Мечта, которой не суждено сбыться

Итак, Зонтопия была потеряна. Эта новость до Куромаку дошла раньше всех. Его агенты первыми прибыли в захваченную страну и решили проникнуть внутрь. Но войны Пика заметили их, из-за чего людям Курограда пришлось вступить с ними в бой. Быстро поняв, что солдаты Пиковой империи превосходили их и количеством, и вооружением, и силой, агентам Маку пришлось отступать, не разведав толком, было ли назначено временное правительство. Хотя кое-что во время полёта они все-таки смогли увидеть: когда агенты уже почти вышли за пределы Зонтопии, они увидели, как войны Пика расстреляли пятерых людей, по внешнему виду напоминающих министров. Выслушав рассказ Курона, который тоже принимал участие в операции, о вылазке в страну Зонтика, правитель Курограда заключил: — Я полагаю, что временное правительство всё-таки было установлено, его членам как раз и были те пятеро министров, чей расстрел вы видели. А главой этого правительства был, скорее всего, Алебард. Кстати о нём, вы его видели? Или может что-то о нём слышали? — Нет, сэр. Об Алебарде ни слова. Поэтому мы можем предположить, что его, как временного правителя, пленили… — И, скорее всего, уже убили. — Закончил за него Куромаку. — Да, Пик не будет щадить никого, кто встанет у него на пути. Так что смерть Алебарда — вполне логичное завершение… Последнее предложение прозвучало печально. Маку был расстроен потерей сразу двух опорных пунктов — Вероны и Зонтопии. Конечно, смерть верховного министра страны тоже немало его заботила — после освобождения Вероны и Зонтопии он хотел бы заключить союз с временным правительством во главе с Алебардом, который был бы направлен на защиту земель он вторжения армии Пика. Но тут все его надежды разом обломались. Лидер Курограда так же был обеспокоен положением Фелиции. Вчера до него дошла весть о том, что народ этой страны разбился на два лагеря: одни, уставшие от поднятия цен и инфляции и обеспокоенные положением Родины, встали против короля и решили свергнуть власть; другие же, всей своей душой поддерживающие Феликса, стали противостоять им. Такое противостояние могло означать только одно: начало гражданской войны. И это и Феликсу, и Куромаку сейчас нужно было меньше всего. Оба понимали, что сейчас силы нужно тратить не на решение конфликтов в Фелиции, а на защиту от Пика. Но что они оба — особенно беззащитный Феликс — могли сделать против разъярённой толпы? Сейчас ничего. В целях безопасности Куромаку укрыл Феликса в своей стране. Тот и не думал отказываться- понимал, что, если бы он остался в Фелиции, недовольные могли убить его. Червового валета было не узнать. Кожа из умеренно жёлтой превратилась в бледно-зелёную. Яркие золотистые волосы побледнели, а после и вовсе приобрели бледно-бледно-салатовый оттенок. Тот огонёк в глазах нежно-жёлтых глазах, казалось, погас навечно. Феликс больше не веселился, не улыбался. Изо дня в день он шатался по резиденции Куромаку, не обращая внимания на проходивших служащих, которые, тоже немало обеспокоенные состоянием правителя Фелиции, шептались о нем, как только тот скрывался из виду. Девушки, печально глядя на короля, говорили: — Ох, бедный Феликс! Не повезло бедняге… Мужчины же соглашались с ними, молча кивали головой. Но не один из них не подозревал — не смотря на свой разбитый вид Феликс слышал все их реплики. И он ни капельки с ними не соглашался. Это не ему не повезло. Это он сам превратил Фелицию в… Он и сам не мог подобрать подходящего слова, чтобы описать состояние своей страны и её жителей. Не будь он таким добрым, его государство не погрязло бы в инфляции, а жители бы не взбунтовались из-за роста цен. Куромаку тоже замечал, что Феликс слишком сильно изменился. И его состояние его сильно беспокоило. Один раз, завидев, что червовый валет проходит около его кабинета, Куромаку взял его за руку и завёл внутрь. Тот не сопротивлялся и сел на диван, на который указал ему правитель Курограда. Сидел Феликс, сложив руки на груди и опустив голову. Ноги же он прижал друг к дружке, а спину сгорбил. Казалось, что клон в несколько раз сжался, уменьшился в размерах, что не могло не насторожить трефового короля: он читал книги по психологии — хоть ему это было не особо интересно — и состояние Феликса не сулило ничего хорошего. Стараясь говорить как можно мягче, но не потеряв всю серьёзность своего голоса, Куромаку начал: — Послушай, Феликс. Я крайне обеспокоен твоим состоянием. Оно сильно напоминает мне депрессию или апатию. И я понимаю, почему ты так себя чувствуешь. Но послушай меня… Правитель Курограда выждал небольшую паузу, надеясь, что клон хоть немного заинтересуется, но, как он и ожидал, тот даже не поднял взгляд. — Итак, твой народ взбунтовался из-за поднятия цен на товары первой необходимости и из-за инфляции. Ты, я надеюсь, это понимаешь? Он снова замолчал, но, не увидев никакой реакции на свои слова, попросил: — Ну ты хоть кивни или угукни. — Зачем? Феликс сказал это тихо, почти шёпотом, но Куромаку всё же это услышал. Червовый валет, даже не подняв головы, продолжил: — Зачем ты мне это говоришь? Думаешь, я не понимаю, от чего страдают мои люди? Его тон постепенно начал повышаться, но он всё так же не шевелился. — Почему же? Прекрасно понимаю. — Маку старался сделать свой тон ещё мягче. Он продолжил: — Но я просто хочу сказать тебе, что ты в этом не виноват. Цены начали расти не из-за твоего правления, а из-за инфляции. А ты сам помнишь, что я говорил тебе по поводу нее — что через неё проходит каждое государство. Так что ты… — Понял тебя. — Сухо ответил Феликс и поднялся. Он уже хотел выйти из кабинета, но тут Куромаку вскочил со своего места и подбежал к нему. — Хватит киснуть, Феликс. Такой настрой нам только помешает в освобождении захваченных земель и защите твоего государства… — Не нам, а тебе. — Ответил он и, несмотря на то, что Маку постарался схватить его за рукав, чтобы задержать, вырвался и вышел в коридор. — Феликс, стоп! — Чуть ли не крикнул король. — Почему ты не хочешь просто поговорить? Я помогу тебе! — Зачем? — Повторил снова он. — Ты издеваешься, что ли? Ты мне нужен для… — Да-да, ты уже говорил. Для освобождения Вероны и так далее… и больше не для чего. В этот момент Феликс выпрямился во весь рост и обернулся к Куромаку. Тот, опешив от ответа, взглянул ему в глаза. Они ничего не выражали. Казалось, что и белки глаз позеленели. — Да что ты говоришь! — Правду. От удивления Куромаку поднял брови. Феликс всё так же смотрел на него. Бездумно, безразлично. — Феликс, ты весь побледнел! Тебе надо… Но он не успел договорить: правитель Фелиции резко схватился за грудь и сделал несколько судорожных вдохов. Он опёрся о стену плечом, и медленно сполз по ней, всё так же обрывисто дыша. Куро сразу же подбежал к нему и взял за плечи. — Эй, что такое? Что у тебя болит?! — Л-лёг-гкие… Говорил он тихо и неразборчиво, поэтому Куромаку понял причину ухудшения его состояния только по положению руки на груди и по его поверхностному дыханию. Валету с каждой минутой становилось всё хуже. Куромаку, увидев двух идущих по коридору охранников, крикнул им: — Сюда, быстрее! Помогите мне доставить его в мед. блок! Люди послушно взяли Феликс под руки и, вслед за правителем, понесли его в мед. Пункт. *** — Ну что, Пик? — Вару сидел напротив Императора за его столом и, положив голову на руки, разглядывал какой-то указ. — Скоро пойдём на Фелицию? Уже не терпится проучить этого никчёмного недоумка! — Мы на неё не пойдём. — Сухо ответил Пик, записывая что-то на листке бумаги. От такого ответа Вару чуть ли не подскочил на месте. Скинув со стола уже несколько раз перечитанный указ о «чём-то там», как пиковый валет любил выражаться обо всех подобных бумажках, он вскочил со стула, от чего тот отлетел от него на полметра и чуть не свалился, и спросил: — Как это не пойдём? Мы чё, их всех в живых оставим?! — Нет, — Пик оторвался от бумажки, — мы поступим умнее: чтобы не тратить свои ресурсы и армию мы немного подождём. А потом, когда они перебьют сами себя, вторгнемся в уже никем не защищённую Фелицию и захватим её. Увидев, что валет продолжал непонимающе смотреть, он разъяснил: — В Фелиции гражданская война. Люди разделились на два лагеря: за правительство Феликса и против него. Силы примерно равны, поэтому мы можем надеяться на то, что к нашему приходу от этих двух враждующих сторон останется одна десятая часть. К тому же эта часть будет ослаблена войной, поэтому нам не составит труда прибрать эту страну к рукам. — Хорошо… Очень умно, Пик, — с ехидной улыбкой произнёс Вару. — К тому же нам не понадобится Феликс: я точно знаю, где находится генератор. — Оу, и где же? — очки Вару блеснули на свету. — Тебе это знать не обязательно. — Почему же? — не унимался валет. — Потому что ты со мной не идёшь. Вару в недоумении застыл на несколько секунд, а потом нервно спросил: — Почему? — Этот поход будет через чур лёгким, поэтому мне не понадобится ни ты, ни твоя армия. Ты мне нужен для следующего похода, который будет в разы опаснее. Глаза правителя Варулэнда неодобрительно сощурились, но из-за его очков Пик этого не заметил. Вару не была важна добыча генератора Феликса, ему хотелось увидеть Фелицию в разрушенном состоянии. Но он не смел ослушаться Пика — это было ему не выгодно, поэтому он просто сказал: — Хорошо, пусть будет по твоему. *** После того, как врачи обследовали Феликса, Куромаку вошёл к нему в палату. Рядом с ним стояли врачи и смотрели на разные приборы, показывающие состояние больного. Сам правитель Фелиции выглядел ещё хуже. Кожа стала какой-то серо-зелёной, глаза впали, а волосы стали выпадать. Поскольку его торс был открыт, трефовый король смог увидеть торчащие рёбра и грудную клетку. Он был сильно истощён. Глаза были открыты; валет просто смотрел в потолок. — Сэр, у нас для Вас неприятное известие. — сообщил вошедшему Куромаку один из врачей. — Говорите, — ответил он, хотя сам уже давно понял, какой диагноз будет произнесён. — У короля Феликса… Рак легких. Правитель Курограда тяжело вздохнул. Все его опасения подтвердились: он знал, что эта болезнь скоро проявит себя. Во всём виновато Солнце, свет от которого так негативно повлиял на здоровье не только Феликса, но и его народа. — Я попрошу вас оставить нас с королём Фелиции наедине, — сказал Маку, и врачи поспешили удалиться. Куромаку ещё немного молча постоял, а потом приблизился к больному Феликсу. Тот совершенно никак не отреагировал на приближение клона, продолжая смотреть в потолок. — Послушай… Куромаку потерял привычную строгость голоса. Ему было сложно видеть, как его брат молча лежит на кровати, не в силах пошевелиться. Как он тяжело дышит, как его грудь тяжело поднимается и опускается. Как его глаза, посеревшие от душевной боли, неотрывно смотрят на белый больничный потолок. Правитель Курограда собрал все свои силы, чтобы не потерять силы и не расплакаться прямо здесь, перед Феликсом. Ему тоже было тяжело и безумно страшно. Он боялся потерять братьев. Боялся, что сам станет жертвой Пикового короля. Когда он услышал о смерти Ромео, то, ели сдерживая слёзы, ушел в свой кабинет и просидел там несколько часов один. Когда умер Зонтик, который, как Куромаку казалось, был к нему ближе всех, он уже не смог сдержаться, успев-таки добежать до кабинета, пустил пару слезинок. Но тогда он быстро успокоился — ему было не до этого. А сейчас усугубляло положение то, что он мог увидеть смерть Феликса своими глазами. Он хоть и понимал, что спасти валета было невозможно, но всё равно надеялся, что случиться какое-нибудь чудо, в которое он сам никогда и не верил. — Почему ты решил, что нужен мне только для освобождения захваченных земель? — его голос уже дрожал, а к глазам подступали слёзы, но Куромаку из последних сил держался. Только не здесь. Только чтобы его позорных слёз никто не увидел… — Не знаю… — тихо ответил Феликс. — Знаешь, хоть я и очень строг, очень серьёзен, это не значит, что я бессердечный! Он сдался. Предательская слеза потекла по бледной щеке и упала на кафельный пол. Куромаку сжал губы, прикусил их зубами и тихо зашипел, когда почувствовал боль и вкус крови во рту. Феликс оторвал взор от потолка и повернул голову к королю. Взгляд его из безразличного превратился в обеспокоенный. Ещё одна слеза оставила влажный след на покрасневшей от напряжения щеке клона и, вслед за первой, разбилась о пол. За ней потекла ещё одна, за ней — ещё… Феликс судорожно сглотнул слюну и тихо сказал: — Маку?.. Правитель Курограда снял очки и потёр пальцами мокрые глаза, в надежде хоть как-то прекратить течение слёз. Тихонько он начал всхлипывать. — Феликс… Я уже потерял Ромео и Зонтика… А что будет потом?.. — голос дрожал, и Куромаку никак не мог унять эту дрожь. — Нас с каждым разом всё меньше… А, судя по действиям Пика, он убьёт меня последним. И если я останусь один… Он не смог закончить, набрал в лёгкие побольше воздуха и сделал несколько глубоких вдохов. Феликс в это время удивлённо смотрел на трефового короля. Никогда он не видел его в таком состоянии. И, скорее всего, больше никогда и не увидит… Куромаку, который, наконец, смог немного прийти в себя, сказал: — Феликс, пожалуйста, не умирай… Но ответа не последовало… Куромаку посмотрел на клона и застыл на месте. Глаза были закрыты, грудь больше не поднималась, а линия на приборе, который показывал сердцебиение, была прямая… — Феликс… Нет… Очки упали на пол, их линзы разбились на маленькие кусочки. Правитель Курограда упал на колени, и эти кусочки впились в кожу его ног. Но он уже не чувствовал боли. А тем временем Пик уже находился в своем дворце и положил в сейф ещё один генератор — генератор Феликса.