Твоя искусная ложь.

      Ранним утром, присев на постели, Шан Цинхуа потянулся, ещё не открыв глаз, и сразу угодил в тёплые объятия. Чуть вздрогнув, он тут же проснулся. Коснувшись губ поцелуем, Мобэй Цзюнь поставил перед ним раскладной столик, несказанно удивив декана Аньдин. Завтрак в постель? И чем же он подобное заслужил?       Лишь сделав пару глотков терпкого чая он всё вспомнил, покраснев до кончиков ушей. Не зная, как теперь быть, он взглянул на прекрасное, чуть обеспокоенное лицо босса.       – Невкусно? – спросил тот.       Взяв палочки, Шан Цинхуа принялся есть. Боги, да это не просто вкусно! Подобного он никогда не пробовал! Неужели он сам... своими руками приготовил ему завтрак, встав ранним утром?! Ох, это ко многому обязывает!       Шан Цинхуа робко улыбнулся, возразив.       Поблагодарив Мобэй Цзюня за заботу и беспокойство, он принял ванну и надел свежую одежду.       Босс «Северной Пустоши», нахмурившись, пристально смотрел на монитор.       – Ты встревожен, – произнёс Шан Цинхуа, усаживаясь рядом с Мобэй Цзюнем. – Что произошло?       Тот быстро захлопнул ноутбук и обнял его.       – Цинхуа, сегодня я прошу тебя не подходить к телефону, не заглядывать на страницы сайтов и не покидать дом, – ответил Мобэй Цзюнь с нотками паники.       Шан Цинхуа внезапно всё понял. На мгновение ему стало трудно дышать. Очевидно, об этой скандальной связи стало известно! Но... Боги, Цанцюн только этого не хватало!       Одеревенев в объятиях этого человека, Шан Цинхуа продумывал дальнейшие ходы. Конечно, он может уехать в такую глушь, где никто и не слышал о Цанцюн.       – Боюсь, я не смогу вернуть долг господину Мо... – произнёс он первое, что пришло в голову, но так и не успел договорить, прерванный поцелуем.       – Когда уже прекратишь нести вздор? – вздохнул Мобэй Цзюнь. – Ты выкупаешь себя из рабства, Шан Цинхуа? Проблемы твоего отца и матери – это мои проблемы. Это заботы моей семьи, потому что ты – мой близкий человек. И что бы не случилось, я больше не останусь в стороне.       Тот сглотнул, поражённый до глубины души. Когда это они успели стать семьёй? Мобэй Цзюнь что, так привязался к нему за несколько дней?!       – Твои родители отправились поправить здоровье в горный дом отдыха. За них можешь не беспокоиться. Их не достигнут грязные сплетни. И уж поверь мне, никто больше не осмелится что-либо сказать о тебе. Или, тем более, опубликовать.       Мобэй Цзюнь давно поднялся на ноги, сжав руки в кулаки. Его тон был глух и угрожающ. Шан Цинхуа боялся его до дрожи. Стоило услышать, как садится голос босса от сдерживаемого гнева, и на голове появлялась лишняя седая прядь.       Однако сейчас он вдруг испытал странное удовольствие, ведь ярость Мобэй Цзюня была направлен на его врагов. Раньше никто не защищал Шан Цинхуа...       – Мне нужно отлучиться, – произнёс босс, нежно сжимая его лицо ладонями. – Не покидай дом, что бы ни случилось. Все встречи проводи здесь. Я оставлю у дверей своих людей.       Шан Цинхуа кивнул.       Стоило Мобэй Цзюню переступить порог, профессор бросился к компьютеру и отправил запрос «декан факультета Аньдин». Новости всплывали, словно из рога изобилия, однако, многие из них таяли на глазах – страницы сайтов блокировались одна за другой.       Но всё же общую суть он понял.       Телефон Шан Цинхуа был отключен. Едва прошла загрузка, посыпались сообщения и пропущенные звонки.       Юэ Цинъюань... Ли Цзысюэ? Он уже покинул больницу? Неужели звонил с упрёками? Набрав номер, Шан Цинхуа принялся ждать. Упругие долгие гудки тревожно бились в трубке. Шан Цинхуа считал их один за другим.       – Цинхуа? С тобой всё хорошо? Ты в безопасности?! – раздался взволнованный голос Ли Цзысюэ.       Шан Цинхуа почувствовал, как щиплет в носу. Этот человек ничем ему не обязан, но он всегда так беспокоится об этом Шане...       – Да, – ответил он тихо, сгорая от стыда.       Он ведь оставил Ли Цзысюэ там, в задымлённом коридоре отеля... А затем... выбрал Мобэй Цзюня. Сейчас это казалось таким постыдным и порочным. Разве он не предал Ли Цзысюэ?       – Хорошо, – выдохнул тот. – Где ты находишься? Мы можем встретиться?       Шан Цинхуа не знал, что ответить.       – Цзысюэ... – начал он и тут же запнулся. Да имеет ли он право обращаться к нему так фамильярно? Они всё ещё близки?       – Цинхуа, – ответил тот, ничуть не смутившись. – Тебе не нужно ничего объяснять. Я ведь не слепой. Я знал, что ты влюблён в другого и мне никогда не занять его место... Конечно, я и подумать не мог, что твой выбор пал на...       Он на мгновение замолчал, борясь со вспышкой гнева.       – Послушай меня, Цинхуа. Если этот человек причинит тебе боль или обидит, ты всегда можешь положиться на меня. Отбрось смущение и робость. Смело звони! Я сразу же примчусь и вырву тебя из его рук. Прости... Прости, что не смог спасти тебя в отеле.       Шан Цинхуа задыхался. По его щекам текли непрошенные обжигающие слёзы. Ему было так жаль! Этот человек... неужели он должен страдать оттого, что этот Шан любит... другого.       Ах, лучше бы ему забыть об этом!       – Ты не должен обо мне беспокоиться, Цзысюэ. Я обязательно...       Ли Цзысюэ горько рассмеялся.       – Оставь мне это право, Цинхуа. Я буду следить за каждым движением Мобэй Цзюня и не позволю ему причинить тебе зло. Если ты любишь его, я смогу позаботиться о том, чтобы ты был счастлив.       – Я обещаю, – неожиданно всхлипнул тот.       – Вот и хорошо. О слухах можешь не тревожиться. И не смей делать глупости! Впрочем, директор Юэ всё тебе объяснит...       Разговор получился таким долгим и тёплым, что Шан Цинхуа впервые за долгое время и впрямь почувствовал себя в безопасности.       Вздохнув, он вновь попытался отправить запрос, отыскав несколько столь смущающих фотографий, что кровь бросилась в лицо. Вот Мобэй Цзюнь, склонившись, поправляет шарф на его шее, укоряя в легкомысленном выборе одежды. Да, здесь Шан Цинхуа, зарумянившийся от холодного воздуха и впрямь выглядит, как молодая жена.       Скачав фото, он перешёл к следующему.       Мобэй Цзюнь придерживает дверь автомобиля, помогая Шан Цинхуа сесть внутрь. Фотограф, очевидно, редкостно талантлив! Ему бы молодых на свадьбах снимать! Ах, тонкие пальцы профессора в большой ладони босса выглядят такими нежными и хрупкими! Да просто взглянув на них, невозможно ошибиться – эти двое точно вместе!       Сохранив и это, Шан Цинхуа взглянул на следующее и онемел. Здесь Мобэй Цзюнь нёс его на руках. И тело декана факультета Аньдин в его руках выглядело бессильным, словно они едва покинули спальню... Ох...       Десяток фотографий, на которых Шан Цинхуа казался таким безмятежным и счастливым, заставили его задуматься над тем, как на самом деле он себя чувствует?       Он так уверенно заявил Ли Цзысюэ, что желает остаться с Мобэй Цзюнем... Но так ли это на самом деле?       Несомненно, пока Мобэй Цзюнь мягок и нежен, он желал быть рядом с ним! Но в нём всё ещё жил страх перед яростным гневом. Как же он мог быть уверен, что подобное не повторится? А что, если чувства Мобэй Цзюня угаснут? Что, если даже это не заставит его отпустить Шан Цинхуа? Находиться рядом с ним всё равно, что находиться рядом с бомбой, надеясь, что та никогда не рванёт.       Шан Цинхуа вовсе не был уверен, что готов к подобной жизни.