Мрак

Мысль о том, что близящийся конец света дотянулся и до Мидгарда, желчью разлилась в глотке. Иначе как было объяснить совершенно дикое поведение этой девчонки? Сначала она убегает от него, потом требует доказать — с ножом у горла доказать — что он не призрак, потом спасает от разбойников, убив двоих как минимум, а теперь… теперь заявляет, что он сумасшедший и грозится его убить! Конечно, имея в побратимах бога обмана, хитрости и коварства, изменчивого в своих поступках, словно ветер, можно было бы привыкнуть к подобному. Но нет. К такому не привыкнуть. Прямо сейчас Один боролся с очень сильным желанием позвать Хеймдалля, схватить наглую девчонку за руку и выкинуть где-нибудь на полпути между Мидгардом и Асгардом. Прямо в высасывающую пустоту безразличного космоса. И все же… все же ее отчаянная смелость была… восхитительной! Да, именно! Убить она не сможет — свое будущее Один знал наизусть, а вот поразвлечь… хм… — Мне бы водички попить. В горле пересохло, знаешь… Просительная интонация, на которую он не раз и не два ловил обычных людей, богатых лордов и даже отчаянных бандитов, в этот раз почему-то не сработала. Леденящий кровь взгляд зеленых глаз остался прежним, а его обладательница не сдвинулась ни на сантиметр. Ситуацию нелепее этой сложно было придумать. Хотя… помнится, когда ему приспичило выкрасть Мед Поэзии и обернуться склизкой змеей, ползти по острым холодным тоннелям в скале, а потом еще соблазнять дочь гнома Гуттунга — прекрасную малышку Гуннлед — было хуже. Тогда ее отец застал их в самый неподходящий момент и устроил такую погоню, что пришлось тратить остатки сил на превращение в орла и… кажется, у людей есть и про этот случай легенда… как же там было? Вроде что-то про то, как в пути часть меда расплескалась, и те из людей, которым удалось отведать его капли, стали скальдами. А вот то, что проглотил сам Один и чем впоследствии опорожнился, по легенде досталось в дар бесталанным поэтам. Надо же было такое придумать! Ахахаха, эти люди обожествляют даже дерьмо... — Что смешного, старик? — в глотку снова укололо острие клинка. Видимо, от нахлынувших воспоминаний улыбка сама дернула густые, почти полностью седые усы кверху, а девчонка приняла это на свой счет. — Нос чешется просто. А руки связаны. Вот и… — Ах, нос у тебя чешется!.. — она переместила сверкнувший даже в полумраке хижины нож от его шеи к глазу и любезным голоском предложила: — Где почесать, старик? — Постой, девчонка! Да что ж ты сразу так?.. Ладно-ладно, успокойся! Твоя взяла. Я расскажу все, но прошу — дай хоть глоток воды! Она сомневалась недолго, быстро встала, отошла к двери, подняла с пола какую-то емкость и сунула ему в связанные на запястьях руки. — Что это? Моча? Запах от выдолбленного из ствола дерева кувшина такой, что желудок начал мучительно выворачиваться, словно хотел выпрыгнуть изо рта и вдохнуть свежего воздуха. — Вода, старик. Ты хотел пить — пей! Ему пришлось пить — на самом деле, делать вид, что пьет, сосредоточившись на том, как бы не вдохнуть нечаянно мерзкую вонь. — Долго еще будешь время тянуть? Тут некому прийти тебе на помощь. Как я уже говорила: кругом болота и только мне известна тропа. Поэтому у тебя нет ни шанса. Разве что… Она перестала сверлить его взглядом, отошла к окну и сунула свой клинок в спрятанные под лохмотьями ножны. — Если я скажу тебе правду, ты не поверишь. Думаю, ты точно решишь меня убить, потому что… — он замолчал, оборвавшись на конце фразы и чуть не подписав себе смертный приговор. Говорить «Я бы сам убил того, кто рискнул рассказать мне подобный бред» — было не лучшей идеей. Но и упорствовать в сокрытии правды становилось опасно. — Давай договоримся: ты выслушиваешь меня до конца, не перебиваешь и не убиваешь во время рассказа, а за это я обещаю исполнить одно твое желание. Любое. — А ты волшебник или шарлатан из тех, что ходят за бродячими цирками? Что ты умеешь, чтобы мне такое предлагать? Девчонка не обернулась, становясь странно грустной в одно мгновенье. — Кое-что могу. Развяжи руки. После минуты откровенных сомнений подошла, чиркнула клинком по толстым веревкам и вернулась к окну, держа оружие наготове. Усмехнувшись, Один достал из кармана еще горячую лепешку с хрустящей корочкой и протянул вперед. Для творца этого мира — простенькое дело, но впечатление этот фокус произвел нужное. Комната заполнилась потрясающим запахом свежего хлеба — в желудках синхронно заурчало. Слюна во рту показалась сладкой. Неожиданно приятное чувство предвкушения сытости накрыло обоих. — Сначала ты. Она явно не доверяла ему, хоть и смотрела голодными глазами на подрумяненный бочок. — Как скажешь. Нарочито не торопясь, Один медленно поднес лепешку ко рту и надкусил, так же медленно пережевывая и впрямь чудесный хлеб. Закрыл глаза, не скрывая удовольствия, потянулся за добавкой, чутко уловив момент, когда девчонка рванулась к нему и попыталась выхватить из рук остатки. Поднял над головой и поймал сердитый взгляд. — Ладно, я выслушаю тебя… пока буду доедать эту лепешку! А потом загадаю свое желание. Одолжение, достойное самой королевы, — Один по достоинству оценил сказанное, вручая безупречно хладнокровной девчонке с почтением самый обычный хлеб. — Я не знаю, что здесь происходит, но год назад в этих краях ни о каком Небесном лорде никто не слышал. И чтобы ты могла убедиться в моей честности, я готов рассказать тебе события последних… дай-ка подумать… ммм… наверное, лет десяти, а ты поправишь, если я вдруг ошибусь. Хорошо? Занятая пережевыванием, девчонка согласно кивнула и снова вонзила зубы в хрустящую корочку. — Итак… Рассказ о событиях десятилетней давности занял гораздо больше времени, чем потребовалось на поедание одной лепешки, но первую половину рассказа девчонка исправно соглашалась, кивая в такт выдаваемым сведениям, и только когда Один стал говорить о том, как пять лет назад в Конохе устроили пышную свадьбу Шестого хокаге, женившегося на собственной ученице, вдруг замерла, отвернулась к окну и перебила: — Нет. Свадьбы не было. Его убили за неделю до. Как-то вдруг стало понятно, что тот человек, с которым девчонка спутала его в начале, и убитый перед свадьбой Хокаге — один и тот же. А значит… — Так это была ты. Та самая невеста Хокаге. От ее короткого кивка почему-то заныло в груди. Захотелось подойти и как-то помочь. Как-то разделить с ней эту пугающе сильную боль. Но Один не успел. — Знаешь, старик, думаю, будет правильно, если я расскажу тебе свою часть истории. Ту, про которую ты почему-то не знаешь, хотя все остальное рассказывал до мелочей верно. Она зажмурилась и сосредоточенно молчала, наверное, целую минуту. Застыла статуей, только кончики пальцев перебирали край безразмерного одеяния. В глаза бросилось простенькое колечко на ее руке. Скользящее от основания до фаланги по тонкому пальцу, блестящее тусклым золотом, оно напоминало обручальное. — Небесный лорд появился пять лет назад. Никто не знает, откуда, раньше о человеке с такой силой мы не слыхали. Никто не знает, как он выглядит, хотя нет, точнее будет сказать, что не осталось в живых никого из тех, кто осмеливался на него посмотреть, потому что этот человек убивал всех, не жалел ни детей, ни стариков. Он навел такой страх, что люди предпочли подчиниться, чем воевать. Его бандиты быстро установили свои порядки в нашей деревне. Для начала они убили Ка… Ее голос сорвался на нечаянно вырвавшемся имени. Вся она замерла, уставившись испуганным взглядом широко распахнутых глаз на какую-то точку за спиной Одина. Смотрела пристально, все сильнее и сильнее тонула в болезненно четком воспоминании, которое и без божественной мудрости легко читалось в ее лице. В какой-то момент пережитый ужас оказался настолько невыносим, что странная девчонка резко отвернулась, раскашлявшись, схватилась за горло и сделала с десяток глубоких вдохов, прежде чем продолжать. Но когда она заговорила, от недавней, выказанной случайно слабости не осталось и следа: — …они убили Хокаге и всех, кто поддержал его. Я видела все это своими глазами. Это была просто бойня. Казалось, что нападавшие не боятся смерти, на них не действовали ни техники, ни оружие. Тогда мы еще не знали, что близость к Небесному лорду наделяет его приспешников особой защитой. Все, кто приносил ему клятву в верности, поливая жертвенный алтарь своей кровью, становились неуязвимы вблизи от него. Фактически бессмертны. Одним утром в нашу деревню пришли два десятка человек и залили кровью наши улицы так, что потом еще очень долго пыль была бурого цвета. Наверное, поэтому многие испугались выступать против, считая, что боги прогневались на нас. Покорились, преклонив голову перед новой силой. Смирились. Хотя скорее всего… этим людям просто хотелось остаться в живых. И, знаешь, старик, я совсем не виню их. В тот день я сама была лишь трусливой тенью. В этот раз она замолчала надолго. Сползла по стене на пол, села, обхватив колени руками, положила подбородок на правое предплечье и молча боролась с собой. С каждым из вросших в плоть страхов. С подавленными воспоминаниями о собственной трусости и упущенных шансах. И о чем-то еще. Таком личном, что никак не удавалось прочитать зоркому взгляду Великого Мудреца. Ему не было нужды торопить ее рассказ. Мудрый единственный глаз видел многое из того, что осталось скрытым. — Меня унесли без чувств и спрятали в одном горном поселении, куда не добрались слуги Небесного лорда. Там долго лечили навалившуюся на меня слабость, пытались разными способами восстановить мое тело, но у них ничего не получалось. Пока однажды в деревушку не пришел Наруто и не сказал, что у него есть план. И я нужна ему. Мы собирались убить тех, кто причинил нам столько страданий. Нас было пятеро: я, Наруто, Саске, Шикамару и Ино. Сейчас осталась только я. Рассказав о самом тяжелом, девчонка встрепенулась и стала очень бойко перечислять главные события, не коснувшиеся ее лично: разрушенную систему скрытых деревень, уничтожение дворянских родов, становление новой элиты — приближенных к Небесному лорду головорезов. Безнаказанность, вседозволенность, право силы стали привилегией любого, кто соглашался служить новому владыке. И таких нашлось предостаточно. Бежать было некуда — у Небесного лорда везде были глаза и уши. Ничто не происходило без его ведома. Ничто не оставалось безнаказанным. Странным во всей этой истории казалось не такое кардинальное отличие последних пяти лет их прошлого, а то, что поведение Небесного лорда напоминало Одину кое-кого. Кого-то, кто вполне мог сотворить подобное, если бы осмелился пойти против воли Владыки девяти миров. Ведь время — всего лишь вектор движения: для тех, кто знает тропу, нет ничего сложного в перемещении по ней. Всегда можно вернуться. Исправить сделанное кем-то другим. На такое и способны-то всего двое: сам Всеотец да… Вот только… если возникшие подозрения окажутся неверными, если в конечной точке пути Один увидит, что ошибался, и не сможет исполнить задуманное, есть большая вероятность, что он затеряется во времени, попадет в один из параллельных миров, и так и проживет остаток жизни, блуждая среди множества возможных будущих, не способный найти нужную дверь в родную реальность. Поэтому нужно найти кого-то, кто смог бы подтвердить возникшую догадку. Кого-то, кто видел своими глазами Небесного лорда. Или того, кто не струсит стать предателем. А эта странная девчонка поможет ему докопаться до истины. — Забавно… Получается, сейчас мы оказались в мире, где самым главным человеком является тот, кого никто не знает в лицо. Значит, им может оказаться любой. Но это знание не защитит нас от ошибки, скорее мы станем параноиками и в конце концов начнем подозревать друг друга. Это весьма забавно. Неплохое мне выпало развлечение напоследок. Отбросив показную старческую немощь, Один удивительно резво подошел к своей несостоявшейся убийце, подал руку, помогая встать, похлопал по плечу и с рвущимся наружу предчувствием серьезной заварушки сказал: — Во-первых, у тебя теперь есть желание. Ты выслушала меня и не убила. Договор есть договор. Правда, не советую расходовать его на очередную лепешку, едой я могу снабжать нас и без ненужных жертв. Лучше приберечь его до особого случая. Штука на самом деле серьезная, поверь старику на слово. Во-вторых, кажется, я знаю, кто стоит за всеми вашими бедами. И если я прав, то мы сможем кое-что сделать. Сможем попросить этого Небесного лорда оставить ваши земли и вернем на них прежний порядок. Но для этого мне нужна ты. Наверное, если бы не фокус с лепешкой, прямо сейчас девчонка получила неопровержимые доказательства его безумия и уже вытирала окровавленный клинок о свои грязные штаны, глядя, как бьет кровь из сонной артерии среди складок старческой шеи. А вместо этого в ее глазах зажглась надежда и звонкий голос выдал неконтролируемый восторг от одной мысли, что все можно изменить: — Ты знаешь, кто такой Небесный лорд? Ты знаешь, как его можно убить? Старик, ответь мне, что это не шутка! Скажи, что ты правда знаешь, и я пойду за тобой на смерть. Я буду делать все, что ты прикажешь, я… — Успокойся, девчонка. Я не привык обещать невозможное. Прямо сейчас у меня есть лишь догадка, которую необходимо проверить, и если ты поможешь мне, если мои подозрения окажутся верны, то мы сможем все исправить. Она схватила его ладонь и прижалась к ней губами в благоговейном поцелуе. В отчаянном, последнем проблеске веры в чудо. От былой слабости не осталось и следа. Перед Одином вновь стояла наглая, самоуверенная, опасная девчонка, способная убить любого, если понадобится. — И кто же тот, на кого ты думаешь, старик? Он не стал затягивать интригу, молчать, задумчиво покусывая краешек усов, кряхтеть, буравить встревоженную девчонку взглядом. Ему, конечно, хотелось провернуть все это - отчего-то нравилось злить дерзкую гордячку. Но вопреки себе, Один ответил сразу, не лукавя и не скрывая: — Бог обмана, хитрости и вероломства — Локи.