Выбор есть всегда

      Время тянулось мучительно долго. Минута за минутой, час за часом. Тангюль изо всех сил старалась не засыпать, напевая тихонько любимую песню, меряя шагами крошечную комнату и покачивая на руках беспокойно спящую Нергис. Стоило положить ее в колыбель, как она тут же просыпалась и снова плач разносился по комнате, на руках же она спала, хоть сон ее часто прерывался безмолвными подрагиваниями или тихим всхлипыванием. Жар по прежнему держался, хотя и прошло уже несколько часов от того момента, когда она первый раз выпила лекарство. Лекарь говорила, что сразу может не стать лучше, да и не известно будут ли вовсе какие то улучшения, но светловолосая не сдавалась. Она поила ребенка отварами и каждое мгновение обращалась к Всевышнему з помощью, взывала к его милосердию и молила о благосклонности.       "Этот ангел не заслужил такой жизни. Она только пришла в этот мир, а когтистые лапы болезни уже тянут ее в небытие. Она только познает свою жизнь, только знакомиться с таким необъятным миром, в котором так много света и тепла для нее, а непроглядная тьма тащит ее за собой. Молю Всевышний, защити ангела, убереги ее от болезни. Верни Аллах улыбку на ее милое личико, верни детский смех в стены этого мрачного дворца, что погряз в муках и слезах."       Молитвы не прекращались до самого рассвета, лекарство давалось строго каждый час и, кажется, это принесло свои плоды. Когда тусклый предрассветный свет начал пробиваться сквозь тяжелые шторы, Тангюль, прикоснувшись губами ко лбу малышки, наконец не ощутила такого привычного жара. Она снова и снова касалась губами кожи ребенка и после каждого раза все шире улыбалась, понимая, что горячка наконец стала отступать. Очередная ложечка снадобья и Хатун снова пробует кожу ребенка, легонько, едва касаясь, будто боясь, что снова вернется тьма, а вместе с ней и жар.       - О Аллах, - практически беззвучно шепчет светловолосая, - благодарю тебя! Она ловко переодевает ребенка, что бы сменить одежды на чистые и свежие, в очередной раз целует нежную кожу малышки и немного отстранившись от нее останавливает взгляд на детском личике, рассматривая каждую черту, будто видя в первый раз. Никогда славянка не могла себе даже представить, что будет питать подобные теплые чувства к чужому ребенку. Она никогда не любила детей. Они всегда казались ей слишком шумными, слишком балованными, слишком требовательными, всегда слишком... И кто бы мог подумать, что все измениться с появлением в ее жизни крошечного комочка, о котором она будет заботиться больше, чем о ком либо. Или же это вовсе не любовь и забота, а просто очередная возможность достичь желаемого?       Едва уловимый шум за спиной заставляет девушку оторвать взгляд от Нергис, повернуться спиной к окну и поднять глаза на вошедшего в комнату. На мгновение она не поверила своим глазам. Подумала, что разум, от усталости, играет с ней злую шутку, показывая образы или тени. Но тень начала принимать обличие человека, когда тот сделав несколько шагов, оказался в свете зажженных свечей. Моментально опомнившись Тангюль склонила голову в поклоне, все так же держа маленькую Султаншу на руках.       - Как она? - донесся обеспокоенный мужской голос. И в тот же момент девушка почувствовала как из ее рук забирают ребенка. Только сейчас она ощутила как устали руки, как болели плечи и спина, ведь последние несколько часов она ни на секунду не отпускала малышку. Слегка встряхнув руками, светловолосая поднимает голову, устремляя взгляд на наследника.       - Только сейчас спал жар, шехзаде. - тихий голос разносится по комнате. - Я всю ночь была с ней, поила отваром который оставила Ракель Хатун. Нергисшах Султан спала очень беспокойно и только к утру, когда отступила горячка, перестала вздрагивать и хныкать.       - А... - протянул парень, кивком указывая на соседнюю комнату Айше. Тангюль замялась с ответом, неуверенно переступив с ноги на ногу, а после уверенно, но по прежнему тихо проговорила:       - Айше Хатун в порядке, слава Аллаху. Отдыхает. Она очень переволновалась и уснула практически сразу как лекарша покинула покои. Но кажется парень ее больше не слушал. Он склонился к ребенку, что то не громко шептал, нежно касался кончиками пальцев ее лба и щек, как будто боялся повредить что то очень хрупкое и драгоценное. Тангюль с интересом наблюдала за ним, порой ловя себя на мысли, что улыбается и умиляется представшей перед ее глазами картине. В какой то момент она задумалась над тем, что, возможно, когда то с точно таким же трепетом и любовью, османский принц склонится и над ее ребенком. Слегка сморщив нос и тряхнув копной спутанных светлых волос, девушка отогнала от себя эти не прошенные мысли. Нет! она не хотела детей. И ее цель в этом дворце совершенно другая.       - Возьми Хатун, - проговаривает парень, передавая, завернутый в дорогие шелка, комочек. - Хорошо заботься о Султанше. Если что то происходит, я хочу знать сразу. - она намеренно выделяет последние слова и хотел добавить еще что то, но замолкает.       -Конечно шехзаде, - отвечает девушка, склоняя голову в поклоне, забирая ребенка вновь в свои руки и, не поднимая головы, украдкой провожает взглядом престолонаследника из комнаты.        Как бы она хотела встретиться с ним в другом месте, при других обстоятельствах. Ведь в светловолосой голове давно продумана их встреча. Она так надеялась на танцы. Ждала этого, придумывая как лучше обратить на себя внимание, как привлечь восторженный и полный желания взгляд. Представляла как будет идти по Золотому Пути, в платье нежно персикового цвета, как будет играть роль покорной наложницы, следуя всем правилам и традициям. Она уже видела себя рядом с наследником, тем самым выполняя указания Госпожи и приближая миг своей свободы. Вместо этого Тангюль вынуждена качать на руках младенца, заботясь о ее здоровье и благе.       Солнце все настойчивее пробивалось сквозь плотно завешенные шторы. Открыв окно и впустив немного свежего утреннего воздуха, светловолосая почувствовала себя лучше, сон и усталость, кажется, немного отступили. Она бережно положила ребенка в колыбель, склонилась над ним на некоторое время, дабы убедиться, что малышка спит, а после вышла в общую комнату. Здесь другие служанки уже накрывали завтрак, готовили теплую воду для утреннего омовения и будили Айше.       - Как Султанша? - протянула темноволосая фаворитка наследника, сладко потягиваясь и садясь на постели, все еще кутаясь в шелка.       - Уже многим лучше, слава Всевышнему, жар спал, - поспешила ответить Тангюль, добавляя, - Маленькую Госпожу нужно покормить Айше Хатун.       - Что ж, - скривив самую недовольную гримасу, проговорила мать. - Пусть этим займется кормилица. - девушка поднялась с постели, одела поданный ей атласный халат, а после добавила, - Известите шехзаде, что с Нергисшах Султан все в порядке. И помогите мне одеться, я должна встретить его во всей своей красе.       Тангюль услышав эти речи невольно усмехнулась сама себе, отметив, что если бы престолонаследник хотел видеть эту Хатун, то непременно известил ее о своем приходе, а не навещал дочь на рассвете, когда все спят.       "Нужно было думать об этом раньше." - пронеслось в голове светловолосой. Как же противна была ей Айше, со всей ее гордостью, надменностью и непроходимой глупостью. Такие люди всегда очень раздражали славянку, она не могла мирится с ними и старалась как можно быстрее покинуть их компанию, но в данном случае сделать это было довольно сложно, поэтому девушка мысленно взяла себя в руки и совершенно спокойным голосом обратилась с к Айше:       - Шехзаде уже знает...       - Ты сообщила ему без моего ведома? - удивленно повысив голос спросила фаворитка. - Как ты посмела без моего ведома?! - и вот она уже срывалась практически на крик.       - Нет, я ничего не сообщала, - сдерживая порыв собственного недовольства, Тангюль все так же вежливо и спокойно отвечала, - Шехзаде пришел на рассвете, пров....       - Ты должна была разбудить меня! - снова перебивает Айше. - Ты совершенно ничего не соображаешь. Убирайся от сюда! - девушка практически переходила на крик. Просить несколько раз Тангюль не нужно было. Да она служанка, но подобного обращения к себе девушка терпеть не хотела. Раз уж "великая" Айше Хатун так пожелал, то она уйдет.                   "Мне же лучше."       Сказав другим девушкам какие лекарства нужно давать маленькой Султанше и еще раз напомнив им о необходимости покормить ребенка, светловолосая поспешила покинуть покои Айше. Весь день она провела работаю с другими девушками в гареме и ведя бессмысленные беседы со своей единственной подругой - болтушкой Эмине. Когда же на дворе начали опускаться сумерки, обозначая наступление вечера, Тангюль решила все же наведаться в покои фаворитки. Она не желала снова увидеться с Айше или же дальше прислуживать ей, но хотела убедиться, что с маленькой Нергис все в порядке. Поэтому когда оказалась у покоев Айше, в первую очередь спросила о девочке. Другие служанки рассказали, что малышка много плакала днем, долго не хотела засыпать, но жар уже не возвращался. Тангюль так же узнала, что Айше запретила пускать ее в свои покои, поэтому ей ничего не оставалось как вновь вернуться в сераль.             ***********************************       Среди ночи славянка просыпается от того, что ее кто то сильно трясет за плечи.       - Тангюль Хатун, да проснись же.       Сквозь сон девушка слабо понимает что от нее хотят, но все же открывает глаза, садится на постели. Наконец в сонный разум доходят слова разбудившей ее женщины и тряхнув головой, рабыня окончательно просыпается.       - Что стряслось Фидан Калфа?       - Вставай живо. Тебя зовет Махидевран Султан. - нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу она снова повторяет. - Ну вставай же скорее нерадивая. Тангюль неосознанно зевает, а затем собравшись с мыслями поднимается с постели, следуя за Калфой. Девушка задается единственным вопросом "что же произошло?", но не спешит задавать его идущей впереди женщине. Оказавшись уже на этаже фавориток и услышав надрывный плач ребенка, славянка наконец более менее понимает зачем ее позвали.       Входя в покои Айше она замечает здесь обеспокоенную Махидевран Султан, что пытается успокоить плачущего младенца, раздраженную Айше, которая очевидно уже вовсе не рада, что забеременела и родила, а так же еще дюжину слуг. Девушка склоняется в поклоне перед Султаншей.       - Наконец-то Хатун, - слегка подрагивающим от волнения голосом произносит Госпожа, как только завидела Тангюль. Ты вчера очень славно успокоила мою крошку. Возьми. - протягивая ребенка, проговаривает Султанша.        Бережно перехватив малышку в свои руки, светловолосая склоняется к ней, целует и тихонько шепчет слова своей любимой песни. Ребенок какое то время еще плачет, затем замолкает, улыбается, а вскоре мирно засыпает.       - О Аллах, - взывает к Небесам Махидевран. - Мы уже не надеялись, что она уснет. Хорошо, что Фидан Калфа предложила позвать тебя. Отныне ты вновь служанка Нергисшах Султан. - проговаривает Госпожа, а после обращается уже к Айше более строго. - И если ты еще раз позволишь себе выгнать эту девушку без причины, дочку ты больше никогда не увидишь, а сама отправишься в ссылку. Забота о ребенка должна быть... Дальнейших слов Тангюль уже не слушала. Она позволила себе склонив голову в знак благодарности и уважения тихонько покинуть комнату, дабы перейти в соседнюю, где шум и разговоры не могли помешать маленькой османской принцессе спокойно спать.                         "Что ж Тангюль, поздравляю тебя! Ты снова связываешь свою судьбу с Султаншей. Возможно это и к лучшему. Из этого тоже можно получить свою выгоду!"