В детстве я всегда любила сбегать в конюшню, которая находилась на другом конце огромного сада. Она была выполнена из цельных брусьев тёмного цвета, напоминающих пряничный домик, особенно зимой, когда крышу засыпало пушистым снегом, а её периметр был покрыт сверкающими на солнце сосульками. Мне просто необходимо было, до колких иголочек в пальцах, погладить серого в яблоках коня по имени Уран. Это было что-то вроде ритуала, хотя после него я часто получала по шапке, когда Аннет теряла меня на огромной территории конюшни.
Тогда за лошадьми присматривал седовласый мужчина, который напоминал мне Санта-Клауса своей длинной бородой и рассказами, что в Рождество все лошади превращаются в маленьких оленят и развозят подарки.
Детское воображение в то время не знало границ, а все эти рассказы глубоко отпечатались в голове, поэтому одним рождественским вечером мне удалось вновь улизнуть из дома и по высоким сугробам добраться до лошадей, чтобы застать момент превращения. Но сколько бы я не сидела, никто из них свой облик принимать не собирался, тогда мне пришлось действовать! Весело напевая рождественские песни, пока меня никто не мог найти, я открывала стойла и выпускала верных помощников Санты, пока в один прекрасный момент молодой жеребец не решил конкретно приложить меня в стог сена, которое ужасно кололось через ситцевую юбку моего розового платья.
Нашли меня через час, всю заплаканную и укутанную в сухую траву, потому что куртка совершенно перестала греть, а страх выйти и вновь получить копытом был слишком велик. Тогда и прозвучал заключительный аккорд всей истории с конюшней, и обожаемый Уран, махнув мне тёмным хвостом, отправился на другой конец коттеджного посёлка, куда выпроситься мне было ещё сложнее, да и не очень-то и хотелось после такого трипа в морозном стойле.
И вот вновь я слышу хруст снега под ногами и чувствую тяжесть шагов из-за высоких сугробов. Морозная зимняя ночь по всем законам физики, биологии, да хоть жанров, должна пробираться под кожу, доставляя неудобство и вынуждая зубы стучать. Но этого не происходит. Оглядев своё тело, замечаю, что на мне лишь огромная футболка, а следы моих босых стоп отчётливо видны на снегу. Если я и умерла, то точно попала в какую-нибудь временную петлю и теперь буду изнывать здесь столетия.
Быть может, это воображение со мной играет злую шутку, подкидывая воспоминания, пока я нахожусь в коме или в состоянии амёбы валяюсь на полу нашего коттеджа за секунду до блокировки карт. Тогда я точно буду лучше умолять Аннет одуматься, ползая за ней на коленях, стирая их об жёсткий ковёр и уговаривая не навлекать на себя такой огромный кармический грех, что настигнет её в следующей жизни.
Толкаю двойные ставни и проскальзываю внутрь в просторное помещение, встречающее меня тёплым светом и громким ржанием лошадей. Сама невольно восхищаюсь, замечая, что здесь ничего не изменилось с последнего моего появления и по памяти срываюсь с места, стараясь быстрее добежать до Урана, который свесил морду через дверцу стойла и смешно раздувает ноздри. Как же я, оказывается, соскучилась, ведь навещала его последний раз года два назад. Кажется, если кто-то сейчас со стороны наблюдает за мной, то в его голове сразу возникает мультяшный страус, за которым бежит койот в одном из короткометражных мультсериалов Warner Bros.
Не хватает только весёлой мелодии и шлейфа пыли позади.
— Красавец, — широко улыбаюсь, проходясь ладонью по носу коня, наслаждаясь жёсткостью серой шерсти.
Его длинная грива заплетена в аккуратную косу, закреплённую на холке и не дающую ей мешать при ходьбе. Мне всегда нравилось расчёсывать его и разглядывать темные пятна на боках, составляя из них картинки и созвездия. Конь смешно фыркает, утыкаясь мокрым носом мне в ладонь и требует не останавливаться и продолжать гладить. Да и кто я такая, чтобы отказать?
Окончательно теряюсь в своих мыслях, витая в воспоминаниях о конных прогулках, и совершенно не замечаю ржания за своей спиной, пока кто-то не дотронется до моего плеча, вынуждая обернуться.
Не успеваю даже сообразить, как перед глазами появляется копыто и резким движением ударяет меня в лоб, от чего я дергаюсь и подрываюсь на кровати, скидывая оковы сна. Твою мать, и давно сны стали настолько реальными, что я даже чувствую боль?
— Чертов Нильсен, — рычу, заметив деревянную лягушку, скатившуюся с соседней подушки и врезавшуюся мне в лоб, нарушив сон. Я на миллион и один процент уверена, что тут не обошлось без привычной глупой идеи Александра, основанной на очередной фигне, на которую я, как всегда, поведусь.
А ведь мне до сих пор не известно, откуда взялось это земноводное. И, господи, спасибо, что оно не живое!
Сонно оглядываюсь по сторонам, с грохотом поставив лягушку обратно на тумбу, и не замечаю присутствие Нильсена в квартире, лишь голоса доносятся с улицы из-за открытого настежь балкона. Было бы всегда так тихо и спокойно, то цены бы Алексу не было, одним словом — идеальный сосед.
Лениво сползаю с постели, надеясь, что Нильсен не явится сегодня с каким-нибудь ансамблем трансвеститов, отплясывающих пасодобль или канкан, высоко поднимая юбки. Кто знает, какая идея заглянет в тёмную макушку моего друга, пока я, ничего не подозревающая, плетусь в ванную, чтобы смыть липкость с тела из-за жаркой ночи. И как жаль, что жаркая она лишь от пекла на улице, а не от совместного трения под одеялом с каким-нибудь красавчиком.
Клубы пара ударяют в лицо, стоит мне распахнуть белую дверь, и подтянутый силуэт моего товарища по несчастью проглядывается сквозь дымку. Я знала, что такое случится, даже заказывать расклад таро у гадалки в Интернете не пришлось или разливать расплавленный воск в воду, призывая Сатану. С самого начала меня посещала мысль о моём случайном вторжении в личное пространство обнажённого друга где-то в ванной комнате. Но чтобы так быстро и резко это произошло, я и подумать не могла.
Серое вещество в голове сразу густеет, а слюни практически текут на пол, пока я таращусь на Александра, который стоит у раковины и выгибает бровь, явно дожидаясь хоть какой-то реакции.
— Может, закроешь дверь? Дует как бы, — Александр убирает бритву от лица, оставляя на щеке чистую полоску, что не скрыта за пеной, а я в ответ часто киваю. На ощупь тянусь за дверной ручкой и закрываю нас вместе, облокотившись спиной на деревянную поверхность, продолжая блуждать взглядом по голому торсу парня, не пересекая границы дозволенного, хотя так хочется. — Очень мило, katten, раздевайся, раз пришла.
Мигом вспыхиваю, скидывая с себя наваждение, и посылаю Нильсена в задницу, вылетев из ванной.
Пипец, приехали.
Моё самообладание махнуло мне белым платочком и под песню из титров «Звёздных войн» запрыгнуло в последний вагон, пока мозг отослал сигналы туда, куда совершенно не надо, и начал подкидывать цветные картинки влажных фантазий в душе с Александром.
Грёбаный Посейдон, в грёбаной ванной!
Соберись, Агата, давай, девочка, я в тебя верю! И всё равно, что ты только что видела объект своего обожания полностью обнажённым и всё равно, что внизу живота крутит и тянет, требуя выполнить предложение Александра и раздеться, к чертовой королеве Англии. Думай о плохом, например, закончилась любимая пыльно-розовая помада или же платье, за которое отдала пол состояния, противно колется.
— Твою мать, твою мать, — касаюсь ладонями горящих щёк, наворачивая круги вокруг дивана.
Так просто не может продолжаться! Попахивает явной зависимостью и нехваткой мужского внимания.
Ещё его хриплое «katten» сладко отдаёт куда-то в сердце, развеивая бабочек по животу. Это прозвище прицепилось ко мне в одну звёздную летнюю ночь, когда не совсем трезвыми мы пытались попасть на участок домика, что был снят нашими родными на выходные. Тогда, стащив парочку бутылок красного полусладкого и опустошив их буквально за час в моей комнате, я и Александр, недолго думая, отправились изучать окрестности леса, выбравшись из окна. И всё бы ничего, но поход наш окончился буквально через полчаса, стоило ветке под моей ногой громко хрустнуть и спугнуть не только птиц с деревьев, но и добавить мне несколько седых волос, пока я судорожно от страха вскарабкивалась на шатающегося Нильсена.
Мы кое-как отыскали тропинку назад и упёрлись в забор, но сразу возникли новые проблемы — отсутствие ключа и ранний отбой родных, которые уже потушили свет и решили, что мы тоже видим не первый сон. После долгих хождений вокруг и попыток перелезть через высокие прутья, пришлось воспользоваться врождённой женской гибкостью и смело просунуть голову между железок. В трезвом состоянии я бы на такое не решилась, ведь вызвать спасательную службу в лес достаточно сложно, но тогда меня было не остановить. Только вот Нильсен путался под ногами, стараясь повторить мой фокус, а после долго угрожал отправкой в ссылку на ферму его бабушки, если я сейчас же не впущу этого индюка на участок.
Помню, именно в тот момент заветное слово слетело с губ Александра, когда он ещё раз оглядел расстояние между прутьями и примерно прикинул размер моего тела.
Я догадывалась, что значит милое прозвище за счёт его звучания и схожести с английским, но долго не могла решиться взять и перевести. Было в этом что-то сокровенное и родное. Пока в один момент я не заметила хитрую улыбку миссис Нильсен, стоило другу позвать меня, а вкупе с моей зарождающейся влюблённость я и вовсе провалялась в постели в обнимку с телефоном несколько часов, периодически взвизгивая в подушку, стоило вновь включить английский аудио перевод.
— А я ведь ждал тебя, — грустный голос звучит из-за спины, вынуждая обернуться и встретиться с игривым голубым взглядом. Александр надувает нижнюю губу и водит полотенцем по волосам, впитывая оставшуюся влагу.
Если бы мы были в других отношениях, я бы нежно улыбнулась и прошлась бы голодным взглядом по голому торсу, а после обязательно бы потрогала. Но мы находимся в реальности, поэтому я ограничиваюсь голодным взглядом и, фыркнув, резко хватаю сменную одежду, скрываясь за дверью ванной комнаты.
Тоже мне, нашёлся мачо, расхаживает и тестостероны свои раскидывает, от которых живот тянет, а пульс учащается, полностью потупляя любые другие потребности.
Упираюсь ладонями в раковину, подняв взгляд к зеркалу, по бокам которого находятся узкие белые полочки с разными баночками, что нам удалось вывести из дома. На фоне серой плитки моё красное лицо кажется ещё ярче, а глаза и вовсе почернели.
— Ты не будешь этого делать! — тычу пальцем в своё отражение, стараясь заглянуть в душу и вразумить саму себя. Даже зажмуриваюсь до белых пятен перед глазами, но знакомый голос в голове отвлекает от этого занятия.
— Ну, пожалуйста, — отражение в зеркале складывает ладони лодочкой, выпячивая нижнюю губу, а я понимаю, что это конкретная клиника, но ничего с этим поделать не могу.
Ну всё, финита ля комедия, я сама не могу противостоять себе же.
Зло скидываю футболку с трусиками и скрываюсь за стеклянной перегородкой душевой. Глубоко вздыхаю и резко включаю холодную воду, раскрыв рот в немом крике. Здесь установлен тропический душ и от этого ещё хуже, вода покрывает сразу всё тело и мне кажется, я превращаюсь в ледышку.
Твою мать, как же это оказывается холодно.
Трясущимися руками переключаю на кипяток, пока сильный поток воды с потолка ударяет по обнажённой коже. Зубы стучат даже при таком раскладе, да и от возбуждения это совершенно не спасло, а тёплый напор и вовсе ещё сильнее распалил тело, выключая все нервные окончания, кроме одного пульсирующего комочка внизу.
Ладно, чёрт с ним! Мамонты вымерли, Атлантида затонула, значит терять больше нечего.
Всё же прикусываю губу, ведя рукой по шее, наслаждаясь мягкостью влажной кожи, пока вода бежит по телу, но совершенно не расслабляет. Откидываю голову назад, подставляя грудь тёплому потоку, а сама пробегаюсь пальчиками по выпирающим ключицам, прикрыв глаза, и представляя руки Александра, что оттягивают возбуждённый сосок, доставляя лёгкую боль. Стараюсь сдерживать себя и свои стоны, изучая горящее от вожделения тело и касаясь всех своих эрогенных зон.
Кажется, я готова взорваться от одного правильного прикосновения к клитору, что ноет и просит обратить на себя внимание. Но я упорно игнорирую красную лампочку в голове, продолжая сжимать грудь и поглаживать внутреннюю сторону бедра. Выпускаю весь воздух из лёгких, чувствуя, как разожгла себя настолько сильно, перебирая всевозможные варианты исхода событий с Александром где-то без одежды, что ощущаю смазку, стекающую по ноге и сразу же пропадающую от потока воды.
Пробегаюсь кончиками пальцев по низу живота и шире расcтравляю ноги, уперевшись ладонью в запотевшее стекло, что отделяет меня от парня мечты, который точно не догадывается, чем я здесь занимаюсь.
Тихий всхлип срывается с губ, стоит слегка коснуться клитора и сделать пару круговых движений, распределяя влагу.
— Твою мать, — шепчу себе под нос, опустив голову. Всё же долгое воздержание играет со мной злую шутку, превращая в оголённый провод, который вот-вот должны окунуть в воду, обесточивая весь район.
Но пока без связи с реальностью остаюсь лишь я, сосредоточившись только на своих движениях. Стараюсь не торопиться, оттягивая желаемое и медленно проникая двумя пальцами, сильнее прикусывая губу практически до крови. Лишь бы не застонать в голос и не спалиться, привлекая сюда Александра. Мне и так не удаётся обуздать себя, с ним я и вовсе разорвусь на части.
Неторопливыми движения довожу себя до пика, иногда интуитивно резко дёргая бёдрами вперёд от мокрых фантазий перед глазами. Задеваю большим пальцем клитор и неожиданно, даже для самой себя, взрываюсь.
— Але…кс, — неконтролируемый стон вырывается из меня, а я резко зажимаю рот ладонью, скатываясь по тёмному кафелю на пол душевой и стараясь унять бешено стучащееся сердце.
Если я получаю такие яркие оргазмы лишь от представления рук Александра вместо своих, то что я испытаю в действительности?
Хотя такое вряд ли когда-то случиться…
От этой мысли становится грустно и всё расслабление мигом пропадает. Стараюсь подняться на ноги, но коленки сильно трясутся, замедляя процесс. Смыв с себя все возможные следы грехопадения, натягиваю широкую футболку и хлопковые шорты.
Несмотря на весь сюр происходящего, в зеркале вижу удовлетворённую и счастливую девушку, что смогла посвятить время себе. Подмигиваю отражению и плотнее затягиваю полотенце на голове.
— Я уж подумал, ты ушла ко дну, — тянет Нильсен, салютируя мне маленькой белой чашечкой с кофе. Не знаю, сколько я была в ванной, но Александр сидит уже одетый в белую футболку и тёмные бриджи, явно готовый отправиться на спасение мира своей довольной мордашкой.
— Думать — не твоё, — фыркаю, заняв место за столом напротив парня и притягивая к себе согнутую в колене ногу, уперевшись стопой в стул.
— Фи, слишком грубо, Агата, — в его голосе слышатся смешинки, и он совершенно не воспринимает меня всерьёз.
Поэтому я отвлекаюсь на подгорелое нечто в своей тарелке и кручу это из стороны в сторону, пытаясь определить состав хотя бы на глаз.
— Тебе не кажется, что яичница не должна быть такой твёрдой и с чёрной коркой?
— Ну, подгорело чуть-чуть, с кем не бывает, — Нильсен пожимает плечами и несколько раз проводит ножом по своей порции, но ничего не выходит. — Ладно, не чуть-чуть.
Прыскаю от смеха, но всё моё веселье пропадает, стоит узнать, что из еды у нас осталась только замороженная пицца. И почему продукты так быстро заканчиваются, когда тебе самому приходится их покупать?
— Какие планы на день? — Нильсен чопорно отпивает кофе, всем своим видом показывая аристократические корни.
— Бедно жить и скучать по возможности выпить латте с двойными сливками, смесью бананового и карамельного сиропов и с радужной посыпкой сверху, — мечтательно закатываю глаза, тоскуя по божественному нектару.
Александр морщится и проговаривает:
— От латте здесь осталось только название.
— Всяко лучше химозного кофе 3 в 1 из пакетика, что ты пьёшь сейчас, — победно вскидывая подбородок вверх, даже не представляя на какую тему Нильсен сейчас заведёт разговор.
— Ты звала меня потереть спинку? — вдруг выпаливает Александр, уперевшись бедром в столешницу, после того как вынул пиццу из морозилки. Он смотрит сверху вниз и ничего хорошего я уже не жду.
— В каком смысле? — хриплю я.
— Ну как, я отчётливо слышал, дай-ка припомнить, — он наигранно поглаживает подбородок пальцами, а после громко и звонко выдаёт, пародируя мой стон. — Але…кс.
Чувствую, как кончики ушей, скрытые под полотенцем, начинают печь, а сердце больно ударяется о грудную клетку.
— Тебе послышалось, — фыркаю, отвернувшись от друга, который сегодня явно пребывает в слишком игривом настроении. От этого бешусь ещё больше.
— Мм, а мне так не кажется, — Александр делает шаг ближе ко мне и наклоняется, чтобы заглянуть в глаза. — Давай, Агата, мы слишком близки для таких секретов.
— Я… —
а что я? Представляла твои руки на своём теле, пока ты издевался над бедными яйцами? — Просто заметила твои разбросанные вещи.
Александр прищуривается, пройдясь языком по губам, а я невольно переключаю внимание на это действие.
— Я ничего не разбрасывал. Ты явно что-то скрываешь.
— Да, я брилась и порезалась сильно, а потом смотрю, в руке
опять твоя бритва, — беззаботно пожимаю плечами, пока на лице друга проскакивает весь спектр эмоций, а его брезгливость вот-вот устроит революцию, если не узнает подробностей.
— И какое место ты порезала? — Нильсен отстраняется, а я беззаботно хмыкаю, упиваясь растерянностью парня.
— Любое из доступных, — томно шепчу и противно хихикаю, стоит Александру сорваться с места. Он явно помчался прятать все станки и обрабатывать всё спиртом. — Эй, а пицца?
***
Хоть утром мне и удалось избежать позора и меня не забили камнями на площади, я все равно ощущаю дискомфорт. Нужно с этим что-то делать, иначе еще две недели совместной жизни с Нильсеном и можно смело вызывать дурку.
Только вот кому?
Поправляю белую футболку своей униформы и вылетаю из раздевалки. Однако дверь из неё сразу отлетает мне в лоб, а я изо всех сил стараюсь устоять на ногах и не встретиться так близко с плиткой на полу.
— Извините! — молодой парень тянет меня за руку, помогая выйти из состояния диагонали и встать ровно. — Совсем не заметил.
Встречаюсь с тёмным обеспокоенным взглядом и киваю, мельком пробегаясь по миловидному лицу незнакомца: очаровательная улыбка из пухлых губ сразу кажется слишком доброй для этого мира, а морщинки, что собрались в уголках глаз, достаточно милые. Он выше меня буквально на пару сантиметров и моя шея, что болит после диванных ночей, безмерно этому благодарна. Азиат помогает мне окончательно прийти в себя, не разрывая зрительного контакта, пока женский голос откуда-то сбоку не вернёт в реальность.
— Прям как в мелодраме, — стройная девушка азиатской внешности хлопает в ладоши, едко проговаривая: — А через пару лет у вас родятся близнецы Сьюзи и Патриция.
— Кайли! — парень отскакивает от меня, кинув укоризненный взгляд на брюнетку, пока та лишь пожимает плечами и накручивает длинный тёмный локон на палец, выдувая огромный розовый пузырь из жвачки. — Ты Агата?
— Да, — хмурюсь от таких познаний. — Откуда ты знаешь?
Азиат выгибает бровь и стучит по своему бейджику, где чёрным маркером выведено имя Сэм.
— Точно, — хлопаю себя по лбу, забыв, что я тут не просто так прохлаждаюсь и моя смена уже началась. — Прости, если что-то срочное, то давай резче, — быстрым шагом направляюсь по коридору для персонала, который сразу выведет меня к пляжу и не придётся идти через весь отель.
— Мы новенькие на раздачу коктейлей у океана, — парень нагоняет меня, пока его подруга громко цокает и плетётся сзади.
— Не поскользнись на своих слюнях, братец.
— Кайли! — Сэм останавливается, и я вместе с ним, чтобы окончательно понять, что они хотят от меня. — Не обращай внимание, моя сестра просто не умеет держать язык за зубами, — рыкает брюнет, а я киваю. — Эллиа сказал найти тебя, и ты нас проведёшь и всё объяснишь. Я, кстати, Сэм, а это Кайли.
Парень так быстро тараторит, что я едва поспеваю за его мыслями и просьбами, поэтому просто отвечаю на рукопожатие под очередное закатывание глаз Кайли, и кратко объясняю, что надо делать, выводя ребят на улицу.
— Ну, впрочем, ничего сложного, — заканчиваю свой умопомрачительный рассказ о том, где находится бар и где взять меню, ведь то же самое объяснили мне неделю назад и выпустили в свободное плаванье. — Главное, не споткнитесь о деревянные брусья, из которых выложены дорожки.
Веду плечами, стоит вспомнить свой почти случившийся полёт носом в песок, но быстро беру себя в руки, когда сестра парня проговаривает о невозможности падения на ровных поверхностях.
Тоже мне, ещё чуть-чуть и мы точно не подружимся.
Когда мы почти подходим к бару, замечаю, что Александр слишком активно беседует с каким-то блондином. Но стоит прищурится, как в здоровом парне я узнаю старшего брата Рейчел и ускоряю шаг. Áлан был вторым, с кем я познакомилась в университете и почти сразу же сцепилась словесно, доказывая свою правоту, пока тот лишь закатывал свои серые глаза и до чёртиков бесил. Кто же знал, что в какой-то момент мы объединимся и сможем выступать против Нильсена, доводя его до белого каления своими выходками.
— Привет, — ныряю в расставленные руки друга и утопаю в медвежьих объятиях. — Девочки тоже прилетели?
— Да, — Алан широко улыбается, а я дарю такую же улыбку в ответ. — Мы, кстати, здесь остановились.
— Меня ты так утром не обняла, — грустно отзывается Александр, состроив щенячьи глазки.
Цокаю языком от актёрских способностей Нильсена и вспоминаю, что я тут не одна и для чего вообще пришла.
— Кайли, Сэм, это Александр, наш бармен, — указываю ладонью, словно я на аукционе и готова продать парня за гроши, пока мои новые знакомые кивают в знак приветствия.
— Тебе в помощь выдали двух маленьких самурайчиков? — весело проговаривает Александр, облокотившись локтями на барную стойку и отвлекаясь от друга.
А ведь правда, на фоне Александра даже Сэм выглядит меньше из-за своего роста, а про Кайли я и вовсе молчу, она словно из сказки про Дюймовочку вышла.
— Ага и эти самурайчики засунут катану в твой зад, — огрызается Кай, пока челюсть Нильсена пробивает брешь в земле.
Что я там говорила про Дюймовочку? Забудьте. Кажется, она начинает мне нравиться, а если ещё и Александр её не заинтересует, то мы всё же подружимся.
— Ауч, кажется, я обжёгся! — встревает Алан, наклонив голову набок. — Твои родители случайной не пекари? — игриво тянет, пока темноволосая перебирает стопку брошюр с коктейлями, совершенно не обращая внимание на Линда.
— Тогда откуда у них такая булочка? — прыскает со смеху Алекс, получив в ответ укоризненный взгляд серых глаз.
— Пошёл ты, Нильсен. Эй, постой! Тогда откуда у них такая крошка! — блондин срывается с места, догоняя Кайли, что успела затеряться среди шезлонгов.
— Она хорошо пробивает хук справа и у неё тяжёлая рука, — бурчит Сэм, забираясь на соседний стул за стойкой, пока я пролистываю свой блокнот, вырывая исписанные листы.
— А у Ала плохая реакция, — довольно тянет Александр, проводит друга взглядом и переключается на меня. — Знаешь, katten, сегодня ко мне пытались подкатить около трёх парней, а смена только началась, — Нильсен наклоняется слишком близко, практически касаясь своим носом моего. — Мне тут сказали про какую-то очаровашку, что наплела про мою ориентацию. Не встречала такую?
Сглатываю вязкую слюну, но всем своим видом показываю непричастность, лишь слегка пожимая плечами.
— Я бы задумалась на твоём месте, раз некоторые считают сплетни правдой.
— А ты гей? — выпаливает Сэм, нахмурив брови.
— Нет, — глаза Нильсена сразу загораются, а на лице возникает слишком соблазнительная улыбка, что хочется оказаться на месте азиата и попасть под её лучи. — Но если хочешь, малыш, можем посмотреть хентай вместе. Знаю пару сайтов без цензуры.
Вижу, как кончики ушей Сэма вспыхивают, сливаясь с его красными щеками, и невольно поджимаю губы, стараясь сдержать улыбку. Александр лишь подмигивает застывшему парню и отвлекается на новый заказ, совершенно позабыв о нас.
— Я…Я пойду, пока он ещё что-нибудь мне не предложил, — парень соскальзывает со стула, схватив меню, а я вторю его движениям, теряясь во времени до обеда.
***
Влетаю в дорогой ресторан, находящийся в отеле, и небрежно поправляю свою повседневную футболку, выделяясь на фоне дорого одетых посетителей. Но мне плевать, ведь радость переполняет меня, стоит заметить тёмную макушку подруги. Ева устроилась за столиком на веранде и слишком чопорно изучает меню, иногда поправляя солнечные очки на голове.
— Привет! — плюхаюсь на соседний стул, от чего подруга вздрагивает и испуганно таращится на меня своими светлыми глазами. — О, это мне? — тяну на себя тарелку с тушёными овощами, предвкушая нормальный обед, по которому довольно долго скучает мой организм. Хорошо, что фрукты здесь дешёвые, иначе я бы уже давно загнулась. — Эй!
— Привет, Агата, нет, это не тебе, — Скай самодовольно улыбается и тянет тарелку обратно. — Закажи себе что-то сама.
— Да ты издеваешься! — вскрикиваю, когда в голосе подруги проскальзывает издёвка. — Мне здесь даже на стакан воды не хватит. Ева, пожалуйста, я потом верну, — складываю ладони вместе и стараюсь спародировать кота из Шрека.
— А если Аннет узнает? Она мне голову открутит.
— Давно ты в дьявола уверовала? Делись давай, никто не узнает, — тянусь обратно за тарелкой и, под тяжёлый вздох подруги, забираю её себе. — Обоваю тепя!
— Господи, Харрис, жуй помедленней, подавишься, — возмущается, а я лишь прикрываю глаза от экстаза, наслаждаясь вкусной едой.
— А где Рейч?
— Сказала, что нужно срочно забрать какую-то посылку. Не понимаю, когда она успевает делать покупки, если мы прилетели часа четыре назад, — Скай хмурит тёмные брови и делает новый заказ. — Как тебе живётся? Ещё не собираетесь с Александром попрошайничать, напевая песни на набережной?
Я качаю головой, нехотя отрываясь от тарелки.
— Чаевых вполне хватает и в конце смены выдают наличку. Не знаю, как люди живут на такое, мне не хватает ещё четырёх нулей на счете, как минимум. Ещё и Александр бесит.
— Не делит семейный бюджет? — Ева прикусывает губу, прекрасно зная про мою влюблённость.
— Нет, он слишком горяч и слишком часто ходит без футболок. Я могу и не сдержаться.
Сегодня почти сорвалась.
— Может, ты просто скажешь ему и всё? Это гораздо проще твоих глупых гляделок и попыток скрыться за шутками.
— Не могу, ты же знаешь, — грустно отзываюсь, отодвигая от себя обед из-за пропавшего аппетита. — Если это не взаимно, то мы больше не сможем общаться, а терять Александра даже в роли друга я не хочу.
Я ведь действительно боюсь отказа или насмешки. Любая мысль о том, что внимание Нильсена ко мне обусловлено лишь крепкой дружбой убивает и растаптывает надежды на светлое будущее. Поэтому мне остаётся просто молчать в тряпочку и наслаждаться дружескими прикосновениями, в душе мечтая о признании Александра.
— Мне кажется, вы просто два барана, что не могут найти общий язык и решение своей проблемы, — заключает Ева и с важным видом делает пару глотков яркого коктейля.
Я лениво пожимаю плечами и отворачиваюсь от подруги, рассматривая горизонт, пока что-то с силой не потянет на себя.
— Ну, наконец-то, Агата, — появившаяся из ниоткуда платиновая блондинка весело улыбается и оставляет у меня на щеке мокрый поцелуй, сверкая серым взглядом. — Это тебе, — она ставит на стол деревянную фигурку оленя с колокольчиком на шее, а я хмурюсь, переводя взгляд с игрушки на Рейч и обратно.
— Что это?
— Копилка! Вы же с Александром практически отдельная ячейка общества и можете копить на совместный отпуск! — воодушевлённо заливает Линд и срывается на смех вместе с Евой, что ехидно хихикает.
— А почему олень? — истерично спрашиваю, взяв фигурку в руку.
— Ну, ты часто так называешь Нильсена, теперь у тебя есть свой собственный, — блондинка копошится в маленькой сумочке, победно вынимая блестящий цент. — Так ещё и при деньгах! — она кидает монетку в дырочку и смотрит на меня счастливым взглядом, вынуждая рассмеяться вместе с подругами.
Супер, теперь у меня есть маленькая копия Александра, так и до настоящего недалеко. Тоже привяжу к нему колокольчик, чтобы не терялся.
