***
Первым покинув кабинет Джека и выбравшись наружу, Уилл быстрым шагом направился к стоянке, стараясь не глядеть по сторонам и мечтая поскорее оказаться в салоне своей машины, где он почувствовал бы себя значительно лучше. Однако, не пройдя и двадцати метров, услышал, как его окликнул по имени знакомый, с хрипотцой, голос. Он остановился и оглянулся. Кровь до сих пор глухо стучала в висках от услышанного в кабинете Джека, от видений, посетивших его тогда …от реакции на прикосновение Ганнибала. В нём самом сейчас всё скрежетало и скручивалось, словно ржавые пружины в давно не чиненом механизме резко сжались и выпрямились, он до сих пор ощущал себя стоящим рядом с умоляющим ребёнком, и лишь крохотная часть его сознания вместе с ногами оставалась стоять на твёрдой земле. Он даже не узнал свой голос, когда ответил: — Да? — Уилл глубоко вдыхал холодный воздух и при выдохе облачка пара резко вырывались изо рта. Посмотрев на него, Ганнибал нахмурился, прекрасно осведомлённый о последствиях подобных состояний. Он знал, что Уилл предпочёл бы сейчас одиночество любой компании, однако профессиональное чутьё, неоспоримая симпатия и любопытство подталкивали его последовать за ним. Уилл всё еще стоял вполоборота, и Ганнибалу пришлось развернуть его за плечи, вместе с этим почувствовав сквозь ткань куртки нечастую дрожь. — Как ты? — спросил доктор, догадываясь, каким будет ответ. Вопрос раздражал, однако вместе с этим вернул в реальность, ненадолго избавляя от мыслей, метавшихся в его голове. — Хуже некуда, — не пытаясь скрывать своего паршивого состояния, негромко ответил Уилл. — Особенно учитывая, что все мы только что услышали… — Если хочешь, можем поговорить. Тяжело вздохнув, Уилл отвёл глаза в сторону, чувствуя, что злится не столько на Ганнибала, сколько на самого себя. — Я не хочу об этом говорить. — Если замыкаешься в себе со своей болью и страхом, это неизбежно приводит к нервному срыву, — деловым тоном ответил Ганнибал, однако, слегка ухмыльнувшись. — Рискну, пожалуй. К тому же степень моего личного отношения с внешним миром тебе явно известна, поэтому не трать время на ассоциации. …Ты шёл сказать мне об этом? Ганнибал задумчиво улыбнулся. Между тем они неторопливо продолжали свой путь к автостоянке, сейчас ступая рядом и, иногда пересекаясь, задевали друг друга плечами. — Твоё отношение к взаимодействию с другими – отнюдь не личностное расстройство, Уилл, это особый образ мышления и восприятия, поэтому налаживание социальных связей такая непростая для тебя задача, хотя и вполне доступная. Поэтому я лишь хотел сказать, что не стоит недооценивать возможности вербального взаимодействия. — Ты составляешь мой психологический портрет сейчас? — Я думаю, что ужин на двоих завтра вечером – прекрасная возможность отвлечься. От только что возникшей непринуждённости в разговоре их отвлекла внезапная остановка Ганнибала. Озадаченно глянув на него, Уилл проследил за его напряжённым взглядом и увидел прислонившуюся к капоту машины вызывающе одетую девушку с копной рыжих волос. Волна злости захлестнула его так, что в глазах потемнело, и, не успев осознать, что делает, он бросился к рыжей репортёрше. Ганнибал, не отставая, следовал за ним. — Добрый вечер спецагент Грэм, доктор Лектер, — с ядовитой улыбкой поздоровалась Фредди. — По-моему вас сюда не звали, — еле сдерживаясь, сдавленно произнёс Уилл. — Не удержалась, знаете ли – больно уж не терпелось узнать ваше мнение о статье. Вы ведь её читали? Я слышала, ваше начальство заинтересовано в подробностях настолько, что отстранило вас даже от преподавания, — как ни в чём не бывало, самодовольно заявила Фредди. Уилл сжал кулаки так, что побелели костяшки, и в следующую секунду сорвался бы, если бы Ганнибал не остановил его, обращаясь к незваной гостье: — Мисс Лаундс, у вас маниакальная тяга к нарушению закона, к тому же вы без разрешения проникли на территорию правительственного объекта. Фредди сделала наигранно-удивлённый вид. — Разве? Я вот точно такого не припоминаю. К тому же, следуя вашей логике, не одна я здесь преступница, доктор Лектер. Разве у мистера Грэма не такая же проблема, раз сейчас он находится на ведомственной территории и, вдобавок ко всему, бывает на местах преступлений во время служебного расследования? — Не думаю, что федеральный агент должен оправдываться перед кем-то вроде вас, — уже взяв себя в руки, уверенно ответил Уилл, благодарный Ганнибалу за то, что тот не дал ему вступить в перепалку, которая могла бы привлечь ненужное внимание. — К тому же весь тот бред, которым вы решили сотрясать воздух, лишь усугубил дело и затормозил расследование. — Бред, говорите? А сами-то вы себе верите? Стараниями вашего непосредственного начальника все считают написанное в статье ложью, хотя сами вы прекрасно знаете, где заканчивается ложь и начинается правда. Будьте осторожны, мистер Грэм. В следующий раз удача может отвернуться от вас в самый неподходящий момент. — Чего вы хотите, мисс Лаундс? — резко прервав её, спросил Ганнибал. — Всего лишь хочу дать мистеру Грэму возможность изложить свою точку зрения. Независимую от мнения ФБР. Посмотрите правде в глаза – никто не верит в опровержение Джека Кроуфорда, потому что все прекрасно знают о методах его работы: он из кожи вон вылезет, только бы не тронули его маленького психопата-консультанта. — Интервью хотите взять? — подходя ближе, обманчиво-спокойным тоном поинтересовался Уилл, поправляя дужку очков. — Была бы рада написать о вас грандиозную статью, мистер Грэм, — ухмыльнулась Фредди. — Что ж, учитывая обстоятельства… иди-ка ты на хуй, сука. Фредди растянула губы в улыбке, давая понять, что оценила все преимущества предложения, однако следовать совету не спешила. — Мистер Грэм… Я ведь могу исправить ситуацию… А могу и усугубить. Уилл понимал, что сейчас делает то, чего не стоило, и каждое произнесённое им слово непременно будет истолковано не в его пользу, однако прямо в этот момент ему было плевать. Сохраняя дистанцию, с которой он мог бы произнести слова так, чтобы они были услышаны, очень тихо и внятно, отмеряя каждое, он произнёс: — Мисс Лаундс… Не очень разумно злить человека, которому платят за то, что он думает об убийствах. Сдержанно улыбнувшись и смерив холодным взглядом сначала Уилла, а затем Ганнибала, демонстрируя всем своим видом, что они оба ещё пожалеют о сегодняшнем разговоре, она не спеша развернулась и, не теряя достоинства, удалилась прочь. У Уилла подкашивались ноги и он обессилено опёрся руками о капот Форда, свесив голову и на мгновение прикрыв глаза, вместе с этим почувствовав руку Ганнибал на своём плече. Однако сейчас его нервы были настолько напряжены, что он непроизвольно дёрнул плечом и стряхнул руку доктора, хотя это было скорее рефлексом, чем имеющим какое-то значение жестом. — Уилл, надеюсь ты не будешь против, если мы немного перенесём наш ужин? — переведя задумчивый взгляд на неторопливо удаляющуюся фигуру Фредди, внезапно произнёс Ганнибал. Повернувшись, Уилл сунул одну руку в карман, не спеша давать ответ и будто пытаясь поймать что-то спрятанное в глубине тёмных зрачков. Ганнибал подошёл ближе и незаметно зацепил кончиком указательного пальца мизинец свободной руки Уилла. — Я внезапно вспомнил об одной безотлагательной встрече, — мягко произнёс Ганнибал. — Обещаю загладить свою вину за эту ужасную грубость в следующий вторник. — Он смотрел в глаза цвета драгоценного сапфира и чувствовал, как пальцы Уилла сжимаются вокруг его собственных. Становилось всё сложнее устоять перед инстинктами. Никто не обращал внимания на двух мужчин, ведущих разговор на одной из открытых стоянок Академии ФБР, никто не мог почувствовать их напряжения и возбуждённости. Для Ганнибала молчаливый кивок Уилла был проще и понятнее любых самых красивых и изысканных фраз. Единственное, что Уилл сказал ему на прощанье, было: — Увидимся. — До встречи, Уилл, — напоследок сжав его руку ещё раз, ответил Ганнибал. Забравшись в машину, он повернул ключ в замке зажигания, всё ещё взбудора́женный выходкой Фредди и внезапной реакцией на прикосновение Ганнибала, поспешив поскорее вернуться домой в Вульф Трэп.***
Уснув за час до рассвета, он проснулся залитый холодным потом, в мокрой – хоть выжимай – футболке, волосы липли ко лбу. В первые секунды пробуждения он с трудом осознал, что находится в своей постели, а не среди перепачканных бурой кровью, свернувшихся на чёрной грязной земле маленьких тел, из последних сил пытающихся ухватиться за жизнь, задыхающихся в предсмертной агонии и не сводивших с него пронзительных умоляющих глаз. Он всё ещё ощущал множество скользких ладоней, цепляющихся за его ноги и руки, тянущих к себе, утягивающих на кровавое дно. Его била дрожь, и он даже не сразу понял, что делает, когда схватил телефон и набрал знакомый номер, включив на громкую связь и положив рядом с собой на подушку. Сейчас Уиллу казалось, что мир сжался до размеров этого небольшого куска пластика и металла, пока из него раздавались ровные гудки. — Слушаю, — низким, слегка хрипловатым ото сна голосом ответил Ганнибал, и, несмотря на тяжело бьющееся сердце, Уилл внезапно ощутил, как щекочущая горячая волна пролилась от груди к низу живота. Взгляд его прояснился и через секунду он окончательно пришёл в себя, начиная жалеть о своём импульсивном поступке. Сев и откинувшись на спинку кровати, он смотрел на телефон, не решаясь заговорить. — Уилл? — настойчиво позвал Ганнибал. — Я… — Уилл ухватил телефон с подушки, и его дрожащие пальцы замерли над аппаратом, готовые сейчас же оборвать разговор. — Прости, что разбудил, — вместо этого тихо выдохнул он. — Ты в порядке? Ганнибал не был ни его лечащим врачом, ни его другом… Уилл вообще не знал как классифицировать их отношения, однако сейчас голос за пятьдесят с лишним миль разговаривал с ним мягко и спокойно, не протестуя, что его разбудили ни свет ни заря по совершенно необъяснимым причинам. Это вызывало подсознательное чувство вины, и Уиллу хотелось хоть как-то это исправить. — Да. Наверное… Не знаю… Не знаю, зачем звоню. Прости… Послышалось лёгкое шуршание, видимо Ганнибал выбрался из постели. — Дай мне немного времени, я приеду. Ты же справишься один, пока меня не будет? Сбитый с толку, Уилл потряс головой и, хмурясь, взъерошил волосы, не понимая, что Ганнибал имеет в виду. — Справлюсь… только не пойму, зачем тебе приезжать? — Он хотел сказать что-то ещё, но голос отчего-то дрогнул, и, чтобы не выдать себя, он откашлялся, так и не договорив. Голос был слегка скрипучим, когда Ганнибал негромко рассмеялся, поняв всё без слов. — А разве не очевидно? — после небольшой паузы ответил он и повесил трубку. Экран телефона давно погас, и Уилл смотрел на своё отражение в чёрном стекле, ловившем гладкой поверхностью первые отблески зари, и никак не мог унять волнение. Затем он всё-таки встал с кровати и, натянув первые попавшиеся штаны, босиком отправился на кухню, завернувшись в потёртый толстый плед. Вода в чайнике закипа́ла, когда он отыскал упаковку аспирина и проглотил две таблетки, запив их водой из под крана. Затем отсыпал в кружку быстрорастворимого кофе на глаз прямо из банки и, залив кипятком, отправился к входной двери выпустить неугомонную стаю наружу. Его тут же обжёг холодом свежий утренний воздух, забираясь под плед и остужая всё ещё тёплую после сна кожу. Собаки с визгом носились по жухлой траве, и Уилл осторожно опустился на крыльцо веранды, одновременно пытаясь не разлить кофе и удержать сползающую плотную ткань. Так он и сидел, босиком, с уже опустевшей кружкой в руках и окоченевшими пальцами, глядя на резвящихся собак, пока к звонкому лаю не добавился уже знакомый рычащий отзвук мотора и рядом с домом остановился Бентли класса «люкс». Кивнув в знак благодарности и приветствия, Уилл взял термокружку из рук Ганнибала, вместе с этим не упустив из виду его беглый неодобрительный взгляд, направленный на покрасневшие пальцы и скрюченную от холода позу. — Слишком прохладно, чтобы сидеть на улице без одежды, Уилл. — Я знаю одного хорошего доктора с частной практикой, к тому же на мне плед, видишь? Ганнибал ухмыльнулся немного грубой шутке Уилла, наблюдая за тем, как он инстинктивно жмётся к теплу стакана. — Поэтому ты без рубашки и обуви? Зайдём в дом, не вынуждай хорошего доктора отвечать за твоё здоровье. — Давай здесь посидим. Не хочу заходить внутрь. Стоя напротив съёжившегося от холода Уилла Грэма и глядя на поджатые пальцы его ног, Ганнибал испытывал болезненное любопытство, гадая, насколько велика́ может быть выдержка этого человека. — С твоего позволения, упрямый мальчик. — С этими словами Ганнибал поднялся по ступенькам на веранду и по-хозяйски вошёл в дом. Тихо фыркнув, Уилл оглянулся, успев увидеть лишь закрывшуюся за ним дверь. Спустя минуты три Ганнибал вернулся, держа в руках свитер, носки и ботинки. Уилла тут же не на шутку заинтересовал вопрос, насколько далеко распространяются таланты этого человека, раз он смог найти всё необходимое за несколько минут в комнате, которая в последнее время больше смахивала на Арденны, чем на спальню. Те две недели Уилл то и дело собирался прибрать накопившийся бардак – обычно его бытовой перфекционизм выражался в навязчивой идее сложить всё в ящиках и шкафах по размеру и цвету – однако, неподходящий случай настиг его, как всегда, неожиданно и без предупреждения в лице Ганнибала Лектера. Смирившись с неизбежным, Уилл стал натягивать принесённую одежду и обувь, параллельно прихлёбывая горячий кофе, чтобы поскорее согреться. А затем, будто невзначай, вдруг тихо, но внятно произнёс: — Спасибо. Ганнибал замер на секунду, а затем накинул всё ещё тёплый плед на его плечи и присел рядом. Он конечно же понимал, что на холоде Уилла держало вовсе не упрямство. — Поговорим? Невольно усмехнувшись, Уилл посмотрел на Ганнибала. — По крайней мере это будет вежливо, учитывая что тебе пришлось варить мне кофе, ехать сюда как минимум час, искать для меня одежду и сидеть на грязных ступеньках. Так что да, давай поговорим. Ганнибал с интересом посмотрел на его лицо, остановив взгляд на согретых кофе губах, и тоже едва заметно ухмыльнулся. — Я руководствовался личными интересами, поэтому нет смысла чувствовать себя обязанным. К тому же я здесь, прежде всего, как твой друг, и вовсе не обязательно оказывать мне любезность. Мы поговорим, когда ты будешь готов, и это вполне может быть не сегодня. Покручивая в руках стакан, Уилл молчал, будто собираясь с мыслями. — Чувствую себя так, словно на дырявой лодке попал в океанский шторм – швыряет во все стороны, а что делать, не знаю. Ничего не знаю… — Это нормально. И для тебя вполне ожидаемо, — понимающе ответил Ганнибал. — На твоём месте я бы не стал поддаваться тревожным мыслям и чужим настроениям, а исходил из существующих переменных. Глядя на носящихся по лужайке и в высокой сухой траве за изгородью довольных дворняг, Уиллу на какое-то время даже удалось забыться, размышляя о том, насколько был бы он счастливее, работая на какой-нибудь верфи в Луизиане, ремонтируя лодочные моторы. Однако вместе с действительностью возвращались и гнетущие мысли, он с силой потёр лицо ладонью, стараясь прогнать их, а затем, вдохнув поглубже и сделав большой глоток из стакана, сказал: — Они снятся мне. Я вижу их, залитых кровью, а голоса сливаются в дикий нескончаемый гул, пробирающий до костей, и кажется, что голова вот-вот взорвётся. А затем я чувствую, как мои руки наносят им смертельные удары. Я изо всех сил пытаюсь остановиться, но ничего не выходит, чувствую, что даже так не могу им помочь. Иногда, открывая глаза, мне начинает казаться, что я такой же, как он. Это пугает меня. — Твои кошмары, Уилл, и ты это прекрасно понимаешь, искажённые следствия поисков ответа на вопросы, возникающие по мере появления новых теорий и фактов, связанных с делом. Ты пытаешься понять убийцу. К нарушениям психических функций всё это отношения не имеет, сейчас тебе нужен отдых, а не психиатр. Последняя фраза заставила Уилла на короткое мгновение улыбнуться. — Это ваше официальное заключение, доктор? — посмотрев на Ганнибала, иронично спросил Уилл, а затем, вздохнув, продолжил: — Я прекрасно понимаю, что со мной происходит, но не решаюсь признаться самому себе, что всё ещё можно было исправить, поймай мы убийцу. Я чувствую ответственность за их смерть. И даже если ФБР бросит все свои силы на его поимку, я не смогу почувствовать себя иначе, потому что не в силах изменить того, что уже произошло. — Жизнь не всегда справедлива, Уилл, и нам крайне нелегко принять то, что уже нельзя изменить. Ещё сложнее найти в себе силы сопротивляться неизбежному, — с едва читаемой печалью в голосе ответил Ганнибал, глядя как рассвет играет в спутанных кудрях Уилла. — Нам обоим знакомо это чувство, ведь оно – часть нас самих. Глядя на Ганнибала, Уилл понимал, что за плечами этого человека целая жизнь, в которой ему довелось испытать не только моменты искренней радости, но и боль утраты, о которой до сих пор нелегко вспоминать. Уиллу вдруг захотелось узнать, что же причинило ему такую боль, которую он предпочитал скрывать глубоко внутри себя. Возможно когда-нибудь он узнает… — Уилл, что заставило тебя мне позвонить? — неожиданно спросил Ганнибал. Уставившись себе под ноги, Уилл даже не сразу почувствовал, как сжал жёсткий пластик стакана так сильно, что костяшки вмиг побелели, и даже пальцам передалось лёгкое онемение. На самом деле этот вопрос занимал не только Ганнибала, но ответить на него прямо было не так уж просто. — А тебя что заставило не послать меня подальше? — задал встречный вопрос Уилл, решив пока уклониться от ответа. Уже знакомый с привычкой Уилла временами оставлять без ответов неудобные вопросы, Ганнибал невольно усмехнулся этой мысли, неспешно продолжив: — Бестактность была бы неуместна, к тому же что-то подсказывает, ты не стал бы звонить мне просто так. — Так ты приехал из Балтимора только потому, что не хотел показаться бестактным? — слегка нахмурившись, спросил Уилл, повернув голову и посмотрев на Ганнибала. — Я знаю о твоей нетерпимости к невежеству и грубости, и, по-моему, мой лимит уже давным-давно исчерпал себя, так зачем?.. Сейчас в глазах Ганнибала мерцали искорки от восходящего солнца и вместо того, чтобы щуриться или прикрывать глаза рукой, он будто наслаждался моментом пробуждения живой природы. Ему определённо нравилось встречать рассвет в этом отдалённом уголке Вирджинии, сидя на потёртых ступенях веранды рядом с хозяином дома. — А я так и не получил ответ на свой вопрос, Уилл, — улыбнувшись ответил Ганнибал, не намеренный уступать. Не в этот раз. Залитый ослепительным рассветным солнцем Уилл насмешливо поинтересовался: — Это принципиальность или упрямство? — Выбери сам, — хитро улыбнувшись, ответил Ганнибал, глядя, как играют блики на бледно-розовой коже Уилла, и едва удержался, чтобы не дотронуться. Стая носилась вдалеке от дома по заросшему куску поля, гоняясь друг за другом, звонко лая и проворно уворачиваясь от торчащих кое-где сухих кустарников, выискивая чьи-то следы и чуя в прохладе воздуха свежие запахи земли и неизвестных зверей. Коротким свистом Уилл дал команду собакам не приближаться к лесу, а затем, стараясь глядеть куда угодно, только не на Ганнибала, сказал: — Я не думал о причинах, когда набирал твой номер – вышло как-то само собой. Знаю только, что с тобой мне спокойнее, чем с остальными, и с недавних пор ты единственный, с кем я чувствую себя самим собой. — Уилл вдруг улыбнулся тому, как легко у него вышло произнести нечто смущающее со слишком бесстрастным выражением лица. — Однако это не значит, что я начал тебе доверять. Теперь это прекрасное утро дарило Ганнибалу не только неожиданное свидание, но и признание, которое определило ход его дальнейших действий. Решимость Уилла выглядела действительно впечатляюще и мило, настолько, что этому было просто невозможно сопротивляться. Он кивнул с выражением самой искренней любезности, но конечно же эта маленькая уловка не могла обмануть такого проницательного человека как Уилл, хотя Ганнибал и не пытался излишне маскировать свои истинные намерения, поэтому ответ был вполне ожидаем. — Не играй со мной, Ганнибал. Я вижу тебя насквозь. — Ничуть в этом не сомневаюсь, — довольно ответил доктор, усмотрев в его напряжённом волнении восхитительную вибрацию юности и мужественности. — Мой ответ ты знаешь. Теперь хочу услышать твой… Почему ты не проигнорировал меня? Почему сидишь здесь, а не досыпаешь десятый сон в тёплой постели? — Разве это до сих пор не очевидно? — со смесью обдуманного смирения и уверенности в самом себе произнёс Ганнибал. С разумом Уилла сейчас спорило беспокойство сильнейших страстей, срывая с приоткрытых губ лишь еле слышное дыхание. Он пристально смотрел на Ганнибала и знал, что вот-вот услышит. — Потому что ты дорог мне, Уилл. Безмерно. Настолько, что хочу быть рядом, всякий раз, как ты станешь отчаянно нуждаться во мне, поэтому, когда бы ни понадобилась моя помощь, день это или ночь, не забывай, что ты можешь целиком и полностью рассчитывать на меня. Ответ прозвучал настолько откровенно и просто, что какое-то время Уилл растерянно молчал, пока неожиданно не понял, что снова дрожит. Он хотел бы думать, что дело в кофе, который давно закончился, и ему просто нечем согреться, однако предпочёл не заниматься самообманом. Его будоражил этот негромкий бархатный голос с хрипотцой и особой расстановкой ударений в некоторых словах, что выдавало в его хозяине европейские корни северного происхождения. Раньше ему не признавались в чувствах так коротко и в то же время доходчиво, возможно поэтому слова в ответ прозвучали немного тише, чем следовало. — Ты так уверенно об этом говоришь, что я в некоторой растерянности, хотя не скажу, что ответ мне не понравился. Внимательно глядя на него, Ганнибал отчётливо видел тот самый механизм, который крутил шестерёнки в голове Уилла и, противоборство с которым, требовало выдержки и огромного мужества, даже ради признания чего-то до этого ему совершенно несвойственного. — С вербальными понятиями между нами всё предельно просто, вопрос в том, необходимо ли тебе что-то большее. К тому же, учитывая твоё ко мне недоверие, не ожидаю немедленной взаимной привязанности. — С тех пор, как ты начал готовить для меня, моё недоверие к тебе всё чаще склонно допускать серьёзную опрометчивость. Как бы не вошло в привычку. Как ни странно, дерзость, с которой была произнесена фраза, понравилась Ганнибалу. — Рад это слышать. Уилла уже успело утянуть в эту незамысловатую игру, в то время как он почувствовал руку, опустившуюся на его плечо, улыбка тут же исчезла, и он с тревогой посмотрел на Ганнибала. — Я вполне серьёзно, Уилл. Это напряжение между нами, я хочу, чтобы оно исчезло, открывая новые возможности нашего взаимного партнёрства. Наклонившись вперёд, Уилл потянулся почесать за ухом подбежавшего пса и вытащить запутавшийся в шерсти репейник, вместе с этим освобождаясь от веса руки на своём плече. — И как ты собираешься это сделать? — Всё от твоего желания зависит, — неторопливо ответил Ганнибал, склонив голову набок и разглядывая показавшуюся из-под пледа руку, кое-где покрытую бледными рубцами шрамов на красивой светлой коже. — Тогда скажи, что скрываешь, — копируя манеру Ганнибала, произнёс Уилл. Тоже наклонившись вперёд и сцепив пальцы рук в замок, повернув голову, он изучал лицо Уилла, пока его глаза не остановились на приоткрытых, чуть влажных губах. Сегодня эти губы отвлекали его слишком часто. — По-моему это очень смелое предположение, Уилл. К тому же ставит под сомнение моё безупречное положение в обществе. — А по-моему только такие предположения и стоят внимания, особенно когда ловишь маньяка среди толпы. Такой непременно останется у всех на виду, наслаждаясь представлением. — Или окажется сотрудником ФБР, расследующим свои же преступления. Это было забавно, дразнить Ганнибала, к тому же он был вовсе не против, судя по задорному блеску в глазах, и Уилл решил бросить вызов. — Я знаю, ты скрываешь что-то. Что-то… тёмное, — Уилл шумно сглотнул. — …И это… — он вдруг замолчал, испугавшись того, что просыпалось в нём при подобных мыслях. Это возбуждало его, будоражило кровь. Неприязнь давно переросла в желание – когда именно он не знал, но отчётливо понимал, что его личная точка невозврата давно уже пройдена. Его тянуло магнитом к Ганнибалу, и он был более чем уверен, что сам Ганнибал об этом прекрасно знал. Вот почему разумнее всего было держаться подальше – избегать Ганнибала Лектера любой ценой. Не названивать ему в пять утра, потому что приснился дурной сон, не принимать его приглашение на ужин. Не позволять касаться так интимно, накидывать плед на плечи и садиться рядом на крыльце. — И что же это, Уилл? — негромко произнёс Ганнибал, каждой своей клеткой улавливая напряжение сидящего рядом мужчины. — Это опасно, — отозвался он вполголоса, ощутив, как внезапно пересохло в горле. В изгибе губ играла лёгкая уверенная улыбка, когда пальцы Ганнибала аккуратно пробрались под плотную шерстяную ткань пледа, медленно заскользив вверх по спине Уилла, собирая его сбивчивую дрожь и заставляя выталкивать воздух из лёгких через приоткрытый рот. — Однако не останавливает тебя. — Возможно я самонадеянный придурок, безоговорочно уверенный в абсолютно ошибочной точке зрения. С этими словами Уилл пододвинулся ближе к Ганнибалу, задев его колено своим и чувствуя, как соприкоснулись их бёдра. Ощутив ровное тепло, исходящее от тела Ганнибала, он понял, что уже давно забил на сомнения, засунув их куда подальше. — У меня не возникает сомнений в том, кем ты являешься, Уилл, — всё так же негромко проговорил Ганнибал, скользя рукой к его поясу и прижимая ближе к себе, настолько, что между их телами не осталось ни малейшего пространства, кроме куска шерстяной материи и тонкого кашемира тёмно-синего пальто. — Твоя обострённая интуиция – вовсе не слабость, а лишь природа. Ты инстинктивно следуешь за ней, маскируя подсознательные желания под её нужды. Не сомневайся в том, что чувствуешь. Сегодня от Ганнибала пахло тёплым ветивером, и Уиллу больше не представлялось возможным сопротивляться этому аромату влажного дождевого леса с мокрой землёй, смятых цветов и едва уловимой цитрусовой свежести. Он потянулся навстречу, почувствовав, что вот-вот коснётся губ Ганнибала своими. В этот момент раздался звонкий лай. Уилл отпрянул, тут же отодвинувшись подальше и вцепившись руками в волосы, чувствуя, как румянец заливает его бледное лицо. Ганнибал улыбнулся этому робкому проявлению застенчивости и осторожно коснулся его щеки. Уилл не раздумывая прижался к тёплой руке, на одно короткое мгновение прикрыв глаза и смирившись с тем, что этот человек рано или поздно полностью разрушит его до основания. Но сейчас он просто хотел чувствовать, как тёплые пальцы касаются щетины и получать удовольствие от этой простой, незамысловатой ласки. Как будто откуда-то издалека его слуха достиг негромкий голос Ганнибала: — Мой мальчик, я должен идти. Уилл с трудом открыл глаза. Он чувствовал себя расслабленным и немного сонным. — …Просто останься, — хрипло отозвался Уилл, не понимая, как такое вообще могло сорваться с его языка, который, к слову, отчего-то слегка заплетался. — С превеликим удовольствием, милый, но в другой раз, потерпи немного, — вставая с места, сказал Ганнибал, и его прохладные губы легко коснулись краешка лба Уилла. Ветер шевелил спутанные кудри, когда Уилл со странной улыбкой, глядя снизу вверх, тихо прошептал: — До скорого. — Отдохни, Уилл, попробуй ещё немного поспать. Их взгляды всё ещё цеплялись друг за друга, не желая расставаться, прежде чем Ганнибал оторвался от огромных синих глаз и быстро зашагал прочь, напоследок оглянувшись, перед тем как сесть в салон машины. Голову Уилла вдруг заполнили объёмные звуки, живые и почти осязаемые, рассыпающиеся разноцветной мозаикой и складывающиеся в завораживающую гармонию – таким он увидел Ганнибала Лектера в рассветных лучах утреннего солнца: музыкой, естественной, как рассвет. ───────•••─────── Привет от переводчика: А кофеёк-то у Ганнибала зачётный! Уилку прям вштырило🔨 В следующей главе нас ждёт ужин при свечах💜 Неожиданно меня улыбнула мысль рассказать вам о географических расстояниях (кому-то возможно пригодится для будущих работ, ну или просто ради интереса): 🚔 от Вульф Трэпа до Куантико (Академия ФБР, поведенческий отдел) – около 0:45 минут, 40 миль (64 км.) по трассе; 🚔 от Вульф Трэпа до Вашингтона (штаб-квартира ФБР) – около 0:20 минут, 17 миль (28 км.) по трассе; 🚔 от Балтимора до Вульф Трэпа – около 0:55 минут, 52 мили (83 км.) по трассе; 🚔 от Балтимора до Вашингтона – около 0:43 минут, 41 миля (66 км.) по трассе; 🚔 об Балтимора до Куантико – около 1:21 минуты, 75 миль (120 км.) по трассе. Кому охота поиграться с расстояниями: https://www.avtodispetcher.ru/distance/