Твоя искусная ложь.

      Шан Цинхуа не мог поверить в то, что живёт собственной жизнью. Может быть, в пожаре он впал в кому и сейчас спит? Разве мог он, кому и в лотерею-то не выиграть, сорвать такой куш? Разве может сам босс Мобэй принадлежать ему?       Однако, тот и впрямь искренне заботился о нём. Они вместе готовили, ходили на прогулки и так много говорили друг с другом, что Шан Цинхуа не мог надивиться – Мобэй Цзюнь довольно мрачный и молчаливый тип. Но вот – готов обсуждать всё, что угодно.       Однажды, услышав из его уст случайно сорвавшейся название, босс раскопал на просторах сети его новеллу «Путь Гордого Бессмертного Демона». Несколько дней он увлечённо читал, удивляясь, насколько же герои похожи на тех, кого он знает. И её они обсуждали без конца.       Шан Цинхуа краснел, но не осмелился сказать, что Сян Тянь Да Фэйцзи – это он.       Всё дальше продвигаясь по сюжету, Мобэй Цзюнь мрачнел. И вовсе отложил чтение, узнав, чем закончилась история ледяного демона и его хрупкого человека. Так внезапно... он узнал в этом персонаже себя и в который раз содрогнулся. Ведь всё и впрямь могло закончиться так. Конечно же, он давно знал, чьей кисти принадлежит этот шедевр, но так и не прочёл его раньше.       Болезненная бледность разлилась по его лицу. В тот день Мобэй Цзюнь молчал, не желая выпускать Шан Цинхуа из нежных крепких объятий.       Тот словно всё понял, впервые обняв его в ответ. Лёд в душе Шан Цинхуа сдвинулся. Может быть, Мобэй Цзюнь и впрямь искренне жалеет о своём поступке?       Страх в душе Мобэй Цзюня становился всё сильнее, рос, захватывая его паникой. Несмотря на то, что Шан Цинхуа сидел рядом, он словно пережил его смерть. И это был сущий ад. Великий босс вдруг понял, что едва ли... Едва ли сможет пройти сквозь подобное испытание. Нет, если Шан Цинхуа покинет его ради другого... Вздор! Он и этого пережить не мог!       Всё, чего желал в этой жизни Мобэй Цзюнь – Шан Цинхуа. Он готов был съесть его, таким нежным и аппетитным тот был.       Шан Цинхуа ещё не мог оправиться от своего страха. Словно маленький испуганный зверёк в когтях хищного орла, он дрожал при любом неловком движении Мобэй Цзюня. Какие там двадцать дней! Не хватит и года, чтобы избыть это!       Каждый вечер Мобэй Цзюнь приносил его в спальню, подхватив на руки изящное тело и укладывал в постель. Каждый вечер он ложился рядом, засыпая, сомкнув объятия.       Шан Цинхуа не мог дождаться, когда промчатся эти дни. Он вовсе не был готов к тому, что с ним происходит. Однако, почти каждую ночь ему снился сон, где он никогда не расставался с Мобэй Цзюнем, где с самой первой встречи они, полюбив друг друга, полнились нежностью и страстью... Другой мир? Шан Цинхуа верил в это, берёг каждое мгновение этих иллюзий в своей душе...       Мобэй Цзюнь, притворяясь спящим, ждал. Едва опускалась ночь и Шан Цинхуа погружался в сон, в нём просыпалась другая личность. Та, что Мобэй Цзюнь любил до безумия.       – Бэй-Бэй? – спрашивал Шан Цинхуа тогда ещё сонным голосом. – Ты не хочешь меня, Бэй-Бэй?       Он словно превращался в демона-соблазнителя – такой горячий и очаровательный. Целуя и дразня, он раздевал обоих, проходясь юрким язычком по отвердевшим соскам Мобэй Цзюня, спускался к жаждущему естеству с наслаждением лаская его нежными губами. Мобэй Цзюнь сдавался. Ни единого раза он не пытался продлить эту сладкую пытку, содрогаясь в первом наслаждении, чтобы затем мягко и страстно слится в единое целое с возлюбленным...       Он так хотел пробудить Шан Цинхуа, объяснить, что ему нечего бояться! Но просыпаясь, тот словно не помнил о ночных приключениях, удивляясь реальности ощущений.       Шан Цинхуа обманывал сам себя. Он давно знал, в чём причина, но боялся всё разрушить. Боялся, что и Мобэй Цзюнь считает это сном...       Двадцать дней... они были такими нежными и тёплыми. Медленно, маленькими шагами подбирался Мобэй Цзюнь к самому сердцу Шан Цинхуа, надеясь, что тот не сбежит, когда срок окончится.       Он словно позабыл весь мир... Будто для великого босса «Северной Пустоши» и впрямь не было ничего важней этого человека. Куда бы он не ехал, Шан Цинхуа отправлялся с ним. Такой хрупкий и изящный, полный изысканной элегантности, декан Аньдин казался удивительным сокровищем. Да Мобэй Цзюнь и впрямь оберегал его, сдувая пылинки.       Шан Цинхуа краснел под странными, чуть испуганными взглядами его подчинённых. Словно все, кроме него знали какой-то секрет...       Это раздражало. Настолько, что Шан Цинхуа решил испытать терпение Мобэй Цзюня, капризничая, как дитя. Однако, все его желания исполнялись, словно по волшебству.       Боги, неужели этот босс и впрямь влюблён?! Но... Этого ведь не может быть! Когда это он успел влюбиться?! Год назад он совершил поступок, не имеющий ничего общего с любовью! Если тогда между ними что-то и было, то... Очевидно, тогда Мобэй Цзюнь считал его своей вещью? Иначе чем объяснить вспышку гнева, едва не превратившую Шан Цинхуа в инвалида? Да и сейчас он вовсе не был уверен в том, что этот человек, этот чёртов псих относится к нему иначе! Как он поступит, если Шан Цинхуа пожелает уйти?       В ту ночь Мобэй Цзюнь привёз его в «Северную Пустошь». Испробовав едва ли не половину богатого ассортимента коктейлей, Шан Цинхуа не держался на ногах. И именно тогда в его пьяную голову пришла мысль о том, что он может попробовать переступить границу дозволенного, внезапно почувствовав нездоровый интерес одного из гостей, с которыми что-то обсуждал Мобэй Цзюнь.       Шан Цинхуа, чуть сузив свои небесные глаза феникса, пристально взглянул на незнакомца. Реакции со стороны босса не последовало. Неужели, он за ним не следит?       Незнакомец целое мгновение не мог справиться со своим удивлением, а затем застенчиво улыбнулся, покраснев.       Шан Цинхуа, прикончив очередной коктейль, улыбнулся в ответ, ожидая едва ли не смерти. Голос Мобэй Цзюня натянулся, став отчётливым и резким.       Незнакомец тяжело сглотнул и сжался от страха в комок.       Шан Цинхуа внезапно испытал жалость к этому испуганному созданию, совсем позабыв, что и сам до сих пор чувствует себя немногим лучше. Испытывая стыд за то, что, очевидно, причинил этим людям неприятности, он опустил голову на сильное плечо босса и устало закрыл глаза.       Любопытно. В этот раз гнев Мобэй Цзюня был направлен на того, кому улыбнулся Шан Цинхуа. Смахивает на ревность, босс Мобэй! Но как можно ревновать вещь? Или его отношение действительно изменилось?       С этой мыслью хрупкий профессор Шан утонул в объятиях Мобэй Цзюня. Прервав встречу, тот подхватил возлюбленного на руки и тут же бросился прочь. Он понятия не имел, что может выкинуть пьяный Шан Цинхуа, решивший, что видит очередной сон.