Твоя искусная ложь.

      Войдя в сумрак спальни, Мобэй Цзюнь поспешил раздеть Шан Цинхуа. Он искренне боялся, что утром тот не сможет оторвать голову от подушки, мучаясь дурнотой. Нужно приготовить прохладную ванну, напоить его лекарством и уложить спать.       Вода набралась быстро. Добавив в неё травяной настой и приготовив чай, Мобэй Цзюнь подхватил обнажённого возлюбленного на руки.       Погрузившись в воду, тот мгновенно проснулся и, кажется, даже протрезвел. Его лицо пылало от стыда, а зубы слегка постукивали от холода.       Взглянув на босса с мольбой, он мягко коснулся его руки тонкими пальцами.       – Господин Мобэй, я... был так пьян... причинил вам столько неудобств... – он покраснел, опустив взгляд и перейдя на шёпот. – Зачем же господин Мобэй тратит на меня своё драгоценное терпение?       Тот онемел. С чего это вдруг они откатились назад? Шан Цинхуа ведь называл его по имени, без всяких там господинов... Так откуда взялась эта робость?       Склонившись, он осторожно сжал подбородок молодого человека и взглянул в его глаза.       – Ты не знаешь? – спросил он с улыбкой.       – Боюсь, господин Мобэй делает это... потому что чувствует вину за прошлое, – так же тихо ответил тот.       – Что? – поразился Мобэй Цзюнь, сверкнув глазами.       Шан Цинхуа застыл. В небесной синеве свинцовыми тучами повис страх.       Мобэй Цзюнь взял себя в руки.       – Для этого мне достаточно было списать часть долга. Ты невысоко себя ценишь и не потребовал бы больше пяти миллионов. Подумай ещё.       Шан Цинхуа приоткрыл губы. От внезапного возбуждения его кожа покрылась мурашками. Однако, он вовсе не желал отвечать, помотав головой.       Мобэй Цзюнь склонился ещё ниже, вновь поймал его подбородок, и мягко улыбнулся.       – Потому что ты нравишься мне, Цинхуа, – прошептал он тихо. – Я хочу провести с тобой всю жизнь. Я готов заботиться о тебе, сметая все преграды... Только бы ты был рядом... Веришь мне, Цинхуа?       Шан Цинхуа больше не опускал глаз, с восхищением глядя в прекрасное волевое лицо босса.       – Тогда... Тогда не мог бы господин Мобэй... разделить со мной это испытание холодом? – спросил он голосом, чуть хриплым от переполнивших его чувств.       Рассмеявшись, Мобэй Цзюнь сбросил одежду и забрался в огромную ванну, опустившись позади Шан Цинхуа. Горячее твёрдое тело и крепкие объятия бросили Шан Цинхуа в дрожь. Откинув голову на плечо мужчины, он вздохнул, пытаясь согреться.       Мобэй Цзюнь налил ему чашку травяного чая.       – Выпей. Это согреет тебя и отрезвит.       Кивнув, тот и впрямь маленькими глотками пил горячий терпкий напиток, наслаждаясь разлившимся теплом и уютным кольцом рук.       До тех пор, пока не почувствовал позади странную твёрдость.       – Господин Мобэй? – выдавил он, дрожа. – Наверное, нам уже пора... выходить?       – Нет, – хрипло ответил тот, касаясь губами его виска. – Ты под завязку накачался алкоголем. Если сейчас покинешь ванну, завтра будешь мучиться тошнотой и головной болью.       Шан Цинхуа допил чай и вернул чашку на поднос. О чём он говорит? Этот Шан трезв, как горный ветер! Он испугался. Испугался этой жажды, упирающейся в его ягодицы, испугался чувств, что крылись за этим.       Он впервые осознал, как близок к исполнению своих снов.       – Господин Мобэй... Вы... Вы хотите...       Тот кивнул, уткнувшись в нежное белое плечо губами и мягко целуя его.       – Нет, господин Мобэй! Вы... Вы выпили слишком много! Мы ведь... Мы ведь оба мужчины, как же мы можем...       Шан Цинхуа покраснел, вцепившись в запястья Мобэй Цзюня. Он-то прекрасно знал, как! Однако, понимает ли это человек позади него?       Мобэй Цзюнь внезапно рассмеялся. Они делали это! И не раз! Значит, Шан Цинхуа не спит и он, наконец, может сделать шаг вперёд!       – Цинхуа... Тебе нечего бояться. Я позабочусь о тебе, – прошептал он, приподнимая мужчину и усаживая его на свои бёдра.       Шан Цинхуа застыл, боясь пошевелиться. Его сердце так быстро билось, что, казалось, выскочит из груди. Мобэй Цзюнь коснулся его стройной шеи, целуя. Меж белых ягодиц скользило его отвердевшее естество, касаясь дрожащей, сжавшийся хризантемы.       – Н-нет, господин Мобэй... Это нельзя делать вот так! Это... Это больно... – прошептал Шан Цинхуа, вспыхнув багровым пламенем смущения.       – Хорошо, – ответил тот. – Тогда давай сделаем это в спальне?       Шан Цинхуа не осмелился ответить. Он так хотел повторить свои сладкие весенние сны и так боялся этого!       Выйдя из воды, Мобэй Цзюнь протянул руку, предлагая ему подняться. Задыхаясь, молодой человек, словно морское божество, ступил на пушистый тёплый ковёр и тут же оказался в плену мягкого полотенца.       Вытерев прохладные капли, Мобэй Цзюнь с наслаждением вдохнул аромат кожи Шан Цинхуа и вновь подхватил его на руки.       Тот был напряжён. Да почему же он носит его на руках?! Неужели этот Шана не может ходить сам?!       Постель встретила его уютными объятиями.       Мобэй Цзюнь, опустившись сверху, вклинился между ног и жадно накрыл нежные губы поцелуем. Такой страсти невозможно противостоять! Шан Цинхуа оставалось лишь сдаться на милость этого человека, испуганно цепляясь за его сильные плечи.       Мобэй Цзюнь и не думал отступать. Если сейчас он будет нежным и ласковым, если Шан Цинхуа утонет в стонах наслаждения, разве это не будет значить, что он прощён? Ведь тогда этот хрупкий цветок поймёт, что Мобэй Цзюнь... больше не причинит ему боли!       Шан Цинхуа задохнулся. Медленно, исподволь его накрывало возбуждение. Нефритовый корень налился силой, воспрянув, отвердел, выпуская нектар.       Тонкие пальцы пробежавшись по тугой груди, коснулись соска, обводя его лёгкой дразнящей лаской. Шан Цинхуа вздрогнул, едва сдержав стон.       Мобэй Цзюнь неспеша спускался вниз по его белой шее.       Немало удивившись реакции своего тела, Шан Цинхуа поспешил закрыть губы ладонью. Однако, стоило языку коснуться отвердевших розовых бусин сосков, он больше не мог сдерживаться.       Стройные длинные ноги обвили сильную талию босса. Ладонь, скользнув в волны белых волос, легла на затылок.       Шан Цинхуа изогнулся, содрогнувшись от наслаждения, едва соприкоснулись возбуждённые драконы, потираясь в страстном танце.       – Мобэй... – прошептал Шан Цинхуа едва слышно. – Ах!       Сжав горячими ладонями тонкую талию, Мобэй Цзюнь скользнул ниже, оставляя влажный след поцелуев на животе.       Язык исследовал мягкую ямку пупка и тугие мышцы живота, заставив Шан Цинхуа вздрогнуть от щекочущего чувства.       Когда нежные губы захватили влажную головку розового бутона, наслаждаясь его вкусом, Шан Цинхуа изогнулся. Он не верил в происходящее и даже попытался оттолкнуть Мобэй Цзюня, но тот осторожно прижал его руки к постели, позволив жаждущей плоти утонуть в горячей влажной глубине.       Чувствуя, как умело оплетает язык пылающую нежную кожу, Шан Цинхуа едва не ослеп. Его наслаждение подступило к самому пику, вот-вот грозя пролиться живительным потоком.       – Мобэй! Я... сейчас! Отпусти! – простонал Шан Цинхуа, сдерживаясь из последних сил.       Однако, тот продолжал дразнить его.       Содрогнувшись и покраснев, словно маков цвет, Шан Цинхуа излился горячим потоком, задыхаясь от восторга.       Боги, это его второй опыт, и он не идёт ни в какое сравнение с первым! Он никогда ещё не получал такого наслаждения!       Однако, Мобэй Цзюнь не собирался останавливаться – его влажные длинные пальцы мягко разминали тугое кольцо мышц, стремясь проникнуть в глубину. И раньше, чем Шан Цинхуа успел прийти в себя и испугаться, барьер был пройден.       Вздрогнув, он напрягся, запирая вторженцев в ловушке плоти.       – Я буду осторожен, – произнёс Мобэй Цзюнь, нежно целуя его бедро. – Расслабься, тебе нечего бояться.       Шан Цинхуа дрожал, боясь пошевелиться. Ему было так стыдно и в то же время сладко, что он никак не мог решиться.       Мобэй Цзюнь мягко коснулся губами обмякшего естества.       Шан Цинхуа вздохнул, став чуть податливее.       Пальцы вновь двинулись в глубину, разминая, растягивая узкий путь. Когда подготовка была завершена, а Шан Цинхуа едва мог вдохнуть от смущения, Мобэй Цзюнь, устроившись между его прекрасных бёдер, склонился к уху.       – Ты согласен дойти до конца, Цинхуа? – спросил он тихо.       Шан Цинхуа покраснел ещё сильней и кивнул. Он вдруг вспомнил прошлые ночи и подумал, что они не могли быть сном. Боги, неужели они занимаются этим не впервые?!       Ох, Мобэй Цзюнь выглядит очень уверенно!       Осторожно и мягко столп наслаждения двинулся к маленькой точке в глубине тела. Точке, что заставит это хрупкое существо извиваться в его руках.       Шан Цинхуа распахнул глаза, сжимая пальцы на плечах Мобэй Цзюня и каждое мгновение ожидая боли.       Но её так и не последовало. Распалённая плоть толкнулась в маленький узелок. Шан Цинхуа ахнул, чувствуя, как бежит по телу щекочущая дрожь.       Ах, это и впрямь приятно!       Накрыв нежные, опухшие губы поцелуем, Мобэй Цзюнь продолжал вторгаться в сокровенную глубину.       Шан Цинхуа расслабился в его руках. Его горячее податливое тело отвечало на каждое движение, становясь всё более желанным...       Наслаждение за наслаждением, он тонул в руках Мобэй Цзюня, чувствуя неподдельный восторг. Неужели... Неужели этот человек и вправду... любит его? Боги...       Они уснули лишь к утру, уставшие, горячие, полные друг другом. Мобэй Цзюнь искренне надеялся, что завтра... Шан Цинхуа не вспомнит о том, что двадцать дней минули и не станет сбегать.       Так тревожно... Всего несколько часов, святые небеса!