***
Его величество поднимался по крутой винтовой лестнице, главной башни государственного университета магии. На самом его верху располагался рабочий кабинет Октавии, возглавлявшей данный институт. Правда, девушка не занималась преподавательской деятельностью, а сосредоточилась исключительно на исследованиях вместе с советом верховных магов. Входы в башню располагались на всех четырех этажах здания института и один во внутреннем дворе, позволяя желающим попасть наиболее удобным для них способом. Однако у входов всегда дежурила стража, пресекая любые несанкционированные проникновения, а сам вход в кабинет был запечатан очень сильными чарами – если кто-то бы и смог проникнуть внутрь, его бы развеяло в мгновение ока. Эльф периодически навещал полукровку в ее кабинете и регулярные подъемы по крутой лестнице на высоту в восемь этажей его очень мало радовали. В какой-то момент он распорядился построить малый круг телепортации для доставки визитеров и в первую очередь хозяйки самого кабинета, в пункт назначения. Саму Октавию этот вопрос мало волновал, так как после овладения девятым кругом магии она выучила магию телепортации, что позволяло ей перемещаться на довольно большие расстояния, и потому проблема подъема в свой кабинет для нее отпала сама собой. Башня, за исключением кабинета, была лишена каких-либо окон, освещаясь изнутри искусственными источниками света. Никаких украшений или декораций на стенах так же не было, только шлифованные мраморные блоки, из которых были выложены стены. Наконец, цель была достигнута. Отворив дверь, эльф попал на еще одну небольшую лестницу, сверху которой слышались женские голоса. Оставалось подняться еще чуть-чуть... Преодолев последний пролет, взору Кельта предстало большое и просторное помещение с огромными окнами и не менее внушительными шкафами внутри стен между ними. Все они были заполнены книгами и рукописями, результатами исследований и прочими документами, немалая часть которых была произведена уже в стенах университета. Несмотря на любовь полуэльфийки к благородным напиткам, в кабинете не было не одного шкафа с вином. В центре комнаты стоял большой рабочий стол с удобным креслом, неподалеку находились стулья для посетителей. – Тебе очень идет, – сказала Октавия, одобрительно кивая. Эльфийка, стоявшая рядом, примеряла давно знакомый Кельту плащ. Девушки повернулись к вошедшему королю: – Рада приветствовать вас, – Октавия чуть поклонилась, а Нортеллара же лишь немного склонила голову. – Есть чем меня порадовать? – улыбнулся эльф. – Работы полностью закончены, Ваше величество, теперь плащ безопасен для носящих его живых, – полуэльф обратилась к Нортелларе, – раньше он принадлежал твоей матери, она была единственной, кто мог совладать с его проклятьем. Но теперь он безопасен, я даже смогла чуть усилить его свойства, и при этом разорвать его связь с потусторонним планом, так что ни даймоны, ни астродаймоны больше не будут появляться при его снятии. Я знаю, что вы не очень ладили с Джейтал, но все же... Думаю, она была бы рада, если бы вы продолжили его носить. – Благодарю, – кивнула эльфийка, чуть улыбнувшись уголком рта. – Теперь вы, Ваше величество, я очень долго работала с техниками перемещения душ, и вместе с Нортелларой нам удалось превзойти труды Вордакая. Теперь душа может быть заключена не в кувшин, а в небольшой кристалл, – девушка достала из-за пояса небольшой вытянутый, ограненный камень фиолетового цвета. – Теперь душа может храниться здесь. Но самое важное, – Окатвия положила на стол «Погибель живых» – поистине легендарный меч, добытый Кельтом в схватке с астродаймоном. Девушка кивнула на клинок, – ваш меч теперь может не просто вытягивать жизненную силу противника, передавая ее своему владельцу, но и по вашему желанию может аккумулировать ее в данном кристалле. Если добить противника подобным мечом, имея при себе такой кристалл, его душа не отправиться к Фаразме, а будет заключена в данном сосуде, – она демонстративно подняла кристалл. – В дальнейшем его можно использовать в ритуалах, для усиления творимой магии, или же, разбив кристалл освободить заключенную в нем душу. Правда, в отличие от кувшинов уничтожение кристалла не возродит живое существо, а лишь освободит душу, позволив ей отправиться на суд. Но испытания еще не проводились, работа подтверждена только в теории. Я, – девушка осеклась. – Я не знаю какое преступление должен совершить человек, чтобы подвергнуть его душу такому. Эльф улыбнулся, он взял в руки меч, несколько секунд полюбовался клинком и переливами света на полуночно-черном лезвии, затем вернул меч в ножны и одел на себя перевязь: – Не переживай, эти техники предназначены для войны с демонами, а не против существ нашего плана. Однако, что касается испытаний, нужно найти приговоренных к смерти, за особо тяжкие преступления. После подтверждения всех свойств кристаллы стоит уничтожить, дабы души все же обрели заслуженный покой. Полуэльф улыбнулась: – Справедливо, и достаточно гуманно. – Я отдам соответствующие распоряжения, – кивнул Кельт, – начинай готовить все необходимое. Эльфы развернулись, собираясь покинуть кабинет министра магии, но Октавия окликнула их: – Ваше величество, нам еще нужен этот мертвый циклоп? Насколько я могу судить, все знания он уже предоставил и вряд ли может быть полезен чем-то еще, но вот потенциальную опасность все еще представляет. Кельт посмотрел на Нортеллару, которая последнее время работала вместе с Октавией и изучала как труды института, так и личные записи составленные Джейтал. – Если позволите, – эльфийка сделала короткую паузу, – то я бы предложила после завершения испытаний над заключенными, провести еще одно, на этот раз с самим циклопом. Не могу сказать однозначно как поступить после с кристаллом. Но думаю, Фаразма не сильно огорчиться, если мы попробуем использовать его душу, или то, что от нее осталось в качестве ресурса для наших магов или жрецов. Эльф и полуэльфийка одобрительно кивнули.***
18 Ламашан 4714 – Что это значит?! – Нортеллара натурально влетела в кабинет его величества, тяжело дыша. – Что-то случилось? – Кельт медленно перевел взгляд от разложенных на столе документов на свою советницу. – Случилось?! – Эльфийка потеряла дар речи от возмущения, – Ты... Ты! – она швырнула на стол письмо, что сжимала все это время в руках. Эльф внимательно изучил содержимое, после чего, улыбнувшись, встал из-за стола и, подойдя к девушке, заглянул в ее большие черные глаза: – И чем ты недовольна? – Почему ты это делал за моей спиной? – прошипела Нортеллара. – Вообще-то я хотел сделать сюрприз... Но, решил пойти старомодным путем, испросив твоей руки у родственников. Правда, сперва она должна была ответить мне. – Эльф приблизился еще сильнее, – так ты станешь моей женой и королевой? Девушка не отвечала, пристально смотря в глаза короля. После длительной паузы эльфийка все же вздохнула и отвела взгляд: – Ты думаешь, сейчас подходящее для этого время? Кельт нежно обнял девушку: – Можно вечность ждать подходящего момента, и так и не дождаться его. У нас мало времени для наслаждений, и я не хочу сильно оттягивать те моменты, что доступны нам. – Эльф чуть сильнее прижал к себе Нортеллару, и почувствовав, как она обняла его в ответ, продолжил, – К тому же, статус королевы сильно развяжет тебе руки. Эльфийка ухмыльнулась, высвобождаясь из объятий, и заглянула в золотые глаза своего возлюбленного: – И почему я не удивлена, что тобой движет не столько чувства, сколько политика? Эльф улыбнулся в ответ, но куда более добро, нежели Нортеллара: – Я люблю тебя гораздо дольше чем тебе кажется, я доверяю тебе и мне не стыдно признать, что я нуждаюсь в тебе не только как в женщине. Эльфийка искренне улыбнулась: – Тогда я согласна, – ее руки обвили шею эльфа, а тело медленно прижалось к груди любимого.***
Известие о помолвке Его величества быстро распространилась по городам Речных Королевств со скоростью лесного пожара в период засухи. Впереди была долгая подготовка к свадьбе, известия и приглашения были разосланы во все уголки королевства и немногочисленным союзникам. Свадьба короля это в первую очередь политическое событие, и забывать об этом не стоит не одному носителю короны. Ведь даже брак, заключенный по любви, а не продиктованный политической необходимостью, это уже дерзость. И нужно признать, что Кельт был дерзким правителем – другие редко выживали бурлящем котле политики Речных королевств. Родниться с местной знатью он не горел желанием, да и не было среди младших детей аристократов Бревоя, разбогатевших купцов и вчерашних крестьян достаточно выгодной партии для брака, а у тех, кто был достаточно выгоден, не было дочерей подходящего возраста. Но на текущий момент Бревой уже вошел в состав Тельвуриона, и потому смысла в династическом браке с местной знатью оставалось мало, хотя куда большую роль в этом вопросе сыграл тот факт, что Кельту не хотелось сочетаться браком с короткоживущими. Можно было бы попытаться заслать сватов в Кионин, но королева Эдассурил – хоть и не была скована узами брака, но была достаточно честолюбивой, чтобы выбирать самой, а её род был достаточно могущественен, чтобы не допустить насильственной смены власти… К тому же, так же имела дерзость выбирать себе спутников по любви. Наладив дипломатические отношения с Кионином, а позже и подписав договор о разделе сфер влияния и взаимопомощи, Кельт заполучил очень могущественных союзников. А объявив о помолвке со знатной эльфийкой из древнего рода, лишь подтвердил союз между странами. В народе, правда гуляла, совершенно иная легенда – будто король, странствуя со своей свитой, спас юную эльфийку, путешествовавшую тогда по еще не самым спокойным землям, и увидев эту простую девушку, влюбился. В этой истории, конечно была доля правды, вот только Нортеллара происходила из очень старого и знатного рода эльфов, а ее изгнанная мать занимала пост придворной судьи. Местная знать, хоть и не знала всех нюансов, но догадывалась, что избранница короля была далеко не простой особой, и выбор своего правителя и союз с таким сильным и древним государством, как Кионин, только поддерживала. В итоге слухи, гулявшие среди благородных и простого населения, сильно разнились, но при этом поднимали популярность короля в каждом из сословий чему изрядно помогали барды, которым порой перепадало серебра за романтические песни и распространение «проверенных» слухов.***
7 Неф 4714 Зал собраний коалиции и вольного совета, использовался не только для межгосударственных встреч, Лорды Даггермарка нередко использовали его для своих собственных нужд, или проведения совещаний. Но сегодня тут было лишь двое: – Что значит он не сможет посетить вольный совет?! – сказать, что Мартро Ливондар, охренел от такого известия, значит сильно преуменьшить отобразившуюся на его лице целую палитру чувств. – Этот остроухий выскочка вконец страх потерял?! – Буквально проорал он. – Ваше величество, но это не все послание, – возразил слуга. Мартро попытался взять себя в руки, и кивнув слуге велел продолжить. – Его величество Кельт Аласмараир приносит извинения, что не сможет лично принять участие в ежегодном съезде, однако сообщает, что вместо него на совет прибудет Королева. – Какая еще королева?! – Королева Тельвуриона, Ваше величество, Нортеллара Томентоса. Мартро сжал кулаки: единственным его желанием сейчас было кого-нибудь убить. Больше всего бесило то, что среди всех речных королей, казалось именно он практически обо всем узнавал последним. Всё чаще бывали случаи, когда слухи, которые гуляли среди крестьян и ремесленников оказывались ближе к реальности, чем доносимые ему сведения. Нет, он конечно был в курсе помолвки своего соседа, но такой дерзости не ожидал: – Я сейчас не ослышался? Он собирается вместо себя прислать бабу? – В письме сказано, что королева обладает той же полнотой власти что и Его величество, и уверяет что все достигнутые договоренности будут соблюдаться его королевством. Лорд Ливондар задумался: было очевидно то, что Кельт устраивает провокацию. Но вот что именно он затевает? Хочет принести знатную эльфийку в жертву и натравить на нас Кионин? Но ради чего остроухим жертвовать своей женщиной? Или за этой подставой стоит сама Тиландия? Тогда получается Марниус Черлорн был прав, и все это новое королевство действительно ее проект? Но тогда какова ее истинная цель? Стравить Коалицию и Тельвурион, а потом добить выживших? «Проклятый сукин сын» – мысленно выругался Мартро. В любом случае, даже если все это не так, то страной теперь правят двое, и убийство лишь одного мало чем поможет. Да и разведка последнее время доносила, что власть в стране постепенно переходит в руки верховного совета и сената. Верховный совет состоял из самого короля и первых лиц государства: народного трибуна, казначея, магистра, генерала и министров. В сенат же собирались представители городов, деревень и сословий – договариваясь между собой, они доносили свою волю верховному совету, те же могли как утвердить предложения без изменений, так и изменить инициативу по своему усмотрению. В случае временной или полной недееспособности верховного совета, сенат получал всю полноту власти. Однако, при всей этой системе указы издавал и подписывал король. Тем не менее, было очевидно, куда двигается государство, как и то, что король в нем фигура скорее контролирующая и объединяющая, вмешивающаяся тогда, когда система политических сдержек и противовесов не срабатывала. И убийство остроухого не обезглавит королевство, но обозлит преданных подданных, после чего совету или сенату нужно будет просто указать на козла отпущения и сказать армии «фас». И сил у них может вполне хватить, чтобы хорошенько проучить Коалицию за такую дерзость. Получается, из вариантов остается только открытая война? Но гарантии на победу в прямом противостоянии нет. Хотя определенный перевес на стороне коалиции все же был, но хотелось бы более весомого преимущества; да и убить длинноухого очень хотелось: слишком много хлопот он доставил всем. «Пожалуй, стоит вновь собраться и внести корректировки. Королева была не учтенной фигурой, и ее появление стоит обсудить с остальными правителями» – Лорд Ливондар поднял хмурый взгляд на слугу: – Оповести остальных королей, нужно собрать совет как можно скорее.