Наша тайна — любовь

      Девушка проснулась очень рано, и я помог ей помыться, опять занося в ванную, одев в легкий домашний костюм, усадил на постель. — Что это? — тихо проговорила она, заметив коробочку на тумбе. — Это подарок. — улыбнулся я, садясь рядом. Медленно, даже неуклюже, Карина пыталась открыть упаковку, но удавалось ей это с трудом, ведь руки совсем не слушались. — Давай помогу… — потянулся я, но она отдернула подарок и продолжила его открывать. Через мгновение её улыбка осветила комнату, и, проведя пальчиками по кулону ввиде ангелочка, она вытащила его с бордовой подушечки.       Я купил его уже давно и хотел подарить ей в день рождения нашего малыша. А когда случилась беда, понял, что этот подарок будет ассоциироваться только с ребенком, принося боль и ей, и мне. Поэтому отложил его. Но вчера ночью, смотря как мирно спит моя малышка, решил, что пришло время все же отдать ей кулон. Он был выполнен из золота и осыпан мелкими бриллиантами, особенно крылышки, которые красиво мерцали на солнце.       Карина долго рассматривала подарок, а потом повернулась ко мне, протянула его. — Надеть? — спросил я, и девушка, улыбаясь, кивнула. Застегнув застежку, я поцеловал оголенное плечо, и она попыталась встать, схватив меня за руку. — Милая, аккуратно. — блондинка покачнулась и обратно села на кровать, опуская голову. У неё совсем не было сил, а дофамин уже успел нанести вред, подействовав на центр опорно-двигательного аппарата, из-за чего Карина почти не могла передвигаться, да даже держать что-то в руках длительное время. Я понял, что она хотела подойти к зеркалу и поднял её, усадил в кресло возле туалетного столика. Кулон сверкал, переливаясь, и девушка опять улыбнулась. — Спасибо… — тихо проговорила она, посмотрев на меня синими глазами, полными грусти. Её взгляд не был пустым, это был взгляд моей девочки, наполненный любовью и нежностью. — Карин? Ты слышишь меня? Ты узнаешь меня? — внутри все сжалось, ожидая ответа. — Я всегда узнаю тебя, милый. — черт, в глазах защипало, и я обнял её, желая насладиться этими короткими просветлениями в её рассудке, когда она со мной, такая родная. — Спасибо, он очень красивый… — погладив кулон на шее, она повернула голову к зеркалу, а я все так же обнимал её за плечи, смотря на наше отражение. — Ангелочек для моего Ангела. Пусть он всегда оберегает тебя, малышка. — Надо его освятить. — девушка повернулась, встретившись со мной глазами. — Хорошо. Я схожу в храм. — пообещал я. — Как ты себя чувствуешь? У тебя что-то болит? — решил спросить я, держа её за руку. — А где папа? Он приходил, обещал, что поможет мне, и я смогу уйти от Альберто… — спросила девушка, и я замер. — Когда приходил? — я уже понимал, что говорю не со своей Кариной, но этот момент с отцом меня очень заинтересовал, ведь она говорит не просто глупости или несет бред, а все её слова связаны или с тем, что было, или с её мыслями, но она никогда не придумывала. — Недавно… я была одна, открыла ему дверь. Он приходил навестить меня. — отвернувшись, Карина опять провела пальцами по кулону и уставилась в окно. Через минуту в комнату вошли медсестра и Летиция. — Доброе утро, милая. Все хорошо? — женщина обратилась к дочери, а потом посмотрела на меня, заметив мой взволнованный взгляд. — Да-да, все нормально. Летиция, мне нужно уехать сейчас, но после обеда я вернусь. — поднимаясь, сказал я, помогая перенести девушку на кровать, где медсестра стала готовить её к капельнице. — Хорошо, дорогой, не переживай. — поцеловав брюнетку в щеку, слегка обнимая, я вышел из комнаты, набирая Томаса, а через час сидел с ним в ресторане Даниэлы, рассказывая, что мне утром поведала Карина. — Дамиано, ты, конечно, извини меня, но Карина могла сказать всё что угодно. — попивая кофе, ответил друг, выслушав меня. — Нет, Том. В том-то и дело. Она никогда не придумывает. — наклонился я, говоря тише. — Ну может она просто вспомнила то, что было намного раньше… — Том, он приходил, я уверен в этом. Еще когда она оставалась дома одна и не была в таком беспамятстве, как сейчас. Он приходил, чтоб убедиться, что она потихоньку сходит с ума, и его план действует. — вздохнул я, оборачиваясь, чтоб посмотреть, нету ли поблизости Даниэлы. — Да это в башке не укладывается, сука… — громче сказал Томас, откидываясь на спинку кресла. — Но мы можем проверить. Камеры наблюдения же есть у входа, и на этаже. Давай посмотрим, чтоб убедиться. — продолжил он, а я нахмурился. — Дамиано, это не шутки, это Мартино. Каким бы ублюдком не был Конти, этот его переплюнул. — Да, ты прав… — согласился я, и, поднявшись из-за стола, мы вышли из ресторана. — Я не знаю, что делать, Том… — войдя в квартиру, я остановился в коридоре, разуваясь, посмотрев на друга. — Врачиха не попрет против него, это точно. Она напугана, и, в принципе, я её понимаю. От неё показаний мы не добьемся. — рассуждал Раджи, снимая кроссовки, говоря практически шепотом. — А что тогда? Как его привлечь? Мы же не спустим это ему с рук? Блять, родную дочь… — Что родную дочь? — услышав женский голос, мы оба повернулись на него. В проеме стояла Даниэла, облокачиваясь на двери, внимательно смотря то на меня, то на своего мужа. — Дань, ты как здесь? — оживился Томас, пытаясь перевести тему, подходя к жене. — Мама попросила приехать, посидеть, пока Карина под капельницей. Что происходит, Раджи? Я еще в ресторане заметила, как вы шушукаетесь, и вчера вечером ты куда-то сорвался. — сказав, Даниэла указала нам обоим на кухню, и когда мы вошли, закрыла за нами дверь. — Дань… — начал Томас, пытаясь успокоить жену. — Мы узнали, кто подменил таблетки. — выпалил я, больше не желая защищать кого-либо, кроме интересов Карины. — И? Гаттаи? — напряглась Даниэла. — Нет. — я замолчал и посмотрел на друга. — Это ваш отец. — произнес я, наблюдая, как эмоции на лице девушки менялись с одной на другую… — Чт… Что? — заикаясь, переспросила она, с недоумением смотря то на меня, то на Томаса.       Очень долго мы пытались объяснить девушке, что же произошло, и зачем её отец поступил так с Кариной, но она была непреклонна. Она не верила в это и, всхлипывая, сидела за столом, облокачиваясь на столешницу, закрыв лицо руками. — Этого не может быть… — повторяла она. — Милая, я понимаю твои чувства, но это правда. Мы видели его на записях камер наблюдения, он действительно приходил. Да и слова врачихи я сам слышал, ей незачем врать… — Томас сидел возле жены, поглаживая её по плечу, пытаясь успокоить. — Ты понимаешь, что это значит? — наконец-то Даниэла подняла голову, посмотрев на мужа. — Это значит, что у меня больше нет отца, Томас! Если он так поступил с Кариной… Как я смогу… Как он мог… — девушка не могла совладать с собой, её захлестывали эмоции, и я понимал её чувства, молча стоял в стороне. — Что вы собираетесь делать? –девушка вытерла слёзы, посмотрев на меня. — Не знаю, Дань. Я не знаю, что в такой ситуации делать. — закрыв глаза, я потер переносицу, отвечая правду. — Но откуда он узнал? Кроме самых близких никто не знал о лечении… — размышляла девушка. — Хороший вопрос. — взглянул на меня друг. — Я хочу поговорить с ним. — сказал девушка, поднимаясь. — С кем? — с недоумением посмотрел на неё Томас. — С отцом. Я хочу поговорить с ним. — повторила она. — Зачем? — нахмурился я. — Потому что он мой отец, и я хочу, чтоб он, глядя мне в глаза, сказал, что он собирался свести с ума мою сестру, чтоб нажиться на Холдинге. — чуть громче сказала Даниэла. — Не будь наивной, Дань. Он не признает свою вину и не напишет чистосердечное. — усмехнулся я. — А мне и не надо, чтоб он что-то подписывал. Я хочу посмотреть ему в глаза, мне это нужно, понимаешь? Нет, не понимаешь. — съязвив, махнула она, закрывая руками лицо. — Поехали. — решился я, и девушка резко подняла на меня свой взгляд, нахмурилась. — Я тоже хочу поговорить с ним. — ответил я на немой вопрос, выходя из кухни.       В машине мы ехали молча, не проронив ни слова, каждый думая о том, что скажет или спросит, и вообще, о чем говорить с этим человеком. Подъехав к дому, где теперь обитает Мартино, Томас заглушил мотор и повернулся к жене. — Ты уверена, что тебе стоит идти? Может лучше нам с Дамиано сначала… — Нет. — отрезала девушка, открывая дверь автомобиля, а друг тяжело вздохнул, покачав головой. — У меня дома такая же… — сочувственно похлопав гитариста по плечу, я тоже вышел из машины.       Охранник внизу узнал Даниэлу, которая здесь бывала раньше, поэтому мы беспрепятственно поднялись на нужный нам этаж, подойдя к квартире Мартино. — Я зайду чуть позже. — спокойно сказала девушка, делая два шага назад, на что друг только кивнул, нажимая на кнопку звонка. — Томас? Какими судьбами? — мужчина открыл дверь, вопросительно подняв бровь. — Добрый день, Синьор Мартино. Я не один. — ответил Раджи, и я сделал шаг в сторону друга. — Давид, какого черта? — разгневано посмотрел он на меня, а потом на Томаса. — Впустите? — парень облокотился об косяк, рассматривая тестя. — Ну давайте, раз уж пришли. — пройдя в квартиру, я осмотрелся, думая, что попал в хоромы к какому-то шейху. Нахера одному человеку такая огромная площадь, да еще и с такими излишествами? Колонны, канделябры… кто его дизайнер, прости Господи. — Ну так чего пришли? — подал голос Мартино, оборачиваясь к нам. — Нет, я не против общества своего зятя, Томас. — он поднял руки, нагло улыбаясь. — Мы тут по общему делу. — ответил я, подходя ближе. — И какое же общее дело вас связывает, кроме того, что вы оба оказались в постелях сестер Мартино и оба играете свои бездарные песенки? — мужчина покачнулся на носках туфель, запихивая руки в карманы брюк. — Только один уже официально, а второй так и остался каким-то недоразумением в жизни моей дочери. — он взглянул на меня, и мне дико захотелось ему врезать. Никогда не думал, что захочу ударить отца своей девушки. — Синьор Мартино, дело серьезное и… — Ну конечно серьезное, иначе вы бы не приперлись ко мне. Так что выкладывайте. — он сел на диван, раскинув руки на спинку, рассматривая нас. — Скажите, как давно вы перешли грань своей совести по отношению к Карине? — спросив, я провел рукой по волосам, смотря на него в упор. — Что? — он рассмеялся, закидывая ногу на ногу. — Мы все знаем. — спокойно ответил я. — О чем вы знаете? — О том, что вы собирались свести с ума свою родную дочь, чтоб заполучить её акции Холдинга. Для этого сначала запугали, а потом подкупили её врача, и та подменила таблетки. — смех мужчины становился все громче, а меня начинало потряхивать. — Да вы сами сумасшедшие, ребята. — ответил он, поднимаясь с дивана. — У нас есть экспертиза таблеток, показания врача и видеозапись с камер наблюдения, как подтверждение того, что вы приходили ко мне домой. — смотря ему в глаза, произнес я. — Ну… допустим, два последних пункта мы вычеркиваем. — спокойно ответил Мартино, делая шаг ко мне, на что я вопросительно поднял бровь. — Врачиха никому ничего не скажет, так что её показаний у вас нет. А второе ничего не доказывает. Я мог приходить навестить свою дочь, у которой, как говорили в офисе, осложнения после гриппа. — пожал плечами мужчина, чуть улыбаясь. — Так что по результатам экспертизы, все, что вы сможете, это посадить врачиху, ведь это она дала таблетки Карине. И я могу поспорить, она возьмет всю вину на себя. — опять отходя назад, Мартино расставил руки в стороны. — Ну так что, ребятки, есть еще какие-то вопросы? — он хлопнул в ладоши, потирая руки, довольно улыбаясь. — Что ж ты за тварь такая? — прошипел я, резко дернувшись к нему, но Томас вовремя меня оттащил, так как мой кулак уже был поднят и практически долетел до лица этого мерзавца, который, испугавшись, чуть не упал на диван. — Успокой своего друга, Томас, а то он слишком эмоционально на все реагирует. — поправляя черную рубашку, сказал Мартино. — Откуда вы узнали? — спросил Томас, все еще держа меня за плечи. — А какая разница? Если это для тебя так важно, то я услышал, как Даниэла говорила с ним по телефону, когда мы ужинали в ресторане. И мне было обидно, как отцу, что вы не оповестили меня о болезни моей дочери. — съязвил он, а я собрал все свое самообладание, чтоб все-таки не наброситься на него. — Тебе это не сойдет так с рук, ты ответишь за то, что травил её. — со всей ненавистью прошипел я, сжимая руки в кулаки. — А что ты мне сделаешь, щенок? Что ты кому докажешь? Твои какие-то догадки и экспертизы, против моего слова! — чуть повысив голос, он казался настолько спокойным и сдержанным, что меня это раздражало еще больше. Этот ублюдок умеет держать себя в руках. — Кто ты и кто я, Давид. Спустись с небес на землю, парень, я тебе не по зубам. — ухмыльнулся он, скрещивая руки на груди. — Я что-то подобное слышал от Конти, и где он сейчас? — я развел руками. — Карма — та еще сука, Мартино. Она настигнет и тебя. — с презрением посмотрев на мужчину, я уже хотел закончить этот разговор и развернулся, но увидел в дверях гостиной Даниэлу, которая молча стояла, смотря на своего отца. Слёзы застыли в её глазах, и девушка сделала шаг вперед, обхватив себя руками. — Даниэла? Что ты… дочка? — нахмурился Мартино, но, когда до него дошло, что девушка всё слышала, изменился в лице. — Знаешь, а я ведь не верила им, ни единому слову. Ведь мой папа не такой, он хороший и очень любит нас. — девушка проглотила слёзы, смотря на отца. — Дочка, ты… неправильно все поняла, милая. — он хотел подойти, но Даниэла выставила руку вперед, не позволив ему это сделать. — Мой папочка самый лучший, добрый и всегда защищал нас. Я не поверила Карине, когда она рассказала, что ты отказал в помощи, узнав об избиениях… Я не поверила родной сестре, понимаешь? Я не поверила мужу, когда он показал экспертизу таблеток и рассказал, что врач призналась, кто заставил её подменить их. — её лицо искажалось от боли, которую чувствовала девушка, говоря каждое слово. — Я не поверила собственному мужу, потому что мой отец не мог так поступить с моей сестрой, со своей младшей дочерью. Он не мог так поступить… — всхлипнув, Даниэла зажала рукой рот, и Томас обнял её за плечи. — Даниэла, у меня не было другого выхода. Она всячески отказывалась… — Не было выхода?! — она подалась вперед, приближаясь к отцу, а мы с другом молча наблюдали за происходящим. — Ты травил родную дочь, сводя её с ума ради денег, отец! — прокричала девушка. — Дочка… — не успев договорить, мужчина охнул, ощутив на своем лице звонкую пощечину, в которую Даниэла вложила все свои эмоции. — Не смей! — прорычала она, от чего мне стало не по себе. — Не смей называть меня дочерью! У тебя больше нет дочерей! Ты продал нас. За деньги! У тебя больше нет семьи! — Даниэла больше не плакала, но говорила с отцом жестко. — За что ты её так ненавидишь? — чуть тише спросила девушка, и я замер. Я всегда хотел задать ему этот вопрос, и сейчас очень хотел услышать ответ. Хоть он и так уже ничего не изменит. Его поступкам нет оправдания. — Она не моя дочь. — ответил мужчина, садясь на диван, а мы втроем застыли на месте. — Когда тебе было 4 года, у нас с Летицией был сложный период в отношениях, и мы решили пожить отдельно. Но через 4 месяца я понял, что все же люблю эту женщину и не могу без неё… — он запнулся, опуская голову, с силой сжав подлокотник дивана. — Когда я вернул её, она призналась, что у неё был роман с другим мужчиной, и что ждет от него ребенка. Но я так любил твою мать, что просто не мог отпустить её к другому… — подняв глаза на Даниэлу, он тяжело вздохнул, а девушка почти не дышала, глотая слёзы. — Я воспитывал её, как родную, ни разу не упрекнув Летицию в измене. Ни разу, понимаешь? Но каждый раз смотря на белокурую девочку с синими глазами, я видел этого… с которым спала моя любимая женщина. — он поднялся, сжав руки в кулаки. — У нас у всех карие глаза… — прошептала Даня… — Мама всегда говорила, что Карина пошла в бабушку… — Нет, милая. Она пошла в своего родного отца. В этого ублюдка, который решил, что может отнять у меня мое. — резче сказал мужчина, а у меня мурашки прошлись по телу. Мы переглянулись с Томасом, слушая Мартино. — Но ты же воспитывал её, как свою… Любил, оберегал… что случилось? Почему ты так возненавидел её? Она же не отвечает за грехи мамы? Она ничего тебе не сделала. — опять заговорила Даниэла, а Мартино опять принял свой облик непроницаемого ублюдка, запихнув руки в карманы брюк. — Она всю жизнь напоминала мне об измене твоей матери. Всю жизнь она — живое доказательство того, что меня предали. Я не винил Летицию, нет, мы не жили вместе, и она была почти свободной женщиной, но ребенок… от которого она отказалась избавиться… — он замолчал, а мне стало не по себе от осознания того, что Карина могла и вовсе не родиться. — Избавиться? — ошеломленно повторила девушка. — Да. Летиция не хотела делать аборт, и мне пришлось смириться, лишь бы она осталась со мной. — Господи… — простонала девушка, закрывая лицо руками. — Я не знаю тебя… — сказала она, подняв глаза на отца. — Я не знаю, что ты за чудовище… — Даниэла… — Нет. Хватит. Карина не виновата, что родилась в нашей семье. Она любила тебя, как родного отца, доверяла тебе, была привязана к тебе. А ты… Боже, у меня в голове не укладывается всё это… — девушка подалась назад, и через мгновение обняла мужа, крепко прижимаясь к его груди. — Даже если Карина не ваша дочь, все, что вы совершили против неё — это преступление. — наконец-то я смог хоть что-то сказать, отходя от шока. — Да мне плевать. Ты ничего не докажешь, Давид. А я все равно добьюсь своего. Она невменяема, а значит, Холдингом теперь буду управлять я. — спокойно ответил Мартино. — Она вменяема, Синьор Мартино. Дамиано вовремя заметил изменения, и Карина уже проходит курс реабилитации. — вмешался Томас, обнимая свою жену. — Так что зря старался. — прошипел я, проводя рукой по волосам, а мужчина сжал зубы, сверкнул глазами, но промолчал. — Больше не смей подходить к ней, понял? — делая шаг к нему, я вложил в свои слова всю ненависть к этому человеку. — Никогда. Не смей. Подходить к ней. — разделяя каждое слово, четко проговорил я. — Иначе убью. Как собаку убью. Сяду, но убью. — с презрением посмотрев на мужчину, я резко развернулся и вышел из квартиры, направился к лифту, оставив друзей наедине со зверем, которого желал больше никогда не видеть и не вспоминать.       По дороге домой я не включал даже музыку. Мне не хотелось ни с кем говорить и никого видеть. В моей душе творилось что-то ужасное, что-то страшное, чего я раньше никогда не чувствовал. Я уже давно ничему не удивляюсь, но сегодня я просто потрясен тем, что услышал. Говорить что-то Карине сейчас абсолютно бессмысленно, она ничего не поймет, да и такое потрясение может еще больше усугубить её состояние. Все, чего мне сейчас хотелось, это обнять её. Бедная моя девочка, за что тебе столько испытаний в жизни. За что столько мучений, чем ты заслужила всё это? Чем ты провинилась перед Богом в прошлой жизни, что он продолжает испытывать тебя на прочность? Если она узнает, что Мартино ей не родной отец… — Господи, сохрани её для меня, умоляю тебя… — прошептал я, сильнее сжимая руль. Проезжая мимо храма, я задумался, вспомнив слова Карины, и припарковал машину недалеко от храма. Вытащив из бардачка красную коробку с кулоном девушки, я вышел из автомобиля и через открытые ворота зашел на территорию. Это был небольшой, но очень красивый костел. Здесь было очень тихо, а каждый звук эхом разносился по храму, создавая особую атмосферу. Не замечая ничего вокруг, я погрузился в свои мысли, обдумывая, как быть дальше, поможет ли Карине новое лечение и насколько быстро. Я даже просматривал варианты зарубежных клиник и уже нашел парочку, на случай, если девушка не начнет реагировать на новый препарат. Когда подошел святой отец, я не сразу понял, о чем он спрашивает, но потом изложил ему суть вопроса. Он согласился освятить кулон и через пару минут вернулся со всеми необходимыми принадлежностями.       Когда обряд был закончен, я спрятал кулон в коробочку, закрывая её. — Может вам чем-то помочь? — обратился ко мне святой отец. — Что? Нет-нет, спасибо. — я опять задумался. — Вы чем-то встревожены, я вижу. И если вам нужна помощь или совет… То вы пришли по адресу. — спокойным голосом сказал мужчина, разглядывая меня. — Я уже не уверен, что мне нужно, и какой совет мне поможет… — вздохнул я. — Иногда нужно больше веры, сын мой… Обратитесь за помощью к Господу, Он единственный знает ответы на все вопросы и никогда не откажет в помощи своим детям. — мужчина указал мне на лавку, предлагая сесть, и, задумавшись, я принял его предложение.       Столько всего, что копилось у меня внутри, я не мог никому открыть, рассказать. Я всегда любил поговорить с Кариной о работе, о каких-то проблемах, да обо всем, что меня беспокоило. Она всегда с интересом слушала, могла дать какой-то совет, или просто высказать взгляд со стороны. Она была моим лучшим другом, человеком, который всегда поддержит. А сейчас… Из-за отношения мамы к Карине у меня не было поддержки самых родных людей, семьи, и это больно ранило мою душу. По сути, я уже давно справлялся со своими проблемами сам, но в последнее время слишком много испытаний выпало на наши судьбы, и самому выбраться мне было каждый раз сложнее.       Мы говорили несколько часов. Мужчина сначала внимательно слушал меня, всю нашу историю, начиная со знакомства. Я пытался ничего не упустить, и просто выговориться, рассказать всё, что было на душе, что так тяготило. Все переживания, все мысли, подозрения, абсолютно все. Выключив телефон, я просто потерял счет времени. Не зря говорят, что священники хорошие психологи, ведь он вытягивал из меня то, что было глубоко внутри, и о существовании чего я даже не подозревал. — Она должна сама принять решение поотношению к своему отцу. — подытожил святой отец, тяжело вздыхая. — Но вы не должны ничего утаивать от своей возлюбленной. Не сейчас, дай Бог, ей станет лучше, но расскажите всё, и она сама решит, как быть. — мужчина заглянул мне в глаза, а я вдохнул побольше воздуха, задерживая его в легких. — Вы правы, я расскажу. — ответил я. — Молитесь, сын мой. Молитесь о здоровье девушки, и Господь услышит вас. И я помолюсь за неё. — положив руку мне на плечо, он чуть сжал пальцы. — Спасибо Вам. — Не меня благодари. Все наладится, просто верь, и вера твоя воздастся. Еще за венчанием ко мне придете. — его слова эхом прозвучали у меня в голове, на что я улыбнулся и направился к выходу, держа в руках коробочку с кулоном. — Я освятил, как ты просила. — вынул из кармана коробочку, я открыл её. — Ты был в храме? — удивилась Карина, убирая волосы на бок. — Да. Так что не снимай, теперь он точно от всего защитит. — застегнув застежку на цепочке, я аккуратно погладил ангелочка, смотря на блондинку. — Спасибо. — тихо ответила она, проводя рукой по моей щеке, от чего мурашки пробежались по телу. — За всё спасибо. — чуть наклонившись, девушка коснулась моих губ своими, застыв на мгновение. — Я скучаю, малыш… — наши лбы соприкасались, а дыхание обжигало кожу. — Скучаешь? — голос прозвучал спокойней, и, отстранившись, я уже понял, что со мной не она. Тяжело вздохнув, я погладил девушку по волосам. — Я принесу твои таблетки, тебе нужно поспать, мой Ангел. — поднявшись и посмотрев на Элизу, я жестом показал ей пойти со мной. — Что празднуем? — спросила подруга, заметив на столе текилу и лайм. — Мне выпить надо, иначе моя голова взорвется. — ответил я, наливая в стакан воды, сортируя лекарства блондинки, раскладывая их на салфетку. — Могу составить тебе компанию, если ты не против? — Элиза подошла к столу, покрутив в руке лайм, и я вздохнул. — Где Летиция? — Ушла спать. Так что? Где у тебя ножи и рюмки? — подмигнула она, подбрасывая в воздух фрукт, ловко его словив.