Лилии на снегу

      Корректор пришлось накладывать толстым слоем, чтобы перекрыть синеву под глазами, которая залегла глубокими тенями. Косметикой Лили пользовалась обычной, маггловской, не доверяя волшебным средствам на основе какого-то непонятно зачем туда положенного драконьего помета или глаз тритона. Она пробовала, еще в школе, когда делилась Марлин, но ей вечно не нравился непредсказуемый эффект — то тени для век осыплются радужной переливающейся пылью на щеки, то помада на губах от волнения станет внезапно синей. Нет, она предпочитала стабильность, надежность и скучность современной химической промышленности магглов.       Где-то внутри Лили отстраненно заметила, что так давно не пользовалась косметикой и не красилась — последние недели ей было абсолютно плевать на собственный внешний вид, они прошли словно в какой-то черной дымке, заволакивающей мозг, мешающей думать. Точнее, та заставляла перекатывать в голове одну конкретную мысль, об одном определенном человеке. О самом неподходящем человеке, с которым она в трезвом уме не села бы за один стол, не то чтобы мечтать оказаться рядом… И теперь, когда она обрела свободу, его следовало бы и вовсе выкинуть из головы. Правда, не раньше, чем ее знания помогут одержать над ним победу.       Лили выпрямилась, отстранившись от зеркала, и закрыла тюбик. Осмотрела свой наряд — темно-синий костюм, строгий и даже самую капельку сексуальный. Она почему-то не могла вспомнить, по какому случаю купила его, но это произошло уже после школы. Наверное, будь он еще чуть более обыкновенным, то понравился бы Петунье. Однако, к сожалению, особых альтернатив не было, не надевать же то самое зеленое платье?       Лили спустилась вниз, в гостиную. Джеймс в официальной форме аврора — приметной алой мантии и начищенных до блеска сапогах — уже ждал ее у камина. В его взгляде, когда он увидел ее, проскользнуло восхищение, но в то же время в нем была и неприкрытая опаска.       — Ты точно уверена? — осторожно спросил он. — По моему мнению, тебе не стоило бы выходить из дома, здесь все же безопаснее под действием чар Дамблдора.       — Ты не доверяешь своему другу Сириусу? — улыбнулась Лили через силу. — Я так предполагаю, что кроме вас с ним будут еще авроры, которые не дадут меня в обиду. Тем более Сам-Знаешь-Кто пока не собирается брать штурмом Министерство, если, конечно, мы не слишком отстали от жизни.       Но она не предполагала, что авроров будет столько. Когда зеленое пламя камина улеглось и Лили поставила ногу на черный мрамор министерского атриума, то оказалась окружена десятком человек. Но самым удивительным было присутствие госпожи министра, которая встретила ее собственной персоной.       — Я хотела убедиться лично, что все пройдет без эксцессов, — пояснила та на удивленный взгляд.       Красные мантии плотно сомкнулись вокруг Лили, отсекая от нее гул толпы и остальных работников Министерства, которые сбивались с шага, чтобы рассмотреть странную процессию. Джеймс и Сириус, незаметно подмигнувший, встали позади и прикрывали тыл, а слева от Лили оказалась госпожа министр.       — Тогда я даже удивлена, что не вижу здесь Аластора Грюма, — Лили обвела взглядом окружающих авроров, которые шли с чрезвычайно серьезными минами, напряженно осматриваясь по сторонам, будто ожидали нападения прямо в сердце Министерства. Большая часть лиц была ей незнакома.       — Я считаю, что мистер Грюм с его подходами уже морально устарел, — пояснила министр Багнольд. — Они с Дамблдором вечно полагаются на древние всем известные трюки, на классическое ведение войны, но не осознают, что теперь она проходит совершенно на другом уровне. Это больше информационная война, короткие атаки, но вовсе не масштабные столкновения и открытая вражда, к которой они привыкли. К тому же, простите мою прямоту, то, что мистер Грюм допустил столь серьезное ранение, показало его профессиональную непригодность. Он уже давно отправлен в отпуск, и я не уверена, что позволю ему вернуться на должность руководителя аврорами после всего произошедшего.       Хоть Лили была и не в восторге от Грюма в последнее время, особенно от его язвительных взглядов и уничижительных комментариев, но все же почувствовала себя неудобно после столь циничного замечания. Но она не стала говорить вслух, что тот получил свои увечья в борьбе с прихвостнями Волдеморта, проявив бескомпромиссность и отвагу в бою, а не повезти могло кому угодно. По ее мнению, и Дамблдора с его опытом и гениальным мозгом, победившего уже одного Темного Лорда, стоило бы пригласить, но она не собиралась так с ходу ссориться с мадам министр. Тем более что они уже приближались к Залу Совещаний.       Многие оборачивались на них, но этого конкретного человека Лили заметила моментально, сложно было не увидеть длинные платиновые волосы и озадаченный взгляд. Люциуса Малфоя, к ее большому сожалению, прижать оказалось нечем, и даже ее свидетельские показания о связи этого изворотливого гада с Темным Лордом были лишь словами. Из-за состояния, в котором Лили очутилась в больничном крыле Хогвартса после побега от Волдеморта, доверия ее воспоминаниям не было, их могли счесть подделкой, особенно на фоне истории с Марлин. Поэтому сейчас Люциус спокойно расхаживал по Министерству, явно ощущая себя здесь хозяином.       Встретившись взглядами с Лили, он замер и вытянулся вверх, словно зверек приподнялся на задних лапках, внимательно вглядываясь в нее и мадам Багнольд. Лили не сомневалась, что сейчас он непременно побежит докладывать Волдеморту, но почему-то испытала некоторое злорадное удовлетворение от этой мысли — даже зная, где она, тот все равно не в силах ничего ей сделать. Но вскоре Малфой скрылся за поворотом, а они шагнули сквозь распахнутые высокие двери, у которых также стояла охрана.       Лили впервые была в этом строгом официальном помещении, где обычно принимали международные делегации или проводились совещания верхушки Министерства. Дерево, много дерева — первое, что бросилось ей в глаза. Паркет из дорогого дуба, длинная овальная столешница красного дерева, венские стулья с гнутыми резными спинками, бархатные диваны у стены и темные кофейные столики — все это выглядело до жути роскошным. И старым.       Повинуясь короткому жесту министра, большая часть авроров покинули их и вышли за дверь. Остались Джеймс, Сириус и пара незнакомых. Лили обернулась на еще одного вошедшего следом за ними человека и узнала нового начальника аврората Дюпона, который также присоединился к ним и, взглянув на Лили лишь мельком, вновь опустил глаза.       — Теперь, когда остались только заинтересованные лица…       — Я все еще думаю, что авроров стоило бы взять… поопытнее. И не скомпрометированных, — Дюпон неприязненно покосился в сторону Джеймса. Тот, однако, уже научился держать лицо и ничем не выдал своих чувств, хотя Лили не сомневалась, что подобные уколы и намеки на связь с Волдемортом все еще больно ранили его душу.       — Именно по этой причине я и выбрала мистера Поттера, — мадам Багнольд растянула губы в улыбке, в которой, несмотря на мягкий тон, было мало что от дружелюбного — глаза ее остались холодны. — Другие ваши бравые авроры, может, и опытны, но у них нет главного. Они не знают Тома, не видели всей его кухни изнутри. Скажите мне, мистер Дюпон, что полезнее — сухие фразы в досье на его прихвостней, составленные неизвестно кем и с какой точностью, что сразу же забываются после прочтения? Или же знания характеров, особенностей поведения и мелких нюансов, по которым можно понять намерение человека, его мысли?       — Второе, — неохотно и коротко признал свое поражение глава Аврората.       — Вы, конечно, вольны поставить в оцепление столько широкоплечих бойцов, сколько посчитаете нужным. Но в ответственный момент я предпочту, чтобы рядом со мной был мистер Поттер, который поймет, например, по особому постукиванию пальцев мадам Лестрейндж, что она уже готова швыряться Непростительными. И миссис Поттер, которая сможет распознать намерения Тома по его глазам.       Лили почувствовала, что язык присох к небу, когда уверенный взгляд министра остановился на ней. Ощущая, как что-то внутри начинает дрожать, а ноги сами собой подкашиваются, она оперлась на стол и, прокашлявшись, все же выдавила из себя:       — Вы хотите, чтобы я присутствовала на встрече? Я думала, моя помощь ограничится только подготовкой и консультациями… — голос звучал тонко и как-то слабо.       — Это небезопасно для нее! — возмутился Джеймс.       — Не более опасно, чем для меня, — отрезала мадам Багнольд, осадив его одним взглядом. — А я иду на такой риск ради общего дела. И считаю себя вправе требовать того же от остальных.       Лили чувствовала, что теперь на нее уставились все присутствующие. После пары секунд задержки, которые заполняли вовсе не размышления и взвешивания, а звенящая пустота, она бездумно кивнула и опустилась на соседний стул, маскируя то, что ноги перестали ее держать. А где-то в глубине себя, помимо испуга и экзистенциального ужаса, с отвращением почувствовала непроизвольное возбужденное предвкушение.

       ***

      Северус следовал по коридору особняка за высокой фигурой в черной мантии, разглядывая спину идущего впереди Волдеморта и размышляя, как безбоязненно тот открывает ее. Возможно, корни этой бесстрашности были в абсолютной непоколебимой уверенности Темного Лорда в собственных силах, в том, что Северус рядом с ним просто мелкая и ничего не значащая букашка. Так оно и было; с бессилием тот ощущал, что никакие его действия не способны помочь бороться с этой бурной рекой, с кипящим потоком, в который превращалась реальность рядом с Волдемортом. Он не смог помешать даже Лили, предотвратить их ужасающую встречу, и лишь каким-то чудом ей удалось снова бежать. Чудом, но никак не вмешательством оказавшегося бесполезным Северуса.       Он не совсем понимал, зачем Волдеморт вытащил его из лаборатории и куда ведет, но уже знал своего хозяина достаточно, чтобы не просто не осмеливаться задавать лишних вопросов, а понимать их бессмысленность. У одной из гостевых комнат тот остановился и небрежным прикосновением ладони снял защитные чары. Оттенок появившегося мерцания был Северусу незнаком. Волдеморт после того запоминающегося случая в пещере у моря взял над ним шефство и называл его своим учеником, к явной зависти Беллатрисы, но несмотря на то, что он занимался с Северусом не только зельями, но и чарами, а иногда и боевой магией, все же слишком много знаний и умений Темный Лорд не открывал. Своими тайнами он никогда и ни с кем не делился, Северус не был уверен, что хоть сколько-то знает этого человека — каждый раз тот приносил новые леденящие душу сюрпризы. Вот что сейчас означает этот предупредительный взгляд? Легкий прищур и как будто секундное колебание в глазах, а затем Волдеморт толкнул дверь, и Северус вошел в комнату вслед за ним.       Он считал, что ждал от Лорда всего чего угодно, что готов к любым неожиданностям. Однако к этому он оказался вовсе не готов. На секунду его ноги примерзли к полу, а желудок рухнул куда-то вниз, когда он увидел девушку перед собой, ту, о ком он размышлял совсем недавно.       Но довольно быстро Северус осознал свою ошибку — это была явно не Лили, правда, типаж чем-то похож. Волосы темнее, хоть и так же отливали рыжиной, худая, в длинном мятом светлом платье. Одна ее рука была привязана грубой веревкой к металлическому столбику кровати, сама же девушка сползла на пол и вжималась спиной в стену у изголовья, будто пыталась стать маленькой и незаметной. Но страшнее всего оказалось другое. Бордовые полосы у ее глаз, глубокие царапины, покрытые подсохшей черной коркой. Веки ее были воспалены от них, плотно сомкнутыми и болезненно опухшими. На звук открывшейся двери девушка даже не повернула головы. Выражение отчаяния, казалось, въелось в ее черты. Она что-то бормотала себе под нос, будто разговаривала сама с собой, мотала головой, волосы завесили лицо грязной паклей. Северус осторожно приблизился и прислушался, лишь тогда уловил в неразборчивом сбивчивом шепоте:       — Нет, пожалуйста! Только не снова, больше не надо. Нет, не говори со мной, я больше не вынесу! Исчезни, просто исчезни!       — Силенцио, — равнодушно бросил Волдеморт.       — Что с ней случилось? — поинтересовался Северус в наступившей тишине. Ее губы продолжили двигаться, и он отвел от них взгляд. Определенно, это было далеко не самым худшим, что он видел после пожирательских вечеринок, да и Темный Лорд обычно не отказывал себе в развлечениях за закрытыми дверями. Правда, выживших пока не было, а эта девушка не выглядела так, словно он к ней прикасался. Северус зацепился взглядом за ее грязные ногти, под которыми черно-бурыми полосами засохла кровь. — Это она… сама с собой сделала?       — Я не понимаю… — пожал плечами Волдеморт. Он тоже подошел ближе и присел на корточки, разглядывая девушку с отстраненным любопытством. Протянул руку — на секунду промелькнула безумная мысль, что он сейчас возьмет ее ладонь в жесте поддержки, но Темный Лорд только быстро провел над ее рукой своей, что-то золотое блеснуло и исчезло, но Северус не разглядел что. — Ты же помнишь главные принципы научного эксперимента, которые мы с тобой недавно обсуждали?       — Главное требование к научному эксперименту — повторяемость в тех же исходных условиях. Далее выработанную гипотезу можно распространить на другие вводные и сформулировать теорию, которую подтвердит или опровергнет ряд новых экспериментов, — отчеканил Северус, будто докладывал успешно выученный урок.       — Именно. Однако я никак не могу добиться успешности самого первого этапа — повторяемости. Я воспроизвел, казалось бы, те же исходные условия. На этот раз специально взял грязнокровку, даже цвет волос повторил, вдруг это как-то влияет? Но нет, я не могу достичь того же результата. Как видишь, девчонка пришла в совершенную негодность, в ее спутанном сознании даже я не способен ничего разобрать с помощью легилименции. Не понимаю, что не так и почему эффект совсем другой, — с досадой проговорил Волдеморт, изучая опухшее от слез, покрытое кровью лицо. — Она сошла с ума всего за сутки.       — А чего… вы пытаетесь добиться? — осторожно спросил Северус. Как бы он ни был привычен к Темному Лорду и всему происходящему вокруг него, но от подобного эксперимента со столь ужасающими последствиями что-то внутри с отвращением замирало. Еще и очевидная схожесть этой девушки с другой вцеплялась в душу острыми когтями. Хотя разумом он понимал, что впервые видит ее, но все же подсознание кричало в агонии от ужаса, а волоски на руках неприятно вставали.       — Для тебя это не должно быть важно, — отрезал Волдеморт. — Ты мне нужен, чтобы привести ее в более-менее приличное состояние, а потом я смогу проникнуть в ее разум и разобраться, что пошло не так.       Под его взглядом Северус послушно достал из кармана успокаивающее зелье — теперь он понимал, зачем Волдеморт попросил взять с собой из запасов. Некоторого усилия потребовало придержать голову девушке, которая начала брыкаться и сопротивляться, почувствовав чужое прикосновение. Но Северус, нажав пальцами на сухожилие на щеке, заставил ее открыть челюсть и настойчиво влил ей в рот содержимое флакончика, испытывая при этом тревожащее чувство дежавю. Впервые увидев Лили в этом доме, нестабильную и в истерике после смерти ребенка, он примерно так же занимался ее состоянием.       — Зелье уже должно было подействовать, — протянул Северус, поглядывая на часы на запястье. — Вулнера Санентур, — он провел палочкой над ее лицом, наблюдая, как глубокие царапины затягиваются под действием лечебного заклятия, оставляя ровную кожу. Девушка уже перестала дергаться и сопротивляться любому воздействию, только вздрагивала и плотнее сжимала веки, будто старалась никогда больше не увидеть этого мира. Или же кого-то в нем.       — Легилименс, — Волдеморт указал палочкой прямо на ее лоб. Пару секунд напряженно вглядывался, затем разочарованно покачал головой. — Никакой разницы, все та же безумная мешанина образов. Видимо, мозг поврежден. Не понимаю… Возможно, замена пришлась ему не по вкусу?       — Думаю, вы правы. Эта картина не выглядит нормальной, — Северус запустил диагностические медицинские чары. Мозг на них мерцал хаотичными всплесками нейронной активности, которые никак не складывались в обычную здоровую симфонию рассудка, а напоминали атональности расстроенного музыкального инструмента. Кому «ему» и какая замена не пришлась по вкусу, он, естественно, переспрашивать не стал.       — Жаль. Похоже, эксперимент стоит признать провальным. Однако отрицательный результат — тоже результат, на основании которого можно делать выводы. Правда, пока что они приводят меня в замешательство. Впрочем, обдумаю их после, а сейчас… От использованных лабораторных крыс стоит избавляться.       Сердце пропустило удар, когда Северус увидел, как Волдеморт поднимает на девушку свою черную глянцевую палочку. Он хотел возразить, найти какие-то аргументы, но, словно нарочно, мозг превратился в вязкую трясину, все мысли в которой тонули и оказывались погребены во мрак.       — Милорд! — раздался голос от двери, и Северус заторможенно сообразил, что они оставили ее открытой. Обернулся на Люциуса, который застыл в проеме — он выглядел запыхавшимся, а его обычно аккуратные идеально расчесанные волосы сейчас растрепались и рассыпались по плечам хаотичными белыми нитями.       — Похоже, ты что-то очень хочешь мне сказать, Люциус? Не стал же бы ты прерывать меня просто так, — Волдеморт замер с поднятой палочкой, обернувшись к своему слуге, а в его голосе прозвучало недоброе предупреждение. Взгляд Люциуса, непонимающе мечущийся по комнате, остановился на девушке, которая вжалась в стену, а сам он нервно сглотнул.       — Да, мой лорд, — Малфой вновь обрел дар речи и накинул на лицо маску привычной невозмутимости. — Я только что был в Министерстве и видел то, что может вас заинтересовать. Вы просили докладывать обо всех известных мне перемещениях и связях министра. А полчаса назад я видел ее в компании Лили Поттер и в окружении авроров.       — Как интересно, — усмешка неприятно растянула губы Волдеморта. Он поднялся на ноги, выпрямляясь. — Похоже, Миллисента решила использовать девчонку. Ты прав, это действительно полезная информация. Пойдем, ты расскажешь мне все, что тебе удалось узнать. А ты, — обернувшись через плечо, он бросил взгляд на Северуса, — закончи здесь.       Тот даже не вздрогнул, когда хлопнула дверь, лишь замер, бессмысленно уставившись в пространство. «Закончи здесь», — эти безразличные слова все еще звенели в голове. У него не было сомнений, что Волдеморт подразумевал под этой фразой. Пальцы крепче сжались на палочке, и он медленно перевел взгляд на девушку, которая под действием успокоительного зелья обмякла, привалившись к стене. На ее бледную кожу и рыжеватые волосы, упавшие на лицо. Он никогда раньше не использовал Убивающего проклятия, однако в этом ее удручающем состоянии смерть выглядела благом. По диагностике он мог бы сказать, что сейчас структура ее мозга напоминала последствия длительного воздействия Круциатуса, какие он пару раз наблюдал после пожирательских налетов. От такого восстановиться сложно, если не невозможно. Но палочка дрожала в руке, а та не поднималась, чтобы завершить мучения жертвы.       — Пошли, — с некоторым усилием он вздернул девушку на ноги и потянул за собой. — Давай же, шевелись.       В коридоре он настороженно оглядывался, но народу в особняке на Рождественские каникулы осталось мало, если кто из Пожирателей имел семьи или друзей, к которым можно было податься, то они все расползлись праздновать по своим и чужим норам. Остались разве что Лестрейнджи, хозяева этого дома, да Северус, которому некуда было идти, только в опостылевшую убогую квартирку в Тупике Прядильщиков — пустую, покрытую многолетней пылью после смерти матери, грязную и не вызывающую у него никаких ностальгических чувств. И Темный Лорд. Северус не мог представить, чтобы существовал человек, с которым тот пожелает провести Рождество. И который захочет разделить праздник с ним.       За этими угнетающими думами он добрался до лаборатории, грубо подталкивая перед собой безвольную девушку, которая постоянно пыталась осесть на пол. Убедившись, что никто больше не горит желанием нарушать его уединение, он зарылся в шкафчик и в дальнем углу нашел запрятанный туда пузырек.       — Это мой проект, новое уникальное изобретение, — непонятно зачем объяснял он девушке, которая все равно не могла его услышать. Наверно, он просто слишком долго носил это в себе, и сейчас ему хотелось поделиться. — Я разработал его для другой, но, к счастью, не пригодилось, она пришла в себя и так. Очень надеюсь, что и не понадобится, однако испытать зелье я бы не отказался — запасной вариант всегда нужен, правда? И вдруг это поможет? Хуже тебе уже вряд ли станет, согласна? Конечно, Темный Лорд будет не в восторге, он отдал однозначный приказ, а я сейчас проявляю такое своеволие, за которое, если что, мне перепадет хорошо если Круциатус… — Северус напряженно уставился на дверь, сведя брови в тяжелых размышлениях. — Но ведь если Лорд не узнает, то ничего плохого не случится, — наконец с некоторым сомнением произнес он и тряхнул головой. Приняв решение, он крепче сжал пузырек в руке и подошел к девушке.       — Это, — он чувствовал себя дураком, рассказывая что-то человеку, не способному воспринимать информацию, но остановиться уже не мог. Скорее, он этой речью убеждал самого себя, — блокирует те воспоминания в мозгу, которые вызывают наибольший эмоциональный отклик, и пускает нейронные цепочки в обход. Без раздражающего воздействия те потихоньку восстанавливаются и заживают, сознание получает способность вновь функционировать, не зацикливаясь на травме. И сейчас ты вот это выпьешь…       Только влив в нее зелье, Северус осознал свою ошибку.       — Мать твою, — протянул он, наблюдая, как девушка потеряла равновесие и завалилась набок. Он придержал ее, но она все равно упала на пол и задрожала, непроизвольно дергая конечностями, будто ее скручивали судороги. — Повреждения слишком велики, процесс выйдет длительным…       Выбора не осталось. Он не может держать ее здесь, прямо под носом у Темного Лорда, который заходит в лабораторию как к себе домой. Который ходит по всему этому особняку, как хозяин. И зачем он только в это ввязался? Северус присел рядом с девушкой и, воровато оглянувшись, достал из кармана с виду обычную стеклянную пипетку для измерения жидкостей — портал в свой ненавистный дом в Тупике Прядильщиков, который он носил с собой после тех чуть не убивших его событий в пещере, просто на всякий случай, для безопасности и собственного спокойствия.       — Если что, скажу, что испытал ностальгию и захотел провести Рождество в отцовском доме, — успокоив себя этими словами, он крепко ухватил девушку за покрывшееся липким потом запястье, ощущая под пальцами лихорадочный пульс, и активировал портал.

***

      — Нет, на встречу в Министерство он не пойдет, — отрезала Лили, покачав головой. — Он любит держать все под контролем, а здесь чужая для него территория, слишком дальний путь отступления, он не будет чувствовать себя уверенно.       — Конечно, заманить его сюда, на свою землю, для нас было бы безопасней. Здесь все нам известно и привычно, мы могли бы встретить самозваного лорда со всем радушием, — коварно хмыкнула мадам Багнольд.       — Если, конечно, вам не жалко труда домовиков, которые будут ликвидировать последствия. Кровь сложно отмывается, — сухо прокомментировал Дюпон.       — Будем надеяться, до этого не дойдет, — возразила министр. — Это все же переговоры, а не военная операция, помните об этом. Никакого открытого применения силы, пока нас к этому не вынудят. Но где тогда выбрать место для встречи? На его территорию, в особняк Лестрейнджей я тоже не рискну соваться, слишком опасно.       — Требуется какое-то нейтральное место, которое покажется ему безопасным, — заключила Лили. — Но которое будет безопасным не только для него, но и для нас. Естественно, мы заранее разведаем обстановку и найдем пути отступления на крайний случай.       — Можно выбрать локацию на маггловской, но не слишком проходной территории, и поставить его перед фактом в последний момент, чтобы он не успел туда сунуться, — предложила министр.       — Нет, он потребует обговорить все детали заранее. Он любит выстраивать в голове четкий план, — Лили почувствовала себя некомфортно, поймав наполненный подозрением взгляд Джеймса. После всех этих тяжелых и травмирующих событий они никогда с ним не обсуждали Волдеморта, и сейчас муж явно был не в восторге от того, насколько хорошо она того изучила.

***

      — Первой их идеей будет пригласить меня в Министерство, — Волдеморт расхаживал по кабинету, заложив руки за спину.       Люциус не отрывал от него взгляда, подобострастно кивая. Наконец-то ему выпал случай проявить себя. Темный Лорд выделил его, обсуждая детали сейчас с ним, а не со своими обожаемыми Лестрейнджами. Малфой старался уверить себя в том, что дело было в принесенной им ценной информации, вовсе не в том, что он просто оказался под рукой, а поговорить Темному Лорду требовалось по большей части с самим собой.       — И Миллисента могла бы остановиться на этом, авроры ее поддержат. Но присутствие у них на совещании Поттеров меняет дело. Они лучше знают, как я действую, и поймут, что я не собираюсь подставляться под такой удар. Поэтому они предложат нейтральную территорию. Конечно, министерские крысы будут юлить, чтобы мы до последнего не знали, где пройдет встреча. И тут мне пригодишься ты, мой скользкий друг. Нужно разведать, в какие точки отправляют авроров, откуда провешивают аварийные порталы и где выполняется зачистка магглоотталкивающими чарами. Вся подготовка требует времени, сил и ресурсов. По косвенным признакам мы поймем, какое место выбрано, и проверим обстановку заранее. Далее встанет вопрос о круге присутствующих лиц…

***

      — Он захочет сравнять количество авроров и Пожирателей, но этого позволять нельзя, — высказался Дюпон. — Если он будет чувствовать равенство сил, то ничто не помешает ему начать бой в любой момент.       — Согласна, — кивнула Лили. — Но также хочу отметить, что нельзя допускать равенство авроров и Пожирателей еще по одной причине. Тогда он получит превосходство в прямом смысле этого слова — извините, мадам министр, но я сомневаюсь, что вы столь же искусны в боевой и темной магии, как он. Думаю, он один стоит троих авроров.       Дюпон недовольно поморщился, но возражать не стал. Мадам Багнольд кивнула:       — Он слишком могуществен, чтобы не принимать его силу во внимание. Насколько я помню, он в одиночку пробил министерский антиаппарационный барьер на Косом переулке после прошлого нападения. Я не хочу повторения чего-то подобного.       — Мы усилим барьеры… — начал было Дюпон, но министр покачала головой:       — Вы в прошлый раз так же говорили. Мне не нужны неприятные сюрпризы и очередные бесполезные заверения, что все пройдет как по маслу. Нет, вы должны отобрать у него палочку, а лучше вообще ограничить его магию.       — Он на такое не пойдет, — резко возразила Лили. — Он слишком ценит свою силу, которая возвышает его над другими, и не доверяет окружающим людям.       — В начале встречи мы заключим стандартный магический пакт о ненападении, — развела руками министр. — Это привычная и банальная вещь на совещаниях подобного уровня.       — Никакие слова не убедят его в ваших добрых намерениях. Он не будет доверять им, постарается каким-либо образом обойти этот договор.       — Магическую клятву нельзя нарушить, — презрительно взглянула на нее мадам министр. — На то она и клятва.       — Нет, вы не понимаете. Дело не в том, что я не знаю, как работают магические клятвы. Дело в его характере. Он не терпит какого-либо принуждения и предпочитает держать все в своих руках.       — Однако Тому придется пойти на такой компромисс с собственным эго, если он хочет этих переговоров, — отрезала мадам Багнольд. — Желает говорить с нами — будет делать это без палочки. Ему придется довериться нашему слову.

***

      — Они не допустят количественного равенства авроров и Пожирателей. Но мне этого и не нужно, ведь сила не в количестве, а в уме и в его использовании. И здесь никакого равенства у нас не будет, — в усмешке, разлившейся по губам Волдеморта, читалось ощущение собственного превосходства. — Поэтому, думаю, хватит лишь нас троих. Мне без разницы, сколько дуболомов они поставят в оцепление, но для достоверности, чтобы усыпить их подозрения, можно настоять на ограничении в семь человек.       — Милорд, вы думаете?.. — Люциус приподнялся на диване, на котором он и так сидел на самом краешке.       — Нет, мой дражайший мистер Малфой, ты должен по-прежнему оставаться в тени и не выдавать слишком явно своей лояльности. Ты пригодишься мне, если что-то пойдет не так. Со мной отправятся Лестрейнджи, только двое из троих — опять же, мне нужно сохранить доступ к их сейфу, если с теми что-то случится. Еще одно — я предполагаю, что они захотят отобрать у нас палочки. Принесут свои заверения, поклянутся, что переговоры пройдут мирно и без насилия, — в его голосе явственно звучал сарказм. — Ну что же, пусть обещают. Мы тоже им… пообещаем.       В ответ на эти слова Люциус незаметно нервно сглотнул и сжал пальцы на бархатной обивке дивана. Вот сейчас он решил, что, пожалуй, совсем не против того, чтобы оставаться как можно дольше в тени и как можно дальше физически от грядущих «мирных переговоров».