Вишня и ромашка

      Алёна точно знала одно — ей надо самой разобраться со своими одноклассниками и навсегда обо всём забыть. То, что её одногруппники взяли на себя такую смелость и, очевидно, оставили класс Алёны под большим впечатлением, было, конечно, хорошо. Теперь она могла малодушно скрыться за широкими спинами Максима, Дани и остальных, на какое-то время забыв о том, что должна решать свои проблемы без чьей-либо помощи, как делала это раньше. Но всё-таки вот так оставлять эту ситуацию подвешенной в воздухе болтаться и мозолить глаза Алёне очень не хотелось.       Так же, как не хотелось подниматься с кровати и куда-то идти. Она дольше обычного провалялась в постели и не пошла в центр с самого утра. Ей не хотелось даже думать о том, чтобы туда идти. Раньше её там никто не знал. Совсем никто, кроме её группы, и это было хорошо. Она любила быть невидимкой для тех людей, с которыми не хотела общаться. Но что станет с её репутацией сейчас…       Она кое-как заставила себя встать и одеться. Мама тактично молчала, лишь красноречиво оглядев заспанное лицо и взъерошенные волосы Алёны. Вчера она долго плакала под душем, а потом не нашла сил уложить волосы и теперь, после беспокойной ночи, её голова выглядела так, как будто Алёна специально пыталась поставить волосы дыбом.       Она вздрогнула, посмотрев на себя в зеркало, когда оказалась в ванной. Прикоснулась рукой к волосам, поднимая одну прядь, и прикрыла глаза. В темноте под закрытыми веками почему-то мелькнул образ её голубоглазого одногруппника с волосами, имеющими почти такой же цвет, что и волосы Алёны.       Медленно открыв глаза, она опёрлась ладонями на раковину и растерянно моргнула. Голос мамы, долетевший до неё с кухни, заставил снова вздрогнуть.       — Алёна, ты будешь завтракать?       Алёна громко промычала что-то утвердительное и хлопнула себя по щекам.       В центре все, конечно же, смотрели на неё как на восьмое чудо света. Алёна опустила глаза и быстро прошагала по холлу, пытаясь одновременно думать о том, где могут быть её одногруппницы, и о том, что совсем скоро о ней забудут. Она ведь не собиралась больше привлекать к себе внимание. А в центре постоянно что-то происходило, так что не сегодня-завтра случится какая-нибудь новая трагедия, а про Алёну никто уже и не вспомнит. Ну или ей хотелось в это верить.       Она потратила пару минут на то, чтобы перебрать все места, в которых стоит искать девочек. Вообще-то Алёна бы обошлась присутствием одной из них — и лучше бы это была Ксюша — однако чем больше, тем веселее. Хотя в её случае, скорее не так. Чем больше с ней будет поддержки, тем меньше она станет бояться.       Все четверо её одногруппниц нашлись в одном месте — они расположились на лестнице и курили. Немного оглядевшись, Алёна приметила, что сидят на лестнице только Ксюша, Лена и Яна, и курят тоже только они. Женя стояла, прислонившись к стене, и тяжело дышала не из-за курения, а потому что сама недавно сюда пришла и шла, видимо, быстро.       Когда Алёна показалась в их поле зрения, они оглянулись на неё. Алёна сразу почувствовала себя неловко: на неё и так все глазели на протяжении всего её пути по центру, а она всё-таки нечасто оказывалась на прицеле множества глаз за короткий промежуток времени.       — Что-то случилось? — спросила она тихо.       — Наверное, — пожала плечами Ксюша и вдруг рассмеялась. — У вас лица совсем одинаковые.       Алёна и Женя переглянулись, отмечая, что Ксюша права. Они обе выглядели взволнованными.       — Мне нужна ваша помощь, — вздохнула Алёна. — Можете сходить со мной в школу?       Яна и Лена скривились, едва услышав о школе.       — Я же не заставляю вас учиться! — тут же перешла в оборону Алёна. — Я только хотела попросить сходить туда вместе со мной. Хочу поговорить с одноклассниками.       — С теми, которые твои фотки расклеили по центру? — скептически спросила Женя.       — Именно об этом и хотела с ними поговорить. И это не мои фотографии!       Они все немного рассмеялись, заставив Алёну смутиться и натянуть себе на пальцы рукава свитера. Отказываться они не спешили, так что уже впятером вышли из своего закутка и прошли через холл, чтобы оказаться на улице.       Здесь дул ветер и становилось холодно. Все спутницы Алёны были одеты довольно-таки по-летнему, но никто из них не спешил жаловаться на холод. Может, это только Алёна такая мерзлячка? Она заставила себя не думать об этом. Когда ей в голову закрадывались такие мысли, становилось неловко и сразу хотелось превратиться в хамелеона, чтобы ничем не отличаться от своего окружения.       Украдкой обернувшись на девушек позади себя, Алёна подавила усмешку. Может, на такое окружение она и не хотела быть похожей.       — А где мальчики? — спросила она, складывая руки на груди. — Я ни разу за день на них не наткнулась.       — Они пытаются слить нашу директоршу, — махнула рукой Яна.       — А чем она им… а, ну да, — Алёна поджала губы, но спустя секунду вдруг заволновалась. — Они не сделают ничего плохого?       — Например?       — Вдруг их исключат…       — Успокойся, — легко произнесла Лена, копаясь в своей сумке. — Их всегда чуть не исключают. И вообще, даже если исключат, нам же легче станет, так?       Алёна неопределённо кивнула, в мыслях снова возвращаясь в момент, когда вдруг в ванной подумала про Даню. У неё скрутило живот, когда она подумала об этом. «Ох, — вздохнула она про себя, — неужели я…» Даже думать о таком было как-то жутковато. У него красивые глаза, но это совсем неважно!       Подгоняемые ветром, они быстро добрались до школьной ограды. На территории школы никого не было, кроме стайки младшеклассников, которые уже закончили учиться и, побросав свои рюкзаки и мешки с обувью, заняли детскую площадку. До конца уроков у десятого класса оставалось около пятнадцати минут. Алёна с тоской вспомнила, как хорошо было вот так в осенний день выйти на крыльцо школы и вдохнуть воздух, немного разбавленный ароматами приближающихся холодов. А рядом были одноклассники, которых она тогда считала своими друзьями. Сейчас между ней и этим школьным крыльцом как будто лежала глубокая пропасть, которую у Алёны не было сил пересечь. Оставалось только кричать через неё, чтобы узнать у одноклассников хоть что-то.       По крайней мере, она была не одна. Может, её группа поддержки совсем никак не поможет, а возможно, сделает только хуже. Этого Алёна ещё не знала, но зато точно знала, что сейчас благодаря их присутствию чувствует себя увереннее. Намного увереннее.       — Что ты хочешь от них? — спросила Ксюша, оказываясь рядом с ней и с подозрением оглядывая здание школы, так ей ненавистное.       — Не знаю. В идеале — чтобы они передо мной извинились, — невесело улыбнулась Алёна. — Но вообще-то просто хочу убедиться, что это точно были они.       Спустя какое-то время изнутри школы послышался долгий звук звонка. Прошла буквально минута с этого момента, и тут же дверь школы распахнулась, и на крыльцо вывалилась целая толпа из школьников всех возрастов.       Оставалось подождать ещё пару минут, и вот наконец в проёме двери показалась сгорбленная угрюмая фигура Саши Чернова — старосты класса Алёны и Ксюши. Алёна всегда немного его побаивалась, хотя редко позволяла себе это показать. На самом деле, он вовсе не был страшным. Он просто был очень самоуверенным, и это заставляло всех вокруг него тоже верить в то, что он заслуживает уважения.       Ксюша, которая единственная из компании Алёны знала этого человека, с интересом покосилась на Алёну, а потом на их старосту.       Саша Чернов устало спустился по лестнице и приподнял голову, когда шагнул с нижней ступени на асфальт. Алёна ужаснулась, увидев, что на скуле у него краснело болезненное пятно. Больше, как ни странно, на лице никаких отметин не было, хотя можно было догадаться, что били его так, чтобы не было видно, так что, наверное, все синяки были скрыты одеждой.       Алёна сделала шаг вперёд и из-за этого движения Саша её заметил.       Он немного вздрогнул и сразу нахмурился, из-за чего стал совсем неотличим от ребят, избивших его. Алёна сглотнула и сделала ещё шаг. Староста остановился около неё и мельком мазнул взглядом по Ксюше и Лене, Яне и Жене, которые стояли за Алёной. Впрочем, он быстро сосредоточил своё внимание на Алёне.       — Ну? — тихо начал он.       — Привет, Саша, — ответила Алёна. — Ты понимаешь, почему я здесь?       — Хотел бы я не понимать, но, как видишь… — он красноречиво указал на свой синяк.       — Мне жаль, что они избили тебя. Я их об этом не просила.       Алёна не хотела это говорить. Слова вырвались сами по себе, но она поняла, что это неплохо. В конце концов, она правда не хотела, чтобы одноклассники так поплатились за свой поступок, хотя и не могла сказать, что ей не доставляло удовольствия смотреть на такого старосту — скучающего и защищающегося, а не нападающего, как это было раньше.       — Не верю, — пожал плечами Саша.       — Пожалуйста, — тоже дёрнула плечом Алёна и заставила себя собраться с мыслями. — Просто скажи, зачем вы это сделали.       — Просто так, — легко признался он, но опустил глаза, как будто чего-то устыдился. — Ты никому на нас не жаловалась?       — Это сделала я, — улыбнувшись, влезла в разговор Ксюша.       Саша закатил глаза.       — Ты теперь всегда будешь ходить с этими уголовниками из своего центра? — спросил он Алёну.       Она сделала вид, что задумалась, поднимая взгляд к нему и поджимая губы.       — Они не уголовники. Не знаю. Как это должно влиять на ваше отношение ко мне? Вас это не должно касаться, разве нет?       — Мне не нравится, что кто-то из моего класса ходит повсюду с каким-то гопниками. Когда мы увидели, что ты идёшь с теми парнями, сразу решили, что ты… — он хотел что-то сказать, но посмотрел на сопровождение Алёны — начиная Ксюшей, сжимающей и разжимающей кулаки, и заканчивая Женей, которая размахивала в воздухе сумочкой, — и передумал. — Ладно, неважно. Наверное, это был уже перебор. Костя Золотарёв говорил, что не надо… сказал что-то типа того, что так мы только станем похожи на всех из твоего центра.       У Алёны потеплело на душе, когда она вспомнила про Золотарёва. Хоть кто-то из класса до сих пор оставался не совсем против неё.       — Надо было его послушать, — закончил Саша. Он неловко обернулся на крыльцо школы, где начали скапливаться остальные их одноклассники. Они смотрели на своего старосту, который был окружён Алёной, Ксюшей и тремя незнакомыми девушками, и начинали тревожно переговариваться.       Алёна поняла, что сейчас начнётся Третья Мировая, и быстро улыбнулась уголками губ, хотя улыбка была больше вымученной, чем искренней.       — Хорошо, я поняла. Я прошу вас больше так не делать, — сказала она.       — Мы уж постараемся, — сварливо ответил ей Саша и вдруг усмехнулся. — Возвращайся уже побыстрее. Без тебя как-то совсем не то. И ты, — он коротко взглянул на Ксюшу, но быстро отвернулся.       Алёна шокировано моргнула. Саша же, видимо, воспользовавшись её замешательством, кивнул Ксюше, которая тоже от удивления раскрыла рот, махнул рукой одноклассникам на крыльце и молниеносно скрылся с территории школы. Когда Алёна пришла в себя, снова моргнув, он был уже далеко.       Она развернулась на одногруппниц, которые смотрели на неё, полные любопытства.       — На что угодно рассчитывала, — сказала Алёна, — но точно не на это.       — Он не извинился, — посмотрев вслед Саше, сказала Яна.       — Да уж, — вздохнула Алёна. — И всё равно как-то приятнее стало.       Они все вместе одновременно лениво двинулись обратно к центру. Алёну из размышлений выдернул голос Жени:       — Вы теперь захотите быстрее вернуться в школу?       Ксюша и Лена переглянулись, а Алёна уныло шмыгнула носом.       — Не знаю, получится ли у меня, — с грустью сказала она. — Пока надо разобраться со всем остальным. Например, с тем, что сейчас наверняка устроят мальчики. И вообще, Александра Петровна теперь с меня глаз не сводит. Ещё чуть-чуть — и я буду исключена. Какой ужас.       — Ха, — хмыкнула Ксюша, наваливаясь на Алёну сзади и обнимая её за плечи. — Не исключит она тебя. А если исключит, я пойду с тобой… ну, куда-нибудь. Куда она там отправляет исключённых. И вообще, мне нравится наша компания.       — Мне тоже, — тихо вздохнула Алёна.       — Значит, решено. Остаёмся здесь, а староста этот пусть подождёт.       — А вы заметили, что и старосту вашего Саша зовут, и директриса новая — Александра? — внезапно сказала Женя.       — Думаешь, это какой-нибудь заговор? — фыркнула Яна, которая вместе с Леной, обнимающей её за плечо, шла чуть позади.       — Алён, что значит имя «Александра»? — спросила Лена.       — Защитница человечества, — ответила Алёна с улыбкой.       Остальные прыснули, и с четырёх сторон на Алёну посыпались шутки.       Они были уже почти у центра, когда всем на телефон пришло оповещение о новом сообщении в общем чате. Алёна достала телефон из кармана и увидела, что Максим написал новое сообщение.       Макс: девчонки вы где? всех собирают на психологию       — На психологию? — не поняла Алёна.       — Они где-то опять проебались, — вздохнула Яна.       Алёна нахмурилась, быстро печатая ответ.       Алёна: Спасибо, уже идём.       Уже без особого энтузиазма они дошли до центра. Как оказалось, все мальчики сидели в актовом зале, а Эдуард Валентинович включал проектор, чтобы показывать какой-то фильм на фоне своей лекции.       — Эксгибиционисты?! — удивлённо воскликнула Алёна, когда Гена и Платон им всё объяснили. — Как вы только успели?       — Ты так-то тоже постаралась, — недовольно ответил ей Платон. — Три случая за два дня.       — Что? Но я не… это же была не я на фотографиях!       Платон развёл руками в стороны, показывая, что ей не надо ничего ему доказывать. Алёна устало застонала и вслед за остальными вошла в актовый зал. Погасили свет, и Эдуард Валентинович начал лекцию, которую, впрочем, особо никто не слушал. Зато позади всех сидела Александра, наблюдающая за процессом. Из-за её присутствия никто не решался болтать в полный голос.       Слушать лекцию об эксгибиционистах при каких-нибудь других обстоятельствах было, может быть, и интересно, но Алёна чувствовала, как её сердце начинает биться быстрее из-за стыда, и всё это хотелось поскорее закончить.       Она обернулась, разглядывая своих одногруппников, и с удивлением обнаружила, что Даня сидит совсем близко к ней, хотя она точно помнила, что в начале лекции они были в разных концах зала.       Даня заметил, что она смотрит на него, и Алёна заставила себя отвернуться, фыркнув. Ей рассказали, при каких обстоятельствах их приняли за эксгибиционистов. Было неловко признавать, но от Гены она этого, наверное, подсознательно ожидала, ведь он постоянно попадал в какие-нибудь странные обстоятельства. Но то, что именно Даня оказался голым в кабинете их директрисы, как-то не укладывалось в голове.       Неужели за короткое время он успел настолько вписаться в их компанию, что уже без каких-либо колебаний принимал участие в этих безумных авантюрах? Тот Даня, который недавно называл всю эту компанию беспризорниками, лошьём и другими ужасами, вряд ли сделал бы такое.       У Алёны снова сжался желудок, и именно в этот момент она услышала шёпот:       — Ты что, злишься на нас?       Она вдохнула через нос и задержала дыхание, обернувшись туда, где сидел Даня. Он переместился к ней ещё на пару сидений, так что их разделяло всего два кресла. Алёна даже немного испугалась, но успела подобраться и медленно выдохнуть, одновременно с этим складывая руки на груди. Наверное, она выглядела очень глупо, но так стало как-то спокойнее.       — Нет, — тоже шёпотом коротко ответила она. — Почему ты спросил?       — Ты так смотришь на нас, — пожал плечами Даня и уселся в кресле поудобнее, укладывая руки на подлокотники.       — Я всегда так смотрю, — ответила Алёна, впрочем, не став выделять слово «так», как это сделал он.       Она отвернулась — и тут же украдкой снова посмотрела на него. Даня всё это время наблюдал за ней. Что-то на душе у Алёны заставило её покраснеть, и она чуть не хлопнула себя по щекам.       — Здесь темно, да? — на всякий случай спросила она, отворачиваясь.       — Ну да, — недоумённо кивнул Даня и тоже отвернулся от неё.       Алёна выдохнула одновременно облегчённо и с ужасом: в темноте он не увидит её красных щёк, но как же можно было такое спросить?       Растрепав волосы так, чтобы они прикрыли от Дани большую часть её лица, Алёна лихорадочно принялась вспоминать все события сегодняшнего дня и снова прошептала:       — Извини, — замолчала и быстро добавила, — я просто всё ещё немного волнуюсь.       — Всё ещё? — переспросил Даня.       Алёна поняла, что он не знает о её походе в школу, и махнула рукой.       — Не извиняйся, — тоже попытался махнуть рукой Даня, но это был настолько не его жест, что Алёна не удержалась от усмешки.       — Мне просто не очень хочется обсуждать это. Особенно с тобой, — она пожала плечами, пряча улыбку и надеясь, что в голосе её не слышно.       — Как я должен реагировать? — вдруг спросил Даня, — как на комплимент или наоборот?       Он интересовался очень искренне, так что Алёна заставила себя так же быстро и искренне ответить:       — Я не хотела тебя обидеть. Так что пусть будет комплимент.       Они замолчали, оба устремив взгляды на экран и на Эдуарда Валентиновича, всё ещё ведущего свою лекцию. В это время, как потом успела заметить Алёна, Антон Вадимович постоянно куда-то уходил, а Александра внимательно наблюдала за всем, что происходило в зале. Пару раз её взгляд скользил и по Алёне с Даней, которых можно было принять за друзей, севших вместе специально. От того, как Александра Петровна холодно повела плечом, отворачиваясь от них, у Алёны прошёл холодок по спине.       Она хотела посмотреть на выход, куда снова только что унёсся Антон, но столкнулась взглядом с Даней, который тоже в этот момент посмотрел на неё. Он улыбнулся ей уголками губ и быстро снова отвернулся к их лектору, как будто и сам не понял, что сделал.       Какая-то сила заставила Алёну не глазеть на него после этого, и она опустила взгляд, до конца лекции разглядывая шнурки на своих кроссовках.       — Ну, так что теперь? — спросила Яна спустя ещё полчаса.       Лекция закончилась, и они, клятвенно заверив всех своих преподавателей и директрису в том, что случаев эксгибиционизма больше не будет, вышли из актового зала. Наверное, Александра хотела бы услышать, что они не станут устраивать больше никаких «случаев», не только тех, что каким-то образом связаны с эксгибиционизмом, но в то же время Алёна совсем не знала Александру и что там было у неё на уме, тоже не представляла.       — Надо, чтобы телефон нашли, — сказал Филипп, как и всегда, без чего-то, похожего на эмоции, хотя и слегка встревоженно.       — Так Ковалёв же всё устроил, — легкомысленно ответил Никита, потягиваясь.       Алёна задумчиво посмотрела на его одежду и подумала, что он надел то же, в чём был вчера. Не то чтобы она следила, но чаще всего её одногруппники не ходили в одном и том же несколько дней подряд. Возможно, кроме Филиппа, но тот вполне мог просто иметь несколько одинаковых толстовок и штанов.       Она тряхнула головой и заставила себя перестать об этом думать. Она и так постоянно лезла не в своё дело, пытаясь узнать то, что её не касается, из любопытства. Ей это не нравилось.       Телефон Александры должен был быть в буфете — как раз там, где она его и потеряла (и откуда Максим его украл). Но ни двое полицейских, ни Антон, ни Герман ничего там не нашли.       Алёна чувствовала, что происходит что-то странное, впрочем, как и все они, но было уже поздно, и вместе с Леной, Филиппом и Яной она покинула центр и отправилась домой, попросив оставшуюся в центре Ксюшу написать, как всё решится. Тревога за Максима и за остальных мальчиков не отпускала её.       Ксюша не очень хотела оставаться здесь, в центре, вместе с небольшой компанией своих одногруппников. Но она также и не хотела сейчас идти домой. Если уж говорить честно, она не понимала, где бы сейчас хотела находиться. Даже мысль об отце не вызывала слёз, как это бывало раньше. Наверное, единственным местом, куда бы она хотела отправиться, была их старая дача за городом, но сейчас туда было никак не попасть.       В мыслях мелькнул образ Артёма и его древней машины. Ксюша моргнула и тут же вернулась туда, где сейчас была. Она вместе с Платоном, Никитой, Дрочером, Женей и Ковалёвым стояла в курилке у пандусов и отстранённо вдыхала дым своей забытой сигареты, которую сжимала между указательным и средним пальцами.       Ковалёв только что звонил Герману и сказал, убирая телефон в карман:       — Дрочер, нужна твоя помощь.       — Как капитана команды? — бодро откликнулся Гена.       Никита засмеялся. Ситуация того требовала, и Ксюша переглянулась с Женей.       Ковалёв дал Платону деньги, приказав купить коньяк, и всё-таки утащил с собой Гену, который, уходя, сделал всё, чтобы Ксюше захотелось его ударить.       — Он даже не отправил нас по домам, — заметила она, смотря вслед уходящим.       Никита, спрыгнувший с ограждения, сделал где-то у себя перед головой жест рукой, показывая, что Ковалёв, по его мнению, совсем сошёл с ума.       — Надо нового вратаря мутить, — проговорил Никита.       — И где мы его возьмём? На алике закажем?       — Слушай, может ты просто вместо Макса на воротах ляжешь? — усмехнулся Никита.       Женя и Ксюша неприязненно на него посмотрели.       — Ладно, есть у меня один на примете, — вышел вперёд Даня и достал из кармана телефон. С удовольствием перекатывая на языке это слово, он пояснил: — Шива.       Это имя было обязано произвести на всех эффект.       Ксюша фыркнула. Не то чтобы её не интересовала судьба команды, совсем нет — она бы хотела, чтобы они выиграли и завтрашний матч, и все последующие. В конце концов, они этого заслуживали. Но их планы…       Вместе с Женей Ксюша вернулась в центр, и они уселись на сцену, свесив ноги вниз. Обе одновременно достали телефоны. Так они молча сидели до прихода Дани и Никиты, которые притащили еду, алкоголь и таблетки, чтобы у Шивы не было никаких шансов отказаться играть за них.       Ксюша не стала злоупотреблять щедростью Дани, который купил всё это на свои деньги, поэтому с удовольствием выпила вместе с остальными. Потом вспомнила об Алёне и написала ей сообщение.       Ксюша: короче макса арестовали. ковалёв решил заменить макса на дрочера, они ушли. а мы тусим в центре, ждём какого-то шиву.       Она была уверена, что Алёна уже легла спать, хотя ещё не было и двенадцати. И одновременно с этим надеялась, что она ей ответит. С Женей было нормально, даже ближе к хорошо, но всё-таки не до конца спокойно. Спокойно было только с Алёной и Леной.       И с Артёмом. Но это был другой случай, и Ксюша заставила себя об этом не думать.       Виски действовал быстро. Она легко расслабилась и присела обратно на прежнее место. Скоро к ней присоединилась и Женя, которая снова уставилась в свой телефон. Ксюша, не отдавая себе отчёт, проверила, когда был в сети её бывший парень, и вздохнула, понимая, что ведёт себя так, что сама себя презирает.       — Думаешь, у них что-то получится? — выключив телефон, спросила она, повернувшись к Жене.       Та тоже выключила телефон, как-то встревоженно и растерянно оглядев лицо Ксюши.       — Кто тебе там написал? — нахмурилась Ксюша скептически. Она помнила, чем всё кончилось в прошлый раз, когда Женя переписывалась с парнем. И теперь, если тот, кто писал ей, не был Геной, лучше бы сразу всё это остановить.       — Никто, — быстро сказала Женя. — А ты кому писала?       — Никому… — не задумываясь, ответила Ксюша. Потом вздохнула, — Алёнке.       — Зачем? А, ну да.       Они ненадолго замолчали, обе отпили из своих пластиковых стаканчиков. Ксюша было задумалась, почему она сначала запнулась, намереваясь передразнить Женю, а потом всё равно ответила ей, как Женя выпалила:       — Мне пишет один парень из центра.       Ксюша немного прищурилась, откидываясь назад, чтобы опереться на вытянутые руки.       — Опять кто-то из наших прикалывается? — спросила она скучающе.       — Не, этот настоящий, я его знаю, — Женя достала телефон.       — Ого, — выдохнула Ксюша восторженно, когда Женя ткнула ей в лицо открытой на весь экран фотографией из диалога с каким-то парнем. — Ну так и в чём проблема?       — Нет никаких проблем.       — Врёшь, — строго сказала Ксюша. — Твоё лицо такое: я во-о-обще не понимаю, что делать.       — У меня нормальное лицо. Мне что, не может никто писать? — уязвлённо спросила она.       — Может, — легко пожала плечами Ксюша. — Но ты же встречаешься с Дрочером.       — Вот именно, что с Дрочером. Он… — она прервала себя и поджала губы, устремляя взгляд вперёд. Было понятно, что она обижена на своего парня. Впрочем, и тот уже не стремился с ней помириться. Ксюше казалось, что всё это бред.       — Таким, как вы, надо держаться вместе, — сказала она. — Я вот всё потеряла. И на кого теперь похожа…       Внезапно даже для себя Ксюша некрасиво всхлипнула. Женя неожиданно с жалостью на неё покосилась и чокнулась своим стаканчиком с её.       Наконец пришёл и знаменитый Шива. Ксюша потёрла глаза, как маленькая девочка, понимая, что размазывает тушь и подводку. Но сейчас ей было плевать в большей степени, чем когда-либо могло быть.       Телефон в кармане завибрировал.       Алёна: Арестовали? Что вы делаете в центре ночью? И что за Шива?       Ксюша: ну он типа знакомый дани из ориона. они хотят сделать его вратарём       Она без каких-либо угрызений совести проигнорировала первые вопросы Алёны. На самом деле, Ксюша сама не до конца понимала, почему они так легко проникли сюда ночью, уж тем более сейчас, когда новая директриса включила камеры и понемногу уничтожала анархистский устрой жизни центра.       Алёна: Что с Максимом?       Ксюша вздохнула и коротко написала Алёне, как всё это происходило.       Как только она отправила сообщение, Шива вдруг сказал, что собрался в Серпухов. Оказалось, что ему написала какая-то девушка оттуда, и он больше не претендует на звание вратаря. Никита и Даня так просто не могли его отпустить и тут же начали его уговаривать.       — У нас тут тёлки так-то вообще не хуже, — заявил Даня.       Они втроём обернулись на Женю и Ксюшу. Женя держала в руках суши, от которых только что откусила кусок. Ксюша ещё раз всхлипнула, облизнула палец и принялась оттирать потёкшую тушь с нижнего века.       — Ну не прям тут, — резонно сказала Женя.       Даня раздражённо схватил свой телефон и открыл инстаграм, чтобы записать обращение ко всем девушкам, которые были на него подписаны. Ксюша усмехнулась и посмотрела на экран своего телефона, чтобы проверить, когда Алёна была онлайн.       Ксюша, может, и начинала убеждаться, что плохо разбирается в отношениях между людьми, но всё равно была уверена, что Алёна влюбляется в Даню. Она и сама была не прочь влюбиться в этого парня, но сейчас хватало проблем и без очередных глупых влюблённостей. К тому же, она не замечала, чтобы Даня хоть раз обратил на неё внимание после того случая, когда она отказалась помогать ему вернуться в «Орион». Наверное, он до сих пор на неё из-за этого злился. Наверное, он злился на неё ещё с того момента, как она пыталась его обокрасть.       Когда Ксюша посмотрела на Даню, который как раз убирал и телефон, и заигрывающее выражение с лица, у неё зачесались руки. Всё-таки эти чехлы на их телефонах были слишком заманчивыми.       Ксюша: ты не придёшь к нам? тут даня всех зовёт       Алёна: Уже слишком поздно. Я и тебе советую идти домой.       Ксюша: хорошо что не придёшь зануда       Алёна ей больше не писала. Ксюша буквально слышала, как она обиженно хмыкнула, и усмехнулась.       Скоро сообщение Дани начало действовать. Почти одновременно к их небольшой компании присоединились ещё две девушки: Алиса с пышными формами и Яна в зелёном платье.       Никто из них Шиву, правда, не задержал.       Ксюша даже почувствовала небольшой укол обиды. Она с ожиданием уставилась на Даню и Никиту, но те не очень-то спешили защитить своих одногруппниц от нападок Шивы, который, кажется, всерьёз взбесился.       Наконец, Женя схватила швабру и ударила Шиву по голове. Он свалился со сцены и перестал подавать признаки жизни.       Ещё через какое-то время, когда Шиву привели в чувство, и он, матерясь и плюясь во все стороны, ушёл, Ксюша решила, что уже достаточно пьяна, чтобы пойти домой. Она подхватила Женю под руку, и они вместе спросили Яну, идёт ли она с ними.       — Не, — покачала головой отчего-то погрустневшая Яна, которую они нашли сидящей на верху зрительного зала и обхватившую колени руками. — Останусь здесь, мне нельзя домой.       — А что так?       — Мать, — закатила глаза Яна.       — Но ты же не можешь ночевать здесь? Хочешь, идём со мной? — предложила Ксюша. — У меня тоже чокнутая мать и всё такое, но в свою комнату я могу привести кого хочу.       — Не надо, — покачала головой Яна и упрямо повторила: — Лучше тут останусь.       Ксюша с Женей переглянулись, но только пожали плечами и вместе ушли.       Ночной воздух немного проветрил Ксюше голову и одновременно только больше затуманил разум. Она совсем запуталась в своих мыслях и подняла глаза к небу.       Облака закрывали луну и звёзды, хотя даже в ясную погоду Ксюша не смогла бы увидеть ничего, кроме бесконечной синевы, потому что они жили в городе, где огней было слишком много. А на даче за городом можно было в любую ночь поднять голову и увидеть над собой звёзды.       Она почувствовала, что очень хочет оказаться где-нибудь, где никогда не увидит ни облаков, ни звёзд. Ей совсем ничего не хотелось.       — Твой дом? — спросила Женя, выдёргивая Ксюшу из её полудрёмы.       Они и правда уже стояли около её дома. В редких окнах ещё горел свет, и Ксюша безошибочно угадала, что на их кухне до сих пор не погашены лампы. Она вздохнула.       — Да.       Они всю дорогу так и шли со сцепленными в локтях руками, так что теперь отошли друг от друга и обе развели руки в стороны, как будто показывая, что не знают, о чём бы сказать напоследок.       — Удачи с матерью, — всё-таки сказала Женя.       — Не натвори там ничего, — в ответ проговорила Ксюша. Обе они понимали, о чём идёт речь.       Женя кивнула и продолжила путь, а Ксюша обречённо прикрыла глаза и направилась к своего подъезду. Открывая дверь своими ключами, она уже знала, что мама стоит в прихожей, сложив руки на груди и топая ногой в очень сердитом ритме.       — Ты не пошла с остальными, — сказал Никита, когда Яна присела рядом с ним. Они расположились на верхней ступени в актовом зале. Было тихо и очень грустно где-то по всему телу.       — Не захотела, — ответила Яна. — Можно с тобой переночевать?       Он хотел что-то сказать, но она резко перебила его.       — Я знаю, что ты в центре ночуешь. Можно с тобой?       Никита ещё раз подумал про себя, что она не пошла с Ксюшей, а ведь та её звала. Спать на настоящей кровати в нормальной комнате, а не неизвестно где в центре для трудных подростков. Никита подумал об этом и согласился.       Когда они ушли, Даня тоже всё ещё оставался в центре. Ему это не нравилось, но он заставил себя убрать весь тот бардак, который остался после их неудачной попытки заманить к себе Шиву, и теперь, уставший, замученный и пьяный, он с громким вздохом опустился на кресло в первом ряду актового зала, не видя, но чувствуя, что уже совсем скоро начнёт светать.       Глаза слипались, и он знал, что ему нужно заснуть, но что-то, чему он никак не мог дать определение, никак не давало ему забыться.       Он так и сидел на этом сидении, когда услышал тихие шаги.       Даня медленно, с усилием повернул голову. Рядом с ним, на расстоянии одного места, села Алёна. Она была какой-то не такой, как он видел её раньше, но в то же время он точно знал, что это она.       Алёна обняла себя руками и посмотрела на Даню.       Он вздрогнул и проснулся.       Никого, кроме него, в зале не было.