Сон среди бела дня

Сережа чувствовал себя загнанными в капкан зверем. Мрачные стены, покрытые плесенью и слизью, давили на него, холод пробирался под кожу, а голос выводил из равновесия. Его он узнал бы из тысячи. — Теперь не так весело, — Дракона не было нигде, но вместе с тем он был повсюду, — когда сам очутился в клетке? Сережа помнил, как продумывал этот лабиринт внутри собственного сознания, души, тела. Как создавал стены, замуровывая в них Дракона. Влага, темнота, множество переходов, чтобы тот не мог добраться до сердца, снова наполнить его тьмой, заставляя убивать в безумном бегстве за властью. — Я смогу найти выход. Я сумею, — выдохнул Сережа, дотрагиваясь до стены. Приходилось преодолевать отвращение, но он все же пытался прочувствовать, в каком направлении тепло. Там ведь должно быть и сердце, а если добраться до него, дотронуться, то и выход найти уже не так сложно. Оно приведет к конечной точке. Приведет к Олегу. Олег. Мысли о нем отозвались болью. Показалось, что стены сдвинулись, а холод стал сильнее. Нащупанная ниточка тепла исчезла, словно сердце пропустило удар. А потом снова коснулась пальцев совсем слабым, едва ощутимым теплом. Сердце болело, истекало кровью. — Что, вспомнил? — голос Дракона звучал насмешливо. — Разве не хочешь отомстить за его смерть? — Он бы не хотел этого, — прошептал Сережа. Жив. Жив. Жив. Билось в голове. Ложь. Иллюзия. Сережа помнил, как глотал зелье, чтобы хоть на секунду снова оказаться рядом с Олегом. Олегом, умоляющим его отпустить. Но потом был другой Олег. Сережа помнил, что тот пришел, чтобы спасти, увести как можно дальше. — Только я смогу тебе помочь. Сережа почувствовал, как тепло коснулось шеи. Руки сжали плечи, притягивая Сережу в теплые объятия. — Ты больше не будешь страдать. Ты сможешь отомстить за его смерть, мучения, боль. Объятия сжимались, а Сережа растворялся в чужом тепле, забирающем боль и отчаяние. Взгляд Олега, полный нежности, всплывал в голове, прикосновения, поцелуи, улыбка. Все перечеркнутое красным. Теплые объятия. Вспышки силы, магии, огня, растекающихся по венам. — Я готов принять тебя, — тихий шепот, Сережа протянул руки, обвил шею Дракона и потянулся ближе. — Молодец. Хищная улыбка, похожая на оскал. Теплая нить, коснувшаяся пальцев. Удар сердца, оглушающим рокотом прокатившийся по стенам лабиринта. Взрыв, огонь, рухнувшие стены. — Мы едины. Теперь мы едины. Тихий вздох. Сережа провалился во тьму.

***

Вениамин остановился на пороге хижины. Сила Алтана окутывала холодом. Если Дракон отзывался в сердце огненными вспышками, заставляя желать его силу еще больше, то Алтан отталкивал, сковывал. Вениамину не нравилась его сила, но он прекрасно понимал, что такой союзник не помешает, тем более что стремления и желания у них были разные. Вениамин, не раздумывая, зашел в хижину и тут же перехватил летящий в его сторону кулак, приложил силы, отталкивая Вадика от себя. — Я пришел с миром, — усмехнулся Вениамин, глядя, как Вадик потирает обгоревшую кожу пальцев. — Я ведь даже не таился. А охрана у тебя слабовата. — Ваше золотейшество, — тут же возмутился Вадик, но замолк, когда Алтан взмахнул рукой. — И что привело одного из сильнейших магов в мою скромную обитель? — спросил Алтан. — Сильнейшего, — поправил Вениамин, а затем сел в кресло напротив Алтана. — Ты и сам знаешь зачем. — Сергей мой, — прошипел Алтан, неотрывно глядя в глаза Вениамина. Лед в его словах сковывал, растекался по всей хижине, показывая, что хозяин настроен решительно. Алтан не пугал силой, понимал, что Вениамин сильнее, но при этом показывал, что не отступит. Вениамин чувствовал боль, настолько старую и сросшуюся с самим Алтаном, что отделить его от нее было уже невозможно. А еще ощущал ярость, гнев, ненависть. Именно отсюда и бралась такая ледяная сила. Алтану приходилось слишком многое держать внутри, не выпускать раньше времени, чтобы не навредить себе и окружающим. — Ты сам знаешь, что против Дракона ты бессилен, а ведь чувствуешь, что он очнулся, — усмехнулся Вениамин. — Меня это не остановит. — Алтан сжал кулаки, старательно сдерживая себя. — Мне нужна лишь его сила, жизнь ты можешь забрать себе. Вениамин ждал, пока Алтан размышлял. Лед отступал, возвращаясь к хозяину, сворачиваясь змеей у его ног. — Я согласен, — произнес Алтан. — Вадик, принеси вино, нужно скрепить сделку. — Как скажете, золотейшество, — фыркнул Вадик. Вениамин лишь улыбнулся, откинувшись в кресле. Пока все шло по плану. Как хорошо, что месть и боль застилают людям глаза.