Вишня и ромашка

      Алёна осторожно приземлилась на скамейку рядом с Яной и Женей, которые без особого интереса следили за тем, как пять мужских фигур мучаются в отжиманиях.       — Ого, это что такое? Раньше он так не делал, — с тревогой сказала Алёна.       — Раньше они матчи 7:0 не продували, — не замедлилась с ответом Женя.       — И драки стенка на стенку не устраивали, — добавила Яна.       Алёна понятливо поджала губы и попыталась скрыть жалостливое выражение лица. Она знала, что никому это не понравится, но ей было действительно жаль одногруппников. Во-первых, из-за того, что они вчера с разгромом проиграли, а во-вторых, из-за того, что переживали сейчас. Сама Алёна не была способна сделать даже одно нормальное отжимание, так что мальчики, по её мнению, сейчас совершали настоящий подвиг.       Когда пришёл Даня, его заставили отжиматься тоже. Ковалёв аргументировал это тем, что не надо было пропускать игру, но его диктаторство продолжалось недолго. Филипп посеял в рядах семена бунта, и от тренировки мальчики вскоре отказались, если только им не станут платить за это.       — А чё, мы типа тоже в команде? — услышав про деньги, закричала Женя. — Я просто вчерашнюю игру видела, я бы не хуже выступила.       Решилось всё тем, что мальчиков заставили бегать, а вместе с ними досталось и Жене, Яне и Алёне, которых, по всей видимости, были готовы даже принять в команду, только бы они ничего не натворили.       Потная и усталая, Алёна отправилась в спортзал, где некоторые ребята помогали устраивать избирательный участок. Никто больше из группы «Б» не захотел помочь в организации, так что Алёна вошла туда одна. Она стала свидетельницей того, как Антон Вадимович получал один отказ за другим. Сначала его послала Вероника Александровна, потом и Герман Алексеевич попытался как можно быстрее от него спастись. Алёна не была уверена, но, кажется, что их разговор всё-таки кончился не так плохо, как можно было ожидать, потому что Антон Вадимович был доволен.       Когда она уже закончила, в зал заглянул Даня, но, оглядев пространство, видимо, не нашёл того, что искал, и скрылся. Алёна вручила кому-то связку шариков в цветах флага их страны и быстро последовала за проблемным одногруппником.       По всей видимости, искал Даня Ксюшу, которую в итоге и обнаружил на выходе из столовой. Учитывая, что она никогда ничего там не покупала, Алёна удивлялась, что она вообще там делала. Видимо, скрывалась от всех, сливаясь с толпой.       Алёна прислонилась к стене, выглянула из-за угла и увидела, как Даня преградил Ксюше путь. Испуг отразился на лицах и Ксюши, и Алёны. Казалось, они обе подумали о вчерашнем инциденте с телефоном, из-за чего Даня наверняка до сих пор на них злился. Но выражение лица Дани говорило скорее не о гневе, а наоборот о заинтересованности. Алёна вынуждена была признать, что этот парень умел делать нужное лицо в нужное время. Он был прямо как герой всех этих романтических фильмов, которые Алёна в тайне очень любила смотреть.       — Эй, не хочешь загладить вину за вчерашнее? — томным голосом проговорил Даня, наклоняясь к уху Ксюши.       Она до сих пор ожидала угроз и обвинений, так что её лицо выражало крайнюю степень удивления после этих слов. Алёна приподняла бровь, не уверенная, что правильно всё расслышала.       — Чего? — переспросила Ксюша.       — Я про телефон. Мой. Который оказался у тебя в рюкзаке.       — Меня подставили, — быстро ответила Ксюша. — Так что вину мне не за что заглаживать.       — А мне кажется, есть. И я даже знаю, чем, — не отступал Даня. — Хочешь сходить сегодня со мной кое-куда?       — Это куда же?       Ксюша всё-таки на шаг отошла от Дани, и Алёна была этому рада: до этого момента казалось, что Ксюша и Даня — два влюблённых голубка, которые обсуждают, куда им пойти вечером. Впрочем, суть от того, что Ксюша отступила, не изменилась, ведь её действительно как будто звали на свидание. Алёна не была уверена, что это делается именно так, но, опять же, если судить по фильмам…       — Не знаю… кальян покурить или что ты любишь.       Ксюша улыбнулась.       — Люблю, когда меня за тупую не принимают. Тебе чё надо?       Даня наконец выпрямился, переставая наклоняться к Ксюше, и всем от этого стало спокойнее.       — Если ты мне понравилась, я что теперь, должен тупо молчать и смотреть на тебя? — его слова звучали как обвинения. Алёна понимала, что Даня на взводе, но из-за чего конкретно, было неясно. Ксюша, похоже, тоже что-то подозревала, так что решила ничего ему не говорить.       Она только сжала губы, хлопнула Даню по плечу и прошла мимо него. Он остался на прежнем месте, но по его напряжённой спине стало понятно, что какие-то планы Дани нарушаются, и ему от этого очень плохо.       Алёна в задумчивости вышла на улицу, где собрались все остальные. Не было только Филиппа, но он, кажется, учился в университете, так что мог иногда пропасть. Ксюша, которая тоже присоединилась к группе, спокойно уставилась в свой телефон, как будто ничего не было, хотя Алёна на её месте уже тряслась бы от тревоги. Собственно, она делала это и находясь на своём месте.       Когда около пандусов появился и Даня, она напряглась. Даня выглядел как обычно, словно его ничего не волновало, но было совершенно очевидно, что что-то он задумал. Казалось, есть много знаков, показывающих на то, что же тут происходит, и оставалось только сложить их все вместе, чтобы увидеть цельную картину. Но сделать это было не так легко, поэтому Алёна только с ужасом наблюдала за тем, как Даня с тем же лицом, которое сделал для Ксюши, приблизился к Яне.       — Что же тебе нужно? — прошептала она.       Было заметно, что Лена и Ксюша, которые на первый взгляд полностью погрузились в свои телефоны, тоже посмотрели на эту сцену. Даня сказал всего пару слов, а Яна уже была как будто околдована. Не увидеть её явную влюблённость в новенького мог, наверное, только слепой. Алёна прекрасно понимала, почему плохие намерения Дани оказываются скрыты от глаз бедной девушки, так что, когда Яна осталась одна смаковать вкус разговора с объектом симпатии, поспешила подойти к ней.       — Можно тебя на секунду? — обогнала её Лена, смотрящая на Яну снизу вверх с земли. — Можешь с ним не тусить. Он мудак. Он мне эскорт предлагал.       — Знаешь, Лен? Если парню нравлюсь я, а не ты, — со сквозящей в голосе мстительной усмешкой сказала Яна, — это не обязательно, что он мудак.       Она, похоже, давно хотела что-нибудь в таком духе сказать Лене и уже собиралась уйти, но от телефона оторвалась и Ксюша, которая стояла чуть в стороне, из-за чего ей пришлось громко сказать:       — Слушай, она ведь дело говорит. Он серьёзно мутный какой-то.       — А ты откуда знаешь?       — Так он до тебя ко мне подкатил, — пожала плечами Ксюша. — Видимо, такой у него рейтинг красивых девчонок в нашей группе.       Они втроём обернулись на Алёну, до сих пор остающуюся единственной из присутствующих, к кому Даня ни разу не обратился. Она неловко прочистила горло и сказала:       — Он просто сразу понял, что я на него не клюну, вот и…       Объективно они с Яной стояли примерно на одной ступени абстрактной лестницы красоты. Так что Алёне действительно хотелось просто верить в то, что Даня успел намётанным взглядом определить, что девушка, которая в клубе не пьёт, ходит на все занятия и выступает за справедливость в спорах, не станет погружаться в грязный мир эскорта.       — Мы с Женей, получается, в меньшинстве, — заключила она. Жени здесь, к счастью, уже не было.       — Короче, — отвернувшись от неё обратно к Яне, сказала Лена. — Тебе мы вот втроём говорим, что не надо на этого Даню даже смотреть.       — Давайте я как-нибудь сама разберусь, надо или нет, ладно? — разозлилась Яна и, схватив свой рюкзак, ушла.       — Вот так хочешь, как лучше… — всплеснула руками Алёна. — И чем он только её зацепил?       Лена и Ксюша фыркнули, переглядываясь. Они обе, в отличие от Алёны, понимали чем.       — Ну что, прокололась с мажором? — вдруг продолжила Ксюша, улыбаясь Лене.       — Тебе-то что? — ядовито спросила та.       — Ничего. Просто напоминаю, о чём я говорила в клубе. Не того парня ты там зацепила.       — У Фила девушка есть, — не слишком уверенно ответила Лена.       Ксюша издала звук, похожий на «пф», и всё-таки отвернулась, ещё раз доказывая, что разговоры с одногруппниками её совсем не волнуют.       Когда они разошлись по домам с радостной вестью о том, что завтра их ждёт внеплановая физкультура, Алёна снова расстроилась. Оставаясь одна, она начинала думать о том, как всё плохо у неё получается. По сути, из радостных событий последних дней — её добавили в чат группы. Печальных же было в разы больше, и поводы для грусти только прибавлялись. Ей было очень жаль Яну, влюбившуюся не в того парня (в романтических фильмах такие сюжеты заканчивались хорошо, но в жизни — точно нет). Было жаль Лену, которая, наверное, ожидала, что наконец нашла то, что так долго искала, в Дане, но в итоге снова напоролась на обман. И в конце концов жаль всех остальных одногруппников. Мало того, что в жизни у них всех было мало хорошего, так ещё и турнир по футболу они наверняка проиграют. А когда это случится, само существование центра окажется под угрозой, ведь в таком случае окажется, что здесь подростков не исправляют, а только поддерживают их вредные привычки.       Дома Алёна снова чуть было не рассказала обо всём маме. Что-то постоянно останавливало её в последний момент. Мама спрашивала, как у неё дела, что происходит в центре, а она в ответ только пожимала плечами и говорила неопределённое «всё более-менее». Конечно, мама никак не исправила бы ни одну из проблем, если бы ей всё-таки стало о них известно. Но сам факт того, что она может с ней поделиться, подарил бы Алёне лишний повод улыбнуться и гордиться собой. Только почему-то она сразу начинала думать об остальных из центра и об их родителях. Насколько они похожи на её маму?       На следующее утро в центре её ожидала довольно весёлая новость.       — Ковалёв хочет, чтоб у нас была физкультура, — сказал Филипп, поставив колонку на землю, когда все собрались перед ним. — Значит, будет физкультура. Ни о каком футболе же вчера речи не шло?       И он сказал им построиться в несколько линий, чтобы он мог провести им зарядку. Вместе с Женей умирая уже после приседаний, Алёна удивлялась, где Лена и почему она так легко позволяет себе не ходить на занятия. Ей бы тоже хотелось просто не прийти или просто отказать Филиппу и не делать этих адских упражнений, но позволить себе это она просто не могла.       Наконец, пришёл и Ковалёв с сеткой, набитой мячами. Он удивлённо обвёл всю эту картину взглядом.       — Это чё за цирк?       Филипп резонно ответил ему, что по расписанию у них физкультура, на которую они законопослушно пришли, и объявил махи ногами, тут же начиная резво выполнять упражнение.       Ковалёв выключил музыку, и Женя, лохматая и вымотанная, устало спросила:       — Фил, ну какие нахер махи?       Алёна была вынуждена молча с ней согласиться. В школе на физкультуре она никогда ничего не делала, либо отпрашиваясь на скамью почитать учебник, либо просто выполняя упражнения в полсилы. Тут же что-то мешало ей так сделать, и за несколько минут физкультуры под руководством Филиппа она успела жутко устать.       Мальчики снова начали требовать деньги, на что Ковалёв заявил, что их тренирует бывший игрок сборной России, а это намного лучше денег. Никто не был в этом уверен так, как он, так что скоро Ковалёв снова ушёл, Филипп же продолжил зарядку.       — Не знаю, а мне его жалко, — громко сказала Алёна, прерывая «наклончики».       — С чего бы? — спросил Филипп.       — Ему, похоже, правда надо, чтобы мы сегодня потренировались, — ответила Алёна, замечая, что остальные тоже прекращают заниматься. — Он вчера так Германа Алексеевича уговаривал. Почти на коленях.       — Ну значит и нас на коленях поуговаривает, — усмехнулся Никита.       — Это ужасно.       Её мнения никто не разделил. Они закончили упражнения и переместились с центра площадки на скамейки. Филипп достал телефон и принялся за какую-то игру. Алёна могла бы понаблюдать за этим, обязательно начав подозревать его в чём-то, но решила, что она уже достаточно влезает в личные дела одногруппников. В конце концов, у всех могут быть какие-то тайны.       — Слушайте, — обратился ко всем Платон. — Реально, чё мы залупаемся? Вот лично мне нравится в футболян играть.       — Ну да, он вроде к нам по-человечески, — согласился Максим, играя с самим собой в мяч.       — Ничего не по-человечески, — не отрываясь от телефона, сказал Филипп, — крутит нами как хочет. Это дело принципа.       — Ты вообще уверен, что у него деньги остались? — спросила Женя.       — Уверен.       Алёна заставила себя отвернуться от Дани, который подошёл к Яне и снова начал что-то ей говорить. Она бы могла и дальше пытаться во всём этом участвовать, но ведь Яна сама просила их перестать. Ксюша и Лена, например, больше не влезали, значит, и она не должна.       Так что она повернулась к Максиму, который только что присел рядом с ней. Алёна убрала рюкзак к себе на колени, чтобы он никому не мешал, и улыбнулась.       — Спасибо, что извинились перед Женей, — сказала она Максиму.       — Ты, кажется, уже говорила, — ответил он, искоса на неё поглядывая. — Да и нам было нетрудно. Тем более ты так из-за этого расстроилась.       Алёна кашлянула.       — Только я не из-за этого расстроилась, — неловко возразила она. Максим повернулся к ней.       — А из-за чего?       — Да так, неважно. Не бери с голову. Со мной такое бывает.       — Хм. Ты тогда предупреждай в следующий раз, из-за чего именно расстраиваешься, — хмыкнул Максим.       — Конечно.       Они немного помолчали, хором вздыхая и рассматривая всё вокруг. Ничего, впрочем, особенно не изменилось. Только к Дане теперь подошла Лена, и они о чём-то говорили. Яна тревожно поглядывала в их сторону, из-за чего Алёна с большим трудом заставила себя остаться на месте. Тут Максим снова позвал её, и она с большой благодарностью обернулась к нему.       — А что значит моё имя? — вдруг спросил он, немного смущаясь.       Алёна изумлённо сделала большие глаза. Впервые в жизни кто-то интересовался у неё об этом. Она вдохновенно втянула носом воздух, почти надуваясь от радости.       — Тебе правда интересно?       — Ну да… типа того.       — Оно значит «сильный», «наибольший» или «величайший». У него латинское происхождение. Знаешь имя Maximus?       — Угу.       — Твоё имя происходит от него.       Максим сделал движение бровями, демонстрируя, что он удивлён. Алёна на это смущённо опустила глаза и сказала:       — На самом деле, всё это можно найти в интернете.       — Да я никогда не интересовался.       — Это неудивительно. Обычно люди — а особенно мужчины — не придают большого значения таким вещам. Им кажется, что это их не определяет. А мне нравится думать, что наши имена как-то влияют на наши характеры и судьбы. Кажется, как назвали — так и назвали, чего на этом зацикливаться, но ведь не зря существует выражение «Как корабль назовёшь — так он и поплывёт», так что… Извини, я так много болтаю.       — Нет, не много… в смысле, это интересно.       Алёна залилась краской и всё-таки замолчала.       Скоро все начали стягиваться отсюда к пандусам, Гена ушёл в туалет, а вернулся с радостной вестью о том, что какая-то девушка только что подошла к нему и, восхищённая тем, что он — один из членов футбольной команды центра, попросила его с ней сфотографироваться. Дальше следовали уж совсем нереалистичные подробности о том, что эта девушка совершенно очарована Геной и не может дождаться, когда они выиграют матч.       Остальным не составило труда догадаться, что этой девушке кто-то заплатил за сделанное, а заплатить ей мог только один человек. Они отправились искать её и через полчаса у Филиппа в телефоне уже было видео со слёзным рассказом о том, как Ковалёв домогался бедной школьницы.       Они получили своё — Ковалёв дал каждому по тысяче. Алёна свою брать не хотела, но подумала, что лишним это не будет, так что убрала её в кошелёк, в отличие от остальных, которые отправились в магазин и тут же потратили деньги на алкоголь. Долго ждать не пришлось, и Даня с Никитой поспорили, кто из них может больше выпить и при этом не начать блевать. Ксюша, получив свои деньги и спрятав их в бюстгальтер, куда-то ушла, так что останавливать будущее безобразие оставалось одной Алёне. Но помешать подросткам, которые хотят напиться, было практически невозможно, поэтому от греха подальше она устроилась на улице и начала читать учебник по математике, выуживая оттуда какую-то теорию. Математику она никогда особенно не понимала, поэтому это занятие большой пользы не принесло, но хотя бы отвлекло от переживаний, что же устроила группа «Б» и как сильно их за это накажут.       Ксюша, которая благополучно ушла из центра, получив свою долю за пребывание на физкультуре, вынуждена была вернуться. Она забыла в столовой зарядку от телефона. Столовая была почти единственным местом, где розетка была всегда свободна, поэтому Ксюша без промедлений облюбовала место у дальней стены, где можно было беспрепятственно сесть подальше от всех и ни на кого не обращать внимание.       Но её быстро позвали к Ковалёву за деньгами, и она забыла про зарядку, а вспомнила уже когда отошла от центра на приличное расстояние. Она знала, что, если потеряет зарядку, дома её сожрут, так что быстро пошла обратно. Картина, которая представилась её глазам, не могла обрадовать, но и слишком уж грустной не была.       Вся её группа еле держалась на ногах, поднимаясь по лестнице. Не было понятно, зачем в таком состоянии вообще нужно было возвращаться в центр, но они это уже сделали. Ксюша быстро прошла мимо них, почти даже не замеченная, и с облегчённым вздохом обнаружила зарядку именно там, где оставила её.       Возвращаясь назад, она увидела, как Герман с каким-то важным человеком в костюме идут прямо туда, где сейчас должна была находиться в мясо пьяная группа «Б». Ксюше показалось, что надо бы как-то остановить Германа или побежать сразу к одногруппникам, чтобы послать их куда подальше и не подставлять начальство. Но зачем?       Конечно, через пару минут выяснилось, что причина всё-таки была: если наказывают всю группу, то достанется и ей, и тем, кого с ними также нет, а это Фил, Лена и Алёна. Даня эффектно зарядил важному человеку в костюме прямо в лицо мячом. Ситуацию, возможно, спасла бы девочка, начавшая рассказывать «Зимнее утро», но тут Никиту стошнило прямо на глазах у всех, и важный человек в костюме не выдержал.       Ксюша не стала смотреть, как на них будут кричать, и под шумок удалилась.       Она позвонила своему парню, и он подъехал почти к самому центру на своей машине. Её немного бесило, что он всегда так легко выполнял её просьбы, но, с другой стороны, это было очень удобно.       Артём был идеальным. Они встречались два года, хотя, наверное, если бы из этого срока вычли всё то время, которое они провели в ссорах и небольших расставаниях, осталось бы раза в два меньше.       Его бордовая старая машина пахла дешёвым одеколоном вперемешку с любимыми духами Ксюши. Стало скучно.       Ксюша уселась на переднее пассажирское сиденье и коротко поцеловала Артёма, наклонившегося к ней.       — Угадай, что устроили мои одногруппнички трудные подростки, — сказала она с саркастической улыбкой.       — Даже знать не хочу, — усмехнулся в ответ Артём. — Так что?       Она рассмеялась. Пока Артём увозил их подальше от этого района, Ксюша вкратце рассказала, что сегодня происходило. Не забыла упомянуть и о странном подкате Дани Макеева. Она была уверена, что на самом деле вовсе ему не нравилась, и ему было лишь только что-то от неё нужно, но выставить всё так, как будто в центре у неё была уже куча парней, которые могли за ней бегать, было нетрудно.       — Похоже, типичный бабник, — сказал Артём в ответ на её рассказ, но Ксюша заметила, что он начал нервно постукивать пальцами по рулю. Она довольно улыбнулась и, легко согласившись с выводом Артёма, положила ладонь ему на бедро.       На следующий день Ксюша сидела вместе с остальными и курила, когда пришёл злой Ковалёв. Фил и Алёна были уже посвящены во вчерашние алкогольные похождения группы, так что никто не удивился, когда Ковалёв злобно ткнул в них пальцем и отправил в автобус, чтобы поехать на экскурсию. Сам он вошёл в центр на совещание с остальными преподавателями и Германом.       — А что за экскурсия? — крикнула ему вслед Алёна.       Ковалёв ответил только, что очень интересная, и ещё раз приказал им лезть в автобус. Они послушались и медленно вошли в старый белый ПАЗ.       — В прошлый раз, когда мы куда-то с ним поехали, в итоге Макса весь день искали, — без удовольствия сказал Платон.       — А что тогда случилось? — посмотрев на Макса, спросила Алёна. Даня и Ксюша, которая собиралась уже надеть наушники, тоже коротко взглянули на него, потом и на всех остальных.       — Да неважно, — махнул рукой он.       Ксюша прикрыла глаза и почти даже задремала, но громкий голос Ковалёва вывел её из забытья.       — Ха! Ха! Ха! Очень смешно! Вы чё там, блять, в конец охренели?       Он ворвался в автобус, толкнул Никиту и почти в ярости спросил:       — Где моя машина?       Оглядев их, недоумённо уставившихся на него, Ковалёв нахмурился.       — Так, вы не все здесь. Где остальные? Где Яна и Дрочер?       И действительно — никто не обратил внимание, но двоих в их компании не хватало. Из автобуса их выгнали и заставили вспоминать, когда в последний раз видели пропавших и — особенно — машину Ковалёва. Пока тот без конца спрашивал, где его машина, Женя начала звонить Яне, а Максим — Гене. Но никто из них не отвечал. Как оказалось, машину тоже никак нельзя было найти — Ковалёв оставил телефон с приложением в машине.       — Как вы до такой старости дожили? — удивилась Женя.       Вероника Александровна переживала за сохранность подопечных, Ковалёв — машины, так что они погрузились в автобус и отправились на поиски пропавших одногруппников и авто Ковалёва.       Ксюша не сказала бы, что ей было совсем не страшно за Яну и Гену. Точнее, нет, Гена отметался сразу — он Ксюше не нравился, а вот Яна, которая ещё вчера, похоже, сильно расстроилась из-за Дани, была, кажется, нормальной девчонкой. Но эти чувства не помешали Ксюше всё-таки надеть наушники и уставиться за окно. Ей даже нравилось вот так ехать куда-то. Это напоминало о жизни пару лет назад, когда она с матерью и отцом могла ехать в другой город. Конечно, чаще всего они летали на самолёте, но бывали разы, когда у отца просыпалось настроение прокатиться на машине, заезжая в разные городки по пути. Грустная улыбка пробралась на губы Ксюши.       Она открыла глаза, когда автобус остановился, и воздух снова разрезали отчаянные вопли Ковалёва. На обочине валялся синий бампер и, вероятнее всего, он принадлежал когда-то именно его машине. Была и хорошая новость — бездыханных тел двух подростков обнаружить не удалось. Продолжая путь, они доехали до заправки. Вероника Александровна каким-то образом достала чек, и они выяснили, что до них Гена и Яна тоже заезжали сюда. От набора покупок, оглашённого Вероникой, все усмехнулись.       Им позволили побродить по магазину у заправки несколько минут, пока автобус заправлялся. Ксюша без интереса рассматривала стенд с чипсами, прикидывая, может ли позволить себе раскошелиться, учитывая, какие конские цены обычно были в таких магазинах, но её размышления прервал Даня, который вальяжно прислонился к стене рядом с Ксюшей.       Она устало посмотрела на него.       — Чего тебе опять?       — Хотел спросить… — начал он тихо. — Твой отец вроде какую-то футбольную школу спонсирует?       Ксюша улыбнулась и сложила руки на груди.       — Да вроде того. Как же она называется? На «Орео» похоже… хм.       — «Орион», — прервал её шуточный мозговой штурм Даня.       — Ага. Тебе-то что с того? И как ты узнал?       — Неважно. Просто можешь спросить у него, не хочет ли он помочь своей дочке?       Даня, кажется, заметил, как изменилось лицо Ксюши после его вопроса, но извиняться и спрашивать о чём-то он не стал.       — Не могу, — отрезала она. — И вообще, какая такая помощь?       — Мне. Я в «Орионе» раньше был.       — Да знаю. Нам с Алёнкой рассказывали, что ты за фрукт.       — Ну если рассказывали, то помоги?       — Слушай, мне тебя очень жаль и всё такое, — поморщилась Ксюша, — и я была бы рада помочь, но… зачем мне это?       Даня глубоко вздохнул и провёл рукой по волосам, а другой рукой выудил из кармана свой телефон, от взгляда на который у Ксюши пропали всякие эмоции с лица.       — Может, затем, что я могу кому-нибудь рассказать о том, что ты тогда сделала? И, может, кому-нибудь это очень не понравится, — с мнимым сожалением в голосе сказал Даня.       Ксюша всё-таки взяла с полки маленькую упаковку чипсов и, повторив интонации Дани, с усмешкой ответила:       — Даже если ты кому-нибудь и расскажешь, это ведь не отменит того, что мой отец останется тем человеком, который мог бы тебе помочь. А если он может тебе помочь, значит, он влиятельный человек. Не думаю, что влиятельному человеку понравится то, что кто-нибудь начнёт угрожать его дочери.       Даня зло выдохнул через нос.       — В общем, я не боюсь тебя, — сказала напоследок Ксюша. — И помогай себе сам.       — Ребята, идём обратно в автобус, — позвал Эдуард Валентинович, и с разных концов магазина к нему потянулись подростки.       Ксюша купила чипсы, Платон украл солнцезащитные очки (узнав об этом, Ксюша с сожалением подумала, что теряет хватку, хотя её никогда и не интересовали такие кражи), и они все погрузились в автобус, продолжая свой путь. Филипп сообщил, что появилась точка с телефоном Ковалёва, а значит, они могли найти и его, а заодно и ребят.       Заткнув уши наушниками, Ксюша разглядывала своих одногруппников. Если они что-то и обсуждали, это было о Яне и Гене. Они спрашивали друг друга, куда эти двое могли поехать, почему именно вдвоём, как они потеряли бампер машины и как им сейчас, должно быть, кайфово. Казалось, все из них хоть раз мечтали о том, чтобы на угнанной машине поехать в никуда, чтобы за ними отправилась погоня и чтобы им ничего за это потом не было. Насчёт последнего, конечно, можно было поспорить, учитывая, что Ковалёв рвал и метал, обнимая бампер и рассуждая о том, что он сделает с Геной и Яной, когда найдёт их и обнаружит, что они ещё живы.       Наверное, только Алёна не разделяла общего восторга от ситуации, искренне волнуясь за судьбы своих одногруппников. Было непонятно, почему её так волновали жизни практически незнакомцев, и Ксюше это жутко не нравилось. Она тоже переживала за Яну, которая, кажется, хотела связаться с Даней, о котором начинали ходить нехорошие слухи, но не до такой степени, чтобы постоянно поглядывать на неё и нервно ломать пальцы. Было похоже, что у Алёны какое-то расстройство на этой почве, но Ксюша не собиралась разбираться с чужими проблемами, когда у неё было достаточно и своих.       Карта привела их к какому-то грузовику, Яны и Гены видно нигде не было. Телефон, однако, скоро нашёлся. Почему он оказался у проститутки, ещё предстояло выяснить.       — И где же наши угонщики? — спросила Ксюша, крутя один наушник в пальцах.       На улице стемнело, а они стояли посреди какого-то поля на пустынной дороге, так что становилось тревожно. С ними были четверо взрослых, считая водителя автобуса, а что сейчас переживали два одиноких подростка на угнанной машине без бампера, у которых проститутка украла телефон, было можно только представить, но представлять это Ксюше почему-то не хотелось.       Вероника Александровна хотела вызывать полицию, Ковалёв уже тоже был на взводе, так что даже не мог её отговаривать, лишь только кричал и размахивал руками. Когда Веронике пришло сообщение, они оба быстро залезли обратно, и автобус помчался туда, куда показывала точка.       Все высыпали из автобуса, увидев одиноко стоящих на фоне чего-то обугленного и жутко воняющего горелым Гену и Яну.       — А где машина? — с крайней степенью надежды улыбнувшись, спросил Ковалёв.       — В-вот, — сказал Гена, и они с Яной отошли от того, что скрывали своими спинами.       Ковалёв пришёл в ярость и кинулся на Гену с явным намерением предать его тому же, что он сделал с его любимой машиной. Яна убежала куда-то дальше, где её не мог застать гнев Ковалёва.       Через какое-то время он немного успокоился и вернулся в автобус к своему бамперу — единственному, что до сих пор могло согреть его душу, Вероника отправилась за ним. Платон и Никита о чём-то говорили с Яной, в то время как Гена зачем-то подошёл к чему-то расстроенной Жене. Алёна смотрела на это с подозрением и интересом, Ксюша щёлкнула у неё перед лицом пальцами, чтобы она отвисла.       Когда Яна прошла мимо неё, Ксюша с усмешкой спросила:       — Разобралась?       Яна, заплаканная, лохматая и покрытая гарью от сгоревшей машины, цыкнула и закатила глаза. Ксюша миролюбиво протянула ей сигарету.