Наша тайна — любовь

      Дамиано не было весь день. Я звонила ему несколько раз, но сначала он не брал трубку, а потом написал, что уехал с отцом по делам и вернется только к вечеру. Я понимала, что он расстроен и, скорее всего, уже все придумал, как мы уедем в Германию, но черт. У меня сейчас какое-то ненормальное состояние. Я люблю его, сильно люблю, но, в то же время, мне сложно находится рядом с ним. Я пытаюсь понять себя, пытаюсь собрать пазлы, разобраться, но я как будто разбросана по кусочкам и не могу собрать себя обратно, а каждая частичка живет своей жизнью, не давая возможности поставить все на места. Что это? Психоз? Психологическая травма после выкидыша? Не знаю, но это состояние отдаляет меня от него. Ему тяжело, сложно, он мечется, я знаю. Как мне быть? Что сказать, чтоб он понял меня? Что сделать? Уехать с ним в Германию и сидеть в четырех стенах отеля, пока он ездит на концерты и дает интервью? Я так с ума сойду, и его сведу. Мне всегда очень помогали его объятия, наша близость, но сейчас… Я как будто закрылась, как утром в кабинке, и чувствую его через стекло. Вроде и есть прикосновения, но нет тепла. Я не знаю, что мне делать и как выйти из этой ситуации, не потеряв его. Я не хочу этого, я не хочу расставания, мне просто… нужно время. Немного. Совсем чуть-чуть. Просто чтоб прийти в себя, собрать кусочки. Но поймет ли он?       После того, как Даниэла уехала, просидев со мной почти весь день, я позвонила маме. Она рассказала, что отец все еще пытается вернуться в семью, и после того, как уговоры на маму не произвели должного впечатления, решил действовать по-другому — угрозами, что меня особо рассмешило. Учитывая мамин характер, я могу ему только посочувствовать.       Положив трубку, мысли о Дами опять заполнили мою голову. Я хотела позвонить или написать, но знала, что он не возьмет, поэтому нужно просто ждать, когда он появится сам. Ждать пришлось не долго, и уже через пол часа в дверь моей палаты постучал парень. Как только он вошел, по его взгляду я поняла, что разговор будет сложным. Он настроен далеко не дружелюбно и уже все решил. За меня. — Как дела с отцом? — спросила я, наблюдая, как парень снял куртку и подошел, чмокнув меня в макушку. — Нормально. — сухо ответил он, обходя кровать, на которой я сидела. — Дамиано, почему ты так себя ведешь? — нахмурилась я, чувствуя, как от него исходит холод. — Почему? — ухмыльнулся он, вставая передо мной, сжимая спинку кровати руками. — Что ты решила? — вопрос был задан в прямо в лоб, без лишних заморочек. — Дамиано, я… — опустив голову вниз, я собиралась с мыслями, чтоб все ему объяснить. — Понятно… — вздохнув, он резко отвернулся от меня, проводя рукой по волосам. — Я хочу, чтоб ты выслушал меня и постарался понять, пожалуйста. — тихо проговорив, я откинула одеяло и села ближе к краю. — Ну давай. Я слушаю. — парень повернулся, но я знала, что ничего хорошего из этого не получится. Он был на взводе, и, мне казалось, вот-вот взорвется. — Я не поеду с тобой в Германию, потому что считаю, что нам нужно… — Что? Что нам нужно? Отдохнуть друг от друга? Расстаться? Что, Карина? — он повышал голос, не ожидая такой грубой реакции, слёзы тут же заполнили мои глаза. — Нет, нет, я не хочу расставаться или отдыхать, что ты говоришь? — Давид замолчал, смотря мне прямо в глаза. — Разве что… ты этого хочешь? — прошептав, я затаила дыхание. — Нет, не хочу. Но не понимаю, почему ты отказываешься ехать. — строго ответил он, не обращая внимания на мой дрожащий голос. — Потому что мне тяжело, как и тебе, и для того, чтобы все было нормально, и мы смогли вернуться к жизни, о которой мечтали и строили, мне нужно побыть одной, отойти от всего этого, разобраться в своих чувствах, в конце концов. — стараясь говорить спокойно, я чувствовала, как пылают щеки, а внутри все сжималось от напряжения. — В чувствах? В каких чувствах, Карина? Ты уже не уверенна, что любишь меня и хочешь быть вместе? Или тебе нужно побыть одной, чтоб решить, с кем ты хочешь остаться? Со мной, или, может быть, с Альберто?! — его карие глаза были на столько холодными, что мороз прошелся по телу. — Боже, что ты говоришь? Я люблю тебя и хочу быть с тобой! Какой к черту Альберто? — закрыв руками лицо, я опустила голову, пытаясь совладать с собой. — А с какими чувствами тебе нужно разобраться, Карина?! — Да ты не даешь мне ничего сказать, Дамиано, постоянно перебивая! — вспылила я. — Хорошо, давай, выкладывай. — брюнет поднял руки, отходя от кровати. — Ты поедешь в Германию, отработаешь концерты, дашь интервью, сделаешь все, как запланировал. А я побуду у мамы. Там будет Даниэла, я попью таблетки, которые прописал врач, приведу в порядок свои нервы, свою голову, оформлю развод. А потом ты вернешься, и все опять вернется на свои места. — спокойно рассказав парню о своих планах, я рассчитывала на понимание. — Круто ты все придумала. — улыбнулся он, сверля меня взглядом. — Только есть одна проблемка, я не хочу, чтоб ты ехала к маме, я хочу, чтоб ты поехала в эту гребаную Германию и была там со мной. — он прошипел, наклонившись чуть вперед. — Что с тобой, Дамиано? Почему такая категоричность и агрессия? Я объясняю тебе… — А я объясняю тебе! — он опять повысил голос, от чего меня передернуло. — А знаешь, ты эгоистка! Ты вот все придумала, как будет удобно и хорошо тебе. А обо мне ты думала? Подумала, чего хочу я? Как будет хорошо для меня?! — парень сорвался на крик, нервно расхаживая по палате. — Так будет лучше для нас обоих. Тебе тоже нужно отдохнуть, выспаться. А что я буду делать, когда у тебя будут концерты в разных городах? Таскаться за тобой в полусонном состоянии после таблеток? Сидеть в отельном номере и ждать тебя по ночам, когда ты вернешься из очередного клуба? Неужели не лучше, чтоб я побыла дома, не мешая тебе? — похоже спокойного разговора у нас все-таки не получится, как бы я не старалась. — Опять тоже самое! Что ТЫ будешь делать, ТЫ будешь ждать, ТЕБЕ лучше быть дома! А мне так, блять, не лучше! — сделав шаг ко мне, он дернулся в мою сторону, и, нахмурившись, я отползла назад к подушке. — Дамиано, я ребенка потеряла всего пару дней назад, а ты хочешь, чтоб я ехала с тобой в другую страну и улыбалась, как ни в чем не бывало? Я только начала осознавать все это… черт… — слёзы хлынули из глаз и, всхлипнув, я посмотрела на брюнета, но не увидела ни капли сожаления в его холодных глазах. — Я тоже потерял ребенка, не только ты! Это был мой ребенок, и мне тоже тяжело, тоже больно, но я не считаю, что нам нужно быть порознь, чтоб справится с этим. А ты отдаляешься с каждым днем, отталкивая меня! — голос парня было слышно в коридоре, но он не собирался останавливаться. — Я не отталкиваю тебя, я прошу дать мне время. Неужели это слишком много? Почему ты не хочешь понять? — я говорила сквозь слёзы, желая достучаться до него. — Я не хочу понять? Я все время то и делаю, что понимаю тебя. Но не сейчас, Карина. — он подошел ближе, смотря сверху вниз. — Я спрашиваю тебя в последний раз. Ты поедешь со мной в Германию? — сквозь зубы проговорил Давид, прожигая меня взглядом. — Я не поеду с тобой в Германию, Дамиано. Я буду ждать тебя в Риме. — вытерев мокрые дорожки на щеках, я выпрямила спину и тоже посмотрела на него. Еще несколько секунд он не отводил взгляд, а потом усмехнулся, провел рукой по волосам, и отвернулся, взяв куртку, направился к двери. — Дамиано… — Спокойной ночи. — он вышел из палаты, даже не оборачиваясь. Дамиано       Выйдя из больницы, я сел в машину и завис. Что это было сейчас? Какого черта она себя так ведет? Почему она не хочет со мной ехать? — Сука! — громко выругавшись, я ударил рукой по рулю. Все её объяснения вполне реальны и логичны, но я ждал этой поездки больше всего на свете, после того, что произошло. Я хочу уехать на некоторое время, чтоб остыть, успокоиться. И хочу, чтобы она была рядом. Но нет же, куда твои желания, Давид? Правильно, в жопу. Ей приспичило с мамой побыть, блять. Моей злости не было предела, когда я прокручивал в голове все слова, которые услышал. — Чертова эгоистка! — опять ударив по рулю, я завел машину и вырулил с парковки. Хорошо. Если она так хочет, к черту всё. Поеду один. Может и правда, пока побыть отдельно друг от друга. Слишком много всего свалилось на меня за эти полгода. Надо бы отдохнуть. А если любимая девушка не едет со мной отдыхать, значит, я буду отдыхать один. Ну или как пойдет. Вытащив телефон, я набрал номер Тотти, сказать, что поеду один. И чем быстрее, тем лучше. Карина       Всю ночь я не могла уснуть, ворочаясь в кровати. Разговор с Дамиано не шел у меня из головы, и, постоянно прокручивая каждое сказанное слово, я пыталась понять, может я правда веду себя как эгоистка? Но я так чувствую, что же мне, не обращать внимание на это? Взяв с тумбочки телефон, я открыла сообщения и настрочила смс. «Ты спишь?». Учитывая, что сейчас почти два часа ночи, вопрос странный, я все-таки надеялась, что он ответит, но этого не случилось. Стараясь еще раз обдумать его слова, я так и уснула с телефоном в руках. — То есть, ты не хочешь ехать с ним в Германию? Ты уверена, что не хочешь? — Даниэла сидела на кровати рядом со мной, и с недоумением смотрела на меня, как на полную идиотку. — Дело не в том, что я не хочу этого, Даниэла. Я считаю, что нам нужно сейчас побыть немного отдельно друг от друга. — Но… — Это не расставание, я не хочу потерять Дамиано, потому что очень люблю его. Но я правда не вижу смысла тащиться с ним в Германию на несколько недель. Ты же видишь, что с нами творится, ты видишь, как все… сложно. Зачем еще больше усложнять? — я вздохнула, собирая волосы в хвост, завязывая резинкой. — Мда… что тут скажешь? Я не знаю, что посоветовать тебе, сестрица, но мне кажется, ты совершаешь ошибку. — девушка поднялась, подходя к окну. — Это не будет ошибкой, если он спокойно все обдумает и поймет. Если я поеду с ним, это приведет к катастрофе, и, боюсь, что обратно мы вернемся порознь. И вот это будет ошибкой. — Но почему? — сестра никак не унималась. — Да ты посмотри на меня, Даниэла! — я обернулась к ней. — Во что я превратилась? В дерганую нервную истеричку, которая постоянно плачет, не спит ночами, все время думает о своем умершем ребенке и винит в этом мать своего любимого человека. Я как сумасшедшая, пытаюсь держать себя в руках рядом с ним, стараюсь улыбаться, делать вид, что справляюсь, но я нихрена не справляюсь, а только все больше погружаюсь в это состояние. — Даниэла с недоумением смотрела на меня. — Да, я отдаю себе в этом отчет. Я сама себя вытащу, мне не нужен психоаналитик и антидепрессанты, мне просто нужен покой и тишина. И побыть немного одной. — я поднялась с кровати, опять взяв в руки телефон, чтоб проверить на наличие новых сообщений. — Я немного в шоке, от услышанного, если честно. Ты так рассуждаешь… — сестра не двигалась с места, наблюдая за мной. — Поверь, Дань, если бы я не умела вытаскивать себя и приводить свои чувства в порядок, то уже давно бы сошла с ума, учитывая, сколько раз Альберто вгонял меня в депрессию. Только у меня не было выбора, я не могла показать ему или просить помощи. Мне нужно было улыбаться, давать ему то, что он хочет, не высказывая претензий и не сопротивляться. С этим не справится никто лучше меня, но мне нужно время. Время и одиночество. — садясь в кресло, я все так же крутила телефон в руках. — Почему ты не скажешь ему все то, что сказала мне? — девушка подошла и села рядом. — Ему тоже плохо и тяжело. Тем более, ты же знаешь Давида, он не даст мне вздохнуть, будет постоянно рядом крутиться, спрашивать каждый раз, все ли в порядке, как я себя чувствую. — тяжело вздохнув, я откинулась на подушку. — Я не хочу грузить его, Дань. Это все из-за меня. Все эти срывы концертов, выступлений, эфиров. Он из-за меня все это терпит и вся группа. Я просто хочу ненадолго дать ему вздохнуть свободно без меня. Вспомнить, что такое сцена и поклонники. Возможно, к тому времени, как он приедет, мне удастся все уладить с Альберто, и мы сможем наконец-то вернуться к нормальной жизни… Хотя, какая к черту нормальная жизнь, её у нас никогда не было. Мне кажется, что вся моя жизнь это сплошная полоса препятствий. — повернувшись к окну, я зажмурила глаза от солнечных зайчиков, которые слепили. От вчерашней грозы не осталось и следа. Жаль, что в жизни так же нельзя, чтоб вот проснулся, а гроза уже прошла. Уже солнце, тепло, хорошее настроение и никакой грусти на душе. — Он не звонил? — повернувшись на голос Даниэлы, я покрутила перед ней телефоном. — Всю ночь и весь день держу в руках. Он, наверное, уехал уже. — от осознания того, что парень даже не пришел попрощаться, заныло в груди. Он обижен и зол, но я надеялась, что все же мы сможем поговорить перед его поездкой, ведь мы не увидимся несколько недель. — Так быстро? Не думаю. Просто злится на тебя. — сестра всегда подбадривала меня, но на этот раз мне не становилось легче от ее слов. Я смотрела в окно и мысленно прощалась с брюнетом, представляя, как стою в аэропорту, обнимая его, и крепко прижимаюсь к широкой груди, вдыхая родной аромат. Никогда не любила прощаться, но сейчас бы не отказалась от возможности еще раз увидеть его. Но… если он так решил, то пусть. Значит, ему так легче. — А что с его родителями? — В смысле? — взглянув на Даниэлу, я поправила подушку, ложась удобней. — Ну… ты как-то попрощаешься с ними? Я просто не знаю, как это должно выглядеть. — Даниэла налила сок в стакан, который стоял на тумбочке, делая глоток. — Я тоже не знаю. Но, думаю, что нет. Неизвестно, что им сказал Дамиано, да и кто я им? Никто. Чужой человек. Так что лучше не надо. — в этот момент мне до жути захотелось домой, в нашу с Дамиано квартиру. — Ты говорила с врачом, когда меня выпишут? — решила спросить я. — Да, завтра пойдешь сдавать анализы утром, потом осмотр, и послезавтра мы можем ехать домой. — порадовала меня сестра, протягивая стакан с соком. — Отлично. Пора сваливать отсюда. — выпив залпом сладкий напиток, я отдала стакан и откинулась на подушку. Черт, как он мог не попрощаться… Я понимаю, обида и все такое, но мы же все-таки не чужие люди. Я была беременна от него. Да, все закончилось слишком быстро, и теперь у него и правда нет никаких обязательств передо мной, но все же… это только усиливает боль, хотя, куда уже больше. За размышлениями, что же с нами будет дальше, я не услышала, как в палату вошел еще кто-то. — Эм… я пойду кофе возьму… — промямлила Даниэла, на что я только махнула рукой, даже не оборачиваясь. — Как ты себя чувствуешь? — голос Дамиано прозвучал близко и очень неожиданно, от чего я подскочила. — Тише, тише… я не хотел тебя пугать. — парень подошел к кровати, садясь на стул возле неё. — Что ты… — чуть отдышавшись, я уставилась на парня. — Я думала, ты уехал. — выдохнула я, чувствуя, как все внутри переворачивается только от одного его присутствия. — Не попрощавшись? Я бы не смог так поступить. — он все еще был обижен и зол, и даже не скрывал этого. — Когда самолет? — Завтра во Франкфурт. — голос парня звучал холодно и отстраненно, и, опустив голову, я замолчала, разглядывая свои руки. — А ты когда домой? — его вопрос заставил меня поднять глаза. — Послезавтра, если завтра с анализами все будет в порядке. — ответила я, в надежде, что он немного смягчится, и мы сможем попрощаться по-человечески. — Понятно. — парень вздохнул и поднялся со стула. — Я привез твои вещи. Я подумал, что ты не захочешь ехать к моим родителям за ними, особенно, когда я уеду. — а вот об этом я совершенно не подумала, но почему-то его слова прозвучали слишком… — Да, спасибо. — в комнате было душно, а воздух стал наэлектризованным. — Хорошо. Я принесу чемодан или отдам Даниэле, он не тяжелый. — Ты говоришь со мной, как с врагом народа, как с чужой, а я всего лишь сказала тебе о своих чувствах. — от его тона стало не по себе, а в глазах предательски защипало. — Я тоже всего лишь сказал о своих чувствах, и о том, чего хочу я. — Давид даже не смотрел на меня, расхаживая по палате туда-сюда, опустив голову, засунув руки в карманы джинс. — Дамиано, зачем ты так? Мы не увидимся… сколько? — шмыгнув носом, я незаметно вытерла слезу, пока он не видит, и выпрямилась, садясь ровно. — Три недели. — спокойно ответил парень, все так же отвернувшись от меня. — Мы не увидимся три недели, а ты ведешь себя сейчас как обиженный ребенок. Я люблю тебя, очень люблю, но мне нужно это время, чтоб мы оба потом смогли двигаться дальше. Вместе. — это называется, надежда умирает последней. — Я понял тебя, и даю тебе это время. — он наконец-то повернулся и посмотрел на меня. — И я тоже люблю тебя. — мы смотрели друг на друга, не отрываясь. Парень медленно подошел ко мне и, вытащив руки из карманов, обхватил мое лицо. Подняв голову вверх, я ожидала поцелуя в губы, чтоб еще раз почувствовать их мягкость и тепло, но Дамиано едва прислонился губами к моему лбу и отступил назад. Я даже открыла рот от удивления и досады, только сказать ничего не смогла. — Мне нужно ехать, еще собраться нужно. — тихо сказал брюнет. — Да, хорошо. — Я буду скучать, Карина. — еще тише… — И я буду скучать… милый. — больше я не могла вымолвить ни слова. Слёзы душили, вырываясь наружу, и я силой сдерживала их, просто смотрела на парня, не моргая. Он молча вышел из палаты, закрывая за собой дверь, а у меня осталось ощущение недосказанности. Ощущение, что он попрощался со мной, не на три недели, а намного дольше. Несколько мгновений я сидела неподвижно, пытаясь осознать, что произошло, и почему я здесь одна, а он уезжает в другую страну. Громкий всхлип разрезал тишину в комнате, и я как будто очнулась от сна, в котором только что все это произошло. Зажав рот рукой, я больше не сдерживала рыданий, дав волю чувствам. А когда в палату вошла Даниэла с моим чемоданом в руках, мой мир и вовсе рухнул, разбиваясь вдребезги.       Следующее утро я провела проходя обследование, и, на удивление, была очень рада этому. Не сомкнув глаз ночью, я думала о Дами и о наших отношениях, которые сейчас превратились непонятно во что, и очень надеялась, что расстояние пойдет на пользу нам обоим. По крайней мере в себе я была уверена. Он не позвонил, как приехал домой, и вряд ли позвонит, когда будет в Германии. Ему тоже нужно время, чтоб успокоиться, и если он не объявится, то через несколько дней я позвоню ему сама. Мы не должны ссориться, и я знаю, что у нас все наладится. Просто надо немного подождать, и мы справимся.       Сдав всевозможные анализы, побывав на осмотре у своего врача, который обещал приготовить на завтра выписку, я наконец-то вернулась в палату. Чемодан одиноко стоял в углу комнаты, опять напоминая, что он уехал… Наконец-то завтра я тоже смогу это сделать. Так хочется вернуться домой в свои стены. И пусть я проведу эти три недели у мамы, все равно, лучше там, чем здесь, в этой чертовой больнице. Дверь с шумом открылась, и в неё ворвалась Даниэла, держа в руках мой утренний кофе и круассаны. — Ты чего несешься, как угорелая? — спокойно спросила я, садясь на край кровати, протягивая руку за стаканчиком. — Да я проспала сегодня все на свете, еще и ты трубку не берешь. — отдышавшись, девушка сняла тонкую куртку и, бросив её на стул, села рядом, вздыхая. — Я на обследовании была и осмотре. Завтра утром врач отдаст выписку, так что едем домой. — улыбнувшись, я сделала несколько глотков обжигающего напитка, прикрывая глаза от удовольствия. — Ты как? — спросила она, и я только пожала плечами. — Не хочу об этом говорить. — ответив, я достала из пакета круассан и демонстративно откусила кусочек. — А чего ты проспала то? Поздно ложилась? — решив перевести тему разговора, я с удовольствием завтракала, сидя на кровати. — Ох… Вчера вечером позвонил Раджи, ну и мы проговорили пол ночи. — как-то смущенно ответила сестра, и я повернулась к ней. — Проговорили? — прищурилась, хитро улыбаясь. — Ну… как… ну да, а что? — она поднялась, опять отбирая у меня кофе. — Вы что по телефону этим занимались? — хихикнула я. — Ну почему по телефону… — мечтательно произнесла девушка. — Есть же вотсап, камера… — О Боже, я не хочу подробностей. — крикнула я, поднимая руки, чтоб не дать ей продолжить, и мы обе засмеялись. — Я и не собиралась тебе их рассказывать. — передразнила меня Даниэла. — Раджи и камера… мой мир никогда не станет прежним. — улыбаясь, я продолжила с аппетитом поедать свой круассан, на что сестра только мило улыбнулась, закатывая глаза.       День тянулся очень долго. Даниэла все время говорила со мной, рассказывая, как Томас сделал ей предложение, и как они хотят отпраздновать свадьбу, куда планируют свадебное путешествие, всячески отвлекая меня от грустных мыслей. Мы даже вышли в парк прогуляться, поскольку погода была теплой и солнечной. А я все ждала звонка от брюнета, не выпуская телефон из рук. Когда мы вернулись в палату, я опять посмотрела на дисплей, но тщетно. Давид молчал и, скорее всего, уже улетел во Франкфурт. Даниэла хотела оставить меня, чтоб дать поспать, но я решила этого не делать. Уснуть я все равно не смогу, а от мыслей, которые возникают в голове, как только я остаюсь одна, можно сойти с ума. Немного приоткрыв окно, пуская в комнату свежий воздух, мы сидели друг напротив друга и говорили о каких-то мелочах, вспоминая детство и смешные истории, как вдруг, мой телефон завибрировал. Схватив мобильный, я увидела незнакомый номер и нахмурилась. — Что такое? — заметив это, Даниэла подсела ближе. — Неизвестный. Странно, мой новый номер знаешь только ты, мама и Дамиано. — я сбросила звонок, решив не рисковать. — Может кто-то ошибся. Не заморачивайся. — весело ответила сестра, и потянулась к своей сумке, услышав знакомую мелодию. — Томас звонит, я на минутку. — девушка поднялась с кровати и ответила на звонок, чуть отойдя, а мой телефон опять завибрировал, но я опять сбросила и перевела взгляд на девушку, лицо которой моментально изменилось, когда она услышала жениха. — Не может этого быть… — тихо сказала Даниэла, смотря на меня широко распахнутыми глазами. — Хорошо, я скажу ей. — от её слов и от непонятного предчувствия, в горле моментально пересохло. — Карина, возьми трубку, это важно. — проговорила Даня, садясь на стул. — Что случилось? — спросила я, вновь ощущая вибрацию в руке, бросив мимолетный взгляд на обескураженную Даниэлу, взволнованость которой постепенно начала передаваться и мне. На этот раз проведя пальцем по дисплею, я поднесла трубку к уху и замерла. — Слушаю. — тихо ответила. — Синьора Конти, это Троиси. — я сразу узнала голос мужчины, от чего мгновенно стало не по себе. Филиппо Троиси — личный адвокат Альберто, который работает с ним уже много лет. Все наши юридические дела вел именно он, так как Альберто ему всецело доверял. — Я узнала, Синьор Троиси, но очень удивлена, что вы знаете мой номер. — поставив кофе на тумбочку, я села поудобней, перебирая в голове всевозможные варианты его звонка. — Новый номер мне дала ваша мама, я только что связался с ней. Карина, я должен сказать вам… — он замялся, а у меня внутри все замерло. Мама? Номер дала моя мама? От дурного предчувствия резко засосало под ложечкой. Что такого могло произойти, чтобы она дала ему мой номер? Но не успела я предположить хотя бы один вариант исхода событий, как мужчина продолжил: — Случилась авария… — Авария? — нахмурилась я, все еще не понимая. — Да. Час назад машина Альберто врезалась во внедорожник, и… — Что? — на одном выдохе, тихо спросила я, чувствуя, как пульс отдает где-то в висках. — Карина, Альберто погиб. Его не довезли до больницы, он умер в машине скорой помощи. Мне очень жаль… — он еще что-то продолжал говорить, но я не слушала, вернее, не слышала. Меня словно оглушило. Голова в одночасье стала тяжелой, а тело и вовсе обдало жаром вперемешку с обжигающим холодом, больно коловшим внутри. Этого не может быть… Альберто погиб? Это что, еще одна шутка? — Вы… Вы уверенны? Я просто… Как умер? Как такое могло произойти? — я была в шоке от услышанного и еще не до конца осознавала, что именно случилось. Резко поднявшись с кровати, я принялась блуждать по палате взад-вперед, нервно сжимая трубку в руке. — Карина, примите мои соболезнования. Но вам срочно нужно вернуться домой. Скоро обо всем узнают журналисты, и сами понимаете, что начнется. Что бы между вами не происходило в последнее время, вы все же жена Конти, и мы должны вас защитить от стервятников, которые набросятся, узнав об аварии и о смерти вашего мужа. — он говорил спокойно, но я чувствовала, что дается ему это не легко, ведь он был не просто адвокатом Альберто, но и его другом. — Да, я понимаю… Но… Господи, я не могу поверить… — слёзы наполнили глаза, и я зажала рот рукой, не в силах произнести и слова. — Я тоже, Карина. Эта новость выбила почву из-под ног, я не знал, как скажу вам… — мужчина тяжело вздохнул и замолчал. — Вы… видели его? — слова сами собой вырвались из моих уст, тихим эхом отозвавшись в трубке. — Нет еще, но я в больнице, куда его привезли. И… — он опять замолчал, видимо, тщательно подбирая слова. — Вам нужно будет опознать тело. — меня вновь бросило в жар от услышанного, и, всхлипнув, я постаралась собраться чтоб ответить, но не смогла. Слезы душили изнутри, дикой болью отзываясь где-то в районе груди. Господи, как же так? — Синьора Конти, как скоро вы сможете вернуться? — наконец, он понял, что не стоит сейчас обсуждать подобное. — Скоро буду. Только заберу выписку. Спасибо, Синьор Троиси. — положив трубку и отложив телефон, я опустила голову, уставившись на свои дрожащие руки.       В голове никак не укладывались эти три несчастных слова. Альберто. Авария. Погиб. Как это, погиб? Какая авария? Его водитель всегда был очень осторожным, никогда не превышал скорость, никогда не нарушал. Да и Альберто в этом вопросе всегда был категоричным. Как такое могло случиться? Отчаяно взглянув на сестру, я вновь перевела взгляд в сторону и наконец дала волю слезам. Удушающий ком в горле не давал возможности вздохнуть. Меня трясло. Слёзы лились по щекам и, вытирая их, я тихо всхлипывала, пока не почувствовала руки сестры на своих плечах. — Карин… — Даниэла присела рядом, взяв меня за руки. — Я, наверное, должна вздохнуть с облегчением? Но я не могу… — спросив сестру, я подняла на нее глаза. — Не говори ерунды, милая. Он был твоим мужем, вы были вместе больше четырех лет, в конце концов, ты любила его. — девушка слегка сжала мои пальцы, с сочувствием смотря на меня. — Так и есть. И даже после всего, что он сделал… Господи, я не могу поверить… — обняв сестру, я дала волю эмоциям, уткнувшись ей в плечо, чувствуя, как она гладит меня по спине, утешая. — Карина, нам нужно собираться, милая. — прошептала Даниэла, отстраняясь от меня. — Да, да… конечно. — я была как будто в прострации, не понимая, что мне делать и как себя вести. — Я пойду к врачу, скажу, что мы уезжаем, и вызову такси. А ты переоденься и собери вещи. — девушка поднялась, направляясь к двери. — Хорошо. — быстро вытерев слёзы, я поднялась, заметив, что сестра вышла из палаты. Затаив дыхание, я прислушалась, что сейчас ощущаю, какие эмоции наполняют мое сердце, но не нашла и намека на какое-то злорадство или облегчение. Только грусть и сожаление… Подняв телефон с кровати, я решила набрать Дамиано. Но в трубке звучали только длинные гудки…