Я: Это начало шутки или откровенного подката из бара напротив?
Я прикусываю губу, стараясь сдержать улыбку. Приходится нетерпеливо подцеплять края чехла ногтями, пока три точки внизу экрана быстро прыгают, гипнотизируя. Джейкоб: Разве нация, которая вывела корги и британских кошек, может быть злой? Джейкоб: Расценивай так, как хочется тебе ;) Джейкоб: Приму любой свой статус. Даже если не заслуживаю рыцарства. Мои губы растягиваются в довольной улыбке. А я сама понимаю, что многое упускала, пока всё внимание было направлено на лучшего друга. Которому, кстати, явно напекло темечко. — Ты знаешь, что зависимость от телефона — болезнь? — Александр выгибает бровь и складывает руки на груди. — Номофобия называется. Я отрываюсь от экрана, забывая стереть со своего лица глупую улыбку. Резко вскидываю голову вверх, и волосы неприятно падают на лицо, вынуждая Александра тихо засмеяться. — Дай угадаю, во время обеденного перерыва тебе в руки попал медицинский справочник с болезнями? — откладываю мобильник, краем глаза замечая новое сообщение. — Нет, — фыркает Нильсен. — Мне попалось твоё безумное лицо, когда Ева пыталась оторвать тебя от переписки. Я закатываю глаза и громко фыркаю. Мой взгляд старается испепелить Нильсена, который явно решил со мной посоревноваться. Мозг начинает строить свои теории, когда глаза Александра опускаются на экран моего мобильника, скользя взглядом по нему. Я накрываю телефон ладонью и отодвигаю. — Общаешься с техподдержкой банка Англии, умоляя выслать пару шоколадных фунтов? — Нет, с посольством Швеции, умоляя вернуть тебя на родину, — складываю руки на груди и вскидываю подбородок. Александр бросает все попытки уцепиться за экран, когда тот гаснет. Но звук прихода новых сообщений явно его раздражает. — Ревнуешь? — Я? — Александр вскидывает брови вверх. Его лицо вытягивается от удивления. Он застывает, а после срывается на хриплый смех. — К посольству Швеции? Нет. — Может, это и не посольство вовсе, а кто-то более симпатичный и интересный? Наклоняю голову набок и прищуриваюсь. Стараюсь отыскать на лице друга хоть какую-то реакцию, но в ответ получаю лишь безразличие. Александр пожимает плечами и опускает взгляд между нами на поверхность стойки. — Katten, ты же знаешь, что я всё равно самый лучший, — Александр хмыкает и врезается в меня синевой своих глаз. И почему от одного его голоса и взгляда я вновь теряю весь выстроенный ранее контроль? Каждый раз приходится брать себя в руки, снова напоминая о том, что моя жизнь не должна состоять из одних страданий по очень-очень харизматичному, симпатичному и интересному парню. Да, не мешало бы использовать и поменьше прилагательных при описании того самого, укравшего моё сердце. — Всегда можно найти лучшую замену, Алекс, — обиженно бросаю. Александр театрально вздыхает и прикладывает ладонь к сердцу. Начинает казаться, что в уголках его глаз скапливаются слёзы, но игривость в голосе выдает очередной стёб. — Хочешь со мной расстаться? — Мы не встречаемся, Нильсен, — который раз закатываю за сегодня глаза, отмечая про себя, что в следующий перерыв свалю куда-нибудь за территорию отеля. — Ты же знаешь, что всё в этом мире поправимо, — беспечно говорит. — Пару слов, и нет проблем. — Это будут самые короткие отношения за всю мою жизнь, — наклоняюсь вперед, облокотившись локтями в стойку. — Ты слишком категорична. — А ты слишком беззаботен. — Я лишь смотрю дальше горизонта. — Но не видишь то, что у тебя под носом, — парирую, начиная злиться на себя и на Александра, который затронул слишком глупую тему. О каких отношениях может идти речь, если, на мой взгляд, между нами нет абсолютно никакой взаимности? — Люблю, когда ты злишься, — Нильсен игриво подмигивает. — Очень горячо выглядишь. Застыв на пару секунд, стараюсь не моргать, смотря на Александра. Сердце предательски ёкает, а разочарование растекается в груди. Очередные клишированные фразы, которые, кажется, Нильсен проверяет на мне перед очередным забегом, начинают бесить. Поэтому мой голос становится слишком злым, скрывая всю вновь возникшую пустоту. — Фу, Алекс, придумай для меня что-то дороже своих дешёвых клубных подкатов. У меня иммунитет на такое. Вновь разомкнув губы, Александр обрывается на полуслове, так и не сказав ничего. Недолгую паузу прерывает Кайли, что со скоростью кометы подлетает к бару. От ветра несколько салфеток взлетают в воздух. Нильсен смешно начинает ворчать, стараясь поймать все, не забывая в момент своих игр кидать злые взгляды в сторону сестры Сэма. Кайли садится рядом со мной и широко улыбается. Она вытягивает руки вперёд и цепляется за края стойки со стороны Александра. — Слушайте, мы же друзья? Я хмурюсь от её вопроса и неуверенно киваю, кинув взгляд на Александра. Он прищуривается и наклоняется ближе. В его глазах сверкает интерес и любопытство. — Если ты хочешь занять денег, то из финансов у нас только коктейльные трубочки, — хмыкает Александр. Кайли цокает языком и, закатив глаза, поворачивается ко мне. — Что подарить Алану на день рождения? Не то, чтобы мне было важно… но, в общем, что ему интересно? Она мнётся и сильнее сжимает руки. Мои губы растягиваются в лёгкой улыбке, и я сама подаюсь ближе. Любопытство всегда было моей слабой стороной. Мне часто хотелось сунуть нос в чужие дела и найти причину задержаться в компании, чтобы после долго размышлять над поведением людей в той или иной ситуации. Интерес часто брал своё, и я могла провести ночь просто думая о развитии событий, которые меня не касаются или же, которые могли однажды произойти со мной. Просто, чтобы быть готовой. — Katten, у нас проблемы, — Нильсен устало потирает пальцами лоб, когда я отвлекаюсь на него. — Наш подарок. — Что с ним не так? Он куплен и лежит у меня в чемодане, — хмурюсь я. — А чемодан… — резко замолкнув, застываю, подняв растерянный взгляд на Александра. — А чемодан в коттедже. — Браво! Десять очков Гриффиндору! — Алекс звонко хлопает в ладоши. Я, в очередной раз, стараюсь подавить желание закатить глаза так, чтобы они сделали полный оборот вокруг своей оси, возвращаюсь к проблеме. — Что делать, Алекс? — Доставать подарок, что ещё нам делать. — Как ты себе это представляешь? Ставлю все свои чаевые, что никто даже телефон в руки не возьмёт, если мы позвоним. — Значит зайдём с другой стороны, — Александр потупляет взгляд в поверхность стойки и выпячивает нижнюю губу. Если обычный Нильсен просто родственник идеализированных мужчин, то задумчивый Нильсен — их прототип. В такие моменты хочется прямо сказать: Нильсен, либо мы сейчас трахаемся, либо тебя трахну я. — Эй, Чип и Дейл, я всё понимаю, мир в опасности, но и я в тупике! — восклицает Кайли, когда я, переглянувшись с Александром и увидев тот самый взгляд, соскальзываю со стула и придумываю новую отговорку, чтобы свалить с работы раньше.***
— Где ты это взял? Мой взгляд скользит по ржавым пятнам на когда-то ярко-алой раме. Вся конструкция бывшего (по-другому это никак нельзя назвать) велосипеда, совершенно не внушает доверие. Краска по бокам стёрта, а колёса держатся на честном слове. Не очень-то и верится, что педали прикручены надёжно. — Места знать надо, — гордо вскинув подбородок вверх, говорит Александр. Он поворачивает голову в мою сторону и лукаво произносит: — Но, если хочешь, я всегда готов прокатить тебя. Поперхнувшись от такого двоякого предложения, испепеляю Нильсена взглядом. В голове сразу начинается Армагеддон, а все умные мысли улетучиваются. Или же они просто не появлялись. — На себе? — перенимаю нильсеновскую тактику боя и расправляю плечи, чувствуя привкус победы. Друг замирает. Пару раз глупо хлопнув глазами, довольно улыбается. В его глазах сверкают лукавые искры, а на плечах словно пляшут маленькие чертята. — Воу, katten, не так меня мама воспитывала, — проскальзывая ладонями в передние карманы своих тёмных бридж, с наигранным стеснением говорит Александр. — А как же знакомство с родителями, перспективы на будущее и в конце-концов свадьба?! — С такими запросами, Алекс, можно и старой девой остаться. — Тебя так сильно заботит моя целомудренность? — Меня сильно заботит, как ты хочешь передвигаться на этом! — ладонью указываю на велосипед, который немного пошатывается от лёгкого ветра. — Агата, это практически бэтмобиль. Немного апгрейда, и он будет как новый! — Нильсен похлопывает по рулю и улыбается. Я удивлённо приподнимаю брови и морщусь. С каждым днём начинает казаться, что это всё глупое телешоу, и где-то неподалёку бегает Аннет с пакетом попкорна и надрывно смеётся, пока её племянница постепенно потухает, прощаясь с жизнью. — Хочешь убиться? — А ты хочешь идти несколько километров пешком? — фыркает Александр. Он перекидывает ногу через раму и усаживается на велосипед, прокручивая ладони, словно заводит мотоцикл. Хотя завожусь тут явно только я. — Вообще, я тебя не держу. Если хочешь — иди. Встретимся у коттеджа. Наблюдаю, как Александр норовит сдвинуться с места и хватаю его за низ футболки. Как бы я не была против всех выходок Нильсена, стаптывать свои пятки мне не очень хочется. — Эй, нет! Самодовольный взгляд Александра скользит по мне, а я неловко переступаю с ноги на ногу, так и не отпуская футболку. — Двигайся. — Агата, стоп! — Нильсен упирается ногами в выложенную брусчаткой дорогу и выпрямляется, когда я толкаю того с сидения. — На багажник. — На это? — неприлично тычу пальцем в ржавое сплетение тонких железных прутьев и прощаюсь со своими любимыми бриджами. — Katten, во-первых, рулить я тебе не доверю, — обернувшись через плечо, говорит Нильсен. — Во-вторых, мой вес ты вряд ли потянешь. Поэтому садись и обнимай меня. Прежде чем растечься лужицей перед строгим, командным и хриплым голосом Александра, я кидаю в Нильсена самый злой, недовольный и уничтожающий всё на своём пути взгляд. Но всё же покорно занимаю место сзади, обнимая Александра за талию. Ладно, в качестве компенсации неудобного сидения, пойдёт. Когда Нильсен даёт по газам, во всех смыслах этого слова, я громко вскрикиваю и крепче сжимаю руки вокруг его тела. Смех Александра теряется в потоке ветра, а мне кажется, что это последняя моя поездка. А ведь ещё домой вернуться надо. Рассматривая улицу, на которой мы живём, я невольно теряюсь где-то в своих мыслях. Очередные провокации со стороны Александра стали мне слишком привычны, но при этом мне до сих пор не удаётся контролировать своё тело и чувства. Почему в какой-то момент их просто нельзя перекрыть? Зачем нужны чувства, которые лишь усугубляют проблему? Весь день я цеплялась за общение с Джейкобом, а сейчас сильнее жмусь к спине Александра, уперевшись в неё щекой, ощущая приятное тепло чужого тела. И почему-то именно всё происходящее со мной и Нильсеном кажется правильным и нужным. Я не испытываю таких эмоций с другими, да и перекрыть обычное желание поддаться искушению тоже не удаётся. Когда милые жилые улочки сменяются рядами роскошных коттеджей, я, словно чувствую себя дома. Та привычная мне свобода поселяется в душе, но быстро рассеивается, когда мы останавливаемся у знакомых ворот. — И каков план, мистер Спаггиари? Соскальзываю с велосипеда и потираю ягодицу. После небольшого участка дороги с огромными ямами, я подумываю о закупке мази от синяков. Александр задумчиво потирает подбородок и осматривает высокий железный забор из тонких прутьев, которые наверху соединены таким же горизонтальным прутом. Он кивком зовёт меня следовать за собой. Мы обходим участок, остановившись за домом. Нильсен, бросив велосипед, ближе подходит к забору и пытается протолкнуть свою тушу через него. Когда все попытки заканчиваются моим истеричным смехом и почти застрявшей головой Александра, тот кидает в меня самый злой взгляд, что есть в его арсенале. — Попробуй ты. Тяжело вздыхаю и киваю. Всё-таки в жизни я часто попадаю в те места, в которых мне быть не нужно. И очень часто амбассадором всего происходящего является Александр и его желание переиграть весь мир. Протискиваю ногу и пробую пролезть дальше, но ничего не выходит. Вцепившись в прутья, меняю тактику и просовываю между ними голову, надеясь, что моё, по мнению Александра, родство с кошками поможет. Но всё оказывается тщетным, когда после головы ничего больше не лезет. — Не выходит, Алекс. Может, подождём, когда тётя или Оливия приедут? Александр качает головой. Он потупляет взгляд в газон, который мы безжалостно утоптали. Пока в его голове строится новый план, я вожу ногой из стороны в сторону, ещё больше приминая траву. — Ты гений, katten! — смотря на образовавшиеся на траве дуги, говорит Александр. — Забор не такой высокий. Я подтянусь, а тебя смогу подсадить. — Ты хочешь, чтобы я через него? — нервно смеюсь. Нет, на такое я не подписывалась. Если для Александра высота не такая уж и пугающая, то у меня сжалось всё вплоть до желудка от представления, как я окажусь наверху. — Ты пересядешь на плоскую поверхность наверху, а дальше зацепишься руками и прыгнешь. Поджав губы, недовольно смотрю на Александра, но всё же соглашаюсь. Он, сев на корточки, похлопывает себя по плечам. Нет, я, конечно, хотела, чтобы Нильсен оказался между моих ног, но не при таком раскладе. Смирившись с поражением, аккуратно сажусь на плечи друга. Вцепившись в его руки, которые он кладёт на мои бёдра, сдерживаю крик, когда Александр поднимается. — Агата, отпусти меня, — шипит Нильсен. Я неуверенно расслабляю ладони и цепляюсь за верх забора. — Давай, katten, пересаживайся. Только аккуратно, пожалуйста. — Какой ты заботливый. Язвлю, пока сама вся трясусь. Делаю несколько очень глубоких вдохов и неуверенно перекрываю одну ногу через забор, перемещая на неё вес. Александр вытягивает руки и, уперевшись в мои бёдра, подталкивает меня дальше. — Дай дыхание перевести, — смотрю на Нильсена и пересекаюсь с его хмурым взглядом. — Потом отдышишься, времени не так много. Прикрыв глаза, стараюсь сделать всё быстрее. Когда моё трясущееся тело полностью оказывается на заборе, а я более-менее надёжно сижу наверху, Александр расслабленно выдыхает. Он вновь объясняет мне, как уцепиться за прутья, но стоит мне посмотреть вниз, как вся моя смелость ускользает. — Алекс, не могу. — Агата, ты сделала уже больше половины. Давай, просто аккуратно разворачивайся и крепче держись. Я страхую. — Ты страхуешь, а мои кости не застрахованы от переломов, — нервно тараторю, но всё же поддаюсь спокойному тону Нильсена и медленно разворачиваюсь. — Давай, ты хорошо справляешься. Ладони Александра ложатся мне на талию, а я дергаюсь, как от огня. Повернувшись, ловлю его вопросительный взгляд, на который лишь качаю головой. Стараюсь выпрямиться всем телом и аккуратно, уперевшись стопами в прутья, начинаю опускаться. Александр, придерживая меня, позволяет мне повиснуть на заборе. — Отпускай. Я киваю и мягко приземляюсь на землю, закрыв глаза, наконец-то ощущая всю силу гравитации. Когда я восстанавливаю дыхание, то замечаю, что Нильсен продолжает держать меня за талию. Смущённо закусив губу, делаю шаг назад, выпутываясь из рук. — Видишь, Агата, не так всё сложно, — зачесав челку назад, говорит Нильсен. Я робко киваю и наблюдаю, как подпрыгнув, Александр сразу подтягивается на заборе и слишком ловко перелезает через него. Не успеваю даже понаблюдать за всеми чудесами акробатики и напряжёнными мышцами рук, как Нильсен уже тянет меня дальше в дом. — Подожди, — резко остановливаюсь и дергаю Александра за руку. — А разве та калитка не открыта? Нильсен хмурится, а после громко стонет, стоит дверце поддаться его движению. Я тихо смеюсь, когда Александр, схватив за ладонь, ведёт меня за угол дома. Когда мы проскальзываем в мою комнату через задний вход, я наконец-то могу дышать спокойно и полной грудью. Грустно осматриваю свою спальню. А ведь я соскучилась, хоть и не успела в ней переночевать, так как первую ночь мы с Александром решили провести на ковре в гостиной. — Сколько у нас времени? — спрашиваю, вытаскивая второй свой чемодан из шкафа. Александр пожимает плечами и говорит: — Надеюсь, много. — В каком смысле? — Ты правда думаешь, что я знаю, где наши родственники? — Нильсен присаживается рядом со мной, пока я растерянно бегаю взглядом по его профилю. — Ого, а это что? — он тянет руку к моему чемодану и подцепляет что-то пальцами. На его лице образуется дьявольская улыбка, а мои глаза расширяются. — Не люблю такие. — Натирают? — зло бросаю и выхватываю из рук Александра своё слишком откровенное бельё. — Не рвутся. — Кто тебе даст их порвать? — Дай помечтать, katten, — Александр закатывает глаза и фыркает. — В ду́ше помечтаешь. Я отворачиваюсь, прикусив щеку изнутри. Нильсен опять одним своим взглядом и фразой смог загнать меня в краску: щёки начали гореть, а я чувствую, как кожа покрывается пятнами. Ладони немного вспотели, и я незаметно вытираю их об одежду, в которую завёрнута подарочная коробка. Бесит! — Супер, даже бантик не помялся, — улыбается Александр. — Пойдём. Поднимаюсь, кивнув, обнимаю подарок и прижимаю его к груди. Стоит Нильсену сделать шаг к двери, как за ней раздается чужой голос. — Fan! — рычит друг, а я опять превращаюсь в статую, но всё же пару раз дёргаюсь из стороны в сторону. Хватаю Александра за футболку и наконец-то, когда ручка двери прокручивается, отмираю и тяну друга за собой на открытый балкон. Голыми из-за топа лопатками чувствую холодный бетон стены, пока предплечье обжигает севший рядом Александр. Прижимаю к себе колени и прислушиваюсь к шагам в комнате. Голос тётушки кажется мне совершенно незнакомым: в нём слышны нотки злости и негодования. Она невнятно что-то бормочет, громко шагая по комнате. В моей груди растекается раздражение и непонимание: какого чёрта она делает в моей спальне? Не сумев побороть своё любопытство, приподнимаюсь и заглядываю в комнату через окно, вцепившись кончиками пальцев в небольшой отступ подоконника. — Ты что творишь? — шипит Нильсен и тянет меня обратно, не дав даже сфокусироваться на помещении. — Хочу посмотреть. Не мешай. Нильсен сам приподнимается и хмурится, когда я начинаю бурчать, стараясь тоже подсмотреть. — Тише ты, — Александр, нырнув обратно, накрывает мой рот ладонью. Я опускаю свою ладонь поверх его и сжимаю, напрягаясь всем телом. Нильсен прижимается ко мне ближе и упирается подбородком мне в макушку, подтягивая свои длинные ноги к себе. Он сам сжимается, когда голос тёти раздается прямо над нами, а тонкая тюль шевелится. — Взяла я подушку, — проговаривает и замолкает, пока моё сердце бешено стучит в груди и от близости, и от страха. Пару раз согласившись, Аннет кидает: — Месяцем больше, месяцем меньше. Не думаю, что они заметят, но это нельзя так оставлять. Меня словно обливает холодной водой от брошенной тётей фразой. Каждый раз я задумывалась, а не растянется ли наша самостоятельная бедная жизнь до конца каникул. Сейчас же, когда тётя говорит такие вещи, что наталкивают на ещё большие раздумья, я невольно начинаю проклинать всё происходящее. — Алекс? — хриплю я, когда дверь спальни хлопает. А через пару минут и вовсе раздается звук уезжающего автомобиля. — Месяц. Это она про нас? Нильсен отмирает и выпускает меня из своих объятий. Он опускает взгляд вниз и поджимает губы, качнув головой. — Потом разберёмся, надо валить.***
Судорожный вздох вырывается из меня, стоит вновь посмотреть на своё отражение. Я поправляю тонкие бретели светлого шёлкового платья и заправляю за ухо мешающуюся прядь. Лёгкие локоны струятся за моей спиной, а на лице появляется довольная улыбка. Как же приятно чувствовать себя красивой и принимать свою женственность. Ещё раз взглянув на себя, подмигиваю и выхожу из ванной, встречаясь взглядом с Александром. Он, сидя по-турецки, быстро печатает что-то на ноутбуке, периодически поглаживая Пушистика, который устроился рядом. — Ого, — Александр присвистывает и лукаво улыбается. — Если ты решила вынести мусор, то это уже сделал я. Цокнув языком, закатываю глаза. И чего я ожидала? Комплиментов или признания в любви? Обычный Нильсен и его обычные фразочки из разряда: «Вы, конечно, хороши, но об этом я вам не скажу». — У меня свидание, — не обращая внимание на приподнятые брови друга, направляюсь в прихожую, где обуваю босоножки на небольшом каблуке и кидаю телефон в маленькую сумочку. — Даже не спросишь с кем? Всё же не теряю надежду на заинтересованность в себе и спрашиваю, но в ответ получаю лишь безразличие, от которого на душе становится мерзко. — С посольством Швеции? — не отрывая взгляда от экрана ноутбука, говорит Александр. — Именно с ним, — небрежно бросаю и стараюсь вложить в свой голос такое же безразличие. — А у тебя какие планы на вечер? Я поправляю волосы, обернувшись к Александру спиной и смотря на него через зеркало в прихожей. Он задумчиво смотрит на меня, рассматривая моё тело. — Мы с Пушистиком займёмся своими холостяцкими делами. — Похвалите себя за свою красоту и неотразимость, посмотрите порно и ляжете спать? — А как же плотный ужин? — Ох, точно, — переступаю с ноги на ногу, когда получаю сообщение от Джейкоба. Сердце так сильно стучит в груди, а всё моё желание пойти на свидание улетучивается, как будто я опять совершаю ошибку. — Ну, я тогда пойду? — неуверенно спрашиваю и надеюсь, что меня остановят. — Иди, только не задерживайся, — Нильсен машет мне рукой, за которой тут же подпрыгивает котёнок, играя и веселя Александра. — Хорошо, мамочка. — Лучше папочка, — бросает мне вслед Нильсен, когда я захлопываю входную дверь. Прежде чем спуститься на улицу, делаю несколько глубоких вдохов, настраиваясь на вечер в приятной компании. Сегодня я должна отвлечься, насладиться парнем, который открыто проявляет ко мне симпатию и поймать пару-тройку комплиментов. В конце-концов не зря я такая красивая сегодня? — Привет, — Джейкоб встречает меня внизу, облокотившись на капот красного и знакомого мне кабриолета. — Прекрасно выглядишь. Я смущённо улыбаюсь и опускаю взгляд вниз, благодарю. — Это же не свидание, — прищуриваюсь и принимаю небольшой букет, который мой новый знакомый мне протягивает. Он пожимает плечами и подмигивает. А мне кажется, что его зелёные глаза отражают все звёзды, появившиеся на небе. — Небольшой комплимент, не более, — Джейкоб помогает мне сесть в автомобиль и закрывает дверь. — Тем более, ты слишком красива для простой прогулки, — уперевшись в дверцу, говорит. — Может, я всегда такая? — Поверь, я даже не буду спорить, красотой и интеллектом тебя правда не обделили. Я чувствую, как мои щёки начинают гореть, и крепче сжимаю в руках букет, от чего упаковка, в которую завернуты крупные бутоны пионов, начинает шуршать. Блаженно прикрываю глаза, когда мы отъезжаем от дома, наконец-то утопая в новых разговорах, узнавая друг друга и обмениваясь комплиментами.***
— Так значит, журналист? — я улыбаюсь, медленно идя по брусчатой дорожке. Мы объехали практически весь курортный городок, изучая местные достопримечательности и поедая мои любимые сладости, за которые мне, слава всем богам, не пришлось платить. Иначе это было бы фиаско. Сейчас же ноги приятно ноют, пешая прогулка прекрасное завершение моего (не)свидания. — И скольких знаменитостей ты уже интервьюировал? — Ноль, — улыбается Джейкоб и проскальзывает ладонями в задние карманы тканевых брюк. Я удивлённо приподнимаю брови и даже замедляю шаг. — Я пишу про автомобили. Сейчас удалось выхватить этого малыша, на котором мы катались. Ты знала, что здесь их только два? Красный и… — Серебряный, — дополняю я и ловлю вопросительный взгляд. — Мы снимали его с Ал… с другом. — С которым у тебя свободные отношения? — парень улыбается и зачёсывает густую чёлку назад. — Кстати, первый раз за свои двадцать пять лет такое встречаю. — Это шутки. У нас такие шутки, — оправдываюсь и сглатываю вязкую слюну. Мне совершенно не хотелось вспоминать Александра в этот вечер. Мне нужна свобода, то, что поможет понять себя. — Тогда, — прокашливаюсь и замедляю шаг, замечая, что мы уже практически подошли к моему дому. — Как журналист, что ты мне посоветуешь? — Просто совет? — Ну да, что-то вроде напутствия в жизни. Новый знакомый хмурится, от чего у него на лбу образуются небольшие морщинки, что так и просятся прикоснуться к ним, разглаживая. Джейкоб действительно красив собой и очень приятен в общении. Я бы сказала, что он более зрелый. — Если в жизни появляется возможность написать сенсацию, то вцепись в эту возможность посильнее. Неважно, какими путями ты поймаешь эту новость, никогда не бойся пробовать. Может, именно это и будет твоим истинным призванием и прославит на весь мир. Такая короткая, но в то же время ёмкая фраза загружает мой мозг по полной программе. Поджав губы, сдерживаю тёплую улыбку и киваю. — Мы пришли. — Да, — грустно отзываюсь я и прижимаю к себе ближе букет. Совершенно не хочется, чтобы этот вечер заканчивался. Я не решаюсь сказать это вслух, но ладонь Джейкоба, которая тянется к моему лицу, вызывает во мне какое-то непонятное чувство. Он заправляет мне за ухо упавшие на глаза из-за ветра волосы и мягко улыбается. — Спасибо за вечер, Агата. — Да, — невнятно хриплю. — И тебе спасибо за несвидание. Парень смеётся, а я улыбаюсь, не замечая, когда он подошёл ко мне практически вплотную. Приподнимаю голову и встречаюсь с ярким взглядом, что с нежностью смотрит на меня. Сама подаюсь навстречу и касаюсь чужих губ, чувствуя небольшое жжение в груди, которого мне так не хватало. Может, сегодня мне не стоит возвращаться домой?