Лилии на снегу

      Буквы расплывались и двоились перед глазами. Они сливались в хоровод, что танцевал вокруг, сцепившись тонкими закорючками, всплескивал завитками и тянулся бритвенно-острыми росчерками к горлу. Он превратился в размытую карусель, кони которой неслись по кругу неумолимым галопом четырехцветных ног, а восседали на них фигуры в черных балахонах. Лиц не разглядеть, только белые маски, окрашенные мареновыми разводами, так похожими своим цветом на пятна крови. Гипсовые клыки в клубящейся полутьме не видать, но очевидно, что они там, только и ждут момента вцепиться в артерию, выпить досуха.       Но не они были самыми опасными, не их стоило бояться. А хозяина бала, что стоял где-то за спиной, наблюдал за демонической пляской. Невидимый, но ощутимый, как неспешно наползающее на небо грозовое облако. И вот оно уже давит на плечи, в воздухе разливается озон, а дышать становится невозможно перед лицом надвигающейся грозы, что вот-вот прорвется ледяными иглами, которые пронзят насквозь, градом, который будет безжалостно бить по мягкой плоти, превращая ее в кровавое месиво.        Хотя и невозможно было увидеть его лица, но колеблющиеся черты плавали перед взором, клубились изменчивыми тучами, вырисовывались не фотонами света, но их отсутствием, самой тьмой. Выражение безграничного довольства расползалось по ним, незримое, но такое явное торжество, пока их хозяин наблюдал сверху за хаосом. Лишь один блеск сверкал в этой жадной черноте — алые зеркала его души отражали огонь, пожирающий все сущее, воронку, что закручивала гигантские массы почвы и строений, затягивала в подземный мир, на восьмой круг. И он также падал, вместе со всеми… Но на один уровень глубже.       Тьма вспыхнула, озарившись пламенем свечи, а Северус подскочил на стуле, резко оторвав онемевшую щеку от столешницы. Всего лишь дурной сон, какое облегчение! Однако давящее ощущение надвигающейся угрозы никуда не уходило, размывая грань между сном и реальностью. Он устало провел рукой по лицу и обернулся, а затем и вовсе чуть не упал со стула, когда за спиной внезапно оказалась высокая фигура в черной мантии.       — Милорд?.. — прошептал хриплым от сна голосом и медленно спустился на пол, на колени.       — Время, Северус, — звуки его имени вышли чересчур свистящими, заползли в уши холодным змеиным прикосновением. — Как ты думаешь, тебе удалось?       Поднявшись, Снейп непослушными пальцами взял со стола пузырек с кроваво-красной жидкостью и несмело протянул Темному Лорду. Он как раз выполнял последние лихорадочные проверки, когда заснул прямо лицом на своих записях — сложно было от этого удержаться после почти двух суток непрерывной работы, перемежающейся лишь сухими бутербродами да сном урывками на собственном стуле. Зелье, которое он в такой спешке составил, вряд ли нейтрализует яд полностью, но должно облегчить симптомы и сохранить жизнь. Волдеморт, однако, лишь небрежно махнул рукой.       — Оно пригодится не мне, а тебе. Нам пора.       Лорд протянул ладонь в притворно-вежливом пригласительном жесте — в черной кожаной перчатке та казалась неуместно темной. Лишь теперь Северус заметил, что он был закутан в теплую дорожную мантию, только лицо выделялось единственным белым пятном. Почему зелье может пригодиться ему, думать не хотелось. Опустив пузырек в карман, он нервно оглянулся, пытаясь найти свою верхнюю одежду. Но так и не вспомнил, где ее оставил, а задерживать хозяина, однозначно, было плохой идеей. Поэтому он коснулся перчатки Лорда, единственного, кто обладал неоспоримыми привилегиями с точки зрения защитных чар особняка, и провалился вслед за ним в воронку аппарации.       Ледяной ветер солеными иглами впился в лицо, ударил наотмашь, тут же забрался под легкий сюртук. Северус непроизвольно отступил, нога скользнула по округлому камню и подвернулась. Он едва сумел удержать равновесие и перенести вес, чтобы не порвать сухожилия в лодыжке. Пока он пытался отдышаться от всплеска адреналина, глотая мокрую соль, Темный Лорд стоял рядом неподвижно и непоколебимо, словно являлся частью скалы, на которой они очутились. Прямо посреди бушующего моря. Он смотрел вперед, туда, где бурлящая ртуть билась об отвесные скалы, даже не моргая, в отличие от огорошенного и смущенного внезапной сменой локации Северуса. Лицо Волдеморта казалось таким же камнем, обтесанным ветром, белым известняком, лишь мантия мягко колыхалась вокруг высокой фигуры. Подавив неуместные вопросы, которые крутились на языке, Северус впился в него взглядом, пытаясь уловить настроение и намерения хозяина. Черты того, однако, были пустым листом и столь же белыми.       — Ты помнишь наши тренировки? — промолвил Темный Лорд, не отрываясь от созерцания. Дикий ветер сносил его тихие слова, однако Северус все равно слышал каждый звук шипящей речи.       — Да, милорд.       Он не понимал, куда тот ведет и при чем здесь боевая магия. Ей обучал молодняк по большей части Долохов, гоняя по особняку и саду до седьмого пота, но иногда и сам Волдеморт присоединялся к занятиям, в основном, чтобы наблюдать и оценивать. Северус всегда с жадностью ловил эти редкие моменты — замечания Темного Лорда были меткими, хоть и болезненно хлесткими. Но он испытывал иррациональное счастье, если тот под настроение давал советы, в последнее время все охотней, или же делился какими-либо драгоценными крупицами редких знаний.       — Помнится, ты спрашивал у меня, как летать. Хотел тоже научиться, — в ровном голосе прозвучал смешок. — Что ж, я попробую выполнить твою нескромную просьбу. Все относительно легко по сути своей, это умение древнее, исконно живет в каждом волшебнике, оно обусловлено эволюцией. Ты просто выпускаешь свою магию, растворяешься в потоке, не думаешь, но ощущаешь, как он несет тебя. Однако, как всегда, дьявол кроется в деталях, иначе все бездарности овладели бы этой тонкой наукой. Чрезвычайно сложно переступить этот внутренний барьер, поверить в свои силы и взмыть над обыденностью, оставить все жалкое и ничтожное позади, бросить мир к своим ногам. Не у каждого есть такой самоконтроль, дабы повелевать воздухом. Требуется несгибаемый стержень внутри, чтобы подчинить стихию. Как думаешь, Северус, ты бы смог?       — Я… — в горле пересохло, несмотря на холодную влагу морского воздуха, а голова шла кругом.       — Мне тоже очень интересно узнать, есть ли это в тебе, — Волдеморт наконец одарил его взглядом, острым и со слабым проблеском любопытства. — Я не могу закрывать глаза на промахи бездарности, никчемной грязи не место даже под моими ногами. Но вот если ты действительно волшебник стоящий и неординарный, тот, польза от кого превысит вред, тогда я мог бы пойти на этот сомнительный шаг и договориться с собственной совестью. Поэтому выбор твой невелик. Здесь стоят мощные антиаппарационные чары. А нам нужно добраться туда, к расщелине, — Волдеморт указал в сторону прорезающей скалу у самой воды изломанной линии, кажущейся отсюда такой маленькой и далекой. — И либо ты полетишь туда так же, как я… Либо поплывешь в ледяной воде, третьего не дано. Останешься здесь — умрешь.       И не успел Северус выдавить хоть что-то из коллапсирующего горла, как Темный Лорд запрокинул голову назад, глядя в серую хмарь, а в следующий миг его фигура исчезла, превратившись в столб дыма. Тот взмыл в воздух, легко пронзая завывающий ветер. В отличие от обычного дыма этот был таким плотным и тяжелым, что его даже не сносило потоками, напротив, он словно резал пространство, несмотря на кажущиеся мягкими формы. Обвил скалу пугающей спиралью, будто захватывая Северуса змеиным кольцом, а затем устремился в сторону обрыва, рассекая мокрую вату тумана.       Он смотрел вслед удаляющимся клубам дыма, и ни одной мысли не осталось в голове, только стучали молоточки сердцебиения, перекрывая шум волн, который стал отдаленным и пугающе глухим. Видимо, на бешеной гонке с собственным разумом за этим противоядием все еще далеко не закончилось, и Лорд намеревался целиком и полностью растоптать его, продемонстрировать его ничтожность рядом с величием. Или же это было продолжающимся наказанием. Сможет ли оно когда-то завершиться, притом чем-то иным, кроме его смерти? Надежда, которая появилась было в душе под конец работы над зельем, угасла проблеском в темных глубинах ледяной воды. Теперь ему уже не казалось, что Волдеморт готов помиловать, напротив — он будто собирался сделать все так, чтобы непутевый слуга сам просил о смерти.       Северус поджал губы, глядя на пенящиеся волны. Он был готов умолять ради жизни Лили, валяться в ногах. Но его собственная казалась недостаточно веским поводом, чтобы пресмыкаться. Да, он встал на колени перед Темным Лордом, признав его силу, преклонившись перед его умом, понадеявшись на выстланную величием дорогу к идеальному обществу для всех волшебников… в первую очередь, конечно, для него, Северуса. Но одно дело — признать кого-то достойным и великим, и совсем противоположное — согласиться считать себя низким и жалким, бесхребетным. Нет, он не какой-то слизняк. Он, скорее, будет грести в ледяной воде, но не собирается сидеть здесь и размазывать сопли, не даст повода назвать себя ничтожным.       Никаких сомнений в голове не осталось, он просто сделает, что до́лжно. Если Темный Лорд признает его жалким — так тому и быть, но самого себя считать никчемностью он отказывался. Он доберется до того разлома, чего бы это ни стоило, чтобы доказать ему… или себе. Неотрывно глядя на бурлящие под ногами волны, Северус глубоко вдохнул в последний раз и прыгнул вперед.       Он уже приготовился к пронзающему ощущению, но его не последовало. Волны остались где-то в метре под ногами и не приближались, лишь бешено мелькали внизу. Озадаченный, он вскинул голову, только чтобы увидеть, как скалы несутся на него с пугающей скоростью. В испуге взмахнул руками, стараясь непроизвольно закрыться, но лишь черный дым всколыхнулся там, где раньше были конечности… А в следующий миг они обрели вес, вновь став плотью, обтянувшей твердые кости, и Северус с размаху бултыхнулся в море.       Лед обжег, вспарывая кожу и вгрызаясь в нервы, легкие в ужасе сжались. Вода тут же пошла в нос, заполнила солью пазухи, ударила тяжестью по переносице, но это осталось почти незамеченным рядом с пронзающим, всеобъемлющим страхом, что сжал глотку костяными пальцами. Северус взмахнул руками, которые двигались медленно, с трудом преодолевая сопротивление жидкости. В этой буре свалившихся на него эмоций, что пришли на смену холодной уверенности, паника взяла вверх. Руки бесполезно гребли воду, моментально онемевшие пальцы бессильно пытались ухватиться хоть за что-нибудь, но не могли почувствовать ничего. Только… Ткнулись во что-то твердое.       Оперевшись на эту спасительную каменную прочность, Северус рванул вперед, а голова его наконец вынырнула на поверхность. Казалось, изо рта сейчас вырвется громкий крик, но вместо этого он издал только задушенный хрип, то, на что хватило скрутившихся, словно старая тряпка, легких. С шумом втянул в себя живительный воздух, цепляясь одеревеневшими руками за камни. Поднял взгляд, чтобы определить, где он. Тот уперся в грубые черные ботинки в каком-то жалком метре от него. Не отрывая глаз от неподвижно стоящего над ним Волдеморта, Северус выполз на камни, жадно хватая воздух и пытаясь отдышаться.       — Я впечатлен, — Лорд поднял брови, осматривая промокшего и продрогшего слугу, пока тот вытаскивал палочку из кармана трясущимися пальцами и накладывал на себя согревающие и высушивающие чары. И не сделал ни движения, чтобы помочь. — На моей памяти, ты — единственный человек, кто просто взял и полетел. Кроме меня, конечно.       Северус подавил неуместное: «Значит, вы планировали, что у меня не выйдет?» — за такое точно можно было вновь оказаться в ледяной воде. Он и сам не мог представить, что у него получится воспарить хоть на миг. Но горечь зависших на кончике языка слов не хотела уходить, травила душу какой-то детской, неуместной рядом с Темным Лордом обидой. Он вновь падал в эту выгребную яму, так знакомую с младых лет, когда все, что он слышал — «ничтожество, отребье». И что бы он ни делал с целью впечатлить отца, увидеть хоть проблеск теплоты, одобрения, любви в его глазах — все было бесполезно.       А потом Темный Лорд протянул ему ладонь, сверху вниз. Северус непонимающе, ошарашенно уставился на зависшую перед лицом черную перчатку. Медленно, до конца не осознавая, является ли это действительностью, или это сон, агония усталого умирающего мозга, поднял руку и ухватился за предложенную кисть. Одним резким рывком Волдеморт вздернул его на ноги и, не отпуская ладони, попятился назад, потянул за собой, в тень под сходящимися над головой камнями. Северус, не в силах подумать сейчас хоть одну связную мысль, послушно шагнул следом, неотрывно глядя в блестящие странным блеском глаза. Казалось, Лорд никогда раньше не смотрел на него так, и сейчас хотелось провалиться в эту красноватую тьму, утонуть с головой и в жизни больше не вдыхать ничего, кроме этого удушающего яда.       Резкая боль в ладони вырвала его из гипнотического транса, и он перевел взгляд вниз. Успел заметить блеснувшее лезвие и длинную алую полосу, перед тем как Волдеморт дернул его ближе к себе и приложил открытой плотью пореза прямо к грубому камню. Северус не сдержался и непроизвольно охнул от неожиданности, когда острые края впились в повреждение, а руку мигом защипало от осевшей на стене пещеры соли… А затем скала растворилась, являя за собой черный провал прохода.       Северус отдернул руку, которую Волдеморт больше не удерживал, и уставился на ладонь — по ней теперь словно бегали мелкие фантомные жучки, вгрызаясь и кусая, пробираясь под кожу. Однако визуально лишь длинный порез затягивался сам по себе, оставляя ровную кожу со скользящими под ней где-то в глубине искрами, бордовые разводы сжимались и растворялись на белом. Темный Лорд, который наложил лечебные чары будто машинально, потерял к своему спутнику всякий интерес и уверенно шагнул вперед, в черную арку, окантованную вспыхнувшим в полутьме серебром. Только теперь, когда на его месте осталась пустота, Северус осознал, в какой близости он находился к этой давящей фигуре, что одновременно вызывала мурашки страха по коже, но также и непонятным образом притягивала своим жаром, как мотылька на огонь. Чтобы в поисках тепла сгореть дотла.       Вынырнув из транса, он осознал, что остался один, и поспешил в темный провал следом за Волдемортом. Если тот зашел так уверенно, то это должно быть безопасно. Наверно. В десятке метров мерцал огонек Люмоса, странно двоящийся. Северус понял почему, когда зажег и свою палочку поярче — перед ним раскинулось широкое подземное озеро, дальний край которого терялся где-то во тьме. Темный Лорд замер у кромки черного зеркала и, медленно водя палочкой вправо и влево, внимательно изучал пустую пещеру.       Северус приблизился, стараясь ступать мягко и бесшумно, ни до чего не дотрагиваться. Пространство вокруг словно звенело от магии, она обволакивала темным коконом, цеплялась щупальцами, вызывала нервную дрожь в груди. Волдеморт же будто не замечал этого давящего чувства. Или наоборот, возможно, оно ему нравилось: его ноздри затрепетали, когда он глубоко втянул в себя застывший воздух, а взгляд потерялся где-то в полутьме, не фокусируясь ни на чем конкретном. По тонким губам расплывалась улыбка, словно не мертвая безжизненная духота коснулась его обоняния, а аромат ностальгии, как теплая выпечка или хвоя с мандаринами.       Он вытянул руку вперед, неспешно и уверенно; что-то плеснулось, а из-под воды со звоном выскочило нечто длинное и темное. Приглядевшись, Северус опознал цепь, толстую и железную. Не успел он удивиться, как Волдеморт одним размашистым движением вытянул на поверхность целую лодчонку.       — Сегодня я побуду твоим Хароном, — коротко усмехнулся он и сделал пригласительный жест в сторону лодки. — Прошу.       По коже в очередной раз побежали мурашки. Северус неуверенно ступил ногой на деревянный нос, который тут же покачнулся под его весом.       — Мы разве поместимся здесь? — помедлив секунду, он шагнул в лодку.       — Нет, нас обоих она не поднимет. Но мне теперь она не требуется. А вот тебе тут совсем не место тренироваться в полетах — можно и не выплыть на этот раз.       С этими словами Волдеморт с силой толкнул ногой лодку, и та устремилась вдаль от твердой суши. Северус с тоской глянул на кажущиеся теперь безопасными, а вовсе не пугающими камни у входа в пещеру. Комментарий «можно и не выплыть» ему не очень понравился, и он старательно держался подальше от краев лодки. Волдеморт пару секунд смотрел ему вслед, а затем вновь взмыл вверх черным дымным столбом. Как зачарованный, Северус запрокинул голову, наблюдая за стелющимися по потолку клубами тьмы, с трудом различимыми в свете палочки. Проследил за ними — Лорд направился вдаль, туда, откуда едва заметно пробивалось зеленоватое свечение. По мере приближения оно становилось все ярче, а желудок все выше поднимался к горлу — слишком знакомый оттенок, четко запомнившиеся переливы люминесцирующей жидкости.       Белена и полынь, тринадцать раз по часовой стрелке, один против… Работать в респираторе… Не допускать попадания на кожу — высокотоксично, первый класс опасности…       Лодка качнулась, ткнувшись носом в камни островка, но Северус не отводил взгляда от застывшей в центре темной фигуры. Перед ней на постаменте высилась каменная чаша, словно выдолбленная из скалы, а из этой емкости исходило ядовитое сияние. Неоновый зеленый подсвечивал лицо Волдеморта снизу, превращая в пугающую скульптуру, с темными провалами глазниц и болезненно-впалыми скулами, похожую на японскую маску, затаившую за разукрашенным фарфором звериную жестокость. Казалось, если он откроет рот, в том обнаружатся кривые клыки.       Северус приблизился, почти не ощущая, как ноги ступают по камням, замер напротив Волдеморта по другую сторону постамента. С трудом оторвал глаза от изумрудных бликов, которые плясали по завораживающе жуткому лицу, заглянул в чашу, стараясь не вдыхать глубоко. Стенки ее, окрашенные зельем, казались малахитом, таким полупрозрачным, что еще немного, и эти лучи пронзят его насквозь, разлившись мягким свечением внутри камня. Сомнений в том, что это за зелье, у него не возникло, в отличие от другого вопроса.       — Зачем оно здесь? Какого-то рода защита? — осторожно полюбопытствовал он.       — Сколь бы ни была красива обертка, самое интересное всегда внутри, — усмехнулся Темный Лорд. — Ты мне скажи, что это.       Повинуясь его пригласительному жесту, Северус вытянул палочку и стал творить диагностические чары. Поначалу несмелые, движения становились все быстрее и увереннее под одобрительным взглядом Волдеморта.       — Здесь множество защитных чар, — он комментировал результаты наблюдений. — Поверхность отталкивает прикосновения, если кто-то рискнет сунуть руку в столь ядовитую субстанцию. Зелье не получится ни испарить, ни переместить, ни трансфигурировать, ни подвергнуть влиянию огня, чтобы оно выкипело, ни заморозить. Его уровень, только начав понижаться, тут же восполняется. Неужели вы создали грааль Герона, это же считалось невозможным? Что-то скрывается на дне, да? Но это не получается ни увидеть, ни приманить, ни достать каким-либо другим способом, минуя зелье. Но при этом и жидкость никак нельзя отсюда убрать. Получается замкнутый круг, одно ссылается на другое, а то в свою очередь — на первое, образует изящный неразрывный цикл. Очень красивая и небанальная защита.       Волдеморт кивнул, явно удовлетворенный его выводами:       — Да, и я бы счел ее идеальной, если не одно но: кое-кому потенциально может быть известно об этом месте. Тому, кто, наткнувшись на подсказку, без сомнений ринется копать и распутывать клубок. Поэтому, как бы ни была хороша защита, ее придется снимать и выбирать другую локацию.       Зеленые отсветы плясали в его глазах подобно изумрудному колдовскому пламени, сливаясь со странным выражением предвкушения. С трудом оторвавшись от этого завораживающего зрелища, Северус продолжил.       — Но я не вижу никакого способа ее снять. Если только… — он повел палочкой над поверхностью, а тревога уколола где-то за желудком. — Неужели его надо выпить? Так вот зачем… — пальцы против воли крепче вцепились в сюртук, проверяя через ткань, что бесценный пузырек с антидотом по-прежнему в кармане.       — Я доволен твоими логическими рассуждениями, — слабая улыбка расплылась по лицу Волдеморта. — Ты сегодня превзошел сам себя, Северус. Вот что значит правильная мотивация — и ты сразу взмыл из своего затхлого болота подземелий. Возможно, из тебя и выйдет толк со временем, под грамотным руководством.       В душе вспыхнула секундная надежда, что на этом все и закончится, и это все было лишь проверкой, которую он успешно прошел. Северус приосанился от похвалы, а затем весь воздух будто выбило из легких, когда Волдеморт вытащил из ниоткуда хрустальный бокал и протянул ему.       — Прошу. Посмотрим, как хорошо ты справился с противоядием. Рекомендую выпить сначала его — подозреваю, ты делал ставку в том числе на обволакивающее и сорбирующее действие, поскольку времени на вызревание зелья для полноценной нейтрализации не хватило бы.       Его голос был столь равнодушным, словно они обсуждали исключительно теорию тонкой науки зельеварения. Никак не связанную с практикой в виде принудительного питья крайне ядовитого состава и некоторым — как теперь отчаянно надеялся Северус, меньше расчетного — процентом вероятности смертельного исхода. И сейчас по спине бежали мурашки гораздо более морозные, чем после ледяной воды получасом ранее. Но деваться некуда, стоять на коленях Северус не собирался, да и вряд ли это могло бы хоть как-то повлиять на расчетливого и безэмоционального Темного Лорда. Тем более что стало очевидно — в этом и состояла его задумка с самого начала, взять с собой кого-то, кто выпьет это зелье для снятия защиты. Поэтому Северус просто опрокинул в себя алое содержимое пузырька, не обратив внимания на противную приторную сладость.       К своему удивлению он отметил, что рука почти не дрожит, когда хрустальный край коснулся мерцающей изумрудной поверхности и легко пронзил ее, чего не получалось сделать ни палочкой, ни чарами. Жидкость переливалась и светилась сквозь стекло, всем своим цветом выдавая крайнюю токсичность и предупреждая любого хоть сколько-нибудь здравомыслящего человека об опасности. Но сомневаться в своем уме стоило раньше, а теперь, под испытующим взглядом Темного Лорда, деваться уже было некуда — Северус был уверен, что попробуй он отказаться, и Волдеморт угостит его Непростительным. Сомнения имелись разве только, каким именно, но этого он проверять не хотел. Поэтому, задержав дыхание, поднес кубок ко рту и осторожно глотнул. Помедлил пару секунд, прислушиваясь к ощущениям — горечь на языке глушилась сладким послевкусием противоядия, оставаясь лишь намеком, а в желудок словно лег тяжелый камень. Не обнаружив ничего критического, Северус допил бокал и наполнил следующий.       — Сколько здесь зелья? — осторожно поинтересовался он. — Около литра?       — Примерно, — кивнул Волдеморт. — Средний объем человеческого желудка. Хотя, как ты понимаешь, после этого зелья, принятого без какой-либо защиты, оперировать этими цифрами будет бесполезно, поскольку от мышечных стенок мало что останется. И даже если человек сможет преодолеть физическую боль, отключив соответствующие рецепторы при должном уровне умений, то тут вступит в игру нейротоксическое действие. Иногда ко мне приходят поистине гениальные идеи…       Северус, который успел осушить уже три полных бокала, внезапно почувствовал, как земля уходит из-под ног. Дышать стало неимоверно трудно, а тяжесть, которая лежала камнем в желудке, превратилась по меньшей мере в пудовую гирю. Все заливал зеленый свет, а кубок перед ним двоился, как и его руки, и постамент, на который он тяжело опирался, и лицо Волдеморта, которое внезапно очутилось очень близко. Черные пятна плавали перед глазами, вились противно жужжащими мухами, казалось, можно было даже ощутить зловонный запах, что привлек их на пиршество самой смерти. Зыбкие камни затягивали в себя, рассыпаясь в мягкую почву, а ноги не могли сдвинуться, завязнув по щиколотку. Он стоял на месте и одновременно падал, вниз, в самое пекло, ведь как иначе объяснить тот жар, что поднимался из глубины, лавой разливался по внутренностям. Пальцы дрожали от могильного холода, а кишки словно шевелились и плавились в пламени ада. Огонь топил лед, влага стекала липким потом по вискам и спине. Кубок ткнулся в губы, жесткие пальцы надавили на подбородок, а горечь полилась в рот. Он машинально сглатывал, чтобы вновь получить возможность дышать, хоть это и удавалось лишь едва.       Смутные образы вереницей неслись перед глазами. Он не мог отделить себя от них. Лица мелькали, все до боли знакомые и отвратительные, останавливаясь лишь изредка. Звуки ввинчивались в уши, рассыпались в невнятный шум и вновь собирались, обретая форму — ехидный смех, неудержимые вопли, тихий шепот любимого голоса, грохот взрывающихся заклятий, звериный вой и собачий лай. Эта какофония кружилась вокруг, а Северус бессильно мотал головой, пытаясь отогнать ее, словно рой жалящих ос. Их укусы впивались, вздувались под кожей волдырями, жгли и чесались, и лишь холод зелья на языке мог заморозить их хоть на секунду.       Внезапно все кончилось так же резко, как и началось. Северусу даже показалось, что он оглох, такая звенящая тишина накрыла своим куполом. Перед глазами все было черным, и он испугался, что ослеп, но потом все же догадался их открыть. Зеленое сияние исчезло, лишь белый огонек на палочке Волдеморта мерцал в стороне. Дико хотелось пить, а язык словно ссохся с нёбом и покрылся песком. Все, что он имел, он был готов сейчас отдать хоть за один глоток прекрасной, холодной, чистой и прозрачной воды.       Но голова тоже включилась, и тут же Северус вспомнил все произошедшее, стоило ощутить себя сидящим на холодных камнях. Раньше, чем он успел задуматься, чисто на инстинкте самосохранения он повернулся в сторону и сунул пальцы в рот, так глубоко, как только смог, в попытке нащупать маленький язычок. Желудок, словно лишь этого и ждал, с радостью избавился от своего содержимого. С отвращением сплюнув горько-кислый привкус, Северус удовлетворенно отметил, что среди зеленого зелья с примесью желчи нет черных вкраплений крови, и с трудом поднялся на ноги.       Он хотел было наколдовать Агуаменти и умыться, как взгляд его привлекла фигура Волдеморта, застывшего у чаши. За всеми страданиями и переживаниями Северус почти забыл, с кем он тут находится. Что-то неправильное чувствовалось в этой напряженной позе, в этом давящем безмолвии. Позабыв про воду, он шагнул чуть ближе и заглянул в лицо Лорда. То, что он увидел, заставило его испугаться, пожалуй, сильнее, чем когда он пил дьявольское зелье.       Взгляд Волдеморта был рассредоточенным, словно смотрел вглубь себя, а вовсе не на клочок пергамента, зажатый в руке, а кожа, и так белая, стала пепельной, мертвенной. Пальцы, вцепившиеся в бумагу, дрожали, Северус с трудом разобрал мелкий почерк на пляшущем листе:       «Темному Лорду… Я знаю, что умру… похитил… обратишься в простого смерт­ного…».       В другой руке Волдеморт сжимал что-то так сильно, словно хотел расплющить, только цепочка торчала из напряженного кулака, на котором можно было пересчитать все прорезавшие его сухожилия. Дышал он тяжело, сбивчиво, срываясь на хрип. Губы что-то шептали, одни и те же движения, по кругу. Северус подался чуть ближе, попытавшись разобрать, но в следующий миг отпрянул, когда Волдеморт запрокинул голову назад и издал разъяренный рык, в котором было мало человеческого.       Бумага вспыхнула в его руке сама собой. Ударная волна пробежала по подземному озеру, разошлась кругами. Но рябь не успокаивалась, словно поймав пугающий резонанс, вода плескалась ненатуральными волнами, скрывая за этим безумным танцем еще более жуткое — нечто двигалось под поверхностью, но что, в бурлении было не разобрать, а от этого становилось гораздо страшнее. Мелкие камешки сыпались с потолка. Северус опасливо смотрел на воду, от которой хотелось держаться подальше, но отступить в сторону Волдеморта тоже не решался. Тот, казалось, совершенно потерял контроль над собой, а его ярость лилась через край. Взгляд его лихорадочно прыгал по поверхности воды, а в глазах горело пламя, такое яркое и алое, что они светились в темноте и, Северус бы поклялся, сейчас могли видеть и сквозь воду, и сквозь стены, ведь Темный Лорд безостановочно говорил, с болезненным жаром обращаясь к какому-то неведомому противнику:       — Где же ты?! Я найду тебя, живого или мертвого! И ты сам бы выбрал смерть, если бы знал, что тебе уготовано. Но ты же знал, не так ли? И потому предпочел сдохнуть, лишь бы не предстать перед моими глазами, малодушный трус, нашел способ улизнуть! Но я найду тебя, и ты пожалеешь, я заставлю тебя пожалеть…       Волдеморт вскинул руку, и поверхность воды взорвалась, вспухла фонтанами, а когда брызги опали, Северус с ужасом обнаружил множественные зависшие в воздухе белые силуэты. Озеро вновь стало зеркальной гладью, в которой теперь отражались фигуры. Определить, мужские или женские, было уже невозможно, так искорежило разложением их тела. Но несмотря на свой неприглядный и отвратительно мертвый внешний вид, они шевелились. Оживленные темной магией, они тянули вперед руки, будто видели Северуса и жаждали схватить его, бессмысленно перебирали ногами, словно все, к чему они стремились — подойти ближе, вцепиться в шею полуразложившимися пальцами и впиться в язык убийственным гнилым поцелуем, выдавливая душу прочь из тела, превращая в столь же бессмысленный кусок мяса.       Темный Лорд, однако, вглядывался в них безумно, с пугающей ноткой алчного предвкушения на искривленном эмоциями лице. Он начал двигать пальцами в воздухе, словно перебирал невидимые струны, а инферни с глухими всплесками стали падать в воду по одному. Северус с трудом проглотил комок в горле: неизвестно, что хуже, видеть ожившие трупы перед собой или знать, что они где-то внизу, незаметные, но ждущие. Следящие. Голодные.       Наконец лишь одно тело осталось над поверхностью, и Волдеморт резко крутанул кистью, притягивая его ближе. Этот был другой, хоть и со столь же обезображенными разложением чертами, распухшими до неузнаваемости, но не в полуистлевших лохмотьях, а в практически новой черной мантии. Не выгляди она такой неприглядной мокрой тряпкой, можно было бы сказать, что дорогой — серебряная застежка у ворота, строгий костюм виднелся из-за пол. И еще он не шевелился.       Пополам с триумфом ликования, лицо Темного Лорда исказила неуместная эмоция — искреннее возмущение тем, что его неизвестный противник оказался действительно мертв. Его губы дрожали от нескрываемого презрения, пока он разглядывал зависший перед ним труп.       — Тебе удалось сбежать от меня, все же удалось… Как бы мне хотелось вернуть тебя и насладиться исступленным животным ужасом в глазах, когда ты бы понял всю глубину моей ярости, умирая раз за разом! Но ничего, я найду способ передать тебе привет на тот свет, я уничтожу тех, кто был тебе дорог.       Труп вспыхнул ярким оранжевым пламенем, таким сильным, что ему ничуть не мешала вода, пропитавшая насквозь одежду. Северус еще несколько секунд зачарованно смотрел на тело, которое быстро обугливалось и съеживалось, чернело, пока плоть с костей пожирал магический огонь. А потом перевел взгляд на Волдеморта, который с теперь уже холодной яростью изучал предмет на своей ладони. Маленький и серебряный, на цепочке. Северус сразу узнал тот, ведь видел неоднократно. Медальон его друга, который полгода назад как в воду канул — Регулуса Блэка.