Наша тайна — любовь

— Вы являетесь законной владелицей контрольного пакета акций Холдинга вашего отца… — закончил мужчина. — Конечно, нужно будет оформить все бумаги, но, в целом… — Троиси видел мое замешательство и решил дать мне время прийти в себя после услышанного. В кабинете воцарилась гробовая тишина, как бы дико это не звучало. — Я не знаю, что сказать. — шумно выдохнув, я откинулась на спинку кресла. — Я понимаю, что это неожиданно для вас… — Вы даже не представляете насколько. — перебила я мужчину, тяжело вздыхая. — Единственное, я попрошу вас не распространяться о нашем разговоре. Особенно вашему отцу. — Гаттаи посмотрел на меня, а я опять сделала несколько глотков холодной воды. — Хорошо. Тогда и у меня к вам будет просьба. — я обратилась к обоим мужчинам. — Давайте мы обсудим все детали уже после похорон. Я сейчас ничего не соображаю, и, если честно, вы меня просто добили этой новостью… Мне нужно все обдумать и понять, а сейчас я не в состоянии это делать. Слишком много всего случилось в последнее время. — потерев переносицу, я закрыла глаза, приводя мысли в порядок. — Да, безусловно вы правы. Я просто хотел, чтоб вы обо всем узнали, пока ваш отец не представил все это в другом свете, вводя вас в заблуждение. — Троиси собрал бумаги со стола, скрестив руки на груди. — Не поймите меня неправильно, но… — я решила спросить то, что меня удивило больше всего. — Вы же работаете в Холдинге давно и хорошо знаете моего отца, но, несмотря на это, как будто предупреждаете меня о нем. Почему? Мне нужно знать что-то еще? — я знала, что здесь не все так просто. — Поверьте, здесь происходило много чего, и, может быть, вы со временем узнаете обо всем, но не сейчас. Могу сказать только одно. С Альберто я работал задолго до Холдинга, и он был моим другом. В конфликте с вашим отцом я всецело поддерживал Конти, так как не по его вине все это закрутилось. А узнав о ваших, не очень теплых, отношениях с отцом, моим долгом было помочь вам и предупредить. — мужчина вздохнул, поправляя галстук. — Поверьте, я не против вашего отца, но то, как он хотел поступить с Альберто, особенно после того, как вы с ним расстались… — Я поняла. — я и правда понимала, о чем он говорит. Отец рассчитывал, что я найду бумаги, и он сможет приструнить Альберто, но, когда этого не произошло, он решил избавиться от него. И я даже подозреваю, что не очень профессиональным способом. Странно только, что он недооценил Конти, ведь за столько лет работы с ним папа должен был понимать, что Альберто не какая-то мелкая рыбешка, а самая настоящая акула, что касается бизнеса, да и не только. А когда я ушла, их больше ничего не связывало, и Альберто решил сделать то, чего хотел уже давным-давно — оттеснить отца и взять правление Холдингом в свои руки. И, судя по всему, ему это удалось. — Я благодарна вам за откровенность. Но, что теперь? — обращаясь к мужчинам, я поймала себя на мысли, что как только папа узнает обо всем, разговор с ним будет далеко не такой любезный, как сегодня. — Ведь теперь отец захочет вернуть свои акции и контроль над Холдингом. — А вот для этого вам и нужен Гаттаи. — Синьор Троиси похлопал мужчину по плечу, на что тот улыбнулся. — Ваш отец уверен, что вы, извините, по своей наивности отдадите ему всё просто так, ну или за какие-то небольшие проценты. Я в курсе всей пирамиды в этом деле до мельчайших подробностей, и если вы будете мне доверять, то вашему отцу придется хорошенько раскошелиться, чтоб получить свои акции обратно. Ну или принять вас на пост президента компании. — Что? Да вы с ума сошли? Какой пост, я ни черта в этом не понимаю. — вспылила я. — Карина… — Так, знаете что? Остановитесь. У меня голова идет кругом от всего, что я здесь услышала. Давайте на этом успокоимся. Первое, что мы должны сделать, это пережить завтра похороны Альберто. А это, я вам скажу, задача не из легких, учитывая, что там будут все, кто его знал и меня тоже, и все, кто умеет читать и слушать новости. В глазах всех этих людей, я изменила Конти и ушла к Давиду, разбив своему мужу сердце. И завтра я должна стоять возле его гроба, не обращая внимания на все косые взгляды и шушуканье за моей спиной. Господи… — представив себе эту картину, мне стало не по себе, и, опустив голову, я облокотилась на стол, закрыв глаза. — Может, еще воды? — очень тихо произнес Бруно. — Успокойтесь вы со своей водой. Черт! — вскочив с кресла, я стала ходить по кабинету, засунув руки в карманы брюк. — Зачем вы все это выложили на меня сейчас? Почему не после? — я повернулась к Троиси. — Потому что ваш отец за этот один день мог предпринять все что угодно, оставив вас ни с чем. — Да мне ничего не надо, как вы понять не можете? Я хотела развестись с Альберто и спокойно жить с человеком, которого люблю. Но он отравлял нам жизнь, высвечивая каждый шаг в прессе. А сейчас он мертв, и завтра я должна быть там, как его жена. Я не против, я должна это сделать для него, это мой долг, хотя бы за все то хорошее, что было между нами. Но Холдинг? Вы серьезно? — меня накрыла паника, и все, что мне хотелось, это сбежать сейчас. Куда подальше. Может быть, даже в Германию. — Синьора Конти, вы можете не переживать за то, как на вас будут смотреть завтра. Никто вам слова не скажет из тех людей, что будут присутствовать на похоронах. Конти был уважаемым человеком, а вы его жена. Все еще. А на счет Холдинга вы правы. Вам нужно обдумать все, взвесить и принять. — мужчина говорил очень спокойно, кажется, его ничего не может вывести из себя, что не скажешь обо мне. — Принять? — такое чувство, что он уже все решил за меня. — Принять, Карина. Вы не представляете, о каких средствах идет речь, и что вы можете сделать за эти деньги. Альберто не раз рассказывал, что вы занимались благотворительностью в Штатах, так почему бы вам не подумать об этом, и не использовать то, что смог заработать ваш муж для чего-то нужного, а не просто отдать все вашему отцу, который спустит все это на новые контракты и на не совсем легальные схемы. — его слова как будто привели меня в чувства. Возможно, я действительно не понимаю, с какими цифрами имею дело, и отдать все это отцу будет просто глупо. Тем более, я смогу помочь Дамиано восстановить все потери, неустойки, возможно, выйти на другой уровень. Мне действительно нужно все обдумать, но не сейчас. — Хорошо. Я обещаю, что мы поговорим об этом, но уже после завтрашнего дня, когда я немного приду в себя. — вздохнув, я взяла со стола свидетельство о смерти мужа и, сложив его вдвое, положила в сумку. — Спасибо вам. Я очень благодарна за помощь. — обратившись к мужчинам, я попрощалась с обоими и вышла из кабинета.       За окном мелькал весенний Рим, машины, люди, которые куда-то спешили, а для меня вокруг как будто все остановилось. Я еще не справилась с потерей ребенка, как на меня навалилась новость о смерти Альберто. В моей голове еще не уложилась мысль о том, что Конти больше нет, как сегодня меня ошарашили новостью о Холдинге, и о том, что я унаследовала контрольный пакет акций. Что происходит, объясните мне? Как не сойти с ума от всего этого жуткого потока страшных новостей, переживаний и стрессов. Сколько еще я смогу выдержать, чтоб мой мозг в один прекрасный момент отказался воспринимать весь тот бред, который происходит вокруг меня? Какой, к черту, Холдинг? Зачем он мне? Что я буду с ним делать? То, что моим незнанием дела могут воспользоваться все, кто захочет его обратно, не вызывало сомнений. Но я правда ничего не понимаю в бизнесе, а тем более, в таком огромном. Я не смогу, да и пытаться не буду. Нужно что-то решить, выяснить, на каких условиях, я могу продать свои акции, оставив себе какую-то часть, чтоб не переживать о своем будущем. Только у кого выяснить? У отца? Как же, он как раз позаботится о моем благополучии, сегодня я это поняла окончательно. У Троиси и этого, как его… Гаттаи? А почему я должна доверять им? Троиси был правой рукой Альберто и, допустим, на моей стороне. Но Гаттаи работал и с отцом тоже, так почему он не может играть на два фронта, чтоб вырулить из ситуации так, как это выгодно им? Господи, голова идет кругом, и просто разрывается…       И самое страшное во всем этом, что я не могу ни с кем поделиться, посоветоваться и никому ничего рассказать. Я опять должна решить все сама. Даниэла расскажет Томасу или маме, которая сто процентов обвинит во всем папу и выложит ему все карты. Дамиано… Дамиано не до меня, видимо, раз за два дня он не смог перезвонить или ответить хотя бы на один мой звонок. Да и что я ему скажу? Что сожалею и очень соскучилась? Что мне не хватает его поддержки, его объятий и любви? Скажу, если он возьмет трубку. Только это было моим решением не ехать с ним, поэтому сама виновата, что сейчас здесь, одна. Тяжело вздохнув, я взяла телефон и провела пальцем по дисплею. «Ты мне очень нужен. Пожалуйста, перезвони.» — набрав смс, я задумалась, стоит ли его опять нагружать своими проблемами? Но все же, решившись, нажала на кнопку «Отправить», ожидая, что скоро услышу его голос. Но этого не случилось ни через час, ни через три. И ночью, сидя в нашей холодной постели, я опять пила виски, чтобы уснуть, держа в руках чертов телефон, глотая слёзы, повторяя как мантру, что всё будет хорошо, и я справлюсь… Но справлюсь ли…? Дамиано       Второй день я не выхожу из клубов после концерта и стараюсь не думать о том дерьме, в котором опять по самые уши. Я видел, что звонила Карина, но просто не мог взять трубку. Я не могу слышать сейчас её милый голосок, который будет говорить, как она любит меня, находясь в другой стране, при том, что могла быть рядом. Но не захотела. Я не напивался, нет. Я просто выкладывался на все 500% на концертах, так как дико соскучился по сцене, а потом проводил время в компании ребят, желательно, до утра, чтоб прийти в номер отеля и отключиться от усталости. Так же было и вчера. Придя в номер, я увидел смс от Карины, но не стал перезванивать. Было уже поздно, да и… Конечно я ей нужен, она привыкла, что я играю роль няньки, вот и скучно, когда осталась одна. Сука, как же все достало… я принял душ и лег спать. Проснувшись утром от того, что кто-то стучит в дверь, я лениво встал, подойдя к двери, и открыл ее. На пороге стоял Томас. — Раджи, я еще сплю, давай позже? — промямлил я, чуть разлепив глаза. — Скажи мне, друг, у тебя совесть есть? — услышав строгий голос парня, который, отодвинув меня, прошел в номер. Ну а мне не оставалось ничего другого, как последовать следом. — Что за наезды с самого утра, не пойму. И чего ты так рано приперся? — я хотел спать и меня раздражало, что мне нужно перед кем-то отчитываться. — Ты вчера говорил с Кариной? — его голос стал тише. — Нет, и пока не собираюсь. Мне нечего ей сказать. И не надо мне читать нотации, я знаю, что делаю. — вздохнув, я упал на кровать, закрывая глаза. — Конечно знаешь. Ты новости вообще открывал? Ты в курсе, что происходит? Подозреваешь вообще, почему она звонит и пишет тебе каждый день, нет? — а вот тут я напрягся, открыл глаза и взглянул на друга, который сверлил меня взглядом. — А что происходит? — Конти погиб, Дамиано. Карина не может до тебя дозвонится уже третий день, а ты играешь в какие-то детские игры. — горячая волна прошлась по всему телу, и я резко сел на кровати. — Как погиб? Ты уверен? — я не поверил в то, что услышал и, спрыгнув с кровати, направился в другую комнату, чтоб включить ноутбук. — Сегодня похороны. Карина позавчера ездила на опознание, ну и в общем… — Томас замолчал, а я сел на диван. Сердце бешено колотилось, и, открывая на ноуте новости, глаза полезли на лоб. Все лента пестрила статьями о смерти Конти, описывая подробности аварии, в которой он погиб. Открыв очередной сайт, я увидел фото Карины возле какой-то больницы. Её вели двое мужчин, в одном из которых я узнал её водителя, Сандро. Девушка плакала и выглядела очень опечаленной, даже шокированной. Я сам пребывал сейчас в полном шоке. — Господи… Я же не знал… — прошептал я. — Для этого есть телефон, Давид, и когда он звонит, нужно просто взять трубку. Представь, в каком она состоянии. — друг говорил спокойно, но я чувствовал осуждение в его голосе. — Она не звонила вчера весь день, только смс написала. Я думал… — Что ты думал? Даниэла вчера с ней разговаривала, Карина сказала, что больше не будет звонить, раз ты решил её игнорировать, пока сам не захочешь поговорить. Но, видимо, после встречи в Холдинге с папочкой что-то произошло, потому что она даже с Даней не могла нормально общаться. — слова Томаса глухо звучали в моей голове, и я все еще не мог прийти в себя от услышанного. — Она с отцом виделась? В Холдинге? Черт… Том, давай позже, ладно? Я наберу её. — закрыв ноут, я поднялся с дивана, нервно расхаживая по номеру. — Она на похороны уехала. Потом обед, так что не знаю, когда они вернутся. — Томас вздохнул, глядя на меня. — Даниэла с ней поехала? — я бы очень не хотел, чтобы Карина проходила через все это одна, и если не со мной, то, хотя бы, с поддержкой сестры. — Да, и с Летицией. — Ладно… Тогда я позже наберу. Черт, как же все… Мы не можем сейчас вернуться в Рим, у нас очень плотный график, через день концерты. — хотелось послать все к чертовой матери и приехать к ней. Ведь я представлял, что сейчас начнется, газетчики совсем с цепи сорвутся, начнут спекулировать на имени Карины и смерти Конти. Но, вернись я в Рим, будет еще хуже… — Да тебя никто не просит возвращаться, она хотела поговорить с тобой просто. Потому что до сегодняшнего дня она не разговаривала ни с мамой, ни с Даниэлой. — Ты знаешь, у меня опять чувство, что это какой-то сон. Сколько можно? — во мне бурлили эмоции, не давая нормально вдохнуть, а голова разрывалась от мыслей. — Держись, брат, надеюсь, все утрясется. Зайду как буду что-то знать. — попрощавшись с другом, я зашел в спальню и сел на кровать, роняя голову в руки. Что происходит вообще? Как возможно, чтоб Конти вот так погиб? Именно сейчас, когда я далеко от Рима, и с Кариной мы повздорили? Почему не тогда, когда у нас все было хорошо, и я был рядом? Это что, опять испытание? — Господи, может хватит уже? — подняв голову вверх, я взмолился, надеясь, что меня услышат. — Это слишком для всего лишь человека. Ни я, ни она не владеем сверхспособностями. Хватит испытаний. Я просто хочу быть счастливым. С ней. — тяжело вздохнув, я взял телефон и открыл пропущенные. Она звонила раз 10, но я просто игнорировал. Набрав номер девушки, я поднес трубку к уху, все же надеясь, что смогу услышать её и объясниться. Но после нескольких гудков включился автоответчик, и я отключился. Ну, по крайней мере, она увидит, что я звонил. Малышка моя… что же с ней сейчас происходит? О чем она думает? Что у нее в голове? Как относится к этому на самом деле? Ей действительно жаль? Хотя, у меня нет на этот счет никаких сомнений. Карина не тот человек, что будет потешаться над таким, делая вид, что она сожалеет. Да и фото в газете говорит само за себя. Какого черта ей позволили опознавать тело? Больше, что-ли, некому? И что это за мужик был рядом, так бережно поддерживая её за руку? Сука, сколько же вопросов и ни одного ответа. Нужно связаться с Кариной, чем быстрее, тем лучше. Карина       Собравшись утром, надев строгое черное платье чуть ниже колена с длинными рукавами, я немного завила волосы и, накинув на плечи черный пиджак, обув такого же цвета лакированные туфли, вышла из квартиры, спустилась вниз, где меня уже ждал Сандро. — По дороге заберем маму и сестру, они будут ждать нас недалеко от костела. Сама я туда не пойду. — предупредив водителя, который выруливал из парковки, я надела черные очки и посмотрела в окно. День был солнечный и достаточно теплый, чего не скажешь о том, что творилось в моей душе. Я еду на похороны собственного мужа. Поверить не могу, что Альберто больше нет. Сейчас мне предстоит пережить весь этот ужас, принимая на себя осуждающие взгляды. Держу пари, ко мне мало кто подойдет, чтоб выразить свое соболезнование. Ведь я предательница, изменщица, да и вообще, еще та сучка, по мнению окружающих. Бросила мужа, ушла к молодому любовнику, красавцу, перспективному. Только вот, что творилось у меня с этим мужем, никто не знает. Да и уже не за чем. Вытащив из клатча телефон и нажав на кнопку, я очень надеялась, что он хотя бы ответит на смс. Но ничего не было. И сейчас я даже не знаю, как реагировать. Я все понимаю, он обижен и зол на меня, я не поехала с ним, когда он так этого хотел, но неужели так сложно ответить хотя бы на один звонок? Неужели наши отношения настолько стали не важны, что, видя на дисплее больше 10 пропущенных от меня, он не хочет хотя бы узнать, почему я так часто звоню? Обида сжигала все внутри. Было больно и холодно. Холодно внутри. Опять. Я думала, что больше никогда не почувствую этого снова, но все возвращается, даже теперь, когда Альберто нет. Да, я не поехала, я поступила по-своему. Но я имела на это право. Слишком долго за меня все решали, не давая возможности права голоса. Слишком долго я подстраивалась под кого-то, не беря во внимание свои чувства и потребности. И теперь, когда я объяснила Дамиано, что мне нужно, это вызвало бурю эмоций и негодования. Я эгоистка? Возможно. Но, черт возьми, я имею на это право. И если он не понимает, то мне очень жаль. Я готова ждать его здесь и бороться за нас, если он все еще этого хочет, потому что безумно люблю. Но идти против своих чувств и желаний я больше не буду. Выключив телефон, я бросила его в клатч, отворачиваясь к окну.       Подъезжая к костелу, я заметила машину Даниэлы. Через минуту мама и сестра уже сидели в моем автомобиле. — Ты у меня сильная девочка, я знаю, что ты справишься. — мама крепко обняла меня, от чего в глазах защипало, но плакать сейчас было бы лишним. — Спасибо, мамуль. Вы только не отходите от меня, ладно? — я обратилась к сестре, которая сидела на переднем сидении. — Не думай об этом, дорогая. Мы рядом. — Даниэла улыбнулась. Сандро еле нашел место, чтоб припарковаться. Хоть мы и приехали на час раньше, возле костела стояло множество машин. Выйдя на улицу, я опять натянула темные очки и, вздохнув поглубже посмотрела на большой Храм, стоявший передо мной. — Давно я не была в Храме… — тихо проговорила Даниэла, вставая рядом со мной. — Надеюсь, в следующий раз причина будет не такой печальной. — прошептала мама, взяв меня под локоть с другой стороны. — Ну что? С Богом? — она посмотрела на нас с сестрой, на что мы только кивнули, направившись в сторону костела. Как только мы поднялись по ступенькам, взоры всех, кто стоял возле здания, направились в нашу сторону. Среди незнакомых мне лиц я увидела отца, который, заметив нас, поспешил на встречу. — Винсенте, даже не начинай. — только и успела сказать мама, как только мужчина подошел к ней вплотную, беря её под руку. — Сегодня мы одна семья, Летиция. И у нас горе. Прими мои соболезнования, Карина. — папа взглянул на меня, на что я только кивнула, ощутив, как Даниэла сильнее сжала мое запястье, повела меня вперед, оставляя родителей позади нас. — Надеюсь, этот день я скоро буду вспоминать, как страшный сон… — прошептала я, взглянув на сестру, делая уверенные шаги вперед.       Синьор Троиси был прав, за все время церемонии ко мне подходили наши знакомые, друзья и очень много тех, кого я видела первый раз. И все они говорили слова соболезнования и сожаления о скоропостижной кончине моего мужа. Каждый хотел вспомнить что-то приятное о Альберто, каждый высказывал поддержку. И никто, ни один из них не посмотрел на меня осуждающе, ни разу я не услышала каких-то шушуканий за спиной. И я еще раз убедилась, что деньги и власть правят этим миром, заставляя закрыть рты всем, кто когда-то нелестно высказывался в твой адрес. Конечно, никто из них не забыл тех статей обо мне и Давиде, никто не забыл, каким хорошим образцовым и оскорбленным мужем выставил себя Конти, но сейчас никто не смел сказать мне, что презирает меня и мой поступок, или, хотя бы, не понимает его. Такое чувство, что всего этого просто не было. Потому что я сейчас стою возле дорогущего гроба своего мужа, в котором он лежит в новом костюме от Армани, и чувствую себя на сцене в огромном театре. А все эти люди, нет, не зрители. А искусные, профессиональные актеры. Они играют свои роли, показывая мне, как сожалеют моей утрате, не подавая виду, что мы с Альберто не жили несколько месяцев, и у меня уже были готовы бумаги на развод. Им плевать на это. Зато все они отлично понимают, что если я здесь, то скидывать меня со счетов не стоит. Ведь завещание еще не огласили, и кому достанется все состояние Конти для них остается загадкой. И, уверяю вас, если бы в этом документе не упоминалось мое имя, эти стервятники разорвали бы меня в два счета, особо не заморачиваясь. Меня бы вычеркнули из списков приглашенных всех более-менее престижных домов, фамилии которых часто красовались на первых полосах всех светских изданий, ну и конечно же в журнале Forbs. Со мной бы не здоровались на улице даже те люди, с которыми мы дружили семьями не один год. В общем, я бы стала пылью под ногами этих людей. Но сейчас, пока эта бумажка покрыта тайной, они страхуют себя, дабы не быть за бортом, когда окажется, что иметь дело со мной им не просто выгодно, а очень выгодно. Сборище лицемеров, лгунов и подхалимов. Все они здесь, чтоб посмотреть и показать себя. Но лишь 1% от все этой толпы действительно любили и ценили Альберто как человека, коллегу, друга. И эти люди искренне оплакивают его, но их единицы.       На кладбище, стоя у гроба Альберто, у меня было чувство, что я смотрю на себя со стороны. Как будто я стою вот недалеко от этого места, и вижу, как все это происходит, но не со мной. В голове до сих пор не укладывается, что Альберто больше нет и никогда не будет. Все мои мечты о счастливом будущем с мужем разбились вдребезги в день, когда он первый раз ударил меня. И вот теперь мечты о том, что когда-то он сможет стать счастливым без меня, тоже разлетаются на мелкие кусочки. Этого не будет. Никогда. Потому что он мертв. Слеза медленно скатилась по моей щеке и, вытерев её, я надела темные очки. Даниэла и родители стояли рядом, ни на минуту не покидая меня, за что я была им благодарна. Даже отцу. Ведь то, что он стоит сейчас с нами тоже о чем-то говорит всем этим людям. Хоть, на самом деле, это ровным счетом ничего не значит. Ветер слегка развивал волосы, проветривая мысли в голове, которые теперь постоянно мешают мне. Такое чувство, что мой мозг работает без перерыва на обед и выходных, обрабатывая информацию, которая поступает каждый божий день. Отдаленно я слышала чьи-то всхлипы и рыдания, но сама не могла пошевелиться. Мое тело как будто окаменело. Только слёзы лились из глаз, частично прикрываясь темными очками. Сделав шаг, я взяла пригоршню земли и, задумавшись на секунду, бросила её на гроб. Глухой звук, который пронзил мое сердце пульсацией, отозвавшись в висках, разлетелся по кладбищу. Следуя моему примеру, все присутствующие таким образом попрощались с Конти, начиная по немного расходиться.       Когда могила была насыпана и усыпана цветами, я забрала у Даниэлы огромный букет бежевых роз и, подойдя ближе, присела и положила их сверху. — Вот и всё… Мне очень жаль, дорогой. Но… я простила тебя… Спи спокойно… — прошептав, я поцеловала свои пальцы и приложила их к фото Альберто. Такой красивый, идеально выбрит, слегка улыбающийся. Почувствовав на плече руку сестры, я поднялась, вытирая слёзы. Только сейчас я заметила, что возле могилы стоим только мы и Троиси — самые близкие Альберто люди. И, наверное, это правильно.       После обеда, который устроил Холдинг в самом престижном и дорогом ресторане столицы, мы с Даниэлой поехали ко мне домой. Почему-то именно сегодня я не хотела оставаться одна. Мне не было страшно, но мысль о том, что Альберто лежит сейчас под двумя метрами земли, не давала мне покоя. А его бледное лицо в гробу постоянно стояло перед глазами. Зайдя в квартиру, я сразу сняла туфли, отбросив их в сторону, проходя в гостиную. — Я рада, что ты позволила сегодня побыть с тобой, а то я уже начала переживать. — голос сестры звучал из прихожей, а я уже наливала себе виски в стакан. — Переживать из-за чего? — залпом выпив порцию алкоголя, я потянулась за бутылкой, но сестра забрала её у меня. — Из-за того, что ты повторяешь, что все нормально. Но каждый вечер пьешь, плачешь и не хочешь никого видеть. — выхватив бутылку обратно, я опять плеснула в стакан коричневую жидкость, выходя на кухню. — В данной ситуации считаю это нормальным. — открыв морозилку, я вытащила из нее контейнер со льдом, бросая несколько кубиков в стакан. — Именно в данной ситуации нет ничего нормального. — Я пью для того, чтоб уснуть, плачу, потому что мне больно, а не хочу никого видеть, потому что хочу сама разобраться в своих чувствах, мыслях, эмоциях. В одиночку мне делать это легче. — сделав глоток, я поморщилась. — Больно от чего? — Слушай, ты решила переквалифицироваться сегодня в психоаналитика? Потому что он мне не нужен, мне нужна сестра. — громко поставив стакан на стол, я взглянула на сестру. — Я и есть твоя сестра. И хочу, чтоб ты ответила мне. — девушка стояла прямо передо мной и не собиралась сдаваться. — Потому что из-за всего того, что случилось за эти четыре дня, я только перед сном вспоминала о своем малыше. Потому что мне искренне жаль Альберто, он не заслуживал смерти. И потому что Дамиано не звонит и не хочет меня слышать. И я боюсь, что не захочет… — слёзы опять наполнили глаза, и, быстро смахнув их, я отвернулась от Даниэлы. — Карина, послушай. Ты не робот и не железная. Все твои эмоции и слёзы это абсолютно нормальная реакция на все, что с тобой произошло. И мне даже обидно, что ты отворачиваешься от меня, не желая показывать себя. — руки девушки легли мне на плечи и медленно развернули к себе. — Ты не можешь постоянно быть сильной, быть одной и справляться со всем в одиночку. Так и до психушки не далеко. Ты ведь не одна, Карин. У тебя есть я, мама, Дамиано. Мы все любим тебя и готовы помочь, поддержать, выслушать. Ты же не была такой… — она обняла меня, а я еще больше расплакалась. — Мы всегда трещали с тобой без умолку обо всем на свете. Делились мыслями, мечтами. Всегда обсуждали свои переживания. И меня очень насторожило, какой ты вернулась из Америки. — немного отстранившись, Даня посмотрела мне в глаза. — О мертвых нельзя плохо, но черт, он так изменил тебя… И я очень хочу, чтоб ко мне вернулась та беззаботная девчушка, с которой мы сидели на заднем дворе нашего дома, прячась от родителей, и сплетничали о соседских мальчиках. — я засмеялась сквозь слёзы, тяжело вздохнув. — Мне жаль это признавать, но той беззаботной девчушки больше нет, Дань. На её плечи не взваливалось столько проблем, которые нужно решить. — девушка отошла от меня, взяв стакан с виски, залпом выпивая его содержимое. — Да уж, двор дома стал меньше, соседские мальчики выросли, а сплетни стали куда серьезней. — Именно. — шмыгнув носом, я взяла из шкафчика еще один стакан и, вынув лед, кинула в него несколько замерзших кубиков. — Не знаю, как тебе, но мне нужен этот допинг. — взглянув на сестру, я кивнула в сторону бутылки. — Да, чертов Конти так и всплывает перед глазами. У меня в храме было такое чувство, что он сейчас встанет, клянусь тебе. Всегда безупречный, этот засранец даже в гробу умудрился выглядеть идеально. — Даниэла вышла из кухни, и я поплелась за ней, как-то истерически хихикая. — Слушай, я давно спросить хотела. — сказала девушка, наливая уже нам обоим. — Ты с Давидом всегда оргазмы получаешь? — так как в этот момент холодный виски был у меня во рту, то после услышанного вопроса, я благополучно им подавилась, закашлявшись. — Чего? — через смех и кашель, проговорила я. — Да, смена темы немного резковата, но мне надо знать. Ты каждый раз с ним кончаешь? — похоже, она говорила абсолютно серьезно, а я не могла успокоиться, смеясь. — К чему такие вопросы, тебя Томас не удовлетворяет, что-ли? — девушка вздохнула и села на спинку дивана. — Понимаешь, не то, что не удовлетворяет, но просто… почему-то не так все ярко, как было раньше. А недавно так вообще все произошло как-то дежурно, что ли… — она была озадачена, размышляя вслух. — Ну, может он устал, или ты. — пыталась подбодрить сестру. — Может быть. Хотя перед этим было совсем не плохо. — проговорила Даня.– Ну так как, что там с Давидом, м? Каждый раз? — услышав её голос слишком близко, я вскочила от неожиданности, стоя в гардеробной в одном белье. — Да, да! Я получаю с ним оргазм каждый раз. Довольна? — Ух, шалунишка. Он прямо вырос в моих глазах! — мы смеялись, как ненормальные, не то от виски, которое смогло снять напряжение, не то от осознания того, что этот сумасшедший день наконец-то закончился, но впервые мне было легко и спокойно на душе. Мы еще долго сидели в гардеробной, выпивая, вспоминая смешные истории из жизни, пока бутылка не опустела, а наши хмельные тела наконец-то не оказались в кровати.