Мрак

Когда Один выбрался из-под завалов, девчонки нигде не было. Она оказалась благоразумнее, чем ему казалось. Неожиданно. Глядя на развалины старого дома, подумалось, что подсказка, которую им предстояло найти, точно так же погребена под обрушившейся крышей или потерялась в одной из глубоких трещин в полу, среди развороченных комьев земли. Конечно, можно было использовать магию и призвать нужный предмет, будь это записка, карта или какое-то другое указание на местонахождение нужного им человека, но… Девчонка «совершенно случайно» забыла рассказать о том, что же именно им нужно найти. А теперь и сама исчезла. — Хитрая лиса. Похоже она заманила меня в ловушку, и я попался. Так глупо. Улыбка кривила губы, не поддаваясь сдерживанию, и оставалось только признать, что в этот раз Владыка девяти миров сильно недооценил своего противника. Праведный гнев и жажда отмщения заливали глаза алой яростью. Вот только… было что-то еще, что-то радостно скребущееся внутри. Предвкушение? Жажда погони? Реванша? Пришлось сделать усилие, чтобы вытряхнуть из головы образы поверженной девчонки. Девчонки, валяющейся у него в ногах, цепляющейся своими худенькими ручонками за его сапоги с отчаянными просьбами простить неразумную. Девчонки, смиренно опускающей взгляд. Той самой, что посмела пустить ему кровь, обманув поцелуем. Пожалуй, в притворстве и коварстве она не уступит самому Локи. Было бы забавно посмотреть, кто кого, если они вдруг когда-нибудь встретятся. Один перешагнул раскуроченную потолочную балку. Легко спрыгнул с козырька бывшего когда-то крышей и не спеша двинулся по прежнему маршруту, намереваясь уйти подальше. Не попасться никому на глаза. Чем позже его обнаружат, тем больше шансов выбраться. Вот только… Странно, что на обрушение никто не обратил внимания. Рядом с пылящимися развалинами не было ни души, хотя это место отлично просматривалось из большого трехэтажного госпиталя всего в сотне метров от. Может, оно и к лучшему. Лишние расспросы ему сейчас совсем ни к чему. Нужно скорее уходить. Судя по всему, план найти Локи, воспользовавшись помощью девчонки, провалился. Так что стоило подумать о новом, прикинуть, кто мог бы быть полезен. Если верить услышанному ранее, то на Земле все изменилось пять лет назад, и если уж за дело взялся сам Локи, нарушив волю Владыки, то за это время он вполне мог пошатнуть веру в Одина среди людей. Или отвратить их, выдавая свои бесчинства за волю Всеотца. Как бы то ни было, а спасение этого мира все еще было главной задачей перед возвращением в Асгард. Гунгнир мягко лежал в руке, поблескивая острием копья в тусклом свете уличных фонарей сквозь оболочку сучковатого посоха. Ощущение энергии и силы вливалось в тело. И если бы не перспектива спугнуть Локи своим появлением, Один разобрал бы этот город по камешку и нашел строптивого брата. Голоса в переулке справа заставили насторожиться. Спрятавшись в тени обвитого диким виноградом забора, Один чутко прислушивался к разговору. — Уже не такая смелая, да? — Держи крепче ее руки! Видел, как она разнесла тот дом? — Наконец-то попалась! Думала, уйдешь от слуг Небесного лорда, девка? — Ах ты зараза! Смотрите! Укусила меня! — Хочешь добавки, ублюдок? Давай, попробуй погладить меня еще разок, скотина. Крики, звук пощечины, гадкий хохот или слишком знакомая интонация излюбленного ругательства, а может, все разом привлекло внимание, заставив довольно улыбнуться. Последнюю фразу сказала точно девчонка, хотя ее голос и звучал иначе. Кажется, ее поймали и теперь самоуверенной гордячке несладко приходилось. Одно радовало: далеко ей уйти не удалось, а значит был шанс поквитаться с нахалкой. Настроение улучшалось на глазах. Мышцы потянуло предвкушением грядущей драки. В груди приливной волной билось нетерпение. «Чертова девчонка! Ты отплатишь мне сполна!» — Ну-ка дай сюда! Не смей забирать то, что принадлежит нашему лорду! Чей-то взвизг заглушил конец фразы, засталяя предположить, что в переулке неподалеку между удачливыми охотниками за головами началась банальная дележка награбленного. Самое время, чтобы внезапно нагрянуть к потерявшим бдительность бандитам. — Только тронь, и я убью тебя. Сиплый задыхающийся голос, прошептавший кому-то из нападавших угрозу, был мало похож на голос девчонки. И все же это была она. Ее сильно избили, судя по всему. Но… она умудрялась угрожать им, будучи без сил, окруженная пятью противниками, не имея ни одного шанса на победу. Она… — Это нельзя трогать? Вот это, да? Ой! Что это? Старые перчатки? Черт, я думал, там что-то ценное! Только руки из-за тебя испачкал! Дура! Звук хлесткой пощечины и сдавленный выдох девчонки сопровождали его последнее, выплюнутое в сердцах ругательство. Видимо, и впрямь рассчитывал на что-то дорогое. Один всматривался сквозь прорехи в пожелтевшей кроне близ растущего кустарника в ее лицо, почти не различимое за нависающими розовыми прядями, всматривался и глазам своим не верил — по испачканным, избитым до кровавых подтеков щекам змеились дорожки слез. Двое держали за руки стоящую на коленях девчонку. Еще один выхаживал перед ней, издеваясь и периодически нанося удары по лицу и телу, отдыхал, отходя на пару шагов, продолжая насмехаться и пугать неминуемо грозящими бедами, возвращался, обыскивая карманы или откровенно лапая. Еще двое охраняли вход и выход из переулка. — Поднимите ее. Хочу кое-что сделать напоследок. Его руки потянулись к брюкам жестом, известным любому мужчине. Страшным для любой женщины. Мерзкое хихиканье и суетливость движений главаря заставили девчонку вскинуть голову. Она смотрела ему прямо в глаза и нахально кривила губы, сплевывая кровавые слюни на запылившиеся ботинки с металлическими носами. Она совсем-совсем его не боялась. Ни капельки. Может, именно поэтому стоять и смотреть стало противно? Может, взыграло привычное желание наказать своей рукой? Может, просто стоило признать, что безрассудная смелость этой девчонки восхищает его? Один даже зажмурился и встряхнул головой. Что? Восхищает эта смертная девчонка? Восхищает Владыку девяти миров, самого известного воина этой Вселенной, прошедшего бессчетное количество битв и всегда выходившего победителем? Восхищает только потому, что не дорожит своей жизнью? Глупости… Какие глупости в самом деле… Гунгнир грелся в ожидании атаки. От его тепла кровь по венам бежала быстрее. Всего пятеро противников. Правда таких слабых и беспомощных, что пальцем зашибить можно. Даже для плохонькой разминки не хватит. Ну да выбирать не приходилось, на безрыбье и такая мелочь сгодится. Ни разыгрывать спектакль с немощным стариком, ни предупреждать кучку бандитов осторожным покашливанием, ни играть в дипломатию Один не собирался. Он собирался управиться за минуту. Или меньше. Раскидать нападавших, забрать девчонку и найти убежище. В конце концов, благодарность за спасение от смерти никто не отменял, так что вполне могло случиться, эта упертая глупышка наконец-то признает его превосходство и станет послушной. И тогда не придется искать кого-то, чтобы проникнуть во дворец Небесного лорда. Все-таки удача всегда была верной спутницей Всеотца. Минуты неторопливо отмерялись бесшумными секундами, а конца и края драке не предвиделось. Повергнуть небольшую компанию бандитов не удавалось ни в рукопашную, ни с помощью копья. Эти жалкие смертные сражались, словно равные ему, Владыке! И им совершенно точно были нипочем все его удары. Раны затягивались на глазах, переломы срастались, а кровь сворачивалась, и никто не лежал на земле поверженным дольше пары минут. О пленнице они позабыли практически сразу. Девчонка быстро сориентировалась и тихонько уползла из переулка, чем сразу же развязала руки своему защитнику. Но безусловное превосходство в силе и навыках, бессмертие и прочие навороты главного бога девяти миров по-прежнему работали вхолостую. Выпад — резкий удар копьем с размаха от плеча вниз, звук распоротой плоти, крик, запах крови, густой, насыщенный, безумный взгляд почти разрубленного пополам противника и тут же смех, безудержный, издевательский — в какой-то момент стало казаться, что все происходящее — просто сон. Кошмар с бесконечно повторяющимся сюжетом. Если бы ему противостояли боги или могущественные воины, Один понял это сразу, но нет — это были всего лишь люди. Обычные смертные. Ничем особым, кроме неожиданной способности к исцелению, не выдающиеся. Что за?.. Рука еще долго могла бы разить, прежде чем появится хоть капля усталости. Глаз еще долго был бы зорким, прежде чем пот водопадом начнет стекать со лба. Дыхание еще долго не сбилось бы, оставаясь спокойным и ровным, прежде чем в горле запершит кровавым привкусом. Силы и выносливости хватило бы не на один день битвы. Тогда почему по спине вьюжной змейкой пробегало предчувствие поражения? Разве великому воину Асгарда в новинку сражение с бессмертными? Разве не от его руки гибли боги, титаны и чудовища? Разве не он победил Имира, из трупа которого и был сотворен Мидгард? Предчувствие, оказавшееся как никогда точным и скорым к исполнению. Все закончилось быстро: земля разошлась под ногами, в ночной тьме ослепительной вспышкой мелькнула молния, в воздухе запахло озоном, а дальше… абсолютная тьма укутала сознание обманчивым покоем. Беззвездная. Густая и мягкая. И как же не хотелось выпутываться из ее теплых объятий, но кое у кого были свои планы: — Эй! Очнись! Старик! Ты слышишь меня? Эй! Да очнись же! Чей-то недовольно-назойливый голос без конца зудел над ухом, заставлял очнуться, вытаскивал из уютного небытия в болюче-холодную реальность. Чьи-то грубые руки трясли и трясли лежащее неподвижно тело, вызывая одно желание — шарахнуть как следует Гунгниром и поспать еще немного. — Проснулся? Наконец-то… всю ночь пришлось сидеть тут рядом с тобой. Кто бы сомневался. Девчонка. Похоже кто-то проклял его, Всеотца, каким-то мощным проклятием, иначе объяснить бесконечные пытки постоянного присутствия этой невозможной женщины Один не мог. С нее начались все неприятности по прибытии в Мидгард и стабильно продолжались, не давая и минуты покоя. Она без конца попадалась ему на пути. А вместе с ней бандиты, пытающиеся убить их обоих. Может, убить ее самому, чтобы не мучиться? — Чудненько. А теперь давай поговорим. На кой черт ты помешал мне? Тебя кто-то просил влезать? Отвечай, старик! Заготовленное «Не стоит благодарности» встало поперек горла, проткнув острыми краями нежную слизистую. Что это такое мелет противная девчонка? Никак ругает его? Подождите! Кажется, ей стоит рассыпаться в благодарностях и прямо сейчас начинать облизывать подошвы сандалий великого бога, снизошедшего до спасения жизни простой смертной. Но ее интонации отчего-то звучат угрожающе, а неприятный холодок вновь ползет по спине. — Я спас тебя от бандитов, неблагодарная. Ты должна восхвалять меня и… — Кто кого еще спас, старик. Она нависла над ним, по-прежнему лежащим на холодной земле, ее лицо было слишком близко и разглядеть неподдельную ярость в блестящих изумрудами глазах не составило никакого труда. Девчонка злилась на него. Сильнее, чем когда-либо до этого. Злилась так, что, казалось, готова была убить. Одно неосторожное слово и все, предсказание собственной смерти от рук Фенрира можно смело выбрасывать на мусорку. Глядя, как раздуваются от попыток держать себя в руках крылья аккуратного носа, как она кусает губы, не желая спорить, вспомнив, как дерзко вела себя эта пигалица перед лицом смерти, Один неожиданно улыбнулся. — Переживала за меня, да? Никак влюбилась? Иначе зачем пришла спасать? Хотя, если серьезно, я бы справился и сам. — Это слуги лорда, старый дурак! Их невозможно убить обычному человеку с обычным оружием! Ты, может, и хорош в рукопашке, но одолеть их — даже не мечтай! Увидишь символ змеи на рукаве — значит нужно бежать как можно дальше изо всех сил. — Тогда что ты сама делала там? Почему попалась к ним в руки и не убегала, а дразнила? — Я собиралась взять хотя бы одного из них в плен, чтобы узнать, где сейчас… — Собиралась взять в плен? Ты с ума сошла? Они собирались взять тебя силой! Надругаться! Между прочим, я — тот, кто спас тебя от этого. Ты могла пострадать… — И что? Я бы убила их всех потом. …что? Картинка в голове рисуется вопреки желанию. Растерзанная, униженная, перепачканная кровью и грязью девчонка держит в руках меч, которым отрубает одну за другой головы своих обидчиков. Она еще дрожит и плачет, ее тело покрыто синяками и ссадинами, по ногам струйками стекает семя насильников, но ее взгляд и рука тверды и безжалостны. И понимание произошедшего связывается обрывками ниточек в мгновенном осознании. — Таков был твой план с самого начала? Заманить на окраину деревни этих бандитов и расправиться с ними? Нет никакого друга, да? Тебе нужен был пленник, чтобы подобраться к лорду. И ты все спланировала. Но я не понимаю, какая во всем этом моя роль? Вряд ли я нужен тебе, раз ты обрушила на мою голову ту жалкую хибару. — Не обрушила бы, не схвати ты меня за горло. Будь ты послушнее, стал бы отличной приманкой для тех идиотов. Она внезапно поднялась и отошла в сторону, давая Одину возможность осмотреться. Прислушаться. Тихий плеск речных волн, запахи гниющей листвы, холод и темень. Кажется, они покинули деревню и сидят сейчас на берегу в полном одиночестве. Долгое молчание провисает недосказанностью. Пожалуй, пора было признать, что ничего подобного Один не ожидал от девчонки, казавшейся самой обычной смертной. Но это не пугало. Наоборот. Скука отступала, впуская на смену себе азарт и безумие. Нервы щекотало непредсказуемостью и бесстрашием его случайной напарницы. Поиски Небесного лорда обещали стать самым занимательным приключением на закате существования мира. Неплохо-непло… — Черт… Девчонка упала на землю мешком, скатившись к самой воде и не издав больше ни звука. Когда Один подбежал к ней спустя минуту преодоления собственной слабости, на почти негнущихся ногах, схватил руками за ворот рубашки и дернул на себя, вытаскивая лицо из воды, девчонка уже не подавала признаков жизни. Лежала у него на руках мертвецки бледная и холодная. Без движения, с широко открытыми глазами. Там, где на груди не сходилась ткань, удерживаемая до этого маленьким кулачком, зияла огромная рана. — Эй… ты чего? Эй… Девчонка… Очнись…