Твоя искусная ложь.

      Шэнь Юань застыл. Он едва не позабыл свою роль. На мгновение надменная маска рассыпалась, открывая изумлённое лицо.       Ло Бинхэ ухмыльнулся, выпустив его из рук.       – Вздор! – ответил Шэнь Юань, с трудом возвращаясь к ледяному образу.       – Может быть, ты позабыл, как всё было на самом деле? Учитель ведь из тех, кто любит себя обманывать.       – Да как ты смеешь! – зашипел Шэнь Юань. – Ты! С чего ты взял, что то, что помнишь ты – истина?       Ло Бинхэ взглянул на него с жалостью.       – Может быть и нет. Однако, это не я пытаюсь позабыть о нашем знакомстве.       Шэнь Юань скрестил руки на груди и уставился в прекрасное лицо бывшего студента Цинцзин.       – Хорошо, – ответил он. – Расскажи, как всё происходило с твоей точки зрения.       Ло Бинхэ на мгновение задохнулся. Опустившись на край стола напротив Шэнь Юаня так близко, что соприкоснулись колени, он взглянул в глаза цвета цин.       Шэнь Юань вздрогнул, попытавшись отстраниться. Вжался в спинку дивана.       Ло Бинхэ по-прежнему не сводил с него глаз. Казалось, в их обсидиановой тьме плывут алые искры.       – Ты лишил меня покоя, Шэнь Цинцю. Оставил один на один с болью. Заставил ненавидеть самого себя...       Шэнь Юань надменно вздёрнул подбородок и нахмурился.       – Неужели? – произнёс он с презрением.       В глазах Ло Бинхэ вспыхнул гнев.       – Мой рассудок сейчас похож на небеса, расколотые сотнями огней. Эти вспышки ослепительны. Я могу и не заметить сквозь них твоей боли.       Шэнь Юань не нашёлся с ответом.       – Как в тот раз, который ты так жаждешь забыть, Шэнь Цинцю. Я расскажу тебе, как всё было. С самого первого дня, когда я увидел тебя, моё сердце не желало биться в твоём присутствии. Я не мог даже вдохнуть, вспыхивая от смущения каждый раз, когда твой взгляд обращался на меня. Я едва держался на ногах, слыша, как ты произносишь моё имя. А когда твои тонкие пальцы, возвращая мне работу, соприкоснулись с моими, я словно обезумел. Это прикосновение, которое так напугало тебя, до сих пор живёт во мне, согревая. Я старался появляться у тебя на глазах как можно чаще. Словно жалкий пёс, которого однажды одарили случайной лаской, я ждал тебя у дверей аудиторий. Ходил по пятам, с наслаждением вдыхая тонкий, едва уловимый аромат твоих волос и тела. Я был так влюблён, что не мог думать ни о чём другом. Не мог есть, не мог спать. Однако ты словно не замечал меня. Тогда я решил, что стану самым лучшим студентом, гордостью Цанцюн и тогда ты, наконец, вспомнишь, что я существую. Но ничего не изменилось. В конце первого года обучения случился скандал с Цзюю. То, что ты выбрал меня... Я думал, что сойду с ума от счастья. Я думал, твоё отношение стало иным... Но нет. Ты был так же холоден, как и всегда. Улыбка не озарила твоего лица. Мне казалось, что этих усилий недостаточно. Я мучился тобой, болел, словно чудовищной опухолью на сердце. Мне было так тяжело видеть, как ты даришь свою улыбку директору Юэ или тому странному юнцу, что пару раз приезжал за тобой на старом автомобиле и всегда прятал своё лицо под козырьком бейсболки. Кто это был? Твой любовник? Никогда бы не подумал, что ты выберешь кого-то подобного...       Шэнь Юань едва удержал на месте выражение лица. Значит, Ло Бинхэ видел даже то, как он приезжал в Цанцюн, чтобы забрать Шэнь-гэ? А ведь они так тщательно скрывали это. Шэнь Юань... так боялся поставить старшего брата в неловкое положение.       Его чёрные брови задрожали у переносицы, а верхняя губа гневно дёрнулась.       Ло Бинхэ, не дождавшись ответа, сжал ногами его колени и продолжил.       – Жаль, что это было тогда. Сейчас я бы не оставил этого человека в покое... Ведь учитель был так искренне счастлив, встречая его... Настолько, что заключал в объятиях и рассыпался своим серебристым смехом. Я никогда больше не слышал, как ты смеёшься... Мои заслуги отмечали все, кроме тебя. Однако, после того, как однажды я посмел упрекнуть тебя в этом, ты стал избегать меня. Мне становилось всё сложнее следить за тобой. А сердце словно тонуло во тьме ревности и боли. Я не желал верить, что не смогу завоевать тебя. Казалось, стоит тебе открыть глаза и, наконец, увидеть меня – всё изменится. Ради этого я подал заявку на участие в национальных соревнованиях. Ради этого я продирался к победе сквозь трудности. Когда моё имя было объявлено первым с отрывом всего в пять баллов от ученика Хуаньхуа Гунъи Сяо, я и впрямь думал, что победил. Мои глаза были прикованы к тебе и на мгновение мне показалось, что я вижу в их ледяной глубине маленькую искру симпатии...       Он вдруг замолчал, смотря на Шэнь Юаня. Тот вспыхнул, сообразив, что маска сползла, обнажив истинное лицо. Разозлившись, он попытался вырваться из захвата Ло Бинхэ. Однако тот вдруг опустился у его ног, обняв колени.       – Что ты делаешь? – отпрянул тот, однако, бежать было некуда – объятия, казавшиеся такими мягкими и тёплыми, удерживали его, словно стальной обруч.       – Я не оправдываю себя, учитель. В том, что случилось дальше... Но и ты... виноват не меньше! Когда мы вернулись в Цанцюн, я твёрдо вознамерился поговорить с тобой. Ожидая благоприятного случая я ходил за тобой весь день. Я прошёл за тобой на Байчжань. Я слышал, как ты яростно обвиняешь профессора Лю в каком-то подлоге. А затем моё сердце едва не разорвалось от боли. Я до сих пор не могу поверить в то, что увидел тогда... Твоё лицо...       Ло Бинхэ приблизился, взглянув в глаза цвета цин.       – Твоё лицо было полно жажды. Пусть ты влепил Лю Цингэ пощёчину, но твоё покрасневшее лицо и томный взгляд выдавали с головой. Ты любил его. Декан Байчжань был для тебя тем, кем стремился стать я. В моей голове словно взорвалась молния – ослепительная ледяная ярость, что сводила с ума. Я последовал за тобой в кабинет. Ты стоял у окна и повернулся, только услышав щелчок замка. Не помню слов, что ты мне говорил. То, что я увидел, ранило меня. Я чувствовал себя преданным. Меня терзала боль и ревность. Тогда я потерял себя... Позволил внутреннему демону овладеть разумом. И, словно одержимый, бросился на тебя, повалив на стол. Ты сопротивлялся изо всех сил. Однако такое хрупкое изящное тело не могло соперничать с моим. Даже тогда я был выше и крупней. Безжалостно терзая твои губы жадным поцелуем, я рвал на тебе одежды. Твой рот оказался заткнут куском шёлка, а руки стянуты собственным ремнём за спиной. Мне казалось, что я всё делаю правильно... Твои соски были так соблазнительно нежны. Стоило мне коснуться их языком и они затвердели, словно драгоценные розовые жемчужины. Разве мог я понять, что ошибаюсь? Мне казалось, ты наслаждаешься. Твоё естество отвердело. Стянув остатки одежд, я развёл твои бёдра и коснулся языком дрожащего, плотно сомкнутого бутона мышц. Ты содрогался, выгибаясь. Твои ресницы были мокры от слёз. Я с трепетом ласкал желанное тело. Ты готов был вот-вот провалиться в наслаждение. И едва мой палец протолкнулся в глубину, ты изогнулся, извергаясь... Хм... На самом деле, я никогда не видел ничего прекраснее этого момента. Вынув кляп, я нежно целовал твои дрожащие губы. Казалось, теперь ты готов согласиться на всё. Казалось, ты, наконец, увидел меня. И когда попросил развязать твои руки, я без сомнений подчинился.       Шэнь Юаню с каждым словом становилось всё тяжелее дышать. Боги... Шэнь-гэ...       – Ты поднялся и подошёл к столу. Достав из ящика презерватив, ты кинул его на стол, велев использовать. Я тогда рассмеялся. Что за вздор. Ведь ты принадлежал мне. Я так долго шёл к этому! И теперь так жаждал наполнить тебя своим семенем. Презерватив? Смешно... Ты подошёл ближе, такой желанный... такой... соблазнительный. Твоя шелковистая кожа, чуть раскрасневшаяся от стыда, ещё блестела от испарины, а тонкие пальцы, коснувшиеся моей груди, крупно дрожали. Это было так трогательно, словно ты преподносишь мне себя в награду за долгие месяцы мучительного ожидания... Я прижался к твоей руке губами, наслаждаясь её нежностью. И здесь ты, закрыв глаза, вонзил в мою грудь нож. Тонкая сталь не смогла ранить меня глубоко. Но я захлебнулся изумлением и гневом... захлебнулся кровью... Ведь мне казалось, что ты вовсе не против. Я был ослеплён... Да ты и сам выглядел так, словно был ранен. Тебя так отчаянно рвало...       Ло Бинхэ поднялся на ноги. Взяв со стола пачку сигарет, он подошёл к приоткрытому окну. Город медленно погружался во тьму. Золотые пятна фонарей тонули в синих вечерних сумерках.       Шэнь Юань судорожно вздохнул, думая о том, что завтра же, вернувшись домой, он, забрав Шэнь Цинцю, покинет этот город.       Святые небеса, этот чёртов маньяк никогда не оставит Шэнь-гэ в покое! Он же просто двинулся!       Ло Бинхэ закурил, слепо глядя на городские огни. Он больше ничего не говорил и казался таким трогательным. Это лицо полное нежности и детской обиды... чудовищно пугало Шэнь Юаня. Он никак не мог унять дрожь. Даже его зубы выстукивали мелкую дробь.