Добро пожаловать в бедную жизнь

      Я часто задумывалась о важности мечт в жизни. Иногда мне казалось, что с их помощью можно продвинуться дальше, а иногда они давили на меня так сильно, что я теряла веру в себя. Особенно сильно это ощущалось после достижения какой-то из них. Казалось, что я могла бы лучше. Лучше себя и лучше других. Словно, исполнив одну свою мечту, я теряю гораздо больше, как будто у меня отнимают кусок того, ради чего хочется жить.              Оказаться в одной постели с Александром было моей мечтой, точно такой же, как утопать в его поцелуях, объятиях, прикосновениях. Казалось бы, её достижение должно было вознести меня на пушистые ватные облака. Но в итоге лишь втоптало в землю.              Я проснулась от крупной дрожи в теле. Лениво открыв глаза и не полностью справившись с крепким сном, в который я погрузилась слишком быстро, замечаю открытый настежь балкон. Рассветные лучи солнца пробираются через тонкий тюль, ослепляя, а холодный ветер с моря дует прямо на меня. Тихо и раздраженно заскулив, поворачиваюсь на бок в надежде, что утону в объятиях. Но натыкаюсь на широкую спину Александра, который забрал весь пододеяльник, используемый вместо одеяла.              И на что я надеялась? На совместный сон, как в клишированных мелодрамах? Или, может, на сладкие поцелуи с момента моего пробуждения?              Разочарованно вздохнув и дёрнув ткань на себя, получаю в ответ шипение. Но не Александра.              Помятый ото сна котёнок вылазит из пододеяльника, явно пригревшись у спины Нильсена. Он пару секунд смотрит на меня и, фыркнув, неловко перепрыгивает через Алекса, зацепившись задними лапками за его бок и заняв место у него под носом.              — Я, между прочим, тоже замёрзла, — вздёргиваю подбородок и подтягиваюсь ближе к Александру.              Я оттягиваю ткань и ложусь рядом, накрывшись и уткнувшись лбом в голую спину Нильсена — между лопаток. Если бы меня попросили показать радость и счастье, то я бы смело воспроизвела эту картинку из своих воспоминаний. Там, где есть я и Александр, в крепких объятиях, и возможность прикоснуться друг к другу.              Закрыв глаза и обняв друга, медленно засыпаю, чувствуя тепло чужого тела и рьяно ощущая, что в моей душе что-то изменилось.              Когда я второй раз открываю глаза, то за окном светит яркое солнце, и доносится тихая мелодия, смешиваясь с голосами людей, вышедших на пляж. Лениво потянувшись и почувствовав лёгкую тяжесть в теле, блаженно улыбаюсь. В голове всплывают приятные картинки ночи, а на теле будто чувствуются чужие руки и губы.              Зародившееся в сердце тепло полыхает более сильно. Трепет и нежность рвётся наружу, смешиваясь с нетерпением. Я поворачиваюсь на бок, занося руку, чтобы обнять рядом лежащего Александра. Но лишь ударяюсь о пустую и холодную постель. Разочарование колкими иголочками ощущается на кончиках пальцев.              Уткнувшись носом в подушку, неприятно морщусь и поднимаюсь. Присев на кровати, небрежно поправляю растрепанные волосы, расчёсывая их пальцами и заправляя за уши. Я потираю глаза и, сбрасывая пелену ото сна, осматриваюсь, когда не слышу привычного «доброе утро» или же шума воды. Лишь звенящая тишина.              — Алекс? — хриплю и прокашливаюсь, возвращая голосу звонкость.              Я хмурюсь. Тряхнув головой, вновь блуждаю взглядом по пустой квартире в надежде понять, куда делся Алекс. Сначала думаю, что он ушёл гулять с Пушистиком, но когда тот, заметив проснувшуюся меня, с третьей попытки запрыгивает на кровать, я вовсе теряюсь в догадках.              Прохожусь языком по пересохшим губам, ощущая сухость и в горле. Когда спускаю ноги с кровати, то дёргаюсь от холодного пола. В душé закрадываются сомнения, а неприятные чувства скапливаются в груди.              Стараюсь не думать о плохом и медленно плетусь в ванную, где также нет следов пребывания Александра. А если и были, то давно исчезли.              Не торопясь принимаю душ, наслаждаясь прохладными каплями воды, ударяющимися о тело. Подставляю лицо потоку и не замечаю, как глаза начинает печь.              А если он просто ушёл?              Сглатывая неприятный ком в горле, бешусь и выключаю кран. Обмотавшись полотенцем, встаю напротив зеркала, где в отражении на меня смотрит не та счастливая Агата, которая вчера словила куш. Буквально за секунду все эмоции радости сменились на мерзкое разочарование.              — Ты разыгрываешь очередную драму! — тычу в зеркало пальцем и поджимаю губы. Отражение в этот раз молчит, лишь с жалостью смотрит в ответ.              Рыкнув, выхожу из ванной и, шлепая мокрыми пятками по паркету, пытаюсь найти телефон. От нетерпения ничего не получается, лишь вещи, лежащие в пляжной сумке, летят на пол рядом со мной, пока я трясущимися руками наконец-то вынимаю мобильник с самого дна.              Поджимаю губы и опускаюсь на стул. Ни одного уведомления от Александра. Сплошная рассылка и редкие сообщения в нашей общей беседе, где каждый отчитался о своём самочувствии. Даже Нильсен.              Его шутливое: «Всё хорошо, сегодня я, как заново родился», болью отдаёт в груди. Сообщение было отправлено пару часов назад, значит в это время он уже проснулся и со спокойной душой свалил из дома. Свалил так, как делает обычно с другими девчонками.              Стараясь не заплакать, прикрываю глаза и прохожусь ладонями по лицу, зачесав назад влажные после душа волосы. Внутри всё сжимается от осознания того, что я обычная девчонка на вечер, которая понапридумывала себе совместную жизнь с котом и походами за продуктами для ужина по вечерам. Надеялась на любовь, которую, кажется, просто не заслуживаю.              Шмыгнув носом, тру его тыльной стороной ладони. Не желая оставаться здесь, поднимаюсь на ноги, собирая разбросанные вещи обратно в сумку. Краем глаза стараюсь найти крошечную надежду в виде записки от Алекса, что заставит меня не потеряться в океане мыслей и ненависти к себе.              Я достаточно медленно собираюсь, периодически утирая редкие слёзы с щёк и всё ещё надеясь, что Нильсен вернётся, и мы поговорим, как он обещал. Или не обещал вовсе.              Вчера я была настолько пьяна от чувств, что произошедшее до сих пор кажется сном. Может, и нежные поцелуи были придуманы моей больной фантазией, которая до сих пор верит в любовь и желает её получить.              Будучи слишком близкой с Алексом, у меня нет сомнений, что если бы он желал разговоров, то остался. Проснулся бы со мной, и мы всё обсудили. Но он решил сделать так, как делает обычно. Так, как рассказал мне, когда мы обсуждали наше отношение к разовому сексу.              Для Александра секс — обычный способ расслабиться, отвлечься и повысить своё самомнение. Он часто ставил себе какие-то цели, делился ими со мной и хмыкал, когда я закатывала глаза на его очередной больной замысел. Для меня же секс — проявление любви. Хоть я и не была в достаточно длительных отношениях, но всегда старалась показать свою любовь к парням, что были мне симпатичны. Даже если это парень на вечер, мы договаривались сразу о всех своих обязательствах, не давая друг другу надежду на продолжение.              Завязав шнурки белых конверсов, просовываю телефон в задний карман джинсовых шорт. Последний раз обвожу взглядом квартиру, всё ещё горя желанием найти яркий стикер с запиской от Александра. Но вновь разочаровавшись, прикрываю глаза и шумно выдыхаю.              В моих планах провести этот день без Нильсена. Если ему действительно есть что сказать, то он позвонит. Сейчас же я слишком зла и расстроена происходящим, всё ещё ощущая, как желанная мечта превратилась в наказание.              Бездумно плетясь по улице, всё же решаюсь зайти к Еве. Она, сонно потянувшись в дверном проёме, пропускает меня в номер. Хмурясь, подруга осматривает меня с ног до головы, подцепив пальцами мои мокрые после душа волосы.              — Сломался фен? — спрашивает, а я качаю головой. Она приоткрывает губы, желая что-то сказать, но отвлекается на будильник. — Ну наконец-то.              — Отсчитывала время до завтрака? — хмыкаю и прохожу вглубь номера, следуя за подругой.              — Нет, скачала игру и не могу уломать ненастоящего парня!              Ева тычет мне в нос экраном, где изображён темнокожий нарисованный персонаж.              — Похож на Эллиа.              — Да, только вот с Эллиа я переспала, а с этим перепрохожу уровень уже четвёртый раз! — Скай зло кидает телефон на кровать и складывает руки на груди.              Я нервно смеюсь и делаю шаг вперёд, склонив голову набок.              — Ты что?              Ева закатывает глаза и бурчит:              — Ну я же говорила, что хочу себе курортный роман. А этот здоровяк очень вовремя попался мне под руку. Тем более ещё и администратор отеля, не приз ли это?              Приподнимаю брови и удивлённо смотрю на Скай. Но когда понимаю, что это не моё дело, лишь качаю головой, сбрасывая с себя всю заинтересованность.              Может, и для Александра я обычный курортный роман? Только без продолжения.              Эта версия кажется наиболее подходящей, только он явно забыл, что мы живем в одной квартире, и прятаться по углам, как он это обычно делает, если какая-нибудь его пассия думает о бóльшем, у него явно не выйдет. Хотя, может, он и не будет прятаться. Его самодовольство слишком велико, чтобы сдаться первым, только если Алекс не продумал всё наперёд и не нашёл себе новое жилье.              Чему я буду очень рада.              Наверное.              — А с тобой-то что? — подруга обеспокоенно смотрит на меня и берёт за руку, которой я сжимаю жёсткую ткань шорт.              — Я переспала с Александром, — выпаливаю и, прежде чем Ева успевает что-то сказать, добавляю: — Утром он свалил. Сбежал, как после ночи с очередной.              — Это похоже на какой-то фанфик, — нервно смеётся Ева и удивлённо приподнимает брови.              — Если бы мы были в нём, то главный пэйринг стоял Александр и его отражение, но явно не я с Нильсеном, — фыркаю и мягко отстраняюсь от подруги, когда та, тихо смеясь, согласно кивает. — Что мне делать? Я такая дура, Ева.              Вновь ощущаю себя беспомощной. Как будто меня выпустили в самую глубь океана, не научив плавать, и вместо спасательного круга всучили тяжёлый чемодан с чувствам, который тянет на дно.              — Но вчера он ничего не говорил? — спрашивает Ева.              — Говорил. Обещал, что всё обсудим, а в итоге, — вскидываю руки. — В итоге он просто ушёл. Ева, это так глупо на что-то надеяться.              — Может, ты торопишь события?              Я пожимаю плечами. А когда чувствую слабую вибрацию в кармане, вынимаю телефон, надеясь, что это Александр.              — Ещё и Джейкоб, — расстроенно выдыхаю и наигранным голосам читаю: — Привет, Агата. Как дела? Не хочешь сегодня вечером встретиться? — ною в потолок и вновь смотрю на Еву. — Я чувствую себя гадко, метаясь между двумя парнями, одного из которых я…              Застываю, резко замолчав. Осознание приходит сразу и пробивает электрическим разрядом. Такое должно было когда-то случиться, но явно не в момент моего полного разочарования.              Я тяжело опускаюсь на кровать, чувствуя, как дрожь проходит по телу. Опустив ладони на плед, сжимаю его. Когда костяшки начинают ныть от боли, расслабляюсь и поднимаю взгляд на подругу.              — Мне конец, Ева, мне конец, — мотаю головой и зарываюсь в волосы у корней. Уперевшись локтями в колени, неотрывно смотрю в пол. — Я опять облажалась.              — Не понимаю, Агата, — Ева встаёт передо мной и с сочувствием смотрит. Когда я поднимаю на неё взгляд, полный слёз, она дёргается и присаживается рядом.              — Я люблю его, Ева.              Подруга обнимает меня за плечи, а всё скопившееся во мне выплескивается наружу, переходя в истерику.              — Тише, Агата, — подруга опускает свой подбородок мне на макушку и поглаживает по голове.              — Любить Александра. Как можно быть такой дурой?              — Ну любишь и любишь, не топиться же теперь, — касаясь моей спины, успокаивая, говорит Ева. Я отстраняюсь и смотрю на Скай. Она отрицательно качает головой. — Даже не вздумай.              — Я и не думаю, — шмыгаю носом. — Я что, похожа на идиотку? Хотя не говори, похожа.              Упираюсь лбом в плечо Евы и чувствую, как моё тело трясёт, будто от лихорадки. Слёзы оставляют мокрые следы на рукаве футболки подруги, но я не могу с собой ничего сделать, пересилить такое просто невозможно. Боль сковывает любую возможность контролировать тело.              Я всегда хотела почувствовать любовь. Но в итоге в ней лишь разочаровалась. Быть может, не поддавшись я вчера искушению, моя влюблённость не переросла во что-то большее.              — Послушай, ты опять поступаешь слишком резко. Какой смысл, не разобравшись во всём, делать выводы? — отстранившись, Ева поднимается на ноги и встаёт передо мной. На её лице отражается привычная ей уверенность. Мне бы приобрести такую. В момент наивысшего отчаяния. — Он обещал поговорить?              — Об-обещал, — всхлипываю и переплетаю пальцы между собой, опуская взгляд в пол.              — Обещал ответить на все вопросы?              — Да, — снова всхлип, но на этот раз я решаюсь посмотреть на Еву. Она, сложив руки на груди, поджала губы и качает головой.              — Тогда, какого чёрта, ты придумываешь?! — я вздрагиваю от её жесткого тона и вновь начинаю плакать, утирая слёзы с щёк. — Агата, прекрати! Ты же знаешь, что чаще всего случается то, чего мы боимся? Хочешь, чтобы всё придуманное тобой стало правдой?              Я трясу головой и утираю нос тыльной стороной ладони. Вновь смотрю на Еву. В её словах действительно есть правда. Моя тревожность переросла во что-то большее и полностью перекрыла возможность думать.              — Тогда точно прекращай, — подруга садится рядом и берёт мои ладони в свои, сжимая пальцы. — Сейчас ты успокоишься, умоешься и счастливая пойдёшь домой, где Александр обязательно с тобой поговорит, и ты обретёшь свою сказку. Хорошо?              Я часто киваю. И теперь точно шмыгаю носом последний раз.              — Хор-хорошо, — надрывно проговариваю и вяло улыбаюсь. Но мой живот ломает все планы, громко заурчав. Я опускаю свои ладони на него и грустно вздыхаю, вспоминая, что не смогла позавтракать из-за кома в горле.              — В перечисленный список добавим завтрак, — Ева похлопывает меня по бедру, а я улыбаюсь. — В кафе внизу продаются суперские эклеры, — мечтательно проговаривает и прикрывает глаза.              Я слабо улыбаюсь и поднимаюсь на ноги. На душе стало немного спокойнее, хоть и сомнения не до конца развеялись. Щеки продолжают щипать от солёных слёз, а сердце продолжает волнительно сжиматься, как и желудок. Только не могу понять: от голода или от стресса.              — Ева, — неловко говорю, застыв на месте. — У меня совсем нет с собой денег. Да и на кафе в отеле вряд ли хватит моих сбережений.              Скай шутливо закатывает глаза и улыбается.              — Я куплю тебе завтрак.              — Даже если я попрошу торт? — подруга кивает, смотря на меня, как на маленького ребёнка. — И даже если он будет шоколадный?              — Куплю.              — И стопку текилы? — вновь не сдерживаю свои обещания и шмыгаю носом.              — Какая текила, Харрис? Три часа дня!              — У меня было тяжёлое утро, — я, фыркнув, сдерживаю улыбку, но всё же сдаюсь и тихо смеюсь. Ухожу в ванную, где умываюсь холодной водой и привожу себя в порядок. Стараюсь не обращать внимание на покрасневшие глаза и распухший нос, лишь упираюсь ладонями по краям холодной раковины и рассматриваю своё отражение. — Никогда не думай о плохом заранее, — бурчу себе под нос и, кивнув, поправляю волосы, идя на свой проплаченный завтрак.              

***

             Когда я возвращаюсь домой, то солнце начинает садиться. Мы немного дольше, чем хотелось, провели времени за завтраком. Так долго, что успели пообедать. Наверное, всему виной пережитый стресс и мой выработанный за всё время бедной жизни девиз: ешь, пока дают.              Я не сразу захожу в квартиру. Какое-то время мнусь во дворе дома, а после и перед входной дверью. Мне действительно страшно. Вдруг всё не так, как есть в моих очередных мечтах и все страхи окажутся правдивыми?              Во избежание всех недопониманий, я решаюсь не начинать разговор первой. Если я всё себе понапридумывала, то пусть это останется у меня в голове, чем до конца жизни этот позор будет со мной. Хоть и боль от невзаимных чувств и открывшейся мне любви точно останется надолго.              Сглотнув, дёргаю дверную ручку и напрягаюсь, когда она поддаётся. Значит, Александр дома. Молча захожу домой и сразу присаживаюсь на пуфик, чтобы потянуть время. Я наклоняюсь, развязываю шнурки и раздраженно заправляю за уши пряди, падающие на лицо.              Вновь делаю несколько глубоких вдохов и упираюсь ладонями в бёдра, подняв голову. Сразу пересекаюсь с любопытным взглядом Алекса. Он лежит на кровати и явно бездумно листает ленту социальных сетей.              Я хмурюсь и приподнимаю брови, на что Александр качает головой и опять опускает взгляд на экран.              — Привет, — бросает мне.              Неуверенно здороваюсь и жду продолжения, но когда в ответ получаю тишину, то огорчённо вздыхаю и плетусь в ванную. Там замазываю покраснения вокруг глаз и на носу, в надежде, что меня ждёт более интересный вечер. Хочется быть уверенной в себе, хоть и для этого приходится прятать недостатки.              Покинув ванную, всё также на взводе иду на кухню, где натыкаюсь на немытую посуду, которую должен был убрать Нильсен из-за проигрыша. Морщу нос и тянусь к верхнему ящику, вынимая тяжёлый стакан, в который наливаю немного воды, чтобы смочить горло.              Замечаю, как немного трясутся руки, а ком в горле не даёт возможности спокойно попить. Он волнением ощущается во всём теле и блокирует любые попытки вернуться в реальность происходящего.              Чтобы отвлечься, считаю грязные тарелки. Нужно держать голову в тонусе, иначе волна негативных эмоций сожрёт заживо изнутри.              Успокойся, и всё будет хорошо. Как говорила Ева? Не топиться же.              Киваю сама себе и опускаю стакан на столешницу, куда после упираюсь ладонями, будто ища опору. Всё равно никак не могу перестать нервничать, всё внутри так сильно сжимается, что, кажется, даже пальцы немеют. Закрыв глаза, сильно жмурюсь, но резко распахиваю их, когда вместо привычной темноты вижу Нильсена, нависающего надо мной.              Тогда он был чертовски красив. И нежен.              — Агата, — Александр обращается ко мне, а я, вздрогнув, с надеждой оборачиваюсь, оторвавшись от разглядывания грязной посуды. — Покормишь Пушистика вечером?              Застываю на несколько секунд, переваривая сказанное и не понимаю, почему вместо заветных трёх слов, я слышу совершенно другие. Беру себя в руки и спрашиваю:              — А ты где будешь?              — Алан позвал в клуб, а я не мог отказать, — беззаботно бросает и поднимается на ноги, направляясь к шкафу.              — И зачем тебе туда?              — Что за глупые вопросы, Харрис? Отдохнуть, выпить, развлечься, на людей посмотреть.              — А ничего, что у нас не так много денег, чтобы ходить по клубам?              Я огибаю обеденный стол и встаю напротив Нильсена. Он поворачивает голову в мою сторону и пожимает плечами.              — У меня есть на это деньги.              Удивлённо приподняв брови, открываю и закрываю рот, не зная, что сказать. Чувствую лишь злость от этой фразы.              — Ты забыл, что наш бюджет, как минимум, общий?              — Когда мы установили такое правило? — Александр отходит от шкафа и складывает руки на груди, прожигая меня взглядом.              — Когда оказались здесь! — вспыхиваю и тычу пальцем в пол, указывая на эту чёртову квартиру. — И тогда, когда ты притащил идиотскую лягушку, потратив единственные деньги!              — Я не тратил тогда деньги, по-моему, я тебе говорил об этом, — голос Александра становится твёрдым, как сталь, а лицо серьёзным.              — О, ну знаешь ли, тогда не забывай, что мы ещё и вместе живём, а ты вечно разбрасываешь свои вещи, не убираешь за собой посуду, и твоя жаба скитается по всей квартире, вплоть до ванной!              — Просто эта жаба — единственный нормальный собеседник, — язвит Александр. Я отшатываюсь от друга, ощущая подступающую к горлу горечь разочарования. — И раз уж на то пошло, одна ты здесь белая и пушистая? Самая святая!              — Я хотя бы знаю, что такое убрать за собой!              — Да если бы не ты, нас бы здесь вовсе не было! — выпаливает Александр. Он сжимает кулаки и делает шаг ко мне, вынуждая меня отзеркалить его движение.              — Хочешь сказать, что это я напилась в хлам и не могла оторвать свою тушу от пола несколько часов? Или, может, это я заливала в себя всё подряд?              — Как я мог забыть, что ты тогда предпочла стаканчик газированной воды с лимоном, а не скакала в вип-зоне, размахивая чьим-то бюстгальтером, потому что твой благополучно улетел ближе к причалу! — Нильсен звонко хлопает в ладони и усмехается. — Или, может, я шляюсь непонятно где с каким-то мутными парнями и не беру трубки? Где ты была сегодня, м?              — С Джейкобом! — вру, прежде, чем успеваю подумать.              На лице Александра образуется ядовитая усмешка, и он отворачивается от меня, смотря на колышущийся от ветра тюль. Какое-то время мы молчим, тяжело дыша, но после меня прошибает током от фразы Нильсена, который несколькими словами разбивает мне сердце.              — Лучше бы мы никогда не знакомились, тогда бы и проблем не было, — он вновь смотрит на меня пустым взглядом, от которого становится невыносимо больно. Я лишь поджимаю губы, сглатывая образовавшийся в горле ком. Обнимаю себя руками и стараюсь сдержать подступающие слёзы.              — Соглашусь, — твёрдо произношу и разворачиваюсь на пятках. — Покормишь своего кота сам, мне есть чем заняться сегодня вечером.              Не смотря на Александра, быстро обуваю кеды и вылетаю из квартиры, тихо закрыв за собой дверь. Я спокойно спускаюсь по лестнице и иду вверх по улице, сжимая в одной руке телефон, а другой ногтями впиваюсь в мягкую кожу ладоней, отвлекаясь.              В голове крутится фраза Александра, заглушая всё происходящее. Я сжимаю челюсть до боли, не позволяя себе сдаться, и глубоко втягиваю тёплый вечерний воздух, отрезвляя сознание.              Рассматривая милые домики, в которых постепенно начинает загораться свет, не замечаю, как дохожу до конца улицы и попадаю в тупик. Как иронично. Я останавливаюсь и застываю на месте, не понимая, куда мне себя деть. У меня нет с собой ничего, кроме телефона и ключей от квартиры, в которую сегодня я точно не вернусь. Ночевать на улице — перспектива не из лучших, но времени подумать у меня явно много. Всё, что остаётся, это сесть на потертую от времени лавку, стоящую около не примечательного хостела.              Я стойко держалась всю дорогу, но стоило опуститься на скамейку, как громкий всхлип вырывается из груди. Подтягиваю ноги к себе и кладу руки на колени, сжимая до боли и впиваясь ногтями в кожу. Я поднимаю голову к небу, где начинают появляться первые сверкающие звёзды, но даже они ускользают от меня, расплываясь из-за слёз.              Мне хотелось кричать, рвать, уничтожить всё, что попадётся под руку, но я лишь захлебывалась рыданиями и крепче обнимаю себя руками.               Никогда не думала, что любить так больно. Я часто ставила это чувство выше других, хотела знать, какого это — любить. А в итоге лишь в очередной раз разочаровалась в своих глупых мечтах. Точно так же, как в детстве грезила мечтой оказаться в луна-парке, а когда тётя привела меня туда, то из доступных аттракционов была лишь дурацкая скучная карусель.              Когда рыдания откровенно переходят в истерику, а перед глазами маячит безэмоциональное лицо Александра, я закрываю рот ладонью, предотвращая более сильные и громкие всхлипы.              — Милочка, на ней вообще-то сидят.              Незнакомый голос доносится откуда-то сбоку, и я испуганно дёргаюсь. Встречаюсь взглядом с пожилой женщиной, что вышла из того самого хостела. Она плотнее закутывается в расписную шаль и приподнимает тонкую чёрную бровь, пока над её головой шатается вывеска, увешанная звёздами с непресловутым названием «У Марии Уотерхаус»              — Пр-простите, — неловко опускаю ноги на землю и обнимаю себя, вцепившись в бока.              Женщина качает головой и ухмыляется, растягивая красные губы в доброй улыбке. Она делает несколько шагов ко мне, а я, как заворожённая, слежу за её изящными для достаточно зрелого возраста движениями. Разгладив невидимые складки своего платья, она тихо произносит:              — Плакать из-за парней — удел слабых. Плакать из-за любви — равносильно отдавать своё сердце чужому.              Я сглатываю вязкую слюну и часто моргаю.              — С чего... — хриплю, но быстро беру себя в руки. — С чего вы взяли, что я плачу из-за парня?              Незнакомка качает головой и широко улыбается. Её светлый взгляд ярко сверкает и отражает появившуюся в небе Луну.              — Вы — молодые — хотите любви и часто из-за неё страдаете.              — Все хотят любви, — пожав плечами, отвечаю.              — Не буду спорить, милая, но люди моего возраста сполна её ощутили. А вы хотите написать свою историю как можно быстрее, поэтому часто ошибаетесь, выбирая не тех. И так много-много раз, пока не найдёте подходящую. Или же пока твоя история сама не захочет начаться.              Я наконец-то разрываю зрительный контакт и опускаю взгляд вниз, рассматривая мелкую гальку под ногами. Может, моя история правда ещё не началась? И Александр не тот, кто должен её начать.              — Пойдём внутрь, холодает, — женщина кивает в сторону приоткрытой деревянной двери и плотнее закутывается в шаль. Я недоверчиво смотрю на неё и сама замечаю, как начинаю мёрзнуть из-за слишком открытого топа. — Не переживай, я с тобой ничего не сделаю. Это мой хостел и мне достаточно скучно дожидаться последних жильцов. А ты можешь скрасить моё время, рассказав всё, что таится у тебя на душе.              Мне становится неловко, но почему-то я ведусь на такие речи и поднимаюсь на ноги. Когда мы заходим в помещение, моё тело сразу расслабляется. Я осматриваюсь, не замечая ничего лишнего в холле: небольшой столик с двумя мягкими креслами, стойка регистрации, пару дверей и лестница наверх.              Кивком Мария, как она мне представилась, указывает на одно из кресел, которое я смело занимаю. Какое-то время я сижу одна и верчу головой, рассматривая неоновые звёзды, что сверкают на потолке.              — Из свежих трав, — хозяйка хостела ставит на столик две маленькие чашки, наполненные горячим зелёным чаем. Разноцветные чаинки медленно опускаются на дно. — Рассказывай, Агата, — удобнее устроившись в кресле, говорит Мария. Она кидает на меня взгляд, полный любопытства, и я сдаюсь, пересказывая всю глупую историю своей любви, постепенно успокаиваясь, то ли от чая, то ли от раскрытия своей души.              Когда заканчиваю, то чувствую лёгкость. Откидываюсь на спинку мягкого кресла и упираюсь в неё затылком. Мария отошла выдать ключ новым жильцам и пришедшим следом постояльцам.              — Спасибо за историю, Агата. Мне крайне жаль, что в таком юном возрасте приходится испытывать такие удары судьбы.              Я киваю. Какое-то время мы молчим, но я всё же набираюсь смелости.              — Расскажите свою? — я наклоняюсь вперёд и нетерпеливо еложу в кресле. — Пожалуйста.              Мария вздыхает и качает головой. Она поджимает тонкие губы и на пару секунд застывает, опустив взгляд в чашку.              — Мы с ним познакомились в университете. Тогда было не так много направлений и все учили более обширные дисциплины. Бенджамин был на два года старше меня, настоящий сердцеед. Почти, как твой, — усмехается женщина, а я смущённо отвожу взгляд в сторону. — Русоволосый и зеленоглазый, сын банкира и один из лучших студентов. Я не знаю, чем смогла его привлечь, но узнав о его чувствах, долго на них играла.              — Почему?              Мария пожимает плечами и зачёсывает седые волосы назад. Несмотря на их белёсый цвет, они кажется мне достаточно густыми.              — Хотела так привязать его к себе сильнее. Но в какой-то момент оступилась и дала слабину. Мне долго приходилось расхлебывать произошедшее, и я всё же сдалась. Мы смогли полюбить друг друга по-настоящему лишь спустя пару лет, когда научились слушать друг друга. Уехали из Рима сюда и прожили с ним долгую и счастливую жизнь, — женщина ставит чашку обратно на блюдце и опускает глаза вниз, рассматривая образовавшиеся на жидкости круги. — После его смерти, пять лет назад, я открыла это место, которое сейчас пользуется огромным спросом у молодёжи.              Я поджимаю губы и плотнее стискиваю пальцы, не зная, что ответить. Понимаю, что мои слова вряд ли помогут избавиться от воспоминаний.              Словно почувствовав моё замешательство, миссис Уотерхаус улыбается и говорит:              — Всё в порядке. Наша история должна была когда-то закончиться.              — Я уверена, что воспоминания о вашем муже часто согревают вас, — улыбаюсь и в ответ получают такую же улыбку. — У вас очень красивая фамилия.              — Спасибо, милая. Она передаётся по женской линии на протяжении нескольких поколений.              Удивлённо приоткрыв рот, вынуждаю хозяйку засмеяться и махнуть на меня рукой.              — Ничего необычного, просто традиция.              — Ладно, — прикусываю губу и неловко приподнимаю мысочки, ударяя подошвой по полу. — А почему молодёжи здесь нравится? Ну, то есть, здесь уютно, но за всё время здесь, я не увидела ни одного взрослого.              — Тихо и дёшево. То, что нужно молодёжи, которая возвращается после шумных вечеринок. А мне нравится наблюдать за вами, — Мария потирает лоб пальцами, разглаживая возникшие от возраста морщины. — Вы кажетесь такими беззаботными, улыбаетесь и радуетесь мелочам, но внутри у вас хранится столько тайн и проблем, что любой взрослый позавидовал бы вашей стойкости. Вы умеете хранить в себе то, что многие люди моего поколения упустили — любовь к жизни. Вы цепляетесь за каждый миг и умеете ценить время.              Не знаю почему, но я широко улыбаюсь. Слишком приятно слышать похвалу от взрослых, словно получаешь одобрение.              Мы ещё какое-то время сидим и бездумно беседуем. Женщина угостила меня ужином, который сама приготовила, и налила ещё немного успокаивающего чая.              — Уже поздно, — говорит Мария, вернувшись ко мне и, кажется, выдав последний ключик, что у неё был. Я согласно киваю, поднимаясь на ноги. Грустным взглядом обвожу холл хостела и обнимаю себя, направляясь к выходу и думая, где мне провести эту ночь. — Ты можешь остаться, Агата.              — Но у меня совсем нет денег, и я не смогу заплатить за номер, — пожимаю плечами и встречаюсь с добрым взглядом.              — Ты заплатила мне своей историей. Я могу постелить тебе в гостевой комнате моей дочери. Она живет на другом континенте и редко навещает меня, — Мария подходит ко мне и опускает свою ладонь на плечо. — Не пять звёзд, конечно, но, если тебе некуда идти — это самый подходящий вариант.              Я прикусываю губу до лёгкой боли. Происходящее кажется неловким и каким-то подарком судьбы. Возможно, мне бы удалось пробраться в отель к Еве или Рейчел и переночевать там, но это звучит более сложно, чем переступить через себя и принять доброту незнакомой женщины. Я всё же киваю и сама улыбаюсь, когда Мария звонко хлопает в ладоши и, подталкивая меня под поясницу, ведёт к ближайшей деревянной двери рядом со стойкой регистрации.              Небольшая комнатка на первом этаже ничем не примечательна. Пока я находилась в душе, смывая с себя этот гадкий день и переодеваясь в чужую милую пижамку, Мария застелила мне постель.              Пожелав спокойной ночи, я плотно укутываюсь в тонкое одеяло и вдыхаю запах чистого постельного белья. В какой-то момент мне кажется, что кто-то появляется в холле и раздается знакомый голос Александра, а после поспешные шаги. Но сон сильнее моего желания узнать, правда это или моя больная фантазия. Поэтому я, повернувшись на бок, обнимаю мягкую подушку и быстро погружаюсь в беспокойный сон, где Нильсен без остановки говорит и говорит о том, как я испортила ему жизнь.              Сквозь бесконечный поток слов Александра слышу:              — Всё скоро закончится.              А после, кажется, что чья-то ладонь невесомо поглаживает меня по голове, прогоняя из неё Александра.