***
— Тут всё ясно, — деловито протянул Рик, бессмысленно возя курсором по монитору. — Ясность во взгляде на аналитику только вредит. Нужны сомнения и дотошность, — пробурчала Лора, не отрывая взгляд от своего экрана. — Хера ты выдала, — хмыкнул Рик, изогнув бровь. Вы хором смотрели обучающий видеокурс по новому программному инструментарию для аналитических отчетов и изо всех сил старались не уснуть, ибо лектор подавал материал в технике невыносимо скучного бубнежа. — Боже, меня сейчас вырубит, — простонала ты, — мне нужно больше кофе, чтобы вынести это. Есть тут литровые чашки? — Спать надо ночью, булочка моя, — Рик ехидно посмотрел на тебя. — Да я спала… — отмахнулась ты от парня, — вырубилась вообще рано и очнулась в четыре утра. Странно теперь себя ощущаю. После обеда ты планировала пойти поболтать с Кевином, но он не появился на кухне, сославшись на внезапно свалившийся на него большой объем работы. Ты загрустила ещё больше, потому что день выдался невыносимо долгим и никак не хотел заканчиваться, а разбавить его было нечем. Душевная пустота угнетала. Хотелось заполнить её хоть чем-то, и ты вспомнила про Арчи, но тут же грубо отсекла эту мысль. Вечером после быстрого ужина ты выкатилась на улицу со своим скейтом. Это был новый для тебя район, и ты хотела немного обследовать его: узнать, где тут хорошие дорожки для катания, парикмахерская и точка по ремонту обуви. Своим переездом ты словно перевернула страницу, чтобы начать летопись своей жизни с чистого листа. Вот только вместо букв на этот лист ложились лишь маленькие пятнышки слёз. Писать было нечего. Унылый быт и беспросветная тоска. Почва была выбита из-под ног и тебе ещё какое-то время придется жить, балансируя над пустотой, пока ты вновь не станешь устойчивой.***
— Мистер Хиддлстон, приехали, — нерешительный бас водителя отряхнул Томаса от дремы. Том встрепенулся и шумно вздохнул. Он чуть потянулся, насколько это позволил ему салон автомобиля, и потер пальцами глаза. Полтора часа сна, пока водитель вез его из аэропорта до офиса, лучше, чем ничего. На подбородке успела проклюнуться щетина, но это мало волновало его. Третьи сутки почти без сна превращали его в безэмоционального робота. Наконец-то удалось достичь соглашения с этим старым скрягой Гамильтоном и продавить свои условия. Акции Global Network Inc. неустанно ползли вверх, чем лишь раззадоривали хитрого, но жадного инвестора. Это был умный и очень осторожный человек, который никогда не вкладывался в рискованные проекты. Типичный представитель «old money», смотрящий свысока на внезапно выстреливших молодых миллиардеров. Понадобилось достаточно много времени, чтобы внедрить в его голову мысль о том, что он сам хочет поучаствовать в развитии бизнеса. Здесь нельзя было действовать грубо. Требовалась деликатная работа и личное участие Томаса, как собственника корпорации. Высокомерие Гамильтона смягчилось о его интерес к аристократическим корням Хиддлстона, иначе вряд ли молодому, пусть тысячу раз влиятельному, но все-таки в глазах Гамильтона свежеиспеченному владельцу IT гиганта удалось бы получить приглашение в этот старпёрский элитный клуб. Бесконечные перелеты в Сан-Франциско, участие в благотворительных мероприятиях, куча полезных личных знакомств, совместные скучнейшие игры в гольф и распитие дорогих односолодовых напитков в компании таких же толстосумов. Сказать, что Томаса это заебало — это ничего не сказать. Инвестор попался на крючок, когда первым предложил себя в качестве источника финансирования. Ловушка захлопнулась, когда Хиддлстон стал небрежно отказываться, ссылаясь на другие менее людоедские, а потому более предпочтительные варианты финансирования. Гамильтон не привык к отказам. Нет, Томас не собирался обманывать этого старого хрыча, все инвестиции окупятся и вернутся обратно с прибылью, в этом сомнений не было. Но ему нравилось вести бизнес на своих условиях и не ходить с протянутой рукой. Целый месяц две команды юристов мусолили детали и в итоге пришли к успеху. Оставалось оформить все бумаги и к январю уже можно будет смело оформить сделку и перестать так часто болтаться в небе над Калифорнией. Том попрощался с водителем и вышел из автомобиля. Почти дойдя до ступенек крыльца, он услышал звонкий, до сладкой боли знакомый женский голос, смехом полоснувший его душу. Он остановился и метнул взгляд в сторону курилки. Там на скамеечке в ореоле зеленой растительности виднелись две фигуры. Одна — крепкая мужская, коротко стриженая. Вторая — изящная женская, с распущенными волосами. Т/И и этот чертов Ференсовский бородатенький разработчик. Парень курил, выдыхая дым в сторону от собеседницы, и что-то рассказывал. Девушка увлеченно слушала, не замечая ничего вокруг. По жестикуляции Дэвидсона было понятно, что рассказывает он о чем-то очень веселом. До Тома вновь донесся звонкий девичий смех. Почти забытый звук озорства и беспечности. Женская рука легла на плечо парня, и хрупкая фигурка привалилась лбом к этому же плечу, задыхаясь от смеха. Ржавый гвоздь ревности оставил очередную глубокую рваную царапину внутри Томаса. Лучше лишиться зрения, чем видеть это. Зрелище, разрушающее и без того нестабильное душевное равновесие. Приводящее в бешенство. Сметающее спокойствие к чертям собачьим. Том усилием воли заставил свое тело двигаться дальше и поднялся по ступенькам. Он хотел себе этот смех, хотел это прикосновение к плечу, хотел хотя бы взгляд. Уже несколько недель с последней вашей встречи в его кабинете он ни разу не смог поймать этот взгляд. Дорогие сердцу глаза, такие ясные, задумчивые и честные, смотрели куда угодно, только не на него. Прохладный вестибюль не мог остудить вскипающую кровь Хиддлстона. Его сжигала ревность, кислотой разъедая каждый туго натянутый нерв. Впору было идти в краш-рум, чтобы выпустить пар. Этот Дэвидсон — толковый парень… Но то, как он настойчиво вился вокруг Т/И, выбешивало Тома. А она… Она выглядела рядом с ним такой расслабленной и веселой. Нужно радоваться за нее, радоваться, что ей хорошо, что она улыбается, пусть и другому мужчине. Блять. Как это тяжело. Том разблокировал телефон и потыкал по экрану. «Когда можно к тебе зайти? Я на минутку, хочу отдать ключ» Последнее, что она писала. Том вошел в лифт, нажал нужную кнопку и стал набирать сообщение: «Все-таки я тебя ещё не отпустил. Давай встретимся» Руки замерли. Ресницы дрогнули, смаргивая внезапное наваждение. Удалить текст.***
— Ну, что, бойцы, продуктивно неделя прошла? — Пейс чуть улыбнулся одним уголком рта, — Ничего-ничего, на носу уже уикенд, отдохнете. Последний рывок на этой неделе. Встреча с куратором получилась короткой, почти у всех задания тянулись ещё с понедельника. — Я посмотрел вчерашние отчеты, — обратился он к вашей аналитической троице, — в целом неплохо, но признаюсь, ожидал от вас большего. Особенно от мисс Т/Ф. У вас возникли какие-то сложности? Ты почувствовала себя под прицелом и уровень стресса в организме подскочил до потолка. Ты и вправду в последнее время немного сдала. Все валилось из рук, информация не закреплялась в мозгу. Хотелось только лежать и вообще не шевелиться. Всевозможная интеллектуальная активность была настолько вялой, словно ты впала в непрекращающееся похмелье. Отчасти так оно и было. Счастливый период влюбленного трипа внезапно закончился и пришлось вернуться в пресную реальность. Острый дефицит эндорфинов знатно тебя подкосил. — Пришлось чуть больше времени потратить на изучение новых инструментов. Я немного запуталась, — смущенно ответила ты. Пейс внимательно посмотрел на твое виноватое лицо и понимающе кивнул. — Ну ничего, догоните ещё. Я в вас верю. В целом не могу сказать, что плохо получилось. Просто обычно вы более продуктивны, — куратор с легкой ободряющей улыбкой едва заметно пожал плечами и перешел к таскам других ребят. «Соберись, чучундрик. Уже и начальник заметил, что ты расклеилась», — обозлилась ты на себя. Эта небольшая реплика от Пейса взбодрила тебя. Ты вернулась с дейли на свое рабочее место наполненная решимостью вырвать из головы все минорные мысли и бесконечную жалость к себе. «Будь мужиком! Работай!» Ты разблокировала ноут и яростно принялась за дело. Это была хеллоуинская неделя и офис был украшен устрашающей атрибутикой. На окнах висела веревочная паутина с фейковыми, но до дрожи реалистичными пауками, а на кухне разложены пластиковые тыковки с конфетами внутри, а на шкафы налеплены бумажные летучие мышки. Октябрь подошел к концу. С самого начала недели вы с ребятами договорились провести вечер пятницы вместе в баре, но сегодня ни один из вас не был разговорчивым. Каждый был занят своим делом, и вы все будто дружно забыли о намерении повеселиться пятничным вечером. Рик деловито работал, совершенно забыв, что надел остроконечную ведьмовскую шляпу из папье-маше. Лора не отставала от него.***
Весь октябрь для тебя слился в один бесконечный день сурка, который ты переживала снова и снова, даже не пытаясь его разнообразить, ибо смыслы были утрачены. Этот пятничный вечер ты проводила дома одна, уткнувшись носом в книгу. Но мысли были далеко от сюжета. Ты достала из кармана телефон и долго смотрела на него сомневающимися глазами. Очень хотелось позвонить. И даже было что сказать. Но что-то держало тебя. «Почему у меня должен быть какой-то повод для звонка? Мы ведь не чужие люди!» Ты быстро пролистала в списке контактов до нужного и нажала вызов. — Алло, — нарушил долгие гудки голос, впитавшийся в твою кровь вместе с молоком матери. — Привет, пап, — ты сидела на диване и рассматривала рисунок линолеума на полу. Это был первый звонок отцу за несколько месяцев. В последний раз вы созванивались ещё в июне, после получения диплома. — Привет! Ты совсем пропала, дочь. Как поживаешь? — кажется отец был удивлен звонку, но всё же рад. «Мог бы и сам позвонить», — хмуро подумала ты. — Хорошо у меня всё, работаю вот, — ты принялась бессмысленно ковырять маленькую дырочку в обивке дивана. — Умница! А куда устроилась? — заинтересовался отец. — Меня взяли на стажировку. Я же тебе рассказывала, — твое лицо чуть вытянулось. — Ох, прости меня, дурака старого, — виновато хехекнул он, — да-да, вот припоминаю. Ну и как оно? Всё получается? — Да, всё хорошо, коллектив приятный. Работа интересная. — А платят хорошо? — Ну как. По стажерским меркам — нормально. На жизнь хватает. Не голодаю. Квартиру снимаю, — ответила ты. — Тебя там никто не обижает? — внезапно забеспокоился отец. Эта простая фраза почему-то очень тронула тебя. Странно, ведь даже если бы обижали, то что бы мог сделать он, находясь от тебя так далеко? — Нет, пап, никто меня не обижает. Да и вообще, я могу за себя постоять, — улыбаясь, фыркнула ты. — Ну смотри, — ты слышала по голосу его улыбку. — Рассказывай, что там у вас творится? Как там тётя Фибс? Ви писала мне, что поступила в колледж и уехала. За маму переживает, что та осталась одна. — Да сам не знаю, как она там, — смущенно ответил папа, — не звонит же и не заходит. — До сих пор они с твоей женой не ладят? — Да, они обе хороши… Но не заставлять же мне их общаться, — чуть тише пробубнил он. Видимо папина супружница была где-то в зоне слышимости и ему было неловко упоминать ее в разговоре. Он был прав: нельзя ждать, что его новая женщина будет дружить с сестрой умершей супруги. Ты слышала фоном звяканье дверного колокольчика. Значит папа вышел из дома во двор. — Как здоровье? — перевела ты разговор в другое русло. — Грех жаловаться. Здоров как бык. Зрение только начинает немного садиться. Врач сказал — это возрастное. Почти у всех дальнозоркость появляется со временем. Выписал очки. — Ну ничего, будешь выглядеть умным, — хихикнула ты. — Ага, это очень помогает кроссворды разгадывать, — улыбаясь поддержал твою шутку папа. — Я соскучилась, пап, — грустно выдала ты. — Так приезжай. Совсем пропала, нос не кажешь в родном доме, — проскрипел отец. — Да ты знаешь, почему я не хочу приезжать, — нахмурилась ты, вспоминая эту ехидную женщину, которая заняла место мамы. Ты могла бы привыкнуть к ней и даже подружиться, если бы не ее неумение вовремя остановить свой поток колкостей, которые она подавала в виде комплиментов. Из тех комплиментов, когда тебя вроде бы и похвалили, а вроде и в душу насрали. — Дочь, ну вы же взрослые люди. Неужели ты до сих пор на нее зуб точишь? — Ничего я не точу, — процедила ты сквозь сжатые зубы. — Ну ладно, давай не будем начинать старую песню, — примирительно ответил папа, — в любом случае, если захочешь — приезжай. Я буду тебе рад. — Ладно, пап, посмотрим, как там получится, — ты улыбнулась и разлеглась на диване. Этот недолгий телефонный разговор укрепил тебя в желании съездить домой на день благодарения. Было бы чудесно сделать папе сюрприз. И, наверное, он даже будет приятным. До праздника оставалось меньше месяца и по-хорошему уже пора было покупать билеты на самолет, пока они ещё есть.***
В понедельник ты поймала Кевина раньше обычного. Он довольно легко заманился на твой этаж ещё до вашего стажерского утреннего дейли митинга. Ты услужливо налила ему кофе и угостила печеньками, которые принесла с собой. — Что за нежности вдруг? — с подозрением спросил Кевин, принимая твои подношения. — Просьба у меня есть к тебе, — неловко улыбнулась ты. — Ну давай, — Кевин хлебнул из стаканчика и вальяжно откинулся на спинку стула. — Я знаю, что ты шаришь в скейтах, — немного помявшись, начала ты, — У меня в субботу трабл задеплоился. Качусь по ровному и чувствую, что доску ведёт влево. Я подруливаю ногами, а меня снова сносит вбок. Замучилась в общем. Хотела сама поковырять, но у меня ни навыка, ни инструментов, ни ровных рук. — Ну так приноси завтра с собой. Заберу домой, посмотрю. — Правда? — заулыбалась ты. — Ну а чо нет-то? Я тебе ещё подшипники торчу. — Спасибо, Кев, так выручаешь! Я вообще ума не приложу куда с этой фигней идти. — Я бы и без печенек тебе помог, — хмыкнул Кевин, — могла бы так сильно не стараться. — Жуй и не жалуйся! — цыкнула ты на него и изобразила строгое лицо. Вы ещё немного поболтали, и ты заторопилась на утренний сбор с ребятами. Кевин, кряхтя, поднялся со стула, закинул в карман ещё пару печенюх и мотнул головой на выход из кухни. — Вообще, раз ты часто катаешься, то тебе надо бы немного руки-то выпрямить, чтоб умела элементарно бушинги заменить. Научу, если захочешь. Будешь более самостоятельной. — В целом ты прав… Как там было в той поговорке? Дай человеку рыбу… — начала было ты, выходя из кухни, и оборвала речь на полуслове, потому что нос к носу столкнулась с Хиддлстоном. — Ой! Здравствуйте, мистер Хиддлстон, — выпалила ты, глядя на него во все глаза, в то время как сзади в тебя врезался Кев. — Доброе утро, мисс Т/Ф! — улыбнулся он и переместил взгляд за твое плечо, откуда виднелась бородатая голова Кевина, — Мистер Дэвидсон… кажется вы работаете не на этом этаже? — Я не виноват, что мисс Т/Ф не может без меня проснуться, — пошутил Кевин. — Кевин! — ты возмущенно обернулась, легонько ударила парня кулачком в грудь, и снова повернулась лицом к Томасу — он шутит, мистер Хиддлстон! Это такие придурочные шутки! Том не стал никак комментировать эти юморески, лишь вежливо улыбнулся и протиснулся мимо вас на кухню. Видимо, он планировал налить себе кофе перед встречей с желторотиками. — Да не нервничай ты так, — громко зашептал тебе Дэвидсон, заметив, как ты напряглась, — Хиддлстон нормальный мужик, с юмором. — Да всё норм, я не нервничаю, — ты изобразила улыбку, и вы разошлись в разные стороны. Ты не так уж часто пересекалась на работе с Томасом. Но всë-таки эти встречи происходили регулярно. Самым гадким во всей этой ситуации было то, что ты отчаянно ждала этих мимолетных встреч. Твои глаза жаждали заполучить в своё поле зрения этот высокий стройный силуэт. Уши ловили каждый звук, срывающийся с его губ. Это томительное ожидание ты уничтожить в себе не могла, ведь вероятность встречи в будние дни никогда не бывала нулевой. В одном ты всё же преуспела: ты не пересекалась с ним глазами. Если и смотрела на него, то разглядывала пуговки на его рубашке или поедала глазами его руки. Но и этим старалась не увлекаться. «Какому богу помолиться, чтобы эта аддикция рассосалась?»***
В последнюю среду ноября, в канун дня благодарения ты лихорадочно собирала пузатый дорожный рюкзак. Вылет был почти встык с концом рабочего дня. Пришлось отпрашиваться у мистера Пейса, и он милостиво отпустил тебя пораньше. Большой синий автобус радушно распахнул двери и проглотил твою суетливую фигурку. Ты пристроилась на заднем сидении, уложила рюкзак на колени и приготовилась к долгой поездке. Ты была взволнована и это волнение было приятным. Впервые за долгое время ты действительно хотела домой к папе, хотела увидеть родной дом, свою комнату, в которой прожила детские и подростковые годы, сходить в гости к тёте Фибс. Наушники, как всегда, спасали от фонового шума. Погруженная в музыку и собственные незатейливые мысли ты доехала до аэропорта, прошла досмотр, зарегистрировалась на рейс и после непродолжительных бултыханий по терминалу, устремилась на посадку в самолет вместе со своими соседями по рейсу. В самолете удалось немного рывками подремать, но все-таки к концу долгого перелета ты была уже порядком измотана. Приземлились вы поздним вечером. Ледяной воздух аэродрома порывистым ветром напомнил, что не зря ты взяла с собой шапку и куртку. Это тебе не жаркая Калифорния, здесь ноябрь — это холодная промозглая осень. Шаттл довез до небольшого вокзала твоего родного городка и поехал дальше своим маршрутом. Дальше до дома предстояло идти пешком, но это не беспокоило: этот городок ты могла бы пройти от края до края с завязанными глазами и ни разу не споткнуться. Ветер метлой поднимал пыль и швырял её в лицо. Не слишком-то гостеприимно… За полчаса ходьбы до дома ты успела основательно продрогнуть. Родительский дом встретил тишиной, темными окнами и запертой дверью. Ключ скрипнул в замке. Ты щелкнула включателем и окинула взглядом гостиную, которую покинула пять лет назад, когда экстерном закончила школу и уехала в университет. Новый ковер на полу, новые обои, новый телевизор. Но всё те же родные стены. Ты скинула с плеч рюкзак, бросила его на пол и прошла на кухню. Набрать стакан воды не получилось, из крана не вылилось ни капли. Ты задумалась на несколько секунд. Поздновато, но ты не помнила, чтобы отец ложился спать в это время. Тишина в доме была мертвенной. Догадка царапнула тебя изнутри: похоже дом пуст. Ты поднялась на второй этаж и легонько постучала в родительскую спальню. Не дождавшись ответа, ты тихонько повернула ручку двери, аккуратно заглянула внутрь и пошарила глазами по пустой идеально застеленной постели. Отца с женой дома не было. Ты растерянно побрела в другой конец коридора в свою детскую. Отец не разрешал своей новой жене что-то делать с этой комнатой. Все эти годы она оставалась в неизменном виде и большую часть времени сиротливо пустовала. Ты с улыбкой пошарила по стене, сверх всякой меры, облепленной плакатами. Серо-коричневый письменный стол с четырьмя выдвижными ящиками слева, в котором ты когда-то хранила школьные принадлежности, по-прежнему стоял в левом углу у окна. Небольшая полка для книг над столом немного запылилась. Полуторная кровать у правой стены была привычно застелена коричнево-голубым клетчатым пледом. Старенькое кресло, которое, кажется, видело ещё твою прабабку, давно уже держало на себе одну лишь небольшую плюшевую подушечку и никаких человеческих жоп. Ты завалилась на кровать прямо в куртке и блаженно вытянула ноги. В доме было холодно. Похоже, уезжая, отопление они выключили так же, как и воду. Сюрприз не удался. — Привет, пап! — дождавшись ответа, произнесла ты в телефон. — Привет! Как поживаешь? Алло… Ты хорошо меня слышишь? — Да, пап, хорошо. Вы куда-то уехали? — Кто тебе сказал? — удивился отец. — Ну… Я дома. А вы нет, — ты грустно улыбнулась. — Ты дома?! — ошарашенно переспросил он, — Ну, что же ты не предупредила, что собираешься приехать?! Деньги только зря потратила на дорогу! — Хотела сделать сюрприз на день благодарения, — ты безжизненно посмотрела в потолок. — А мы ещё в субботу улетели во Флориду. Отпуск на неделю. — Это здорово, пап, — ты натянуто улыбнулась, сама не зная для кого. — Вернемся только в воскресенье. А ты надолго? — Нет, я только на один день. Завтра поздно ночью самолет обратно, в пятницу на работу. — Мне жаль, что так вышло… — Ну что ты, — прервала ты отца, — не извиняйся. Я сама виновата, могла бы и позвонить, а не сваливаться как снег на голову. — Я перешлю тебе деньги за билеты, — решительно заявил отец. — Да брось ты… Расскажи лучше, как вы там устроились? Чем занимаетесь? — сменили ты вектор беседы. Пока отец скупо описывал гостиницу пляж и бассейн, ты размышляла о Флориде. Странно, что отец со своей благоверной не полетели в отпуск в Калифорнию. Это ближе. Там есть куча гостиниц и пляжей. И можно было бы навестить дочь. Ты горько усмехнулась. Отпускной маршрут явно был выложен не отцовской рукой. Кое-кто не хотел делиться вниманием мужчины. Смешно ей-богу: взрослая женщина или истеричная одиннадцатилетка? И что папа в ней нашел…***
Проснулась ты ближе к полудню. Вставать совершенно не хотелось, и ты провалялась в постели до двух часов дня, пока голод не погнал на поиски пищи. В доме ожидаемо не было ничего съестного, кроме консервов и круп. Ты с грустью подумала о том, каким мог бы быть этот праздник, если бы мама была жива. Как вы всё утро возились бы на кухне, готовя угощения на праздничный стол. А потом пришла бы тетя Фибс и малышка Ви. Как вы дружно уплетали бы индейку с картошкой и сладкий пирог с бататом. Ты не любила батат, но этот мамин пирог… Неизвестно, какое зелье она в него добавляла, но он был потрясающим: с этой нежной начинкой и хрустящей корочкой. Особенно, если есть его горячим. Ты нашла пачку спагетти и банку тушенки. Что-ж, «праздничному» ужину — быть. Сидя на этой пустой кухне, ты так остро ощутила свое одиночество, что глаза не выдержали и разразились потоками слез.***
Аэропорт Лос-Анджелеса встретил свою заблудшую дочь свежестью ноябрьской калифорнийской ночи и насыщенной влажностью океанического воздуха. Пятница уже наступила. Оставалось не слишком много времени на сон, и ты опоздала на очередной автобус, который увозил прилетающих из аэропорта в Пасадену. Следующий будет только через полчаса, так что придется подождать. Ты присела на скамейку в зоне ожидания автобусов, пристроила на коленях рюкзак и вытянула ноги. Вокруг не было ни души. Вероятно, люди уехали на том рейсе, который ты упустила, а остальные воспользовались такси. Ты чувствовала себя разбитой и перемолотой. Слишком частое ощущение в последнее время… — Т/И? — микроскопическим взрывом в барабанных перепонках отозвался этот мягкий бархат. Твоё имя, произнесенное его голосом — именно тот звук, который мог тебя одновременно разрушить и оживить. Ты взглянула в эти голубые глаза и подавила в себе желание броситься ему на шею. Такой родной и такой чужой. — Здравствуйте, мистер Хиддлстон, — вежливо сказала ты не в силах отвести взгляда. — Ты что тут делаешь так поздно? — он чуть нахмурил брови. — Автобус жду, — бесцветно ответила ты и кивнула на знак автобусной остановки, как бы доказывая свои слова. — У тебя все хорошо? На тебе лица нет, — он тронул тебя за плечо, вынуждая посмотреть на него, — что-то случилось? — Не самая удачная поездка, — пожала плечами ты, глядя, как он присаживается рядом. — Ездила к отцу? — сходу догадался он. — Да, — кивнула ты, — и разминулась с ним. Они уехали во Флориду на неделю. Отпуск. — Ох… Ну как же так. Ты провела праздник одна? — он участливо коснулся пальцами твоей руки. — С праздничными макаронами и праздничной тушенкой. Тоже неплохо, — попыталась отшутиться ты, и он едва заметно улыбнулся, продолжая подушечками пальцев поглаживать твою кисть. Такое ненавязчивое, но интимное прикосновение. Ты безумно захотела перевернуть руку ладонью вверх и переплестись с ним пальцами. А если уж совсем честно, то это был идеальный момент, чтобы забраться к нему на ручки и пореветь в его плечо. — У тебя, кажется, там живёт тетя, почему ты не пошла к ней? «Ну надо же, он запомнил мою болтовню о родственниках…» — Я… Просто так расстроилась, — ты немного помялась, подбирая слова, потому что не хотелось рассказывать о том, как плакала почти весь день от тоски и не хотела в таком виде идти к тёте Фибс, — в общем, я была не в форме. — Понимаю… — А ты? Ездил на праздник к семье? — Нет, я летал по делам. Моя семья не отмечает этот праздник. Я ведь европеец, у нас вообще такого праздника нет. Я хоть и прожил большую часть жизни в штатах, но так и не понял, кого вы в этот день благодарите, — он развел руками, и ты улыбнулась. — Пойдем, я отвезу тебя домой, — он заглянул тебе в глаза. — Не надо, скоро автобус приедет, я подожду, — ты с сожалением забрала у него свою руку. — Солнышко, ты думаешь, что я оставлю тебя тут одну среди ночи? — он бесцеремонно схватил твой рюкзак и уверено пошел куда-то в сторону, оставив тебя наблюдать за его удаляющейся спиной. — Отдай рюкзак, жулик! — воскликнула ты, вынужденная спохватившись бежать за ним. — Будешь обзываться, тебя саму на плечо закину, — с наигранной строгостью ответил Том. — О боже… Да сбавь ты хоть немного шаг, я за твоими километровыми ногами не успеваю! — Надо подарить тебе маленькую веспу, чтоб не отставала, — съехидничал он, останавливаясь и дожидаясь, пока ты добежишь до него. — Обязательно быть таким засранцем? — яростно выпалила ты и шлепнула его по руке. — Обязательно быть такой злюкой? — иронично спросил он. — Рюкзак отдай! — ты попыталась напустить на себя максимально воинственный вид, но похоже только развеселила этим Хиддлстона. — Вон там, — он указал ладонью куда-то в сторону, — парковка, на которой я оставил машину. Можешь дойти сама или я тебя в кармашек положу и донесу. Ты злобно сверкнула на него глазами. Этот нахал явно посмеивался над твоим сравнительно небольшим ростом! Такое нельзя спускать на тормозах! — Если ты вымахал размером со шпалу, то это ещё не значит, что можно потешаться над людьми НОРМАЛЬНОГО роста! — ткнула ты пальцем в его грудь, глядя на него снизу вверх, — не знаю, на каких радиоактивных болотах Англии ты рос, но явно надо было съезжать оттуда пораньше… — Воу-воу! — перебил Томас, — Я что на больное наступил? Ну прости… я не целился, это нечаянно, — Том обезоруживающе улыбнулся. — За нечаянно бьют отчаянно, — буркнула ты и скрестила руки на груди. — Готов потерпеть побои, если это тебя успокоит… Я просто хочу довезти тебя до дома. Почему мы ругаемся? — Ты взял мои вещи без разрешения, — ты неодобрительно смотрела на него исподлобья. Он молча снял с плеча рюкзак и протянул его тебе. — Неси уж теперь, — хмуро пробурчала ты, — не отстанешь ведь… Показывай куда идти? Он просиял, как мальчишка, и снова закинул твою поклажу на плечо. Вы молча дошли до стоянки машин. Автомобиль приветственно пиликнул вам отключаемой сигнализацией. — Прошу, — Том галантно открыл перед тобой дверь переднего пассажирского сиденья. Ты забралась внутрь, бросила рюкзак в ноги и пристегнулась. Том обошел автомобиль, уселся за руль и завел мотор. — Адрес свой скажешь или ко мне поедем? — улыбнулся он, выруливая с парковки. Ты немного замешкалась после этой его фразы. Предлагать ехать к нему было с его стороны как-то неуместно, но он ведь и правда не знал твоего нового места жительства, так что можно простить ему дурацкие шуточки. — Далековато забралась от офиса, — хмыкнул он, услышав от тебя адрес. — Квартиру ближе позволить себе пока не могу. Ценник конский, — вяло ответила ты. — Ты всегда можешь вернуться, — он на долю секунды встретился с тобой вопросительным взглядом и вновь устремил глаза на ночное шоссе. — Нет, мистер Хиддлстон. Не могу, — твердо ответила ты. — Я не настаиваю, — тут же отступил он, — просто хочу, чтобы ты знала. Ты можешь обратиться ко мне с любой просьбой. — Мистер Хиддлстон, не стоит… — С любой просьбой, — оборвал тебя он, — и я ничего не попрошу взамен. Я просто хочу, чтобы у тебя все было хорошо. «Вот сука! Как можно быть таким грёбаным совершенством? Будь сволочью! Скажи какую-нибудь мерзость! Дай мне повод тебя ненавидеть!» — Это, наверное, самый дорогой трансфер в моей жизни. Сколько стоит час твоего времени? — спросила ты, решив немного сменить тему разговора. — Ценник конский. Но я сделаю тебе хорошую скидку, — ухмыльнулся он в ответ. — Натурой не плачу, только кэш, — отрезала ты. — Я так и предполагал, иначе не делал бы скидок, взял бы оплату по полному прайсу, — он поудобнее перехватил руль, и ты поймала себя на том, что заливаешься румянцем. Спасибо за скудное освещёние, иначе ты бы спалилась. — Надо было на автобусе ехать. У вас тут слишком люксовые услуги. Роскошь на грани разорения, — ты отшучивалась, стараясь не таращиться на его руки. — Какая девушка, такой и сервис. «Решил окончательно меня засмущать» Ты отвернула голову к окну, чтобы скрыть дурацкую улыбку. — Эй, — он легонько коснулся твоей ноги и тут же убрал руку, — я не буду приставать, не переживай. — Я не переживаю. — Мне просто показалось… — немного нахмурился он. — Все в порядке, Том, — ты улыбнулась ему, и он словно расцвел. — Я рад, что хотя бы к концу поездки перестал быть мистером Хиддлстоном и стал просто Томом. — Голову мне заморочил…. И я расслабилась, — сконфуженно ответила ты, не переставая улыбаться. — Рад слышать, что ты ещё можешь расслабиться рядом со мной. Отвечать ты не стала. — Как обустроилась на новом месте? — после недолгого молчания спросил он. — Неплохо… Да, в целом всё хорошо. Всё необходимое для жизни у меня есть. Соседи немного шумят, но это можно игнорировать. — Не буду врать, что я сильно рад, — честно сказал Томас, — но, если ты довольна — это хорошо. Кстати, поздравь меня, я официально разведен. — Ох, точно… Я помню, ты говорил про ноябрь. Поздравляю, — ты коротко улыбнулась, глянув на его профиль, и он несколько раз задумчиво кивнул, принимая скупые поздравления. Отчего-то стало ужасно неловко. Ехать оставалось ещё совсем немного и остаток пути вы провели молча. Том завернул на небольшую парковку перед твоим новым домом и хмуро выглянул в окно, осмотрел фасад здания и пошарил глазами по окрестностям. — Слушай, а тут по вечерам спокойно? — Эм-м-м… Вроде бы да. Тут на районе есть парочка бездомных, но они кажутся вполне мирными. Но на всякий случай я всегда обхожу их стороной. — Ты часто засиживаешься в офисе, потом наверняка ещё час едешь на автобусе. Возвращаешься, наверное, поздно, — Том неодобрительно посмотрел на тебя. — Ну поздно и поздно… Что поделать? — философски развела ты руками. — Что, если я организую для тебя трансфер от офиса до дома, хотя бы по вечерам? — Том, — ты закатила глаза, — не нужно, я справляюсь, правда. Я не такая беспомощная, как кажется. — Я вовсе не считаю тебя беспомощной, не додумывай пожалуйста! — сурово ответил Хиддлстон. Вступать с ним в словесную перепалку и доказывать, что не нуждаешься в опеке совсем не хотелось, поэтому мозг мгновенно выдал одно из самых ходовых решений проблемы — сбежать. — Уже поздно, — ты бросила демонстративный взгляд на левую руку, туда, где могли бы быть часы, если бы ты их носила. — Спасибо, что подвез! Я, пожалуй, пойду. Пока! — поспешно протараторила ты и вылетела из машины. Уже поднимаясь по лестнице на второй этаж, ты услышала его оклик и повернула голову, останавливаясь на ступенях. Том спокойной походкой направлялся в сторону лестницы, держа в руках твой рюкзак. Забыть рюкзак, в котором был телефон, кошелек и ключи от квартиры — это сильно… Ты тяжко вздохнула, осознавая, какая же ты все-таки тупица, и медленно пошла по ступеням вниз ему навстречу. — Я не отдам рюкзак, пока ты не скажешь, что не сердишься на меня, — улыбаясь сказал Томас и спрятал руки за спину. Он остановился у подножия лестницы, а ты спустилась почти до конца, оставив себе последнюю ступеньку, чтобы хоть немного возвыситься. Эта ступенька почти сравняла вас в росте: ваши глаза были практически на одном уровне, но все-таки ты ему всё ещё немного уступала. — Я не сержусь, — с напускным спокойствием сказала ты. — Не убедила, — с сомнением ответил он, всё ещё не отдавая тебе свою ношу. — Я ещё и убеждать тебя должна? — возмутилась ты. — Я сейчас и вправду злиться начну. — Это совсем не то, чего я добиваюсь, — вкрадчиво сказал он, всматриваясь в твои глаза. — По-моему, тебе просто понравился мой рюкзачок, и ты решил оставить его себе, — ты возмущённо сложила руки на груди и продолжила. — Я кину тебе ссылку на амазон. Всего сорок баксов и у тебя будет такой же. А этот отдай, пожалуйста. Он дорог мне, как память. — Ты тоже дорога мне. И я просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Ты не можешь злиться на меня за это, — он сделал крошечный шаг навстречу и расстояние между вами практически исчезло. Ты нервно сглотнула, ощущая его близость так явственно. Он убрал за ухо твои волосы и нежно коснулся щеки. Ты прикрыла глаза и прильнула к этой большой теплой руке. Ты не видела его лица, но чувствовала подушечки пальцев, нежно скользящие по щеке, прикасающиеся к губам. — Я не злюсь, — выдохнула ты в эти пальцы. Словно теплое одеяло окутали тебя мужские руки. Ты прижалась к нему, утопая в уюте и нежности. Именно сейчас тебе так нужны были эти объятья. Ты утонула в них, словно шагнула в бездну. Обняла его в ответ, с силой прижимаясь, вбирая в себя его тепло и поддержку. Эмоциональная пустота последних недель и эта ужасная поездка вымотали тебя, и ты поняла, что не можешь сдержать слёзы. Две горячие дорожки блеснули на твоих щеках и мгновенно похолодели, остужённые ветром. Ты слышала его дыхание прямо у своего уха, а он наверняка слышал, как ты сдержанно всхлипнула. Не размыкая рук, он чуть отодвинулся, чтобы взглянуть на тебя. Его глаза были полны тревоги. Он осторожно, словно боясь спугнуть птичку, приблизил лицо и губами собрал влагу с твоих щек. Ты абсолютно расслабилась в его руках и сквозь мокрые ресницы безропотно наблюдала за его действиями. — Эй, — шепнул он тебе, — ты как? — Гораздо лучше, — блаженно улыбнулась ему ты. «Когда ты рядом — всё вокруг лучше» Далёкий фонарь почти не освещал лестницу, у подножия которой замерли две темные фигуры. Ваши лица были совсем рядом. Вы стояли обнявшись, словно магнитами притянутые друг к другу. Его руки на твоей талии, твои — на его плечах и шее. Ты ощущала себя в его руках так хорошо, так правильно, словно он был частью тебя, которую почему-то приходится с кровью отрывать. Ты не смогла побороть этот магнетизм и прижалась к его губам. Они ещё хранили влажную соль твоих слёз. Он мгновенно ответил, словно только этого и ждал. Тебя в секунду разорвало на части и только его руки не давали развалиться. Губы мягко сплетались в чувственном танце, заставляя ваши души терять ощущение реальности и проваливаться в бездну нежности. Его язык прошелся по твоим зубам, мягко раздвинул их, и ты коснулась его бархатистой поверхности. Теплые сильные руки гладили твою спину и прижимали к себе так, словно хотели вобрать в себя и защитить от всего мира. Он был так невыносимо нежен и мягок, каким не был ещё никогда. Или может быть это ты за почти два месяца выдерживания дистанции так истосковалась по его поцелуям, что они казались такими волшебными? Сердце забыло о своей работе и, кажется, упало куда-то вниз. Всё в тебе расцветало и становилось легким. Разомкни он сейчас руки и ты, наверное, поплыла бы как туман, не касаясь земли. Вся вселенная замерла: ты не видела и не слышала ничего вокруг, утопая в этой магии. Хотелось запомнить этот поцелуй, запечатлеть его в памяти, как нечто светлое, прекрасное, способное убаюкивать душевную боль. Если бы ты умела фосфоресцировать от счастья, то сейчас тобою можно было бы осветить пару кварталов. Пусть это только момент, и вы вновь вынуждены будете разойтись в разные стороны. Счастье только таким и бывает: кратким моментом, яркой вспышкой, тающим хвостом сгорающей кометы. — Хочешь, чтобы я остался? — тихо спросил он. «Да! Да! Конечно, я хочу, чтобы ты остался! Но мои желания ничего не значат» — Пожалуй, не стоит, — грустно улыбаясь, ответила ты и он кивнул и подал тебе рюкзак.