Солнечный шторм

Наруто с ужасом смотрела на последнюю монету, одиноко лежащую на дне холщового мешочка. Желудок от этой картины уже не жалобно урчал, а гневно стонал, извергая рычащие звуки наподобии Курамы. Вынужденная диета ей не шла на пользу. Деньги ожидаемо кончились. Чувство голода ее не покидало ни на секунду. Сожаление о собственном решении съехать от Мадары, где ее кормили, как на убой, становилось необъятным. Все ее проблемы решила бы работа. Вот только миссий ей не назначали. Показываться на глаза Тобираме было до ужаса неловко, а просить выдать миссию нужно было непосредственно у него. Бюрократический аппарат налажен не был, следовательно, Тобирама был один за всех в резиденции, пока массовики-затейники занимались вроде и тем, чем надо, но немножко все-таки не тем. Хаширама налаживал дела с госпиталем, а Мадара хранил порядок на улицах. Часть ее понимала, что рано или поздно им суждено пересечься. Лучше позже - трусливо настаивал внутренний голосок. Но делать было нечего - голодная смерть была страшнее всепоглощающей неловкости и смущения. Главное - усиленно делать вид, что ничего не произошло. Набрав в грудь побольше воздуха, словно это могло бы помочь набраться и храбрости, Наруто поплелась выбивать себе миссию, шагая негнущимися ногами по дороге, которая предательски норовила уйти из-под ног. Перед дверью заветного кабинета, Узумаки застыла, тупо глядя на нее, не в силах поднять руку, сжатую в кулак, и постучать. Всю ее решительность как ветром сдуло. Поджилки у нее тряслись так, как в добрые двенадцать лет перед лицом атакующего вражеского шиноби. “Губами смахнуло”, - дал о себе знать Лис, набирающий силу. И наглости в придачу. Его появления становились более частыми. Узумаки бросило в краску. “Он всего лишь двуногая обезьяна, которая проявила к тебе платонический интерес. Ты придаешь слишком много значению вашему обмену слюной”, - презрительно-брезгливо вещал девятихвостый. На слове “платонический” у Наруто нервно задергался глаз. Голодная смерть уже не казалась такой уж и жесткой. В конце-концов лето, а Коноха стоит среди богатых лесов: ягоды, грибы, дичь, рыба. Она шиноби, она умеет выживать в экстримальных условиях. Она хотела было развернуться, но дверь перед ее носом распахнулась. Моргнуть не успела, как ее нагло втащили в кабинет, не оставив ей и шанса на побег. — Наруто! — широкие и смуглые ладони сомкнулись в стальном захвате на ее плечах. Хаширама смотрел на нее так, будто бы она несла в себе божественное просветление. — Ха..Ха…Ха-Хаширама? — она ничего не могла поделать с заиканием. За секунду она успела пережить инфаркт - предательское сердце чуть не остановилось. — Прости, я тебя напугал, да? — будущий Шодай разжал свои ладони, стыдливо пряча те за спиной и виновато улыбаясь. Узумаки опасливо осмотрела кабинет. Тобирамы не было. Но расслабляться она не спешила. Вдруг, стоит ей моргнуть, как Бог Грома появится перед ее взором собственной раздражающей персоной. — А где Тобирама? — осторожно поинтересовалась она, переводя взгляд на смуглое лицо Сенджу-старшего. — В том-то и проблема! Засел в своей лаборатории и не выползает оттуда уже с неделю, — ворчал Хаширама, но от чуткой Наруто не скрылось, что за ворчанием скрывалось волнение. — Из-за него я теперь не вылезаю отсюда, — сетовал Хаширама. И только сейчас, обведя кабинет более внимательным взглядом, Наруто заметила, что тот пребывал в хаосе. Присутствием Тобирамы и не пахло. — Их с каждым днем все больше, я не справляюсь, — тяжело вздыхал Бог шиноби сраженный наповал бумажный волокитой. От этого он выглядел таким грустным, прям как побитая хромая кляча. Эмоциональный спектр Хаширамы был куда шире, чем у Мадары и Тобирамы вместе взятых. Узумаки, глядя в грустные карие глаза, хотела пожалеть его, чувствуя всем своим сердцем страдания этого могучего шиноби. Такого откровенного эмоционального давления она не выдержала. Судорожно вздохнув, она прошла к столу, переступая через раскиданные по полу свитки, и начала наводить порядок, бегло проглядывая названия документов. — Точно! Ты же помогала Тобираме, — воскликнул обрадованный положением дел Хаширама, ничуть не расстроенный тем фактом, что Наруто совала свой нос в дела Конохи, которые ей по статусу видеть не положено. Но Хаширама был настолько прост, а вера в людей в нем была сильнее его собственных способностей, поэтому против он не был. — Да, помогала. Примерно представляю, что, чего и как, — и даже больше. Но вслух произносить не стала. Мечта стать Хокаге сыграла свою роль. — Тогда ты это, разберешь тут все? — Сенджу-старший медленно попятился к все еще открытой двери, широко улыбаясь. — Стоять! — гаркнула Наруто, выпрямляясь и многозначительно глядя на Сенджу, который норовил кинуть ее одну в этом царстве бумажного беспредела. Стоило ей только проявить сострадание, как Хаширама воспользовался ее добротой. — Я не твой брат. На добровольных началах работать не собираюсь. Я сочувствую тебе, но не так сильно, чтобы делать это за бесплатно, — Наруто демонстративно бросила свитки себе под ноги и уперла руки в бока, выжидающе смотря на мрачнеющего Сенджу. — И вообще, я сюда миссию пришла просить, жить-то на что-то мне надо! — Готов выполнить все твои условия! — мгновенно сдался Сенджу-старший. — Садись за стол, — Наруто внутренне ликовала. Все складывалось как нельзя лучше. — Писать договор будешь. Слова словами, но без бумажки ты… — Наруто ему еще и стул отодвинула. И свиток чистый нашла. — Беру на себя обязанности по распределению миссий на первое время и буду помогать сортировать почту. Готова помогать всем, чем смогу, — нагло перечисляла Узумаки свои требования, чувствуя, что Хаширама более сговорчивый и она спокойно может диктовать свои условия, не ловя на себе уничижающие взгляды исподлобья от некоторых альбиносов. — Хорошо, хорошо, — мгновенно сдался Хаширама, предвкушая скорейшую свободу. — Все важные по моему скоромному мнению документы я буду носить тебе или Тобираме, — предупредила она Сенджу-старшего, чтобы не расслаблялся. В ее случае она будет таскать ему бумажки, потому что сунуться к Тобираме после случившегося - кишка тонка. — Идет, — с энтузиазмом закивал тот, оказавшись за столом со скоростью знаменитого Хирайшина. Писал он также быстро. — Аванс вперед, — наглела дальше Узумаки, чувствуя свою власть над Хаширамой, который спешил покинуть четыре стены, где его окружали лишь бездушные бумажки, стол, стул да писчие принадлежности. — Оплату сам прописывай, — все же поимела она совесть. Пять минут, и в ее руках был договор скрепленный ее подписью и подписью Хаширамы, а к одинокой монете прибыло пополнение. А через десять - первая попавшаяся миссия ранга Д была отписана Кагами Учиха. И Наруто надеялась, что грядка полна сорняков. *** Наруто ела на ходу, запихивая в себя пирожок с фасолью. На плече у нее висела сумка полная свитков, которые в срочном порядке должны быть рассмотрены либо Хаширамой, либо Тобирамой. Второй, все еще будучи злом в ее пошатнувшемся мирке, отпал сразу. Поэтому Наруто повадилась бегать в госпиталь, терроризируя одного Хашираму. — Не могу, — отчеканил Сенджу, отмахиваясь от Наруто, преградивший ему путь. — Но это срочная документация! — настаивала Узумаки, но видела, что Сенджу не до нее. И не до документов. — У меня срочная операция, — серьезно проговорил сосредоточенный, от того и хмурый Сенджу. — Иди к Тобираме, — послал он ее к брату, отодвигая ее в сторону и идя в операционную. — Но я не знаю где он, — обреченно бросила она в удаляющуюся спину Хаширамы. — Квартал Сенджу. Павильон за главным домом, — крикнул он ей в ответ и скрылся. Наруто разочарованно выдохнула и прислонилась лопатками к стене, чувствуя резко наступившую слабость. Черт! Да она не готова! Запрокинув голову, она от отчаяния побилась затылком об стену. Надо было на миссию сбежать, а не сердобольно помогать Хашираме вести документацию и распределять работу. — Соберись, тряпка! — настраивала она себя. Игнорировать важность документов - непозволительная роскошь. Операция у Хаширамы могла затянуться надолго. Судя по его сосредоточенному виду, дело было серьезное. — Пора встретиться с собственным страхом лицом к лицу. Если закрывать глаза на проблему, не значит что она рассосется сама собой, — но поджилки вновь затряслись, и сердце тревожно затрепетало в груди. Потребовалось минут десять, чтобы собраться с духом. Ситуация вынуждала сделать это. И чем быстрее она сможет выполнить задание, тем лучше. Почти как пластырь сорвать с кожи. Нужно одно быстрое и резкое движение, чтобы вспышка боли была молниеносной и длилась лишь мгновение, а не несколько нерешительных и мучительно медленных. *** Сенджу окопался в лаборатории. И то грубо сказано. Лабораторией ему служил небольшой павильон позади его дома, где он уединялся для опытов и размышлений. Маленькая душная каморка, наполненная запахом пергамента, чернил и реактивов успокаивала. Обычно успокаивала. Это был самый простой и верный способ сбежать от действительности. Но сейчас, чем бы он не занимался, мысли то и дело возвращались к той роковой ночи, перевернувшей его мир с ног на голову. Видимо, до этого его мир был недостаточно перевернут. Он в очередной раз скомкал свиток с наброском охранной печати, бросив его себе под ноги. Ещё бы и подпалил для пущей драматичности, но тогда он тут сгорит синим пламенем. Пол под ногами был весь усеян испорченной бумагой. Как бы Тобирама не старался убежать от действительности, та мешала ему творить. Поцеловать ее было проще простого. Импульсивный порыв, пара секунд - и мирная размеренная жизнь разбита на сотни осколков. Теперь с последствиями этого поцелуя разбираться нужно было им обоим. Решение этой проблемы невозможно было найти. Куда не глянь - беспросветный мрак. Как прежде уже не будет никогда. Тяжело вздыхая, Сенджу-младший прикрыл глаза, стараясь погрузиться в медитативное состояние. Необходимо вышвырнуть эти разрушительные мысли из головы. Ему нужен кристально ясный ум, а не хаотичный поток мыслей вызывающих самобичевание! Знакомая чакра яркой вспышкой блеснула на подкорке сознания. Планы были разрушены. Он напрягся, разворачиваясь лицом к двери. Носитель горячей, импульсивной и такой живой чакры стоял по ту сторону, явно не решаясь войти. Тобирама взмолился всем богам, которых знал, чтобы эта женщина не переступила порог его обители. Он представлял, как она мнется, переступая с ноги на ногу, не решаясь занести кулак, чтобы постучать, оповещая о своем вторжении. Как в раздумьях она прикусила губу и загнанно смотрит на преграду отделяющую их. Какие бы демоны ее сюда не принесли, лучше им ее отсюда и унести. Не успел Седжу додумать, как личный кошмар наяву беспардонно открыл дверь, да так, что показалось, будто с ноги. — Привет, — буркнула она, смотря в сторону. — Здравствуй, — преувеличенно спокойно. Взгляд намертво приклеился к ее фигурке, загородившей дверной проем. — Подпиши, — сделав пару шагов к нему навстречу, она сняла с плеча сумку, протянув ее. Все это время она старательно отводила взгляд, стараясь изобразить заинтересованность обстановкой. — Что это? — скосил он взгляд на льняную сумку, набитую чем-то до отказа. — Документы. Хаширама не может. К тебе послал, — она смотрела куда угодно, только не на него. И в кои-то веки держала дистанцию. Но Тобирама на этот счет испытывал странные чувства. Негативные. И Тобирама понял, какие демоны принесли ее сюда. Точнее послали. И, судя по всему, этот не произнесенный вслух демон натворил дел в его отсутствие, раз Наруто таскается к нему в лабораторию с документами. Сенджу молча встал со своего места и подошел к ней, взяв из ее рук сумку. Узумаки нервно дернулась, мазнув по нему испуганным взглядом. Отвернувшись он тяжело вздохнул, испытывая сожаление. Ему больше нравилось, когда она вела себя беспечно и наивно, а не как загнанная и испуганная лань. Между ними повисло молчаливое напряжение. — Извини, — сдавленно проговорил он не в силах взяться за свитки. Все его внимание сосредоточилось на нервной Узумаки и собственном просчете. Нет, это был не просчет! Тобирама облажался по-крупному! Пора было уже решить проблему, которая угнетала их обоих, признать свою вину и попросить прощение за потерю контроля над собой. И будет что будет. — За что? — встрепенулась от неожиданности она, ляпнув не подумав. Все она поняла. Но слетевших с языка слов не вернёшь. И вот Наруто смотрит прямо на него полным растерянности взглядом. — Прости меня за поцелуй, — вкрадчиво проговорил Тобирама, ловя ее взгляд. Узумаки тут же покраснела, широко распахнув глаза. Неосознанно она коснулась своих губ. Тобирама в свою очередь вспомнил как касался ее губ своими и его пронзила внезапная мысль: он был бы не прочь повторить. Сенджу облизнул пересохшие вмиг губы, будто мог таким образом смахнуть призрачный отпечаток ее поцелуя. Наруто покраснела еще сильнее, шумно задышав. — Я давно должен был извиниться, — и не играли бы они в эти прятки, избегая друг друга, маринуясь в собственных волнениях и переживаниях. Взрослые люди, а ведут себя как дети. — Я должен был изв… — Стоп! — голос выдавал ее эмоции с потрохами - он звенел от паники. Лишнее напоминание о поцелуе, да ещё вылетевшее изо рта Тобирамы, грозило заставить ее кипеть от неловкости и стыда. — Не надо ничего объяснять! Я все знаю! — затараторила она, а Сенджу напрягся, сжимая в кулаках ткань обычных черных штанов. — Ты был не в себе. Я была не в себе. Я не виню тебя. Нет виню. Но… — Наруто растерялась и запнулась. Сенджу же в свою очередь расслабился. Хотя чего расслабляться. Если мужчина целует женщину, это уже не намек на чувства - откровенное заявление. Нервно улыбаясь, заламывая руки, она подбирала слова. Взгляд ее метался по помещению, пока не застрял на препарированной лягушке, плавающей в формалине. Наруто сосредоточенно нахмурилась. — Это все так сложно, — обреченно выдохнула она, понижая тон. Он физически ощущал как ее это угнетало. — Но я так устала от всех этих переживаний. Поэтому ты сейчас согласишься с тем, что перенервничал, что я как всегда сделала глупость, и забудем об этом, как о страшном сне, — закончила она и полным надежды взглядом посмотрела на него. Тобирама ощутил, как неприятно сжимается его сердце. И чем больше она говорила, тем хуже становилось ему. Страшный сон? Он что, так плох? Святой Шинигами! Нельзя же быть таким мелочным! Дело не в этом. Сенджу боролся с собой. — Иди, я сам принесу документы, — жестко отчеканил, отворачиваясь. — Тобирама, ты не подумай, ты мне нравишься,— словно прочитав его мысли и уловив осевшую в его сердце обиду, поспешно выпалила она, а потом захлопнула ладонью рот. — Нет, не в том плане. — тут же пояснила Наруто, перейдя чуть ли не на писк. — Ты правда классный. Временами заносчивый, но я восхищаюсь тобой, но… — вела она непонятно куда. — Наруто, дам тебе дружеский совет. Замолкни, — раздраженно процедил Сенджу, перебив ее и напряженно сжал челюсти. — Забыли. Хватит оправданий, я все понял. — Ками! Какой я бред несу, — шлепнула себя по лбу Наруто и попятилась к выходу, пока не запутала его. И себя заодно. — Все, ухожу, — пошла на мировую она, чувствуя, что разозлила Тобираму своей сбивчивой речью. — Все. Забыли. Вычеркнем тот день… ночь из памяти, и эти пять минут. — прежде чем уйти, выпалила она, поставив точку в этом инциденте. Сенджу судорожно выдохнул. Жизнь продолжается. Вот только легче не стало. В голове, как какая-то мантра, засели ее слова о том, что он классный, ей нравится, и вообще, она им восхищается. Вот и как ему быть дальше? Наруто его с ума сведет!