возле автобуса, ожидая наказа тренера, чтобы отправиться в университет Бельмонта. Ваймак пролистывает несколько листов в своей папке-планшете и зачитывает: — Сегодняшний стартовый состав на первый тайм: Эндрю, Мэтт, Ники, Элисон, Кевин, Натаниэль. Замены: Аарон выходит вместо Ники, Дэн — вместо Кевина, Рене — вместо Элисон. — Он поднимает голову. — Все поняли? Повторять не буду. — Рене вообще-то вратарь, — сконфуженно уточняет Ники. — В нападении может играть только Дэн, — вмешивается Рене, — а сильно рассчитывать на Элисон пока не стоит. Мы с тренером уже обсудили это во вторник, так что я успела немного подогнать экипировку. — Это первая игра, когда Эндрю будет весь матч стоять на воротах, — почти с вопросительной интонацией говорит Ники. — Если вопросов нет, тогда пошевеливайтесь! — Ваймак обращает на себя внимание двойным хлопком. — Все в автобус! Натаниэль молча проходит в автобус и садится рядом с Кевином. Ему легче потратить шесть часов тряски на просмотр каких-то матчей, нежели на попытки не уснуть, смотря в окно. Ники в перерыве избавляет всех от скуки своими бесконечными рассказами. И это, как ни странно, создаёт вакуум спокойствия. Впервые за эту неделю Натаниэль не погрязает в мыслях с гангренозной тьмой. Он отвечает на некоторые фразы Ники, когда их разговор постепенно перетекает в предстоящую игру. И тогда к обсуждению присоединяются и Дэн с Рене. За рулём всё время сидит Ваймак, поэтому Эбби время от времени смотрит в салон, контролируя ситуацию. Она также обсуждает что-то с Дэн, когда проходит их первая остановка. Тренер успевает лишь заправиться, но их следующая остановка происходит рядом с неприметной закусочной, и Эбби предлагает всем быстро перекусить в заведении, после чего взять с собой в дорогу кофе. — Я сделала тебе чай с мёдом, — говорит она, когда Веснински последним выходит из автобуса. — Выпей его, если не собираешься что-то есть. — Нет, я… — Думаю, что ты не ел что-то тяжелее салата, поэтому точно не закажешь бургер, — она чуть улыбается и дополняет: — Я уверена, что ты не хочешь сегодня упасть в обморок. Я уверена, что ты не хочешь подвести команду. Так звучит правильней. И Натаниэль соглашается. Ему уже не так сильно хочется блевать от этого чая, хотя он не уверен в том, как должен на это реагировать. Но он быстро заполняет свои мысли предстоящим матчем, когда автобус подъезжает к стадиону или когда он скрывается в кабинке туалета, надевая часть экипировки. Его взгляд не может сфокусироваться на чём-то: до выхода на поле Натаниэль смотрит то на одного из сокомандников, то в пол. Его конгломерат переживаний прерывают только неожиданные выкрики, и юноша замечает на стадионе Лисичек. — Привет, Кейтлин! — энергично приветствует одну из девушек Ники, после чего указывает на неё Натаниэлю. — Кейтлин — подружка Аарона. — Ничего подобного, — возмущается Аарон. — Хватит нести чушь. — Ich sollte sie treffen, — вмешивается Эндрю. — Jeder hat Angst vor Messern. — Заткни, блять, хлебало. Натаниэль не уверен в том, что мог сказать Эндрю, но подозревает что это как-то связано со сделкой, которую он заключил с близнецом. Они касались этой темы, когда играли в правду ещё в психушке, но Натаниэль не знает подробностей или хоть чего-то, что наведёт его на правильные размышления. Какие могут быть ещё сделки у человека, который в одной из них предлагает защиту, а в другой — правду? И что ему не может дать Аарон без этой сделки? Натаниэль смотрит в пол и проходит вперёд для разминки. Он стремительно набирает скорость, обгоняя других и возвращая ногам силы после шестичасовой дороги. Это словно становится тем рычагом, который даёт сосредоточится на предстоящем матче и победе. Да, он просто будет играть в экси. Шакалы песочные с чёрным. Черепахи зелёные. Лисы оранжевые…с белым. Вороны кроваво-чёрные. Он встаёт на свою позицию вторым и смотрит, как проходят на позиции сокомандники. Элисон идёт, не поднимая глаз. Проходя мимо неё, Мэтт ободряюще стучит клюшкой о её клюшку, а затем располагается на линии третьей четверти строго за Натаниэлем. Веснински даже радуется тому, что сильнейший игрок Лисов будет играть с ним на одной половине поля. Со стартовым гудком сирены Лисы и Черепахи рассыпаются по площадке. Кевин только успевает подать знак Натаниэлю сдерживать защиту противника, но не нападать. Натаниэль этому почти возмущается, но когда видит перед собой Эрреру, что на пятнадцать сантиметров его выше и, соответственно, имеет больший размах рук, он сглатывает и сосредотачивается на том, чтобы не выпускать противника за среднюю линию. Эррера понимает, что Веснински едва ли участвует в нападении, и не боится, осклабившись, сообщить о том, как он жалок. Натаниэль сдерживает порыв заехать клюшкой по отвратительной морде и вместо этого отвечает: — Следи за счётом, уебан. Кевин также ведёт оборонительную тактику, но успевает с помощью Эндрю перехватить мяч и броситься напрямик к вражеским воротам. Натаниэль слегка морщится от того, как их белая форма выделяется на фоне зелёных пятен. Но Кевин не медлит: он огибает ещё одного защитника и забрасывает мяч точно в цель. К сожалению, это только приравнивает счёт. Один — один. Ваймак пользуется паузой, чтобы произвести замены. Натаниэль может со своего места услышать ворчание Кевина, но когда тот молчаливо проходит мимо, то юноша понимает, что это зелёный сигнал для того, чтобы, наконец, выбить лидирующую позицию. Натаниэль замечает, что номера нападающих сменяются, но остальная команда Черепах не двигается. Недалеко от средней линий на него всё также смотрит Эррера. И когда звучит сирена, Веснински использует всю свою скорость и изворотливость, чтобы всё также не дать вражеской защите выигрышного положения. Он обступает её то слева, то справа, меняя положение так быстро, как только может. Мэтт вступает в борьбу с форвардом Черепах и, зацепив клюшкой клюшку соперника, резко дёргает её и выхватывает мяч из сетки, после чего сразу делает бросок. Мэтт даже не задумывался, куда кидать мяч или как правильно это сделать, отдавая пас Эндрю. Он его поймает в любом случае. И Эндрю перехватывает мяч и отправляет влево. Он бьёт в бортик и отскакивает в сторону Натаниэля и Эрреры. Натаниэль ухмыляется и обходит защитника справа, выхватывая мяч за его спиной. Он знает, что быстро может стать мишенью для плеймейкера рядом, поэтому лишь с секундной задержкой отправляет мяч прямо в ворота. Два — один. Лисы вырываются вперёд, что определённо только ещё больше воодушевляет каждого. Натаниэль с триумфом наблюдает, как Эрреру меняют на нового защитника, пока Лисички со своей кричалкой подбадривают болельщиков. Он уже чувствует себя победителем, хотя понимает, что для этого слишком рано. Но он продолжает держать темп, пока не звучит гудок, оповещающий завершение первого тайма и промежуточный счёт: пять — два. В перерыве вся команда получает по стаканчику воды с изотоником. Натаниэль с сомнением выпивает это, когда его отводит ближе к коридору Эбби: — Ты точно сможешь снова выйти на поле? — Конечно, — с сомнением отвечает он, не понимая причину вопроса. — Я видела, как ты шатаешься, стоило только прозвучать сирене. Нат, если ты снова упадёшь в обморок!.. — Я в порядке, — он говорит это громче, чем требовалось, отчего тут же слышит довольный возглас Ники. — Спасибо, Нил. Твоя фраза только что принесла мне десять баксов. — И с кем ты спорил? — Мэтт удивлённо смотрит на него. — С одним лузером, — он указывает на Кевина. Тот на это морщит нос и резким тоном говорит: — Мне плевать как ты будешь поддерживать своё здоровье, но ещё одна фраза «я в порядке», и я заставлю тебя пожалеть, что ты родился на свет. Ясно? — Ist das eine Drohung? — спрашивает Эндрю почему-то по-немецки. — Ohne die Drohung klingt es nicht überzeugend, — подхватывает Ники. — Ясно, — на выдохе отвечает Натаниэль и вновь поворачивается к Эбби. — Я себя нормально чувствую. Не произойдёт никаких… ЧП. Звучит сирена, и матч возобновляется. Несмотря на то, что Черепахи с решимостью бросаются в атаку, Лисы отбрасывают их назад. Мэтт удачно сдерживает нападающего, и когда тот бежит со всех ног, Мэтт впечатывает его в борт. Натаниэль не успевает проследить за разгоревшейся потасовкой, наблюдая, как мяч отлетает прямо к Эндрю. Но всё прерывается сиреной, после которой судьи разнимают игроков и «дарят» всем жёлтые карточки. Однако даже с решением арбитров мяч всё равно переходит к Лисам, поэтому Веснински молчит и смотрит на своего нового «опекуна». Двадцатый номер. Всего на пару сантиметров выше, но отвратительно мускулист. Кевин к концу тайма начинает играть всё агрессивнее. Он толкает мешающихся защитников и идёт напролом к воротам, отчего таким образом зарабатывает два очка. Натаниэль удачно обходит «двадцатку» и ловит пасс от Эндрю, но защитник обладает достаточной скоростью и просто валит его на пол, отбирая мяч. Юноша не успевает подняться на ноги, когда гудит финальная сирена, а вместе с ней и торжествующий вопль Мэтта. Шакалы песочные с чёрным. Черепахи зелёные. Лисы оранжевые…с белым. Вороны кроваво-чёрные. Натаниэль медленно садится и слегка касается плеча, по которому проехался громила своим коленом. Кевин, что до этого ближе всего стоял к нему, моментально садится рядом, когда замечает заминку. — На сколько серьёзно? — спрашивает он о болезненных ощущениях. — Хм, — чуть улыбается Веснински. — Думаю, это будет стоить мне жизни, если я отвечу. — Придурок, — выдыхает Кевин и встаёт на ноги, чтобы подать руку. — Давай. Тебя всё равно осмотрит Эбби. И Натаниэль принимает его помощь, когда смотрит на счёт восемь — пять. — Я выполню своё обещание, если ты будешь «в порядке» с вывихом плеча.