***
Уилл вернулся к своему рабочему столу не в силах унять лихорадочно скачущие мысли. В его голове возникали десятки теорий, которые он пытался разглядеть в лабораторных склянках, графиках баллистиков, за строчками полицейских отчётов …рубиновых бликах непроницаемых глаз, но так и не сумел найти ответ. Иногда ему казалось, что он совсем рядом с разгадкой, ещё немного, и всё сдвинется с мёртвой точки, но любая мелочь, неучтённая в каком-нибудь рапорте или отчёте, внезапно ломала цепочку теорий, отбрасывая его чуть ли не к началу. Как сейчас. В свете последних фактов их расследование отбросило настолько далеко, что придётся начинать всё с самого начала. Чувствуя жгучее разочарование и повинуясь сиюминутному порыву, Уилл со злостью скинул бумаги со стола и, тяжело дыша, упёрся руками в столешницу. Сейчас ему не помешал бы стаканчик виски. Тяжело осев на стул, он уставился на кресло напротив. Он мучительно пытался понять убийцу. — Уилл? От неожиданности он едва заметно вздрогнул, вырванный из собственных тяжёлых раздумий, и перевёл взгляд с пустующего кресла на медленно приближающегося к нему Ганнибала. — Думал, все уже ушли. Что здесь делаешь? — вставая, напряжённо пробормотал Уилл. — Как и ты, я заинтересован в поимке преступника. Возможно, нам стоит взглянуть на него под иным углом зрения, как считаешь? — с улыбкой поинтересовался Ганнибал, бросая взгляд на груды бумаг, разбросанных по полу. — Так чего хотел? — не пряча раздражения в голосе, спросил Уилл. Остановившись по другую сторону стола рядом с креслом, к которому минуту назад было всецело приковано внимание Уилла, он медленно и негромко произнёс: — Поговорить. Уилл внезапно усмехнулся, понимая, что этот человек не оставит его в покое, с неловкостью осознавая и то, что впервые за долгое время они разговаривали с глазу на глаз. — Боюсь, мне нечего тебе сказать. — Уилл, — не отрывая взгляда, произнес Ганнибал, — сейчас вряд ли это поможет делу, если только ты не добиваешься обратного. Мы, разве, не договаривались избегать подобных крайностей? — Верно. Дурацкое было решение, — резко ответил Уилл, скрипнув зубами. Судя по всему, доктор Лектер был прекрасно осведомлён о состоянии того нервного возбуждения, в котором сейчас пребывал Уилл. В пару шагов обогнув стол, Ганнибал встал напротив Уилла, тем самым заставив того посмотреть ему в глаза. Почуяв внезапную опасность, Уилл нервно сглотнул, инстинктивно отступив на шаг назад, не без удивления отмечая, насколько быстро и грациозно этот человек умеет владеть пространством вокруг себя. — Значит, считаешь, мне всё-таки стоит уйти? — тихим, мягким голосом спросил Ганнибал, оценивающе глядя на расстояние, которое Уилл пытался так старательно создать. — Мне без разницы, что ты собираешься делать, — твёрдо и уверенно произнёс Уилл, не отрываясь глядя в глаза Ганнибалу и стараясь исключить возможность ненароком опустить взгляд на губы, которые тут же тронула едва заметная всезнающая полуулыбка. — Но ведь нам обоим известно, что это не совсем так, Уилл, — раздался невозмутимый ответ. Не догадываясь, что сейчас его провоцируют самым бессовестным образом, Уилл раздражённо нахмурился и, глядя исподлобья, с нервной усмешкой рявкнул: — Нет, блять, всё именно так! — Тогда, мне не о чем волноваться, — не дожидаясь, пока эхо сказанных слов окончательно рассеется в окутавшем всё полумраке, Ганнибал плавно скользнул вперёд, грубо зажав волосы на затылке Уилла в кулак и, дёргая его на себя, настойчиво и властно приник к непокорным губам. Глядя в глаза, которые сейчас бросали его во тьму, Уилл чувствовал, как пустеет его разум. В замершей тишине не было ни Бюро, ни криминальных дел, и на мгновение ему даже показалось, что больше не нужно убегать от самого себя. — Уилл… — прошептал Ганнибал ему в губы, — тебе не всё равно. И отстраняясь, негромко добавил: — До завтра. Постарайся выспаться. Уилл чувствовал, что если сейчас ничего не сделает, то попросту съедет с катушек. Прежде чем Ганнибал успел сделать шаг к двери, Уилл резко схватил его за запястье и, разворачивая, притянул к себе. Больше ждать он уже не мог. Их губы встретились и с жаром соприкоснулись вновь в бешеном темпе. Он запустил пальцы в тщательно причёсанные волосы Ганнибала, получая какое-то извращённое удовольствие от выбившихся при этом прядей, цепляясь за плечи и с силой вонзая пальцы в спину, выгибаясь навстречу и потираясь пахом о его бёдра. Низкий стон сорвался с губ Уилла, когда Ганнибал аккуратно скользнул языком в его рот. Впервые ему пришла в голову мысль, что никогда он не испытывал столько гнева и столько похоти одновременно. Никогда не хотел так сильно и ненавидел так отчаянно. Постепенно, поцелуй из бешеного превращался в более чувственный. Руки Ганнибала медленно и настойчиво скользили по разгорячённому телу, поглаживая шею Уилла, его лопатки и линию позвоночника, прослеживая выделяющиеся под тканью рубашки упругие, крепкие мышцы. Гибкий и стройный, несмотря на худобу, Уилл был хорошо сложён. Прикусывая губы и продолжая ласкать языком его рот, Ганнибал распахнул верх рубашки Уилла ровно настолько, чтобы можно было прикоснуться к обнажённой шее и ключицам. В какой-то момент его рука плавно обхватила горло, и Уилл почувствовал, как медленно она сжимается вокруг него. Всего лишь короткое мгновение, но его оказалось достаточно, чтобы дрожь пронзила всё тело. Чутьё Ганнибала оказалось безошибочным, он тут же понял, насколько отзывчив Уилл к его ласкам и как забавно будет дразнить его. Разорвав поцелуй и дёрнув его голову за крепко сжатые на затылке волосы, Ганнибал наслаждался видом беззащитного сейчас горла и приоткрытого рта, жадно хватающего воздух. — Умоляю, сильнее! Задыхающийся, возбуждённый Уилл выпалил это раньше, чем до его головы окончательно дошло то, о чём он мучительно просит. Глаза Ганнибала блеснули в полумраке аудитории и, наклонясь вперед, он невыносимо медленно провёл кончиком языка по горлу, трогая бьющуюся под кожей вену. Сейчас он чувствовал слабый запах дешёвого одеколона, химических реактивов, зрелости и сладковатый запах безумия. Отстраниться не было никаких сил. Прижавшись вплотную к шее, Ганнибал сделал глубокий вдох, почти шипящий, и болезненно оттянул тонкую кожу зубами, резко отпустив, прежде чем оставить на ней багровый засос. Уилл невольно ахнул, поражённый новыми ощущениями, и тем, насколько ему понравилось. В следующее мгновение звякнула пряжка ремня, и Ганнибал спокойно и уверенно расстегнул молнию на брюках Уилла. Обжигающая волна взмыла из живота до самой груди, когда рука скользнула в ширинку штанов и под бельё, обхватив горячий упругий член пальцами, и если бы в этот момент Уилла не удерживали свободной рукой, он сейчас же осел бы на подогнувшихся ногах. Горячее дыхание из пересохшего горла задело основание шеи Ганнибала, и новая волна дрожи прошлась по телу Уилла, когда он на ощупь наконец-то отыскал край рубашки и выдернул её из брюк, пробираясь под ткань пальцами и касаясь обнажённой кожи. Не в силах остановиться, он потянулся к Ганнибалу и поцеловал, прикусив за нижнюю губу, и тихо застонал, когда Ганнибал потёр большим пальцем влажную головку напряжённого члена и не торопясь начал двигать рукой снизу вверх, мягко сжимая кулак. Равновесие в подгибающихся ногах было потеряно окончательно, и Уилл цеплялся за Ганнибала в попытках удержаться. Ненадолго разорвав поцелуй, Ганнибал подтолкнул Уилла к столешнице, едва давая перевести дыхание, прежде чем вновь прижать его к себе, вызвав тихий глубокий стон и продолжая поглаживать, уверенно сжимая по всей длине его горячий, твердый и болезненно напряжённый член. Уилл невольно толкнулся в кулак Ганнибала, вновь застонав и уткнувшись лицом в его плечо, мысленно пытаясь сосредоточиться на проклятиях в свой адрес и силясь не поддаваться умелым прикосновениям. — Господи, как же я тебя ненавижу, — пробормотал Уилл, потираясь о Ганнибала и срываясь на короткие прерывистые вдохи. Не удержавшись, Ганнибал самодовольно улыбнулся, позволяя себе мягкую, ироничную усмешку. Уилл был безнадёжно мил в попытках задеть его за живое, но провокации сопротивляться было невозможно. — Пока довольно неубедительно, мой дорогой, — горячим шёпотом выдохнул он ему на ухо. Ласкавшие его руки внезапно исчезли, и Уилл едва сдержал предательский стон от образовавшейся вокруг пустоты прежде, чем почувствовать, как две ладони уперлись ему в плечи, и он внезапно оказался стоящим на коленях перед Ганнибалом. Вскинув глаза, Уилл глядел снизу вверх на доктора, который быстро и уверенно расстёгивал свой ремень. Глаза Уилла потемнели от полной ясности того, что он вот-вот собирался сделать. Рука мягко легла на его затылок, слегка подтолкнув и придерживая за волосы, а вторая оттянула тонкую кожу на стволе, обнажая крупную головку. В следующую секунду горячее дыхание обожгло нежную кожу, и с коротким стоном Уилл сомкнул губы вокруг члена Ганнибала. До этого ему не доводилось иметь гомосексуального опыта, но он прекрасно знал что бы понравилось ему самому. Следующие несколько минут он ласкал его языком, посасывал и облизывал, страстно постанывая и слизывая собственную слюну, целуя и кусая одновременно, наслаждаясь кратким ощущением вседозволенности, выпуская изо рта и снова ловя языком, влажно всхлипывая и обхватывая на всю длину. Дыхание Ганнибала было горячим и сдержанным, однако он не собирался позволять Уиллу самозабвенно увлекаться новыми ощущениями. Покрепче перехватив его за волосы и лишив всякой инициативы, Ганнибал начал двигаться, быстро и жёстко насаживая его рот на свой член. Он трахал его глубоко и резко, не давая даже вдохнуть, и Уилл сдерживался, пытаясь не давиться и не закашляться, чувствуя, как член Ганнибала скользит по задней стенке его горла. Он чувствовал, как из глаз текли слёзы, а тягучая волна предвкушения уже поднималась из паха к животу. Рука потянулась к собственной промежности. Парой сильных размашистых движений Ганнибал кончил с коротким стоном, толкнулся в узкое горло, притиснув к себе и не позволив отстраниться ни на секунду. Вздрагивая, задыхаясь и едва дыша, Уилл судорожно сглатывал, быстро кончив вслед, приглушённо постанывая и растирая сперму членом по своей руке. — Мой мальчик, — хриплым голосом произнёс Ганнибал, ощутив, как по телу Уилла пробегает глубокая дрожь. Уилл пытался отдышаться, не в силах разогнуть ноги, чтобы подняться с места, одновременно с оглушительной ясностью понимая, насколько далеко всё зашло. До его слуха донеслось легкое шуршание ткани, а затем Ганнибал опустился рядом. Он провёл рукой по лицу Уилла, очертив скулу и задев большим пальцем влажные губы. Уилл наконец-то решился поднять глаза на Ганнибала, а тот в молчании потянулся к подрагивающим рукам Уилла и начал счищать с них остатки спермы своим явно не дешёвым носовым платком. Всё казалось гротескным и зыбким, словно он вновь оказался в одном из своих ночных кошмаров. Не отрываясь глядя на то, как Ганнибал поочерёдно очищает его ладони, он вдруг ощутил, что прикосновения его рук были деликатными и осторожными, будто пытаясь выразить некое подобие заботы. Невольно Уилл засмотрелся на выражение его лица, даже не догадываясь, что в этот момент сам Ганнибал был полностью очарован им. Наконец Ганнибал убрал платок, и в следующую секунду, не договариваясь, они посмотрели друг на друга. Подчинившись невольному порыву, Ганнибал протянул руку и осторожно убрал влажную от пота прядь волос со лба Уилла. Не говоря ни слова, они сидели без движения и смотрели друг на друга, будто не решаясь услышать в звенящей тишине звуки собственных голосов. Ганнибал заговорил первым: — Уилл… В эту минуту ему было невыносимо тяжело сохранять присутствие духа, и меньшее чего хотелось, так это услышать слова ненавистной жалости или участия. Он вдруг почувствовал себя оглушённым, разбитым на куски. Страшно захотелось домой. Сделав над собой огромное усилие, Уилл поднялся на ноги и, быстро заправив рубашку в брюки, сгрёб в сумку ворох бумаг со стола вместе с ноутбуком, игнорируя мягкое упоминание своего имени, а затем, не чуя под собой ног, вылетел из аудитории и побежал так, как не бегал уже очень давно. У Ганнибала оказались жестокие игры. Вернувшись домой, он залез под ледяной душ, а затем здорово напился.***
— Уилл, ты где? Снова в пробке застрял? — Я… Мне нездоровится. На мгновение Беверли притихла. — Фигово. Но ты в порядке? — В норме. Просто немного сна и буду здоров. Не переживай. — Ладно. Хочешь, заеду к тебе? Приготовлю свой фирменный обед в стиле «для хворающих». Глинтвейн тебе сделаю. Эти слова заставили Уилла невольно фыркнуть и заулыбаться. — Звучит здорово. Но пациент не настолько плох, чтобы не справиться с ложкой. Но всё равно спасибо. — Как скажешь. Хотя знаешь, что самое ужасное? — Что? — Я только что купила тебе кофе. Уилл снова улыбнулся в трубку. — Прости. — Да всё в порядке. В конце концов, мы все тут давно уже законченные кофеинщики, так что просто выпью оба. Ладно, пора бежать. Поправляйся скорее. — Спасибо, Бев. Конечно же, Уилл не был болен, сказав всё это только затем, чтобы хоть как-то оправдать свой непредвиденный прогул, хотя, несмотря на это, он весь день провел в постели, вставая лишь для того, чтобы выпустить собак. Уилл попытался сосредоточиться и собраться с мыслями. Рассвет принёс ему небольшое похмелье, а произошедшее вчера казалось окутанным призрачной дымкой, и он не был уверен окончательно, бредил он или бодрствовал. Возможно, его воображение в очередной раз сыграло с ним злую шутку и всё ему только привиделось. По-крайней мере, он хотел бы на это надеяться. Очень хотел. Он практически убедил себя в том, что это было лишь сном, однако хватило одного беглого взгляда на своё отражение в зеркале, и всё тут же становилось на свои места. Ему понадобилась вся его выдержка, чтобы принять неизбежное, вместе с красноречивым следствием его вчерашней опрометчивости, сейчас отражавшейся прямиком в зеркале. Было ясно, что в таком виде дальше порога своего дома он не уйдёт, да и скрыть отметины ему было особо нечем: ни ша́рфов, ни одежды с высоким воротом он не носил, а заявиться на лекции и в Бюро с характерными знаками страсти на самом видном месте явно было не самой лучшей идеей на свете. Так что, фигурально выражаясь, он был слегка в жопе. Уилл понимал, что четыре стены не спасут его от неизбежного, да и ждать, пока отметины пройдут сами, смысла не было, поэтому он решил дождаться, пока они станут чуточку бледнее, и только тогда вернуться к работе. Он чувствовал их на своем горле, словно раскаленное клеймо неизгладимого позора. Хотя далеко не засосы останавливали его от визита в Бюро. И он это прекрасно понимал. Сейчас куда бо́льшей проблемой была предстоящая встреча с Ганнибалом, и он понятия не имел, чем она обернётся. Уилла не покидало чувство, что он совершил что-то непоправимое. Сможет ли он смотреть на Ганнибала и при этом не вспоминать о медленно сжимающих его горло пальцах, мягкости губ и зубах, впивающихся в тонкую кожу… своих собственных губах, плотно обхватывающих эрекцию Ганнибала. Уилл тихо заскулил, понимая, что тело предаёт его, стоит лишь напомнить себе о случившемся. Он поклялся навсегда выкинуть из памяти прошлый вечер и то, что с ним связано. Всё это было ошибкой: одной сплошной огромной ошибкой, и наверняка Ганнибал сейчас озадачен ничуть не меньше, чем он сам. Они оба забудут обо всём, притворятся, что ничего не было. Начнут сначала и вернутся к тому моменту, когда взаимная неприязнь не обязывала их чувствовать вину, разговаривать и делить общее пространство. Вжавшись лицом в ладони, Уилл как никогда мечтал о внезапном приступе амнезии – надолго, желательно навсегда. Ведь как бы он не страдал от жгучего стыда и сожалений за содеянное, не смог разубедить себя, что не получал от этого удовольствия. Глубокого, безмерного, невыразимого удовольствия. Бесполезно было отрицать очевидное: никакие стыд и сожаление не смогли бы изменить его мысли, его чувства, и он точно знал, что хотел этого, отчаянно и возбуждённо наслаждаясь происходящим. Но хуже всего была мысль, невыносимо терзавшая мозги изнутри, как бы он не старался послать её подальше. Мысль о том, что Ганнибал, возможно, был прав, и Уиллу действительно не всё равно. А это означало, что вместо безразличия и неприязни он начинал чувствовать к Ганнибалу нечто совсем иное. То, о чём он боялся даже подумать, не говоря уже о том, чтобы дать этому название. Да, определенно, это была самая большая ошибка в его жизни. ───────•••─────── Привет от переводчика: Закурим, господа. Сейчас уже можно 😄 Мысль, которая напрашивается сама собой: однозначно, Уиллу надо завязывать со своими истерическими заёбам. Иначе Ганнибал за себя не отвечает)). Да, Уилл, определённо ты вляпался. Мы, кажется, предупреждали тебя, чтобы ты никогда не говорил никогда! Следующая глава в какой-то степени подарит нам немного релакса. Айя (автор), кстати, передаёт вам привет👋 Мы переписываемся не очень часто, однако сегодня у нас была такая возможность, поэтому у меня появился ещё один повод сказать всем вам, дорогие, огромное спасибо за то, что даря любому произведению частицу своего времени, вы так по-особому поддерживаете и авторов и переводчиков)) Огромное вам спасибо!!💜💜💜 Если кто-то не видел комменты, ещё раз скажу, что к концу декабря в качестве небольшого подарка для вас, я планирую выложить короткий миник по Ганнигрэму)). Будут только Уилл, Ганнибал и татуировки наперевес с НЦой!